– Любовь – понятие, не имеющее границ, – возразила Милентина. – Вот я, к примеру, целый месяц жила ощущением любви к большому канадскому волку, этому сильному и гордому зверю. Признаюсь, что даже продумала целую операцию, как купить волчицу так, чтобы Вася не устроил скандал. Хотела провести биологический эксперимент – всё-таки все мы хотя бы в душе остались исследователями. Но после известий о предстоящих сокращениях, рисковать не могу – от голодного волка можно всего ожидать. Мне даже сон приснился. Есть у меня крохотный шпиц Лизонька. Удивительное создание – порхает как бабочка, воркует как голубица и никого не боится – аппетит у неё отменный, так что обязательно из чужой миски полакомится. А волк такого не допустит. Злонамеренно он её не загрызёт, но прихватит слегка своими зубищами так, что от неё одна шкурка останется. Как увидела я этот сон, так и поняла, что Лизонькой рисковать не могу. Но, признаюсь, овладела мной такая хандра, что всякий интерес к жизни начал пропадать.
– Сейчас я подниму твой тонус, – улыбнулась Люба. – Вот возьми, почитай на досуге… – она протянула подруге свежий номер газеты "Метро".
Сияющая ослепительной улыбкой молодая женщина держала на руках среднего размера рыжую собачку, а под фотографией разместили интригующий заголовок "Гибриды шакала и собаки стоят на страже безопасности" и небольшую заметку "В департаменте управления авиационной безопасности Аэрофлота на протяжении 10 лет существует кинологическая служба, в которой работают животные с особым обонянием – шакалособаки. Они способны быстро находить следы при очень низкой температуре, а также хорошо переносят сильную жару. Эффективность их работы близка к 100 %".
Весь вечер Милентина провела в интернете, изучая историю этих удивительных гибридов шакала и оленегонной лайки. Своим появлением на свет божий они обязаны учёному-биологу Климу Сулимову. 30 лет своей жизни он отдал созданию уникального улавливателя запаха взрывчатки и наркотиков в виде носа шакалайки или просто шабаки. Был отправлен на пенсию, познал бедность, так что собак своих пришлось пристраивать по знакомым, а потом вдруг пришла заслуженная слава, и гибридов назвали в честь учёного "собакой Сулимова". И не только слава – по информации в интернете обученная шабака стоит столько, сколько новый "Мерседес".
Если бы не это обстоятельство, Милентина немедленно бы подала заявку на покупку уже не волчонка, а шабачонка. Правда, были ещё два "но": во-первых, учёного интересовали только служебные качества гибридов, и поэтому по экстерьерной линии работа не велась, и многое выдающиеся особи внешне походили на обычных дворняжек. Во-вторых, некоторые кинологи утверждали, что, несмотря на уникальный нюх, шакалайки проявляют рабочие качества только в тех помещениях, на территории которых проводилась дрессировка, или аналогичных по размеру и назначению, например, в зале ожидания аэропорта. Возможно, по этой причине собаке Сулимова не присвоили статус новой породы.
Тем не менее, окрылённая экспериментом доктора Сулимова, Милентина решила, что вместо канадской волчицы заведёт шакалицу. Правда, красавцем этого хищника не назовёшь, но на волка очень похож, и мордочка вполне симпатичная, к человеку, говорят, приручается, а главное, размер меньше средней собаки – вес всего-то 7-10 кг, и количество потребляемой пищи соответствующее – в случае кризиса можно будет отвести зверя в поле и наестся он там до сыта мышками. К тому же даже в дикой природе шакал часто довольствуется растительной пищей. Правда, предпочтение отдаёт сладкому – винограду, дыням и арбузам. Надкусит ягоду, и если она ещё не дошла до кондиции, выплюнет и продегустирует ещё немало плодов, пока выберет самый спелый, сочный и сладкий. Так что в сезон бахчевых культур проблем с кормёжкой не будет вообще.
