- Может и так, только не собираюсь я на полдороге останавливаться. А насчет ОМОНа - навряд ли. Правительство сейчас слишком поглощено предвыборной грызней, чтобы о нас, грешных, думать. И Чечня еще идет… А я из своего района ни одного мальчишки в Чечню не отдам! С военкомом тут поговорили "по душам". Он и остальных, тех что отправлены уже, вернет. По крайней мере обещал сделать все, что в его силах. Хватит за чужую землю головы складывать!
- Я тут говорил с мэром. Уборочная на носу, а горючего нет. К железке–то теперь не пробиться по вашей милости.
Анна усмехнулась:
- Все–то вы знаете, Валерий Евгеньевич. Одного не знаете, что мои ребята еще вчера под прикрытием БТРа и наших незваных гостей шесть полных наливников пригнали. Так что горючим обеспечены.
Капитан недоверчиво потер нос:
- И где же вы БТР‑то взяли с наливниками?
- Командир части человек необычайно понятливый, а водители у меня и свои есть. А чтоб не пожгли нас, в кабины посадили родного брата Мансурова, племянника и еще четверых кавказцев. У нас их в камерах сидит двенадцать человек. Машины шли вплотную друг к другу. Я была в колонне и видела, как Мансуров провожал нас глазами.
Коломенцев вскочил и нервно забегал по кабинету. Собаки сразу же поднялись и не мигая следили за ним. Анна какое–то время наблюдала, потом спросила:
- Никак не могу понять вас, Валерий Евгеньевич, вы–то за кого?
Капитан резко остановился:
- Я за закон!
Анна откровенно усмехнулась:
- За какой закон? Который нас грабить позволяет? Позволяет избивать стариков? Насиловать девчонок? Скажите честно, сколько дел вы прикрыли, получив энную сумму? Я уверена, что в большинстве случаев страдали невинные люди, а виновные с деньгами откупались.
- Это что, вы о своем преступлении вспоминаете? Так вы же сами сознались в убийстве.
- Верно. Но до сих пор не могу понять, почему те, кто бил моего отца, ничего не получили? А ведь я тогда убила только Алима Мансурова, а остальных двух ранила. Или вы посчитали, что им ранения хватит? Почему изнасилование моей сестренки просто замяли? Почему вы не стали расследовать дело об убийстве моего мужа и сына? Не прислушались к словам Порецкого? Зато мое дело вы тогда "раздули" крепко! Если бы не мой адвокат, думаю, что вы - лично вы! - "помогли" бы мне сесть лет на десять. А знаете, я ведь тогда просто не захотела давать вам деньги.
Коломенцев грузно опустился в кресло напротив:
- Я решительно против ваших действий… И хотел бы связаться с областью.
- За чем дело стало?
- Ваши молодцы за каждым моим шагом следят. На телеграф не пропустили, выезд из города перекрыли, а домашний телефон просто обрезали. Мэр к вам не приходил?
- Был. Тоже хотел в область наябедничать, еще неделю назад.
- Как я понимаю, вы отказали?
- Правильно думаете, но теперь мне самой любопытно, что думают по поводу двухнедельного молчания наши областные начальнички? Ну как, хотите позвонить? Надеюсь, вы не будете возражать против моего присутствия при разговоре? Я мешать не буду, можете все говорить, как считаете нужным.
- Что ж, слушайте.
Анна нажала кнопку:
- Олег, соедини меня с областным управлением внутренних дел.
Через минуту голос Олега ответил:
- Соединяю.
В комнату сразу же ворвался хриплый голос:
- Старший лейтенант Светлов, почему так долго молчали?
Коломенцев недоуменно ответил:
- Товарищ подполковник, это капитан Коломенцев…
Голос рявкнул:
- Что у вас в районе творится, товарищ капитан? Где старший лейтенант Светлов?
- Не знаю.
- Как это не знаете?!? Я его четыре дня назад к вам отправил.
Голос в трубке вдруг замолчал, а потом уже спокойно продолжил:
- Ну так что там у вас?
