Ночью у них была бы возможность затеряться во мраке, нырнув в ущелье или приникнув к пологому склону. Но при свете дня, когда на бешено мечущемся ковре горы, враги и небеса сливались в одно головокружительное, плюющееся огнем пятно, шансов убежать не оставалось ни одного. Как не оставалось ни единой фигуры высшего пилотажа, не выполненной Масдаем в неистовых, но тщетных попытках спастись.
Вверх, влево, спираль, финт, пламя, кобра, бочка, лед, вниз, ущелье, вираж, финт, финт, искры, колокол, небо, брызги, петля, влево, штопор, восьмерка и все остальные цифры первых трех десятков, огонь, вираж, финт, спираль, скольжение…
Склон.
Скорее инстинктом, чем известными маготкаческой науке чувствами ковер увидел тень под нависавшим скальным карнизом и рванул туда по прямой, подныривая под электрические разряды и заправским слаломистом обходя расплывавшиеся тут и там чернильные кляксы неразорвавшихся заклятий замедленного действия. Стрелой, выпущенным из катапульты снарядом несся он вниз, молясь премудрому Сулейману и своему отцу, чтобы ренегаты не заметили то, что заметил он, не разгадали его маневр, и у его пассажиров – а конкретно, у Агафона – было хоть несколько секунд, чтобы прийти в себя и занять оборону.
Только бы не увидели, только бы не догнали, только бы…
Свалившись из виража в пике почти у самого обрыва, Масдай внезапно вывернул влево и нырнул в открывшуюся перед ним пещеру. Несколько метров полета по инерции – и экстренная немягкая посадка, рассыпавшая оглушенных пассажиров почти по всей пещере как горох.
– Ка…бу…ча… – только и сумел простонать Агафон, утыкаясь лбом в неровный, усыпанный битым камнем пол.
Раскинув руки и ноги, словно хотел обнять первую за десять минут поверхность, не пытающуюся вывернуться из-под него, распластался неподалеку Иванушка. Отряг неуклюже топтался по каменной крошке на четвереньках, пытаясь встать, но отчего-то постоянно натыкаясь головой то на стены, то на друзей. Судорожно хватая ртом холодный воздух и выдыхая ругательства, лежала на боку Серафима. Тихо постанывая и держась руками за голову, навалился на обессиленную Эссельте поэт. Анчар, приземлившийся раненым плечом вперед, лежал рядом, не подавая признаков жизни. Калиф у самого края пещеры прощался с завтраком, заодно норовя распроститься с опорой под руками и коленями и снова отправиться в полет…
Мимо узкого, в половину человеческого роста проема просвистело нечто прямоугольное с четырьмя пассажирами на борту.
– К…каб…буча… – моментально дал определение слишком хорошо известному летающему объекту волшебник, усилием воли и чудом координации отодрал себя от пола и пополз на четвереньках ко входу, то и дело сбиваясь с курса и налетая на всё, что не успело увернуться. – Ахмет… уй…ди…
С таким же успехом он мог попросить шатт-аль-шейхца улететь или уплыть.
– Я уйду… но ты меня больше не увидишь… – закрыв глаза и мерно покачиваясь, простонал калиф.
– Если ты не уйдешь… я тебя тоже больше не увижу… и никто не увидит… – маг сделал попытку встать, но в последний момент его занесло, и он, взмахнув руками, хлопнулся на точку мягкой посадки.
Прямоугольная тень снова промелькнула на фоне голубого неба – и на этот раз гораздо ближе.
– Уйди… – прорычал волшебник и, не теряя больше времени на уговоры, поднял руки в начальном пассе защитного заклинания.
Золотистые нити сорвались с кончиков пальцев, прилипли к краям входа и принялись свиваться в редкую кривую паутину. Одна паутинка коснулась щеки калифа, обжигая, словно раскаленное железо, он испуганно вздрогнул, мотнул головой… и вдруг мелкие камушки посыпались из-под ладоней, увлекая его за собой. Агафон испуганно вскрикнул, заклинание оборвалось, забытые нити полетели по ветру, блистая на солнце и притягивая взгляды…
Могучая лапа отряга – единственного среди них моряка, привычного к качке и ее последствиям, сцапала исчезающего за краем Ахмета за лодыжку и рванула на себя. Не дожидаясь, пока задыхающийся от пережитого страха шатт-аль-шейхец будет полностью протащен мимо, его премудрие снова вскинул руки.