Все эти аргументы в пользу шакала Милентина выпалила на очередной тусе собачников, оставив ещё парочку на закуску.
– Шакал, в отличие от волка, может питаться падалью, значит желудок у него лужёный. И ещё… волков держат многие, их изучали и в неволе, и в условиях дикой природы, а шакалами, кроме Сулимова, похоже, никто до сих пор не интересовался. Так что моё художественное произведение об этом звере будет первым. Я выведу новую породу шакало-собаки. Это будет маленький, но очень красивый и пушистый волчишка, который подойдёт и для службы в полиции, и для охотника, и как домашний любимец, его нюх поможет кладоискателям находить зарытые в землю сокровища, – с этими словами Милентина гордо задрала свой и без того вздёрнутый носик и удалилась с высоко поднятой головой.
Однако уже в течение ближайшей недели она пришла к выводу, что купить шакала гораздо проблематичней по сравнению с волками, обезьянами, львами, тиграми, пантерами, гиенами, крокодилами и даже слонами. Она подала заявки во все крупные зоопарки России, но нигде шакалов для реализации частным лицам не разводили. Отправила почтой письма председателям обществ Охотников и Рыболовов Дагестана и Краснодара – в этих краях охота на шакалов была разрешена в любое время года, и знакомые рассказывали, что по ночам шакалы часто не давали заснуть своим похожим на детский плач воем.
В эксперименте по созданию новой породы неожиданно согласились принять Кристина и Олег. Осенью того года в их жизни произошли существенные изменения. Продав свою подмосковную недвижимость, они купили добротный трёхэтажный дом с прилегающим участком в 30 соток в Калужской области и однокомнатную квартирку в Подмосковном микрорайоне эконом-класса с громким названием "Сокраменто". С работы, естественно, оба уволились – от их виллы до Москвы 140 километров, но в течение двух месяцев упивались счастьем ощущения свободы, близости девственной природы и удовольствием создания уюта в большом доме. Однако к декабрю пришлось спуститься с небес на землю и подумать о заработке. Так что в то самое время, когда Милентина занималась шакалами, её подруга отправилась с мужем в очередное турне по просторам России с целью выгодного приобретения автомобилей для последующей продажи в Москве. Мобильный Милентины откликался на её позывные то из Питера, то из Тамбова, и каждый раз Кристина спрашивала:
– От шакала есть какие-нибудь новости?
Как-то вечером Милентине вдруг позвонил сам Сулимов, и из часового разговора с учёным она поняла, что на его поддержку рассчитывать может, но вот, что касается шакала, то приобрести его легальным путём было сложно и во времена Советов. Зато, если самой поехать в Абхазию и установить личный контакт с егерем, то легко получить щенка так сказать из-рук в руки. Размером шакалёнок крохотный – четыре штуки без труда умещаются в коробке из-под обуви.
Сулимову легко делать такие предложения – он прежде работал в системе МВД, а с помощью милиции можно установить связь с любым нужным человечком. А для неё всё бросить, одной полететь в Абхазию неизвестно к кому, а потом пересекать границу, на которой её один раз уже задержали без всяких объяснений… нет, она ещё не окончательно сошла с ума, чтобы вновь подвергать себя такому риску – если она пропадёт без вести в горах, её животных ждёт печальная участь.
В тот день в группе будущих архитекторов Милентина делала перекличку медленно, прикидывая, на какие фамилии студентов стоит обратить внимание.
– Кодзоев здесь?
– Присутствует, – высокий плечистый парень привстал с места.
– Скажи, пожалуйста, откуда ты приехал в Москву?
– Из Северной Осетии.
– Какая удача! Мне очень нужен кавказский шакал.
Кодзоев вдруг смертельно побледнел.
– Почему вы решили, что у меня имеется с ним связь?
– A-а, ты, вероятно, подумал, что я имею в виду террориста с таким прозвищем? – догадалась Милентина. – Но мне нужен зверь… не человек-зверь, а шакал в прямом смысле этого слова. Я готова заплатить 10 тысяч за двух щенков…
– Я помогу вам бесплатно, – гордо отпарировал кавказец.
