На красных кокосовых дорожках (чем дальше от помещений, где идет прием посетителей, тем они становятся тверже). (Все-таки следует воздать должное тому, как они меня встретили, дав возможность побыть одному, без излишних треволнений: я смог хотя бы, не стесняясь ничьим присутствием, разглядывать висящие на стенах картины. (Т. е. скорее всего, пожалуй, за мной вели наблюдение сквозь какую-нибудь дырочку: ну а где сегодня обойдешься без этого?!) Ну конечно же, сплошь оригиналы: просто трюк какой-то - надо же устроить так, чтобы тебя здесь окружали толпой лучшие мастера мира!/ Вот медальон, из которого мне приветливо улыбался мужчина с окладистой бородой: "Жюль Верн"? / Ни разу не слышал о таком! - (Хотя наверняка он был автором какого-нибудь знаменитого изобретения, ведь недаром под его портретом стояло что-то вроде "чей творческий дух"; дата МРССС) и за ней еще хвостик из чисел такой же длины, XXVIII, увы: как складно, как ловко читается дата "1828"; и как ради этого приходится поломать голову!)) / Там сям малая скульптура. (Может быть, это изобретатель пишущей машинки?: 1800 и т. д. - годы вроде сходятся). / От времени до времени появлялась стенографистка, прохаживавшаяся эластичной походкой; по-индийски гладко расчесанная на прямой пробор; или даже черная как уголь, с лицом, казалось, созданным для того, чтобы ловить метеоры, а не поцелуи земных мужчин: всех их я спрашивал о местонахождении Статистического бюро, как только они возникали передо мной, стараясь со всей скромностью прошмыгнуть мимо (и каждая показывала мне на один и тот же, становящийся все ближе дверной проем из темного дуба: малютки были на диво аппетитны, ничего не скажешь!).
Номер два, пять: Восемь! Два пять восемь, двести пятьдесят восемь, верно; значит, здесь:? / "Войдите!" - (О, я помешал?: перед ним лежала большая папка для бумаг, предназначенных на подпись; он читал их и подписывал. Поднял, все еще не отрывая глаз от бумаг, руку: "Нисколько! Я -" (тут он перевернул страницу; кончик карандаша забегал быстрее) - "уже. - , -.: закончил". Передал папку ожидавшей рядом, такого же субтропического типа, красотке. Отодвинул стул. Подвел меня к стоявшим в углу кожаным креслам. - (И нога на ногу; и блокнот наготове!).).
"Готов ответить на любые ваши вопросы. - Топография острова Вам, стало быть, еще совершенно неизвестна?": "Ну, а кому она известна?" ответил я: "В лучшем случае на глаза попадаются идиотские пепельницы в виде острова, "Привет из ИРАС"; и агирские фризы: - сплошной Клод Лоррен да Уильям Тёрнер. - Ну, что еще? - апартаменты с погруженными в чтение или пылко дебатирующими поэтами; художники-моменталисты в своих мастерских: все, что нам считают уместным показать по телевидению. - Могу ли я для начала узнать о количестве жителей?". / (Под столом уже предусмотрительно был поставлен ящичек с картотекой. Он осторожно приподнял темнозеленую стальную пластинку; открыть так, чтобы произвести впечатление (как будто мне в сей момент поведают что-то в высшей степени доверительное: комедия, да и только!): в ящичке я увидел множество официальных бумаг, карточек и бланков, которые, казалось, только и ждали, чтобы всем скопом наброситься на меня с ответами.):
"В настоящее время число жителей ИРАС достигает -: Пять тысяч девяносто шесть человек." / Графа: "Собственных художников & ученых - 811". - "Таким образом, круглым счетом на каждые пять миллионов человек приходится один гений" сказал я мрачно: "в сущности, чертовски обременительно, не так ли? - Ну, еще бы. - А остальные…?/ Остальные все входят в число управленческого персонала; торговые, промышленные, технические кадры. - "Что Вы понимаете под словом "промышленные"?" (Насчет торговых и технических кадров я сообразил: для обслуживания машин и контор.) - "По-разному", сказал он невозмутимо, "владельцы торговых предприятий; почтальоны; зубные врачи. Прежде всего уборщицы: кухарки. И так далее." (И я фаталистически киваю головой: Земля, планета. "И так далее".). / Ах, да, вот что важно: "Могу ли я узнать, что означает графа "Мужчины/женщины/дети"?" Он вздохнул уже несколько тяжелее; однако взял вторую карточку и прочел: "Дети - их у нас, естественно, меньше всего - двадцать шесть штук. В большинстве случаев из семей высокопоставленных чиновников. Мужчины?: Две тысячи семь человек. / Остальные - женщины." (Дипломатично; но я ведь могу и подсчитать, стало быть, более трех тысяч женщин.).