Коломенцев мрачно взглянул на Анну:
- Бунт у нас. Милиция разоружена и разогнана. Связаться с вами не мог, так как практически сидел под домашним арестом. Мэр тоже отдыхает, власть лишь у председателей бывших колхозов и совхозов, да у той, что все это начала.
Голос снова "взорвался":
- Как вы могли такое допустить?!? Кто командует в районе?
Коломенцев вздохнул:
- Все произошло настолько неожиданно. В общем, мы не успели ничего предпринять. Помните дело Иноземцевой?
- Кое–что. При чем здесь это?
- Да ведь это Анна Николаевна всю кашу заварила! Она и командует в районе.
- Та–а–ак! Но у вас есть еще воинская часть.
Валерий Евгеньевич скривился:
- Их они разоружили в первую очередь и командир части сохраняет нейтралитет.
Область какое–то время молчала, потом устало выдохнула:
- Какое положение на данный момент в районе?
- На всей территории нет ни одного лица кавказской национальности. Иноземцева со своими боевиками всех вышибла. Есть, правда, заложники и среди них, как я слышал, брат Мансурова.
- Кого?
- Того самого. Его младшего брата Анна Николаевна восемь лет назад убила. Вот с того времени все и тянется.
Голос в трубке задумчиво протянул:
- Та–а–ак!.. А криминала много?
- Ни одного, даже кражи прекратились. Но в перестрелке погиб один парень. Хотите поговорить с Иноземцевой? Она рядом стоит.
- Нет. Найдите старшего лейтенанта Светлова, пусть возвращается.
- А что делать мне?
Голос резко гаркнул:
- Ждать! Раз удержать власть не сумели…
Область отключилась. Анна поглядела на ссутулившиеся плечи капитана, на склоненную, тронутую сединой голову, спросила:
- Хотите я разыщу Светлова? На данный момент у меня возможностей больше.
Коломенцев взглянул ей в лицо:
- Не возражаю, если вы дадите мне возможность поговорить с ним.
- Хорошо. Я пришлю за вами машину, как только разыщем Светлова.
Капитан кивнул головой и вышел не прощаясь. Анна сразу же нажала на кнопку селектора:
- Олег, выясни, может кто–нибудь из ребят задерживал старшего лейтенанта Светлова. Он послан к нам из области четыре дня назад.
- Сейчас выясню.
Буквально через несколько минут он сам влетел в кабинет и посмеиваясь, сказал:
- Он четвертые сутки у нас в КПЗ "загорает"! Отказывался предъявить документы и сопротивление оказал. Привести?
- Да нет. Лучше я сама спущусь. Коломенцев уже уехал?
- Только что, все фасад милиции разглядывал.
- Пойдем, взглянем на этого опера…
Сразу же после разрыва с Юсуфом Анна переехала жить в деревню к бабушке. Дни стояли жаркие, работы было много, но она не жаловалась. Косила, полола, поливала, сушила сено, таскала воду на коромысле с дальнего колодца. Иногда бегала в лес, приносила ягоды, грибы. Варила варенье, компоты, мариновала и солила. Косила всюду, где только можно, сушила и перетаскивала к дому. Бабушка часто спрашивала ее:
- Зачем столько сена? Ведь у нас даже козы нет.
Анна улыбалась загадочно и продолжала косить. В колхозе начинался второй сенокос и, поговорив с председателем, она отправилась на колхозные угодья. В конце августа привела пятнистую корову, сказав изумленной старушке:
- Ну вот, теперь молочко свое будет!
Целый месяц она мучилась с пальцами - соски у коровы оказались на редкость тугими и знала она лишь машинную дойку, но Анна не сдалась. Постепенно дело наладилось. В конце сентября, со свинокомплекса, она притащила двух маленьких поросят. Их розовые пятачки забавно выглядывали из корзины. Поросята были суточными, но с помощью бабушки, девушка выходила их. Освободилось место библиотекаря в сельском клубе и Анна устроилась работать туда. Она умела шить, а так как читателей днем было не так много, перетащила в библиотеку ручную швейную машинку и принимала заказы на шитье. Деревенским это было очень удобно и работы прибавлялось с каждым днем. Председатель не возражал, теперь деревенские бабы не отпрашивались по три раза "на примерку в город". Анна снимала мерки в крохотной комнатушке–чуланчике и записывала книги в зале.