– Если операция по доставке шакалиц пройдет успешно, я, со своей стороны, обещаю безвозмездную дополнительную помощь по физике.
– Так уже поздно будет, – заметил кто-то, – шакалы рождаются весной, а экзамен у нас в январе.
– А зачёт, без которого вас не допустят к весенней сессии, в мае! Кроме того, я, конечно, издам книгу о том, как был выведен ред-вольф, и на титульном листе выражу благодарность тому, с чьей помощью начнётся этот процесс.
После этого замечания поднялся лес рук – не только кавказцы, но и русские, у которых были проблемы с физикой, но имелись знакомые в районах обитания шакала, выражали готовность принять участие.
В дискуссии не принимал участие только один студент с ярко выраженной внешностью горца.
– А ты откуда приехал? – поинтересовалась Милентина.
– Из Пятигорска.
– Так у вас там шакалов пруд пруди, а ты не хочешь помочь, хотя по физике у тебя полный завал – упрекнула его соседка.
– Десять тысяч за двух шакалов мало.
– Мало?! Возмутилась Милентина. – Да ты попробуй продать шакала в Москве за один рубль – и то не получится. А тут есть покупатель, который платит в десять тысяч раз больше. Кстати, двухнедельный канадский волчонок стоит всего 300 долларов, а простого серого на Птичьем рынке можно купить за двести. А тут какой-то драный, никому не нужный шакал. Никому, кроме меня. И надо спешить, пока идея о красном волке не пришла в голову американским заводчикам. Ведь помимо привлекательной внешности, ред-вольф сможет лучше любого прибора находить наркотики, взрывчатку и даже клады. Да-да, я не оговорилась. Мои ред-вольфы станут лучшими помощниками кладоискателей.
Конец первой части
Часть 2
Четверолапые кладоискатели
Предисловие
В 2012-ом для преподавателей младших курсов университета наступил "Конец света" местного значения. В связи с уменьшением числа часов, отведённых на физику, математику и другие фундаментальные науки, предстояло сокращение штатов. Несмотря на то что зарплата школьного учителя превышала университетскую в разы, многие предпочитали вуз – обстановка более демократичная, среди коллег преобладают люди приятные, культурные, образованные. В общем, жили по принципу "С милым рай и в шалаше". И вот теперь, когда для ветеранов труда возникла угроза лишиться даже этого куска хлеба – пусть без масла и икры, но зато мягкого и тёплого – все засуетились. Кто-то срочно писал методические пособия, другие пытались опубликовать статьи – по спущенной сверху разнарядке их число должно быть не меньше двадцати пяти, третьи ставили новые лабораторные – в общем, каждый стремился, как мог, заявить о своём праве попасть в число избранных – тех, кто останется.
Одна Милентина Ивановна Колбасюк, сорокасемилетний профессор, автор детективных романов и просто обаятельная женщина не предпринимала ничего. Ничего, несмотря на то, что коллеги, прежде казавшиеся воплощением доброжелательства и порядочности, вдруг начали подставлять друг друга. Костя Феоктистов, руководивший проведением олимпиад для студентов, подсунул ей для проверки задачу с ошибкой в условии. А потом публично обвинил её в недостатке квалификации – она, мол, не выявила гения, который придумал оригинальный подход к решению этой проблемы. А всего три месяца тому назад этот молодой человек уверял Милентину, что её талант писателя он ставит выше таланта физика и даже пытался за ней ухаживать.
– Костя, а как тогда понимать, что за месяц до начала сессии ты проставил всем допуск к экзамену и не ходишь на занятия по расписанию? Означает ли это, что все твои студенты гениальны?