Золотая паутинка и обитые коврами летающие ворота появились у входа в пещеру одновременно. Радостные выклики ренегатов слились с заключительными словами заклинанья, и в свежую, еще искрящуюся и видимую сеть ударили три лиловые молнии.
Паутина дрогнула, вздулась, будто парус, поймавший ветер, почернела и пропала – но и молнии тоже.
Агафон растерянно замер: пропала она потому, что перешла в невидимое состояние, как и полагалось, или потому что… пропала?
Новый залп с повисших в нескольких метрах от пещеры ворот подтвердил справедливость первой версии: визжащая стая фиолетовых шаров разбилась в пыль о незримую преграду, и ворота, повинуясь поспешной, но всё же запоздалой команде пилота, шарахнулись от выделившегося зловонного облака, роняя пассажиров как кегли. Один из них перекатился через край и лишь быстрая реакция товарищей спасла его от самостоятельного продолжения полета.
Из-за спины чародея послышался презрительный свист и какофония победных кличей и воплей.
К несчастью, уже третья атака сделала правильной версию вторую.
Скомбинированная мощь трех ренегатов ударила по щиту исполинским кулаком, и обрывки заклинания, раскаленные докрасна, хлестнули воздух и унеслись на воздушном потоке.
Приступ победного веселья охватил теперь команду ворот.
– Кабуча!!! – прорычал волшебник и, поддаваясь порыву, вместо того, чтобы восстанавливать защитный экран, запулил в ренегатов огненным шаром.
Вернее, огненный шар покинул бы его пальцы, если бы имелось больше времени на подготовку заклинания. Сейчас же с ладони мага сорвался бесформенный горящий ошметок, врезался с громким хлюпом в потолок пещеры, осыпая сгрудившихся у стены людей коктейлем из мокрых искр и раскаленного камня, отвалился, хлопнулся на пол в паре сантиметров от ног Агафона, отскочил и, плюясь обжигающими брызгами, по траектории полета пьяной мухи понесся наружу.
Если бы не отчаянный маневр и поставленный вовремя щит, путешествие сторонников Гаурдака прервалось бы здесь и сейчас. Но и ответ не задержался: в пещеру влетел крученый искристый заряд и врезался в потолок, осыпая укрывшихся каменной крошкой с острыми, как бритва, краями.
Агафон прицелился для ответа – но внутрь залетели еще два таких же заряда.
Взрыв потряс своды пещеры, осыпая раскаленной щебенкой людей, волной вырвался наружу и закрутил ворота, словно волчок. Ренегаты повалились, хватаясь друг за друга, и неиспользованные заклятья ослепительным, но бестолковым фейерверком полетели в разные стороны. Маг зажмурился, уткнулся лицом в пол, замер, переводя дыхание, и вдруг почувствовал, как кто-то ухватил его за плечо.
– Бежим!
– Куда?! – раздраженно повернулся он и оказался нос к носу с Сенькой.
– Там ход! – выкрикнула она и, не дожидаясь ответа, рванула его за рукав, увлекая за собой. – Быстрее!!!
– Они пойдут за нами! – маг попытался вырваться и вернуться на передовую.
– Вот там их и встретим! Он узкий и защищабельный!
– За щи… щавельный?.. – споткнулся Агафон.
– Легко обороняемый! – выпуская опасно затрещавший рукав, бросила через плечо царевна. – Граненыч так говорит!
Лишившись последнего крепления, рукав змеей скользнул на пол. Чародей, не замечая потери, с облегчением выдохнул. Уж если сам Граненыч говорит, что этот ход можно легко оборонИть… оборОнить… обворонить…
– Погоди, а откуда он знает?! – откуда ни возьмись, пришло в голову испуганное сомнение.
– Он всё знает! Быстрей! – нетерпеливо фыркнула Серафима.
– А если там тупик?! – новое сомнение даже не пришло – свалилось на голову как кирпич – и почти с таким же эффектом.