Прошла зима, отелилась телочкой в начале марта корова. Поросята уже выросли и в апреле зарезали одного на мясо. Бабушка на Анну только дивилась, а она в конце апреля купила двадцать цыплят и столько же утят. Возилась с ними, как с детьми: кормила творогом, тертой морковью, крошеными яйцами и не потеряла ни одного. В деревне сначала охали и ахали, глядя на ее трудолюбие, а потом привыкли. Внимания на ребят Анна совсем не обращала, да и времени на гулянки не оставалось. Поздно вечером она мгновенно засыпала, чтобы рано утром снова вскочить.
В июне в библиотеку неожиданно заглянул председатель. Внимательно оглядел аккуратно расставленные на полках книги, потом взглянул на сидевшую за столом Анну:
- Здорово! Я к тебе с просьбой.
Анна поздоровалась в ответ и молча глядела на главу колхоза, а он продолжал:
- Рук на сенокосе не хватает. Решили мы на правлении всех мобилизовать на заготовку кормов. Ты согласна хотя бы пару недель в поле поработать? Заплачу, как и колхозникам, осенью зерна дадим, соломы. Ну как?
Анна поднялась из–за столика:
- Хорошо. Но по воскресеньям библиотека будет работать. Согласны?
Председатель хлопнул ладонью по столу:
- Вот и ладно! Завтра в полседьмого к магазину. Да ты и сама знаешь.
Сразу же исчез за дверью библиотеки.
Светлов лежал на шконке, закинув руки за голову. Когда в замке повернулся ключ, он лениво посмотрел на открывшуюся дверь, но увидев вместо охранника женщину, медленно сел. Поправил рубашку. Она молча остановилась напротив и внимательно оглядела его с ног до головы, заметив про себя: "Крепкий парень, недаром мои архаровцы с фингалами". Вслух произнесла:
- Здравствуйте, Павел Юрьевич! Прошу прощения за задержание. Надеюсь, вы понимаете, что сами виноваты в случившемся? Почему не объяснили, кто вы и зачем прибыли?
Он настороженно разглядывал ее, но ответил спокойно:
- Здравствуйте. Я бы хотел узнать, что здесь происходит? Почему меня задержали? Где капитан Коломенцев?
Она перебила его:
- Вы все узнаете, а сейчас может выйдем отсюда?
Анна пошла к двери, но Светлов не тронулся с места и она оглянулась:
- Вы идете?
- Куда и зачем? Кто вы такая?
Анна улыбнулась:
- Обо мне вы уже слышали, я уверена. Что ж, представлюсь - Иноземцева Анна Николаевна. Я, на данный момент, Хозяйка Района.
Светлов, не веря, разглядывал ее. Затем шагнул следом, легко подхватив левой рукой джинсовый пиджак с нар.
Анна предупредила:
- Минуточку, у меня тут особая охрана за дверью. Сначала выйду я.
Павел провел рукой по щетине на подбородке:
- Побриться бы, себя в порядок привести, а то я здесь совсем опаршивел.
- Хорошо, ребята сейчас вам все организуют.
- Тогда может вы узнаете у них, где моя машина? В ней осталась сумка с бельем и бритвой.
- Машина здесь, в гараже стоит. Сами хотите сходить или пусть парни принесут? Предупреждаю - не делайте глупостей. Уйти мы вам не дадим, по крайней мере в ближайшую неделю. Можете выходить.
Светлов вышел и уставился на собак, а те, в свою очередь, разглядывали его. Он хмыкнул:
- Н-да! Такого я не ожидал. Я арестован?
- Нет. Просто мне не выгодно отсылать вас в область, когда вы ничего не знаете. Первое знакомство со мной и ребятами, признайтесь, оставило не лучшее впечатление? Разговор с Коломенцевым еще больше укрепит вас в вашей правоте. Но Коломенцев реальной силы сейчас не имеет и он многого не знает. А знает он лишь то, что дает ему выгоду. Остальное он "забывает" сказать. Не скрою, мы с ним старые противники.