– С точностью до наоборот, и мне на них совершенно наплевать. Для меня главное не зарубить на корню самых способных. Мои подопечные уже подготовили несколько статей…
– Да, как говорится, без бумажки ты букашка, – перебила Костю Люба Раевская. – Я не понимаю, почему начальство берёт под козырёк в ответ на эту бредовую разнарядку о количестве публикаций. Всем известно, что у нас есть первоклассные специалисты и талантливые педагоги, которые последнее время не занимались наукой в силу совершенно не зависящих от них обстоятельств. Зачем им вымучивать из себя какую-то статью? Тем более что есть пробивные учёные в кавычках, которые умудряются публиковать до двадцати статей в год. Я читала эти работы – в них обсасывается со всех сторон одна и та же формула, не представляющая, по моему разумению, никакого интереса. Статью надо писать только тогда, когда ты выносил новую, оригинальную идею, а на это может уйти и год.
– Люба, ты обязательно должна довести эту точку зрения до руководства, – поддержала подругу Милентина.
– Мою статью на эту тему не приняли даже в университетской газете!
– Пошли в Думу, в Комитет по науке.
– Это всё равно, что ознакомить с ней таджикских дворников. Ну, а ты-то сама, что делаешь для того, чтобы сохранить свою профессорскую должность?
– Пишу ещё одну диссертацию, – коротко ответила Милентина.
– Какую диссертацию?! – искренне удивилась заведующая. – Почему я, ваш непосредственный начальник, ничего не знаю? Какая тема? Кто руководитель?
– Диссертация называется "Опыт использования нюха шакала для обнаружения кладов на территории бывших дворянских усадеб Калужской губернии".
– Ничего не поняла! Какого нюха? Каких усадеб?
– Если кратко – разработала вполне научное пособие для кладоискателей. Найти клад поможет необычайно острое чутьё приручённого шакала или его гибрида. Что касается места поисков, имеются в виду поместья Тарусского уезда, принадлежавшие Екатерине Дашковой, князьям Долгоруковым, Нарышкиным и другим. Если в Подмосковье с каждым годом дворцов становится больше чем деревьев, то Калужская область славится руинами усадеб, которыми владели когда-то многие богатейшие и знаменитые семьи России – благодатный регион для кладоискателей.
– Так, какова же конечная цель вашего исследования?
– Как минимум – написать детектив, основанный на реальных фактах. А как максимум – самой найти клад. Согласитесь, что в нашей плачевной ситуации нужна хоть какая-нибудь, даже призрачная надежда.
– Простите, но такая работа не приравнивается к научной публикации.
– После того, как я найду клад, мои статьи примут в любом издательстве.
История 1
Волжский "Титаник"
Последние годы Милентиной овладело стремление к совершенству в её хобби – написании настоящих триллеров. Денег это благородное чувство ей пока не приносило, но любое движение вперёд всегда повышает жизненный тонус, и, во-вторых, увеличивает шанс на удачу. Отдавая себе отчёт в том, что до настоящего мастерства ей ещё идти и идти, Милентина периодически покупала на распродаже "Всё по 20" как произведения классиков, так и современных авторов. "Проглатывала" книгу за одну поездку в метро. Развив в себе способность к быстрочтению, Милентина интересовалась не столько содержанием, сколько удачными сравнениями, волнительными описаниями порывов души, картинами природы. Рассказы Льва Николаевича Толстого – те самые, которые она проходила ещё в школе, разочаровали своей несовременной тяжеловестностью. Но неожиданно для себя самой она пришла в восторг от поэтических текстов в книге Елены Степановой "Магия природных сил": "Дитя Солнца он (огонь) порождает жизнь, но тут же, опустившись в недра Земли, превращается в ненасытного демона Смерти и безжалостно эту жизнь разрушает… Я стою одна среди высушенной Солнцем равнины, уходящей в бесконечность за далёкий край горизонта. В этом мире есть только я и Солнце… И я смотрю, как остывающий диск светила медленно, но неуклонно приближается к роковой черте. Щемящая тоска сжимает сердце – расставание неизбежно… Ночь встаёт у меня за спиной холодным мраком. Одинокая долгая ночь, отделяющая меня от желанного солнечного луча на рассвете".