А теперь мне следовало бы действовать поосторожнее, так сказать, шествовать легкою стопой: "Могу ли я узнать, сколько гениев проживает по правому борту?" - Не глядя на меня, уткнувшись в карточку, он ответил: "Справа триста девяносто два ныне здравствующих гения". / Шутливый вопрос (для разрядки ситуации): "А сколько покойных?" (и улыбаясь: необходимо поддерживать в нем хорошее расположение духа). Он широко раскрыл рот; кивнул; на удивление долго оценивал мое лукавство; и наконец ответил: "Ну, конечно, здесь мы делаем кое-какие различия." / может быть, "раскол" затронул даже сферу похоронного обслуживания; а я, сам не зная этого, коснулся еще одного больного места? Эта тема явно причиняла ему страдания. - Тогда быстренько перейдем к чему-нибудь другому, не столь щекотливому!:
"Официальные языки?": Индийский, китайский; американский, русский; арабский, испанский:/ А ново-мертвые языки?: есть один француз из Абиджана; один поляк-эмигрант: "Из коренных немцев никого не осталось; самое большее, чем мы располагаем - это те, кто находился в зарубежных поездках: еще несколько лет назад у нас работал переводчиком в библиотеке немец из маленькой, постоянно уменьшавшейся аргентинской колонии. - Зато у нас в изобилии имеются магнитофонные записи всех бывших малых европейских языков. / Да, совершенно верно: ядро составлял преподавательский состав "Института образования", своевременно перебравшегося в Чубут, м-да-с."
Относительно премии ИРАС: "Так, значит, разрешение на стипендию и длительное пребывание на острове дает специальное жюри?" Он задумчиво потер свою толстую, как у Будды, мочку уха; "М-да", произнес он в нерешительности: "Это - э-э - непростой вопрос. Связанный с немалыми трудностями. И осложнениями. Процедура эта, в частности, такова:"/ Каждой стране были первоначально выделены, согласно теперешней квоте 1:5 000 000, вакансии. И она предлагала свои кандидатуры. - "Но! (и даже он, обходительно-беспристрастный, строго поднял брови): "не меньше трех четвертей из них приемная комиссия, исходя из своего опыта, отклонила! Это же настоящая трагедия: в странах, откуда приехали эти люди, порой даже политические партии, движимые чувством мести, не дают развиваться неудобным для них гениям. Или бывает, что герой романа случайно носит имя личного врага главного критика - этого достаточно, чтобы человека отвергли! Все это необходимо знать и нейтрализовать: что очень трудно." (Однажды, правда, одна страна - "Я не хочу никого называть" - включила в заявку на свою квоту, на все 53 вакансии, всех оппозиционных писателей, вплоть до самых малозначительных. Не без коварной задней мысли: а) избавиться от них (насчет чего народ еще немало шумел: "Спасают, мол, писателишки свою шкуру!"); и б) уже через два года они будут не в состоянии описать всякого рода сложные и тонкие явления и процессы: ведь они уже не держат "руку на пульсе нации"; между прочим, эту причину все отвергнутые комиссией охотно упоминали в беседах с журналистами: художник, сознающий свою ответственность, должен, дескать, делить радости & горести со "своим" народом!).
"Так Вы, значит, в качестве последней инстанции держите здешнюю "приемную комиссию" в руках? Да. / Все они, сплошь специалисты и даже Great Old Men, были очень осторожны; ведь тут ничего не стоит оскандалиться, покрыв себя на веки вечные позором! Для всех достаточным предупреждением послужил случай, когда фанатик-американец отклонил роман русского писателя "Спички", за что и был осмеян всем цивилизованным миром. / Островная комиссия могла со своей стороны вносить предложения, неся за них полную ответственность: важно для великих непризнанных; и в случае неоспоримого перепроизводства в той или иной стране выступала с заявлением: "В конце концов цель, стоящая перед островом, все же достигнута: объективный выбор; и неуклонное споспешествование развитию великих художников! Не говоря уж о сохранности крупных произведений искусства."/ Прошло немало времени, пока он выговорил свое "М-да-с".
"Стареющие или вышедшие в тираж гении?": русские настояли на принятии условия, согласно которому тот, кто в течение двух лет не предъявит значительного произведения (или подготовительных материалов, позволяющих надеяться на его создание), может быть вновь лишен островного гражданства. / Да, и еще один вопрос: "Бывает так, что художники добровольно покидают остров?": "Дело обстоит следующим образом: достигшие преклонного возраста или утратившие способность или желание работать гении теоретически могут перейти в систему управления. В жюри. Для таких в хартии острова предусмотрено зачисление на должности учителя, библиотекаря" ("и так далее?": нет, на этот раз последовало): "и тому подобное".