– А тут не тупик? – сердито бросила царевна.
– Это был риторический вопрос?.. – вполголоса пробормотал волшебник, прибавил шагу, поднырнул под низкие своды, сделал несколько шагов… и налетел на внезапно остановившуюся Серафиму.
– А прикрывать наш отход ты не собираешься? – язвительно поинтересовалась она и тут же добавила во избежание: – Это был экзистенциальный вопрос.
Агафон рыкнул что-то нечленораздельное, развернулся, выудил из рукава шпаргалку и забегал взглядом по слабо светящимся строчкам. Дочитав до конца, он задумался на несколько секунд, вернул пергамент на место, закатал оставшийся рукав и быстро заводил руками, словно пытаясь что-то вылепить из воздуха.
Прямо перед носом изумленной Сеньки проход в бурой утробе скалы стал затягиваться полупрозрачной пленкой.
Медленно.
Слишком медленно.
Серафима закусила губу, едва удерживаясь от того, чтобы не поторопить сосредоточенно бормочущего мага, и нервно оглянулась.
Позади них слышался звук неторопливо удаляющихся шагов и хруст камней под ногами.
Медленно.
Слишком медленно!
Но на ощупь вприпрыжку по неизвестному темному коридору не побежишь…
Агафон, скорее, скорее, Агафон, кабуча ты сабрумайская, скорей!!!..
Впереди, там, где тьму рассекала узкая полоска неба, свет вдруг померк, словно что-то – или кто-то перегородил проход, и тут же полился снова – но уже от волшебного светошара.
– Ага, темно с улицы показалось! – злорадно пробормотал чародей, завершая установку щита, щелкнул пальцами как кресалом, и свой – небольшой и тусклый – светошарик появился у него над плечом.
– Погаси, увидят раньше времени! – испуганно прошипела Сенька.
– Не увидят, – снисходительно отмахнулся волшебник. – Защитно-маскирующее заклинание с положительной поляризацией. Не удивлюсь, если они вообще этот тоннель не обнаружат. Вот что можно сделать, когда имеется немного времени и неограниченный талант! И к тому же, терпеть не могу в потемках шарахаться, – буркнул маг и дал знак царевне проходить.
– А ренегаты? – опасливо обернулась та.
– Я ж сказал – положительная поляризация и маскировка. А дальше будем иметь дело с неприятностями по мере их поступления, – хмыкнул Агафон и, не оглядываясь, заспешил вперед.
Неприятности поступили в адрес протискивающейся по узкому тоннелю компании скорее, чем хотелось бы.
Сначала по тесным подземным – или подскальным? – ходам глухо прокатился скрежет разрываемого железа, потом еще раз, еще, и еще, словно великан силился разодрать стальной лист на клочки, но отрывалось лишь по маленьким кусочкам. Беглецы побледнели и ускорили шаг, насколько это было возможно в тесном ходу с низким, метра в полтора потолком. Через полчаса звук внезапно стих, но не успели путники решить, переводить ли им дух в облегчении или готовиться к бою, как грохот возобновился с новой силой и громкостью, посылая мурашки по коже.
– Держится! – натужно улыбаясь и оглядываясь, провозгласил его премудрие. – Держится моя стен…
Последние его слова заглушил даже не скрежет – рев, от которого зубы засвербели и волосы встали дыбом. Но не успели испуганные люди спросить, что это было, как в спины им ударила волна горячего воздуха, опрокидывая, расшвыривая и гася светошар.
Новый Агафон зажигать не стал.
– Быстрее! – вскочила первой на ноги Серафима и принялась поднимать других. – Олаф, осторожней, потолок низко! Селя, вставай! Вань, Масдай вот, бери! Анчар, дернешься – за руки будем держать твой труп! А если надо – вообще одни руки оставим! Быстрей! Агафон, сколько у нас времени?
– Если они пойдут напрямик по нашим следам, не блуждая по тупикам, как мы…
– А они это смогут? – забеспокоился Иванушка.
– Да.
– Тогда?.. – повторила вопрос царевна.
– Тогда минут десять, – угрюмо подсчитал маг.