Однако сейчас, когда Милентина смотрела сквозь забрызганное стекло иллюминатора своей каюты на двухметровые серые волны взбудораженного сильным ветром Жигулёвского моря, ей вспоминались другие тексты, посвящённые стихии воды: "Я сливаюсь с озером тихо и незаметно, подобно ручейку, впадающему в него… Вода растворяет тело, освобождая меня и соединяя с собой… Я проникаю везде. Разливаюсь по поверхности Земли морями и океанами, теку реками, рождаюсь росами и поднимаюсь туманами. Я плыву над Землёй облаками, чтобы пролиться дождём…"
В каюте становилось душно. Милентина решила выйти на палубу и наполнить лёгкие стихией ветра, повелителя рождающих дождь туч. Поднимаясь по лестнице, в какое-то мгновение испытала неприятное ощущение потери равновесия. Надо не забыть принять на ночь таблетку от морской болезни. Подойдя к перилам, Милентина взглянула туда, где должен был быть берег. До него всего три с половиной километра, но волны и туман заслонили горизонт. Лишь на миг они расступились, и она увидела зелёные холмы Приволжской возвышенности. Неожиданно ноги начали терять опору… Она не знала, что при движении задним ходом теплоход упёрся в подводное препятствие и что это вызвало пробоины в районе топливного танка. Сквозь отверстия вода начала поступать в топливную цистерну, а затем в машинное отделение. Теперь судно шло с креном и увеличением осадки. Достаточно было резкого маневра влево и шквалистого ветра, чтобы оно стремительно легло на правый борт. Капитан понял, что произошло лишь в последнюю минуту перед трагедией и повёл судно на мель – это был единственный шанс спастись… Огромная волна, накатившаяся на палубу, смыла всех, кто вышел подышать свежим воздухом…
Инстинкт заставил её задержать дыхание. Она была на дне впадины, и глаза её упирались в холодный серый вал, который в любую минуту мог накрыть её с головой, проникнуть в лёгкие, оборвать тонкую ниточку под названием жизнь. Но вода не хотела её смерти и вынесла её на гребень волны, откуда сквозь туман она увидела камыши. Она не могла хладнокровно оценить расстояние, но ей показалась, что это остров и что находится он гораздо ближе, нежели берег. Она никогда не плавала на расстояния более двухсот метров, и даже страх смерти вряд ли помог бы ей преодолеть в условиях штормовой погоды три с половиной километра. Но остров казался совсем близко, и она плыла, стараясь не расходовать понапрасну силы. И когда оказывалась на гребне, снова видела камыши, намокший от дождя, но всё равно жёлтый песок. Видела на чуть меньшем расстоянии, и это вселяло надежду. Казалось, ещё немного, ещё чуть-чуть, и её нога ступит на берег.
Внезапно где-то совсем рядом раздался приближающийся гул мотора – прямо на неё, подскакивая на волнах, летел катер. Невероятным усилием воли, она сделала рывок вперёд и погрузилась в пучину. Воздух в лёгкие набрать не успела, а над головой только серая тяжесть мутной воды. Отталкиваясь ногами, устремилась вверх, недоумевая, как же могла уйти так глубоко. А потом она перестала ощущать время, перестала думать о жизни и смерти, но все равно плыла и плыла, пока не наступило забытьё. Неожиданно острая боль пронзила щёку. Она ощутила на губах вкус крови. Отчаянно барахтаясь, сделала несколько взмахов и упёрлась грудью в песок. Проползти последние несколько метров на пути к спасению оказалось труднее всего. Она перевернулась на спину, чтобы не задохнуться, и увидела между расступившимися тучами синюю небесную реку, а потом и краешек светила. И тогда она начала погружаться в сон, который должен был восстановить её силы и помочь найти выход. Но какой выход? Она вдруг с ужасом осознала, что не помнит ничего, что было с ней до того, как она оказалась в бушующей водной стихии.