"Часто такое случается"?: я имею в виду переход в систему управления; а также добровольное оставление острова? - Он проглотил ком, вставший в горле; покрутил головой - зрелище довольно жалкое.; в смущении вынул какую-то карточку (незаполненную: естественно!). Пробормотал: "Точных цифр - в настоящий момент - у меня нет -: э-э - Два!". (Я не хотел причинять затруднений милому старику и с безмятежным видом записал названную им цифру (хотя и не знал, к чему она относится: к числу добровольно покинувших остров - тогда, значит, я по чистой случайности засек в "Золотой Книге" обоих "козлов отпущения"?! Вот это повезло!: Ну, да журналисту и должно везти! - или к тем, кто перешел в систему управления? Ну, может, позже это выяснится. Как-нибудь.)).
Шесть еженевно сменяющихся президентов острова (меня из соображений куртуазности принимал президент- американец), по числу существующих ныне великих держав: один русский, один китаец, один индиец, один араб (на всю Черную Африку), один испанец (Южная Америка); и мой Калистус Мунбар собственной персоной. (Для принятия всех решений необходимо большинство в две трети голосов: американцы, к их искреннему удивлению, почти всегда оказывались в меньшинстве!)
Контроль за так называемыми "половинами" взяли на себя две крупнейшие державы: правый борт под эгидой североамериканцев; левый - русских (они же взяли на себя ответственность также за двигатели и т. д.: ведь "остров" представлял собой своего рода "двухвинтовой пароход", с двумя независимыми друг от друга, расположенными по обеим сторонам двигателями.)
Бывают ли конфликты?: Увы!: и он взял лежавшие на столе бумаги: "Вот самый свежий из конфликтов такого рода: левая сторона сочла колокольный звон двух крошечных западных часовенок "нарушающим покой шумом", который якобы мешал ее обитателям заниматься серьезной работой - церковный служка, без всякого злого умысла звонивший в колокола, был назван "убийцей мыслей"; "гонителем идей", "коварным истребителем творческих озарений" - и потребовала немедленного прекращения звонов: "имеют ли право 25 % населения Земли - имеются в виду христиане - устанавливать свою тиранию над остальными 75 процентами?!" / "Да, и что же дальше?" Он осторожно вытянул губы трубочкой, раздумывая: "Я полагаю, вынес он свой вердикт, "что в будущем звоны, записанные на магнитофон, будут передаваться в квартиры заинтересованных лиц: в часовнях точно так же могут быть установлены репродукторы, чтобы наружу не проникал практически ни один звук. - Ведь иногда это действительно мешало." доверительно сообщил он мне. (Ну, да, он был индиец).
А посетители?: он прочел мне соответствующий параграф островной хартии:/ Время от времени разрешение на такие визиты дает в случае необходимости президиум - на остров могут прибыть сроком на 50 часов и другие посетители, прежде всего представители духовной культуры. Ни в коем случае не допускаются политические деятели; профессиональные военные, кинозвезды, чемпионы по боксу (во всех весовых категориях); издатели, рецензенты; священнослужители какой-либо религии… / Затем беседа о внесенных дополнительно точных определениях терминов. Например, выражение "профессиональные военные" было дополнено: "или вспомогательные организации; безразлично, находящиеся на службе или вышедшие в отставку." - и вот тогда-то и начался настоящий спор вокруг понятия "вспомогательные организации"! / Рядом с упоминанием о боксерах на полях было написано "и кетчмены". / Богатым зевакам, очень богатым, к сожалению, порой необходимо было давать разрешение на въезд; правда, они обязаны были предварительно уплачивать колоссальные суммы в "фонд развития"; (да и то при этом им разрешалось осматривать далеко не все.)
"Что Вы имеете в виду?!: Во времена, когда грозит опасность войны; когда мультимиллиардеры делают отчаянные попытки проникнуть контрабандой в наше священное, уважаемое всеми противоборствующими сторонами, убежище: кое-кому уже удалось перебраться, замаскировавшись под статуи!" (Когда сняли верхнюю часть статуи Купера, а сделали это в целях более удобной транспортировки - возможность, предоставившаяся благодаря чистой случайности; место соединения двух половин было необычайно ловко скрыто широким поясом, обвивавшим бедра статуи - внутри обнаружили усыпленную вдову американского газетного короля Хорсмиксера!). /Ему просто на глазах становилось не по себе. Вот почему я и поспешил откланяться/: "Я бы хотел сегодня - в полном соответствии с планом - ограничиться знакомством с Нейтральной полосой. Ту половину, которая выходит к корме, я осмотрю позже, так сказать автоматически, по дороге к себе в гостиницу: я хотел бы узнать, можно ли мне сейчас совершить небольшую поездку в сторону носа, к обсерватории?". - (Ну, разумеется, это было можно/. Кроме шофера, со мной ехали - еще один индиец и прежний араб, тот самый, с набережной: так и не пополневший.)