– За это время мы должны найти выход на поверхность – и прощайте, скалистые горы! – воскликнул Ахмет.
– Если только они не потащили свои ворота за собой, – кисло уточнил Кириан.
– А ты бы потащил? – усмехнулся отряг.
– Я бы вообще дома сидел, – огрызнулся бард, нащупывая последнюю уцелевшую арфу, оброненную при падении.
– Быстрее, быстрее, быстрее!!! – яростно шипела Сенька, протискиваясь между поднявшихся товарищей и вкладывая руки в руки. – Держитесь цепочкой, не отпускайтесь! Пойдем скорей!
Спотыкаясь и сгибаясь в три погибели – хотя и одной было бы достаточно, настигни их ренегаты, путники снова заспешили по узкому проходу, судорожно стиснув пальцы на плече или одежде шедшего впереди.
Агафон замыкал колонну, постоянно оглядываясь и сотворяя на ходу заклинание ночного зрения. Заклинание, как назло, сотворяться отказывалось, то вспыхивая тусклым светом и тут же пропадая, то нагло отплясывая в ослепленных глазах зелеными и красными фигурками, и чародей, стискивая зубы и шпаргалку, повторял попытки снова и снова.
Так в сопровождении отборных магических ругательств и третьесортных спецэффектов колонна двигалась на поиски выхода.
Серафима-поводырь, ухватив принцессу за запястье, шла впереди и отчаянно молилась, чтобы на их пути развилки больше не попадались. В течение какого-то времени молитвам ее и вправду кто-то внимал – но недолго.
Понимая, что времени на исследование расходящихся коридоров нет, Сенька молча свернула в правый, и цепочка беглецов потянулась за ней, как нить за иголкой.
Заворачивая, Агафон глянул назад – и отпрянул: привыкшие ко мраку глаза почти ослепила вспышка зеленоватого света в конце оставляемого тоннеля. По сдавленному прочувствованному "кабуча!" остальные поняли, что увидел волшебник и, если бы было возможно, перешли бы на бег.
– Быстрей, быстрей! – торопил теперь Агафон, и глаза его не отрывались от подсвеченных голубым огнем строчек шпаргалки.
Кровь ревела в ушах Серафимы, заставляя сердце колотиться с удвоенной частотой в ритм одной-единственной мысли, оставшейся в голове: "Только бы не тупик, только бы не тупик, только бы не тупик…" А с губ срывалось лишь "быстрее, быстрее, быстрее!"
Еще пара десятков шагов – и один коридор, к отчаянию царевны, раскололся на три, а приблизительно через столько же – еще раз, и потом еще… Небольшие норы и ходы попадались то и дело даже в ровных стенах, словно беглецы прокладывали путь не по лабиринтам горы, а внутри куска отборного гельвитянского сыра. И каждый раз от мысли, что они проходят мимо выхода наружу, а вместо этого на полной скорости несутся в тупик, Сенька в тихом отчаянии закусывала губу и шептала:
– Быстрей, быстрей, быстрей!..
Перед одним из поворотов вспышку зеленоватого света за спиной увидели все.
То, что преследователи углядели их тоже, доказал оранжевый луч, ударивший в пол под ногами Агафона. Капли расплавленного камня брызнули, прожигая кожу сапог, и чародей отпрыгнул, шипя от боли.
– Да кончится эта проклятая Сулейманом гора когда-нибудь, или нет?!.. – взмолился калиф, один за всех, но жирная, непроницаемая тьма впереди ответа ему не дала.
Вслед торопливо удаляющимся беглецам устремилось еще три луча. Агафон поставил щит, и тоннель потонул во вспышке столкнувшихся заклинаний.
– Бегите! – обернулся к почти ослепленным товарищам маг. – Я догоню!
– Нет! – Иван рванулся к нему, бросая Масдая и отталкивая груженого ренегатом отряга.
– Прогнать нас думаешь?! – Анчар последовал за ковром, а Олаф – за лукоморцем.
– Не будьте идиотами! – свирепо выкрикнул волшебник. – Убирайтесь!
– Пути наши лежат на одной дороге судьбы, – хмуро сдвинув брови, шагнул к нему Ахмет.
– Агафон, бежим с нами!!! – кинулась к нему Эссельте.