Разговаривая, они дошли до дежурного. Анна кивнула парню за столом:
- Отдай ключи от машины и документы и проводи в гараж. Помоги Павлу Юрьевичу, если он что–то попросит.
Повернулась к Светлову:
- Даю вам час. Потом приходите ко мне в кабинет, ребята проводят. Побеседуем.
Светлов кивнул в ответ, собирая со стола документы и ключи. Анна поднялась наверх вместе со своей четвероногой охраной.
С запада медленно наползала свинцовая туча, а сена на поле было еще много. Стог, на котором стояла Анна, еще только начали метать. Люди торопились успеть до дождя. Работали сосредоточенно, лишь изредка раздавался чей–нибудь крик. Женщины быстро сгребали сено, мужики подтаскивали к стожарам и забрасывали вилами наверх. Анна принимала сено, утаптывала его, выравнивала стог, граблями показывая, куда положить очередной навильник. За неделю ее кожа обветрилась и потемнела от солнца, ноги и руки покрылись царапинами и порезами от травы, но она не жаловалась. Лишь по вечерам, обливаясь в огороде теплой от солнца водой, стонала от боли, так сильно щипало ранки от воды и ныло от усталости тело.
Стог был уже почти закончен, Анна выкладывала верхушку, с трудом удерживаясь за качающийся стожар. Наконец подали вики - большие ветки с листьями, чтобы пригнести сено сверху от ветра. Анна едва успела повесить их, как крепкий и резкий порыв ветра сбросил ее со стога. Она, падая, ухватилась за вику и молча висела на стоге, ожидая помощи и лихорадочно соображая, высоко ли до земли. Но все уже разбежались, первые крупные капли ударили по голове и спине. Снизу неожиданно раздалось:
- Отпускай вику, я тебя поймаю!
Кто говорил, Анна не поняла, но руки разжала и заскользила вниз. Мужские руки подхватили ее у самой земли и прижали к себе на мгновение. Спиной Анна почувствовала крепкую, мокрую от пота и дождя грудь, резко развернулась и увидела перед собой Андрея Иноземцева. Парень серьезно смотрел на нее:
- Чего не кричала? Ведь я случайно увидел, как ты висишь. Мужики уже разбежались. Бежим до шалаша, тут ближе. Быстрее!
Он схватил ее за руку и потащил за собой. Анна бежала и чувствовала, как по спине потоком льется вода и болят свежие царапины. Когда они влезли в шалаш, на них не было и сухой нитки. Внутри сидело двое мужиков, Андрей накинулся на них:
- Вы что ее бросили? Чуть со стога не упала девка! Ну–ка, дайте ей что–нибудь укрыться, а то простынет еще.
Анна попыталась отказаться, но парень настойчиво накинул ей на плечи чью–то рубашку.
…Андрей Иноземцев был лет на восемь старше ее. Сразу после школы он уехал в город учиться на шофера. Отслужил в армии и снова работал в города, а этой весной вдруг вернулся в деревню. Все его ровесники уже давно имели ребятишек, а он все ходил холостым. Бабы в деревне долго судачили по этому поводу, а он, когда спрашивали, усмехался:
- Свою судьбу еще не нашел, вот и не женюсь.
Андрей слегка подвинулся к Анне:
- Замерзла?
Колька Игнатьев за спиной хихикнул:
- А ты б согрел! Мы и уйти можем. Правда, Серег?
Андрей развернулся к нему как пружина:
- Заткнись!
Смешок мгновенно смолк. Андрея в деревне побаивались после того, как на танцах в клубе он сильно избил двух пьяных городских ребят, пристававших к девчонке.
