Христианство прекратило сборища в священных рощах и поклонение деревьям язычников, но место совершения мистерий стало местом укрытия злейших разбойников империи – Душан горделиво стоял в горном ущелье, куда вели лишь редкие, поросшие колючими кустарниками тропы. Можно было легко проследить, кто собирается пожаловать в ущелье, поэтому разбойники, выставив стражу, могли не опасаться неожиданной облавы. Из-за уникальных условий места партизаны отряда Марко остановились тогда именно в этом ущелье, которое жители близлежащих селений называли просто бесовым: злая память о вакхических празднованиях передавалась из поколения в поколение, и молва об ущелье шла нехорошая. Даже охотники не любили это место – считалось, что оно приносит неудачу и гибель. Звери здесь не селились, и даже вездесущие птицы редко заглядывали в эти края. Одним словом – гиблое место. Только древний дуб поражал всех своей жизненной силой. Но каков был ее источник, никто не мог сказать однозначно. Марко Саванович был похоронен первый раз именно возле Душана, где когда-то прятался от усташей партизанский отряд "Красные дьяволята".
Несознательные вампиры, пробужденные после своей физической смерти, почти всегда не осознают, что с ними произошло. Управляемые неясным импульсом, они обычно обитают возле своих могил, пугая прохожих и нападая на самых неосторожных. Горе тому, кто испугается нападающего вампира. На самом деле нечисть не обладает такими силами, как это живописует кинематограф, поэтому главным оружием вампиров является наведение парализующего ужаса. Достаточно ударить низшего упыря дубиной, чтобы отбить у него охоту к нападению, но, если жертва цепенеет от ужаса, она быстро погибает. Однако ведь трудно не испугаться, когда на тебя нападает настоящий злобный вампир…
Хотя погребение Марко в бесовом ущелье было бутафорским, туманное вампирское сознание могло привести его прямо к Душану – в это благоприятное для нежити место. Поэтому неизвестные охотники на вампиров – Горан понял, что это были именно охотники на вампиров, – направлялись в Боснию, чтобы найти и обезвредить Марко Савановича. Горан надеялся, что он сможет вырвать его зубы, после того как они с ним разделаются. Он быстро добрался до Субботицы. Бабка курила табак и варила сливовый компот или варенье – она ложилась спать поздно.
Горан рассказал ей все, с чем ему пришлось столкнуться на кладбище. Бабка, скрывая любопытство, снисходительно покачала головой:
– Говорила же я отцу Димитрию, что он не убил упыря, но поп лишь отмахнулся, мол, иди, старуха, отсюда, ты, как и твой праотец Савва, такая же шарлатанка. Так прямо и сказал – шарлатанка. А на самом деле он просто завидовал. Самый страшный враг попа – это соседний поп. Хоть наш с тобой пращур упокоился пару веков назад, Димитрию его слава борца с нечистью покоя не давала. – Бабка поправила платок на голове. – А Савва-то наш, скажу тебе честно, никакой не шарлатан – он свое дело знал, за что нечисть его и погубила.
– А кому ты отдала свои бумажки?
– Какие? Обряд "запрещения", что ли?
– Ну да.
Бабка задумалась.
– Ученые все здесь ходили-бродили, рыскали по Субботице. Я разговорилась с ними и сразу же поняла, что им нужно. Тогда и сказала, что у меня есть то, что им так необходимо – последование обряда "запрещение вампира", рукой покойного Саввы написанное. Но написал его какой-то монах Геронтий, кажется, давным-давно, еще до нашествия турков. Вот тогда они на меня уже по-другому посмотрели! Предложили мне за эти бумаги большие деньги, но я не взяла.
– Почему? – удивился Горан.
Бабка затянулась папироской и помешала компот большой деревянной ложкой.