Чародей взвыл, чувствуя, что концентрация его слабеет, и защитное поле начинает расползаться, как мокрая промокашка:
– Скопище придурков!!! Чем больше вас путается здесь под ногами, тем хуже! Мне! Убирайтесь все!!!
Оранжевые лучи – толще и ярче, чем прежде – рассекли тьму, впились в щит, разбрасывая снаружи багровые искры, и новая пронзительно-белая вспышка резанула по глазам. Люди вскинули руки, закрываясь, маг скрежетнул зубами, вливая свою силу в пошедший невидимыми трещинами щит.
– Проваливайте отсюда, болваны!!!
– Нет… – не обманутый ни тоном, ни словами, Иванушка остановился посредине, и рука, потянувшаяся к мечу, бессильно опустилась. – Нет… Мы…
– Вы… ничего не сможете сделать… – с лица мага слетела маска гневливого высокомерия, и сердце лукоморца зашлось от боли. – Вы Наследники… вы должны выбраться… Уходите, шепталы вас раздери! Уходите!!!..
В подсвеченной зеленым светошаром темноте в полусотне метров от них вырисовались четыре прижавшиеся друг к другу фигуры. Над их головами висело, переливаясь призрачным светом и густея на глазах, искристое облако.
– Да проваливайте же вы!!! – заорал чародей, и руки его заметались в пассах. Щит вспыхнул, наливаясь золотом. – Быстрее!!! Я не смогу защитить нас всех!!!
– Уходим!!! – выкрикнула Серафима, хватая отряга за плечо и вцепляясь мертвой хваткой в запястье принцессы. – Агафон, догоняй!
– Обязательно, – обернулся в последний раз волшебник. – До встречи!
– Мы… – не находя больше слов, отряг закусил губу так, что кровь брызнула, бросил наполненный яростью и тоской взгляд на друга и побежал, подхватив по дороге тихо постанывающего ренегата.
– Герои не умирают, учит нас премудрый Сулейман, – приложил руки к груди Ахмет в ритуальном прощании, развернулся, взвалил на плечо Масдая и тоже побежал.
– Спасибо… – не поднимая глаз, выдавил Иванушка, стиснул коротко плечо товарища, и помчался в темноту догонять друзей.
Через сотню метров тоннель разветвился снова и, выбирая новый коридор, беглецы услышали за своими спинами визг столкнувшихся заклинаний, рев высвобождающейся магии и грохот камнепада. Забыв про свои обещания, все как один кинулись назад, спотыкаясь и падая в темноте – но обратный путь был недолог. Несколько десятков шагов – и дорогу им преградил завал.
Завал, которого не было еще минуту назад.
Завал, похоронивший под собой ренегатов – и Агафона.
То, что через гору камней, завалившую проход, нельзя было пробиться ни с волшебным мечом Ивана, ни с ужасным топором Олафа, ни с настойчивостью Ахмета, ни с энтузиазмом девушек, товарищи поняли уже через полчаса.
То, что ее нельзя было разобрать совсем, стало ясно еще через час.
Что абсолютно – через два.
Что совсем никак, то есть, ни при каких обстоятельствах, они поняли спустя еще минут сорок, осев в изнеможении на усыпанный щебнем пол.
– Ни с места… – тихим бесцветным голосом выдавил Иванушка, глядя на свои ободранные, сбитые до крови колени. – От силы метра два одолели…
– Интересно… Долго мы уже здесь… бродим? – прошептал ренегат, и это были его первые слова, обращенные к антигаурдаковской коалиции за несколько дней.
Его спутники вздрогнули: о том, сколько времени прошло, а самое главное, сколько осталось, не думал никто.
– Вишапова задница!.. – впервые за все время знакомства выругался Ахмет. – Мы даже не знаем, день сейчас или ночь! Когда мы вылетали… сегодня утром… если не вчера…
– Оставался один день, – мрачно договорил за него отряг. – Может, полтора, смотря, как считать.
– Смотря как Гаурдак считать станет, – скривилась царевна.
– Кабуча… – прошелестел Масдай, и любимое словечко чародея словно раскаленной саблей полоснуло по сердцу.