Андрей искоса глядел на загорелую девичью шею уже начавшую облупаться, на выгоревшую прядь волос, выбившуюся из–под мокрой косынки, на четкий профиль со слегка вздернутым, "упрямым", подбородком, на длинные, тоже выгоревшие, ресницы полуприкрывшие глаза. Девушка сидела молча, съежившись под чужой рубашкой и вздрагивала всем телом при раскатах грома. Гроза бушевала, с неба лились целые потоки воды, молнии освечали небо. В шалаше тоже начало капать. Мужики в глубине завозились, недовольно матерясь вполголоса:
- Надо было в машину, под брезент бежать. А теперь…
Андрей, заметив как Анна вздрогнула, спросил:
- Ты чего так вздрагиваешь? Замерзла?
Она ответила тихо, не поворачивая головы:
- Я с детства грозы боюсь.
Что–то укололо его в сердце и он сказал, про себя улыбнувшись:
- Ну, давай руку, что ли. Не так страшно будет!
И протянул ей свою. Анна осторожно положила на нее свою ладонь. Андрей почувствовал жесткие ладони и подумал: "Девчонка совсем, а руки–то уже бабьи, натруженные". Так они и сидели, молча, держась за руки. Гроза вскоре ушла дальше, дождь прекратился, снова выглянуло солнце, засверкали алмазами капли воды на траве. Стали выбираться наружу попрятавшиеся от грозы люди. Вылезли из шалаша и Андрей с Анной. Он вдруг предложил:
- Может в кино сходим сегодня?
Она быстро взглянула на него и сразу опустила глаза:
- Некогда мне. Скотина ждать не будет.
И сразу пошла вперед, а Андрей, покусывая травинку, задумчиво глядел ей вслед. Рядом остановился Колька Игнатьев, проследил за взглядом Андрея и усмехнулся:
- Королева! Хозяйство отгрохала, как будто семеро по лавкам. Уж не на нее ли нацелился, Андрюх?
Андрей сверху вниз взглянул на него:
- Может и на нее. Твое–то какое дело?
- Так ведь у нее на гулянки времени нет. Хозяйство!
- Вот я ей и помогу.
Андрей отшвырнул травинку и широкими шагами пошел к машине.
Вечером, натаскав воды и дров, сказал родителям:
- Ну ладно, вы тут справитесь и сами, а я пошел.
Мать спросила:
- Куда это ты на ночь глядя? В клуб, что ли?
- Да нет. К Анне схожу, к Тихоновой.
- Зачем это?
- Дело есть.
Андрей спокойно зашел в сени и постучался. Старческий голос ответил:
- Кто там? Заходите, не заперто.
Он толкнул дверь и оказался в чисто убранном доме, с цветами на окнах. Из кухни выглядывала бабушка Анны. Андрей встал у двери:
- Здравствуйте. Мне бы с Анной поговорить.
Старушка приглядывалась к нему:
- А она только–только корову ушла доить. А ты кто будешь–то? Что–то не признаю чей.
- Иноземцев я, Андрей.
- А–а–а… Ну ты проходи, проходи. Подожди ее.
Старушка засуетилась:
- У меня тут на плите варится, ты уж не обессудь, посиди пока один.
- Да вы не беспокойтесь.
Андрей прошел вперед и огляделся. Как и в любом деревенском доме стояла в углу двуспальная кровать с никелированными шариками на спинках и ворохом подушек, покрытых кружевной накидкой. Стол, стулья у окон, телевизор на тумбочке, горка с посудой, на стене ковер, фотографии, зеркало. Возле печки стоял еще один столик с электрической ножной машинкой, весь заваленный тканями и выкройками. В кухне звякнуло ведро, старушка вышла и направилась к дверям, говоря Андрею:
- Ты посиди пока, а я за водой схожу.
Андрей встал:
- Давайте лучше я схожу за водой. Где второе ведро?
- На мосту, на лавке. И коромысло там.
Парень вышел, подхватил второе ведро, заглянул в бак - тот был пуст. Взял коромысло и ушел к колодцу. Принес ведра, вылил в бак и снова ушел. Принес вторые и нос к носу столкнулся с Анной. Она запирала дверь в хлев на вертушку. Удивленно взглянула на Андрея:
- А ты что здесь делаешь?
Он спокойно ответил:
- Тебя жду. В кино сходим.
Она упрямо взглянула на него:
- Я же сказала, что мне некогда.