– Мне как раз в ночь перед тем приснился покойный отец Савва и давай ругать меня за ворожбу. Он вообще мне часто снится в канун полнолуния. Так вот, чтобы во сне уйти от его обличений, я и спрашиваю его, как мне поступить насчет записей, которые ученые хотят у меня купить. А могу ли я их продать? Задумался эдак старик и говорит мне, чтобы я отдала последование, но взамен попросила, чтобы Тито перенес его прах из Венгрии в родную Субботицу. – Бабка выплюнула папироску – она всегда их жевала и выплевывала в большую миску, после того как они прогорали. – Я относилась к явлениям покойного всегда с почтением… Ах да, Савва сказал, что, если Тито не исполнит его воли или, получив последование, ученые обманут ее, младший сын маршала непременно погибнет. Я и передала все это ученым – они переглянулись и быстро согласились, особенно когда услышали, что я отдам бумаги бесплатно. Но один такой фрукт, партийный вроде, взял мои слова на заметку. Уж больно ему не понравилась фраза о смерти сына Тито. Конечно, после этого кладбищенского спектакля все разъехались, а прах нашего с тобой прадеда, естественно, никто переносить на родину не стал. Я полагаю, что эти ученые даже не стали об этом извещать Иосипа Броза. А зря, Тито бы меня понял… – Бабка задумалась на несколько мгновений, словно вошла в очередной колдовской транс. Очнувшись, она улыбнулась, что бывало с ней довольно-таки редко. – И что же ты думаешь, Горан?
– Что?
– Через год внебрачный семилетний сын Тито от этой финтифлюшки Кобыльки погибает. Его сбила машина. – Бабка смотрела на Горана торжествующе. – Вот так-то шутить с нашим прадедом! Через неделю после того ко мне приехали два человека из спецслужб и обвинили меня в нанесении порчи. Мол, я виновна в смерти маршальского сына. Тогда я им и сказала: а я предупреждала, что это может случиться – гибель ребенка! Виноваты во всем ученые, а я лишь передала волю покойного. По мне, так лучше было взять за последование деньги, чем играть в опасные игры с Тито. Но с нашим Саввой шутить еще опасней. Вот! Ох, и натерпелась я тогда, Горане. Меня они долго мучили, но в конце концов отпустили с миром.
Горан неожиданно вспомнил, о чем всегда хотел спросить у бабки, но все время забывал:
– А откуда, бабуль, ты узнала, что зубы Марко Савановича могут принести мне удачу?
Бабка налила компот в кружку и дала ее Горану.
– Это старый ведьмовский обычай – носить клык вампира на шее. Я же тебе рассказала, как все нужно обставить!
– Ну да. Но я хочу знать, откуда ты это узнала?!
– Я же ведьма, Горан, мне многое ведомо. – Старуха криво улыбнулась. – Между прочим, Марко Саванович и товарищ Тито были друзьями с детства.
– Это я знаю… но вот ты, например, носишь зуб вампира на шее?
– Я – нет. – Бабка посмотрела в кастрюлю с компотом, как в глубокий колодец. – А мне это и не нужно.
– А мне, значит, нужно?
– Решай сам. – Бабка пожала плечами. – Знаешь, в чем секрет жизненного успеха Тито?
– Нет.
– Зубы вампира… Они с Марко повесили по клыку знаменитого Савы Савановича на шею. Это было очень давно, еще до убийства Фердинанда. С тех пор дьявол стал покровительствовать друзьям, но, как видишь, Марко был порабощен злом и сам превратился в вампира. Ну, а товарищ Тито надеется дожить до глубокой старости, меняя жен и любовниц. Страна при его правлении расцветает, как бутон пышной розы. Он окружен любовью близких и пользуется уважением капиталистов-американцев и коммунистов-русских. Ах, какая прекрасная судьба, правда ведь? Хотел бы ее повторить?
– Ага! Кто бы спорил? Но, бабуль, они и вправду сделали это – вырвали зубы?! Что же! А со мной не может произойти что-нибудь подобное? Я имею в виду: не повторю ли я судьбу Марко? Титовская-то меня вполне устроит. – Горан ухмыльнулся. – Глядишь, еще чего, превращусь сам в вампира. Может быть такое?
Бабка невозмутимо ответила:
– Может, почему нет?
Горан задумался. Его бабка обладала каким-то неестественным, нездоровым спокойствием. Это его порой в ней восхищало, порой – раздражало. Сейчас скорее раздражало:
– А откуда они взяли клыки Савы Савановича?!