В открытой машине: "И будьте любезны, помедленнее, хорошо?" (Обычно лишь в крайне исключительных случаях, в абсолютно непредвиденных, чрезвычайных обстоятельствах разрешалось ехать по Нейтральной полосе: Все, даже величайшие гении, должны были идти пешком. "Движение им только на пользу." мрачно произнес шейх, плотнее кутаясь в бурнус. ("Что, снова "разжиревшие затворники"? Или я ослышался?!)
Похоже на необычайно широкую аллею. / "Нет; это ИРАС-банк". (Солидное здание: доходы администрации, как известно - и это помимо государственных субсидий - были исключительно велики!: Монополия на радиовещание - и телепередачи со всеми звездами и авторитетами! Дотации жадных до титулов горнорудных магнатов, шахтовладельцев. Почтовые марки; продукция островной типографии: "Там, за морем, вдали"). /Несколько предприятий: бумаготорговец; столяр (специалист по изготовлению книжных полок?); "Ремонт пишущих = и счетных машинок". Женская галантерея, нижнее белье (ясное дело: три тысячи женщин!). / А что это за небольшое строение?: "Пожарная охрана. Дел у нес больше, чем думают", ответила мне мумия холодно и резко: "Здешняя публика слишком рассеянна!"
Нет, это не живой человек -: Бензе?: Разумеется!: Вон та конная статуя: "Не могли бы мы на секундочку приостановиться?!". /(В цоколь памятника врезаны названия его произведений. (Имя и даты жизни говорят сами за себя). Сзади него - "молодые таланты", развитию которых он оказывал решающее содействие. Справа, сияя лучезарными улыбками, его меценаты и первооткрыватели, радостно подъявшие персты, словно желая сказать: "Ну, что я говорил!?/". На левой боковой площадке, в декоративных оковах, рецензенты-злопыхатели, над каждым его асимметричная завистливая физия с кляпом во рту: очень мило! /"Но почему в виде всадника?!" Индиец объяснил:
В вопросе о памятниках очень скоро выявились трудности. То, что памятники необходимо свезти сюда, было решено единодушно, всеми без исключения. После длительных и упорных дискуссий была принята следующая шкала ценностей: в самом низу ее располагалась памятная доска. Затем, на следующей ступеньке, барельеф: круглый медальон с изображением головы. Затем бюст (установленный в виде гермы). Далее скульптура во весь рост в натуральную величину. Затем, на более высокой ступеньке шкалы, статуя, сидящая в кресле. (Как вот эта - как его зовут?: "Герхарт Гауптман"?": "Совершенно верно". / Нет, какова хитрость: этот нежится в кресле, сладко потягиваясь, а стоящий рядом Альфред Дёблин вынужден идти пешком: "Следовало бы сделать наоборот!" /Они не обратили внимания на мое нескромное замечание; мы, по всей видимости, очутились в "Немецком уголке"). Надо всем возвышалась, подобно горной вершине, конная статуя.
"Поскольку для возведения памятника необходимо согласие обеих половин острова, происходит это в большинстве случаев постепенно, "шаг за шагом". То есть: мы, нейтралы, ждем, пока каждая сторона не выразит готовность приступить к постройке, и тогда уже тактично представляем оба предложения. Тут же можно произвести и необходимые расчеты: две памятные доски приравниваются к одному барельефу: тариф установлен." / "А если вдруг выяснится, что с памятником поторопились? Или заслуги того, в чью честь он возведен, оценивались раньше неоправданно высоко, и впоследствии обнаружилось, что он "недостоин коня"?: "Головы всех скульптур легко снимаются; так что дело можно в любой момент поправить." (Я долго и тупо смотрел в сторону: "съемные головы": только этого воспоминания мне и не хватало в моей копилке!: Склады голов; погреба, набитые головами; дом для хранения ног, летающие головы, маски…). "А как поступить в том случае, когда неизвестно, как выглядел тот или иной великий? Гомер или Шнабель?" Решение было обескураживающе простым: "Я не знаю"./ Отсюда мы также должны были идти пешком.