– Не знаю я. Конечно, вряд ли они их вырвали. Сава Саванович – серьезный вампир. – Бабка пожала плечами. – В общем, не знаю, люди так говорят.
Людьми бабка называла преимущественно колдунов и ведьм. Для обычных, несведущих людей она находила другие слова: народ, сербы или крестьяне. "Люди говорят" – это у нее значило, будь уверен, что это так – люди лгать не будут. Горан, зная, на что способна бабка, мог надеяться, что ее простой рецепт обретения счастья сработает. Простые дедовы щипцы, немного смелости – и он может повторить счастливую судьбу Тито. Но это ее спокойствие просто сбивало с толку, ведь он был ее единственным внуком. Чертова ведьма! Горан мог превратиться в одного из ужасных демонов, а ей хоть бы что. И Горан рассказал, что охотники за вампирами собираются изловить Марко Савановича в Боснии у священного дуба язычников – Душана и он хочет последовать за ними.
Бабка закурила новую папироску.
– Я знала, что это произойдет.
– Что именно? – удивился Горан.
– Савва опять явился ко мне пару ночей назад. Он принялся, как всегда, ругать меня за мою ворожбу. Не люблю я его обличений, поэтому и спросила: что мне делать с моим внуком? Он, дескать, совсем отбился от рук. Попросила его помощи. Это не из-за того, что ты меня действительно волнуешь, Горан. Просто не могу слушать, как он меня ругает. Тогда наш пращур задумался, почесал бороду и говорит: "Возьму-ка я его к себе". – Бабка многозначительно замолчала и посмотрела на внука, пыхтя папиросой.
Горан нахмурился.
– На что ты намекаешь, бабуль? Что меня Марко убьет и я переселюсь в мир иной?
– Я не знаю, что он там имел в виду, Горан. – Бабка зажевала папироску, хотя та еще не прогорела. – Но, если ты придешь к Савве, как он и обещал, скажи ему, что я все поняла и завязываю с ворожбой. И пусть он меня больше не беспокоит по ночам! – Она сжевала папиросу прямо с углем и выплюнула ее в миску.
Горан посмотрел на нее с нескрываемым удивлением.
Она продолжила:
– Ты знаешь, где находится этот дуб Душан? Нет? Тогда слушай… Доезжаешь до Сараево, от него ходит автобус до Мриеполья, оттуда тебе придется идти пешком до бесова ущелья. Запомнишь? Бесово ущелье – истинно колдовской край. Тебе придется поторопиться, внучок, а то эти твои охотники заберут волшебные зубы. Тогда будешь сапоги тачать. – Бабка потеряла к нему интерес и стала помешивать компот, бормоча под нос какие-то заклинанья.
Ранним утром Горан отправился на попутках по маршруту: Кралево – Белград – Сараево. Бабку он с тех пор никогда не видел, он даже не попрощался с ней перед отъездом – не хотелось ее будить. Перестала ли она с тех пор ворожить или нет, никому не известно. Ее последующая жизнь, как и последующая смерть, скрыта от людей.
Горан добрался до Мриеполья почти за двое суток. Погода стояла теплая, и он мог ночевать на улице под открытым небом. Мриеполье было одним из тех суровых поселений боснийских сербов, где мусульманину появляться небезопасно. Его здесь напоили и накормили, но и стали справляться, что он здесь делает и почему задает такие странные вопросы. Хорошо, что еще были каникулы, к тому же Горан был мастером придумывать небылицы.
Жители Мриеполья хмурились, когда он спрашивал их о бесовом ущелье и о Душане. Над этим ущельем витала какая-то мрачная тайна, которой местные сербы не хотели делиться с окружающим миром. После долгих расспросов Горан наконец узнал путь к Душану – дуб рос километрах в пятнадцати к югу от Мриеполья. Идти следовало горными тропами, и был большой риск заблудиться. Горан вырос в деревне и с самого раннего детства сроднился с природой. Он знал, как ему выжить в самых дремучих лесах и как найти дорогу назад. Он не мог заблудиться, не станет же он, как Гензель и Гретель, кидать на землю хлебные крошки, чтобы не потеряться в лесу. Горан будет делать зарубки на деревьях своим перочинным ножом.
Мальчик вышел из Мриеполья с утра, а добрался до Душана к вечеру, когда уже смеркалось. Луна начала убывать, но была еще внушительных размеров, освещая это чудо света – древний дуб Душан. Под его ветвями могло расположиться небольшое войско. Самая нижняя кряжистая ветвь, которая вырастала из ствола метрах в семи-восьми от земли, надломилась и лежала на земле, как парализованная рука одинокого великана. Но сам дуб зеленел, как и другие деревья.
Ущелье было похоже на сказочную долину. Но это была какая-то недобрая сказка: скорее она напоминала одну из тех страшилок, что дети рассказывали друг другу на заброшенном субботицком кладбище. Горан остановился в тридцати метрах от дуба возле затухшего кострища – кто-то явно посещает это место. Может быть, незнакомые охотники на вампиров уже изловили Марко? Тогда он зря сюда приехал. А может быть, и Марко разделался с этими людьми. Тогда приобретали отчетливый и зловещий смысл слова бабули о том, что отец Савва хочет забрать его к себе. Горан поежился, ему было прохладно, но он не испытывал желания запалить костер.
Он посмотрел в сторону Душана: на ветвях этого могучего дуба можно было вполне устроиться на ночлег. Горан, стараясь не шуметь, подошел к Душану вплотную и вскарабкался на завалившуюся ветвь. По ней он поднялся к стволу. Горан довольно ловко лазил по деревьям. Взобравшись на четвертую от земли ветвь, как на четвертый этаж, он с восхищением посмотрел в долину: зрелище открывалось удивительное.
Ночную тишину прерывали трели цикад и соловьев. Изредка откуда-то с гор доносилось уханье совы. Луна освещала растительность и придавала ущелью зеленовато-мшистый оттенок морского дна в ненастье. Дуб высился над всеми другими деревьями, как исполин. Словно куст в весенней траве, стоял он посреди ущелья, которое сверху напоминало Горану гигантскую женскую туфельку. Ветра в ущелье не было, поэтому место для ночлега вполне подходило. Он достал из кармана веревку, чтобы связать несколько отрезанных перочинным ножичком ветвей, смастерив что-то наподобие лежанки. Заодно он прикрепил ее к большой ветви, чтобы обезопасить себя от падения – с такой высоты это грозило смертью. Горан посмотрел наверх и увидел метрах в пяти ближе к луне большое дупло, в которое он мог вполне пролезть. Однако дупло могло быть обитаемым. Вдруг там живет неясыть или того хуже – змеи? Горан решил разведать, так ли это, повесил рюкзачок на ветвь и вытащил фонарик. После этого полез к дуплу.
Первое, что его здесь поразило, был запах. Здесь пахло как в берлоге медведя, пусть не так сильно, но все же. Как будто в дупле обитала не просто сова, но какой-то хищный зверь. Это был запах тлеющей плоти, какой бывает на скотобойнях. Горан осветил внутренность дупла. Он думал увидеть кости, но здесь не было ничего, кроме какого-то полусгнившего тряпья. Дупло было большим, Горан мог даже стоять в нем полусогнувшись. Мальчик решил заночевать здесь, несмотря на неприятный запах. Наверное, тут умерла какая-нибудь змея или птица, останки животного неприметными объедками валяются где-нибудь в углу. Вообще-то в дупле было неплохо: отсюда хорошо видно кострище и можно наблюдать за передвижением неизвестных охотников на вампиров или самого Марко Савановича, если они вообще появятся. Он уже сильно устал, а в дупле он мог выспаться, не опасаясь, что упадет с дерева и расшибется в лепешку. Горан спустился за рюкзаком и вернулся в дупло. Достал свою курточку и накрылся ее как одеялом. Сон сразил его сразу же, как пуля на поле боя.
Сон его был полон беспорядочных видений – обрывков дневных воспоминаний, связанных каким-то страшным предчувствием: он умрет, и ничто не сможет этому воспрепятствовать.
В середине ночи Горан вдруг почувствовал болезненный укол в сердце и проснулся. Сначала он ничего не мог понять и решил не обращать на эту боль внимания и спать дальше. Но внезапно листва зашумела так, как будто на ветви Душана села большая птица. Горан встревожился. А что, если это вернулась сова – хозяйка этого жилища? Конечно, он мог справиться с большой совой в дупле дерева, хотя среди детей ходили слухи о совах-людоедах, ворующих младенцев. Но все это, конечно, сказки. Сова – это не так и страшно. Единственное, что при этом пугало – ее жилище было не в простом дереве, а в Душане. Вдруг эта птица все равно что Душан среди деревьев? Не дай бог, конечно. Шум тем временем усилился. Теперь ему уже казалось, что это не птица, а медведь ползет по дереву. Медведи… Да, они лазят по деревьям за медом диких пчел… Но вряд ли похищают мед по ночам – ничего ведь не видно. И не живут они на деревьях. Если, правда, это не какой-нибудь особый медведь – Душан среди медведей. Горан не был трусом, но теперь ему стало по-настоящему страшно – шум подбирался к его вынужденному убежищу все ближе. Кто там: зверь или даже человек?! А если это вампир Марко Саванович ползет в свое логово?! Что интересно он сделает, обнаружив в своей "квартире" нежданного гостя? Вряд ли обрадуется. Или, может быть, обрадуется… легкой поживе.
Лоб Горана покрылся холодной испариной. Бабка отдала его покойному отцу Савве, как белую овцу для какого-то языческого жертвоприношения. Ужас! Забравшись в дупло, он сам себя загнал в ловушку – в ветвях Душана еще как-нибудь можно было сбежать от зверя или вампира Марко, но из дупла выхода нет. Горан прижался спиной к дереву и посмотрел в отверстие, как в окно: в летней лунной ночи тремя большими бриллиантами сиял пояс Ориона. Наконец, шум прекратился возле самого входа в дупло. Горан никогда бы не подумал, что его сердце может так громко и быстро стучать.
Он смотрел на пояс Ориона и вспоминал молитвы, которые он когда-либо слышал. Но ничего не приходило ему на ум. Беззвучно, одними губами он позвал покойного отца Савву:
– Отец Савва, помоги! Прости, что я смеялся над тобой! Я больше никогда-никогда не буду этого делать! Я не хочу пока к тебе. Как-нибудь потом, ладно? Я хочу жить!
Горан увидел, как за край дупла ухватилась человеческая рука. В свете луны она казалась синей, а может быть, она и была такой. Горану показалось, что это женщина. Почему так? Да потому, что у пальцев руки были непомерно длинные ногти, больше похожие на когти! Если это женщина, то она давно не делала себе маникюр. Появилась и другая рука, такая же синяя и когтистая. Иного и быть не могло – это был вампир Марко Саванович, у которого он так дерзко хотел вырвать зубы. Теперь Горан понял, откуда этот безобразный запах и полусгнившее тряпье.
Это было жилище вампира!
Он вжался спиной в дерево и загипнозированный наблюдал, как под поясом Ориона появилась копна седых длинных волос. Появились и плечи, вампир заползал в свое логово. Обостренный страхом слух Горана уловил хрюканье и нечленораздельное мычание Савановича.
Горан сжал в руках веточку и сдавил ее – она хрустнула. Саванович вздрогнул, как паук в сети. Вампир почувствовал, что в его логове кто-то есть, кто-то живой, с бьющимся сердцем, гоняющим по венам и артериям волны теплой крови. Давненько он ее не пробовал…
Тут нервное напряжение Горана дошло до своего предела: он истошно завопил, стремительно подполз к краю дупла и пнул вампира изо всех сил прямо в лицо. Все это произошло неожиданно как для вампира, так и для самого Горана, который сквозь мысленный туман услышал звук падающего, продирающегося сквозь ветки Душана тела. Звук удалялся, пока не завершился шлепком, как заключительным аккордом короткой пионерской песни. Горану показалось, что на землю плюхнулся мешок картошки. Он облегченно выдохнул и сразу же потерял сознание.