Сквозь кладбищенские ворота: гений с опущенным факелом предостерегающе прижимал палец ко рту. Гравий хрустел под нашими подошвами. (Это важно отметить: на всем острове - и не только по техническим причинам (возникновение колебаний/- запрещено, чтобы более десяти человек шли вместе в ногу!). / Тишина: какая-то птица перепрыгивает с места на место. Над фонтанчиком для поливки газона, на самом кончике трубы, стояло в рост человека облачко водяной пыли. Садовник обмерял зеленым шестом грядки (интересно, носовой платок у него тоже зеленого цвета?) Над могилой Джеймса Джойса сидел, выводя жалобные рулады, черный дрозд: Eleu loro: soft be his pillow ("Для него вам следовало бы выставить целый эскадрон!" И мы не могли удержаться от смеха, представив себе эту кавалькаду: Все всадники с профилем Джеймса "Джойса. - Но ведь это на самом деле так!!)
В крематории: небольшой интимный домик. (Печи работают на атомной энергии: труп превращается в прах за три минуты!)./ И - тем временем появившийся - кладбищенский инспектор объяснил нам осторожно: трупы "негениальных" распыляются. "Других" хоронят здесь; превращенных в пепел, мумифицированных, кому как угодно. "Или отправляют на родину". / "И сколько таких?" Он вытащил черную книгу из своего черного портфеля (стоп: Нет!: внутренняя сторона была обтянута белой кожей: для погребений по китайскому обряду); я спросил о количестве сожжений. - "Э-э-м -: деятелей искусства 0,4 %; ученых 88". (Странное соотношение; получается, что почти никто из подлинных гениев не соглашался на кремацию? Может быть, причиной тому избыток фантазии; ведь, в конце концов, все люди в той или иной степени суеверны. В том числе и те, кто входит в указанные 0,4 %.). /Ведь в континентальных странах уяснили себе, что кладбища, на которых хрянятся урны с прахом, занимают куда меньше места: иначе постепенно мертвые вытеснили бы живых. В соответствии с этим и велась пропаганда: на одном плакате был изображен покойник, блаженно улыбающийся весь охваченный огнем, под стать птице Феникс, возносящийся из пламени к небесам. На другом мерзкий скелет, кровь & слизь, откуда отвратительные черви бросали украдкой на зрителя гениально-тошнотворные взгляды. Приводились аргументы и из библии в пользу этой идеи - в пользу чего они, в конце концов, не приводились?! - : Илия и его огненная колесница!
И мы вошли - двигаясь по-прежнему своим ходом; здесь, за пределами кладбища, в "одиночестве", разрешалось пользоваться транспортными средствами лишь в случаях, когда дело действительно шло о жизни и смерти - в очаровательный лес (больше походивший на парк; на одной из лужаек пожилая парочка молча играла в бадминтон; черный пудель лежал в высокой траве и свысока поглядывал на нас: да; чудо как хорош твой желтый ошейник!).
Небрежная светская болтовня: во время нашей прогулки я узнал: здесь имели хождение свои деньги, чеканилась монета (из сплава алюминия и бронзы); не только для того, чтобы живущие здесь господа совсем уж не отгородились от людей и не утратили чувства сопричастности к горестям и бедам человечества; но прежде всего по той причине, что все здесь отнюдь не было бесплатным. "А я до сих пор думал, что это именно так!": "В таком случае Вы заблуждались" нанес мне удар скрипучий голос. / Подробности: жилье было бесплатным. Еда, белье. Через каждые два года - новая пишущая машинка; бумага & карандаши выдавались по потребности. (Если уж какой изысканный поэт мог творить только на бумаге ручной выделки: то уж за нее он должен раскошеливаться из собственных средств!/ Совершенно правильно: что касается меня, то я всю жизнь мечтал пользоваться бумагой без малейшей примеси древесной массы!)./ Предоставлялось бесплатно и еще кое-что, если писатель был холост, я бы назвал это "секретаршей" (на что, конечно, - ведь дело происходило в одном из самых республиканских государств всех времен - эта секретарша должна была дать свое согласие. (Правда, почти все они без исключения делали это: ведь в этом случае они автоматически приобщались к писательской славе; и в конце концов сами начинали писать - чаще всего биографию своего шефа, в которой изображались интерьеры, располагающие к глубочайшему погружению в творческие замыслы, м-да-с). - Потом надо еще попросить у них комплект островных денег: монеты представляли собой настоящее произведение искусства. Могли бы вручить их мне на прощание, чтобы я ни в коем случае не нанес ущерба бюджету острова. Я высказал индийцу свою просьбу; и тот сразу же любезно позвонил из обсерватории.)
Обсерватория (или, точнее: наверху, на ее наблюдательной площадке. - Один из весьма дружественно настроенных господ показался мне сперва в высшей степени экстравагантным; что бы я ни говорил ему, о чем бы его ни спрашивал, как бы вежливо ни обращался с просьбами -: на все он лишь с готовностью улыбался, согласно кивал и задумчиво произносил: "Мда-а-а-а"/ Так продолжалось до тех пор, пока я не заметил у него в ухе кнопочку слухового аппарата, подошел к нему с нужной стороны и рявкнул: "Где мы находимся в настоящий момент?" (Все это для того, чтобы расположить его к себе: хотя я и старательно записывал его ответ, меня самого крайне мало интересовало то, что мы находимся в точке, расположенной под 138 градусами, 16 минутами и 24,2 секунды западной долготы, да к тому же еще под 40 градусами, 16 минутами и 58,4 секунды северной широты.: "И тут и там 16 минут?!" - Он восторженно улыбнулся: "М-м-да-а-а!": Ну, теперь он был в моих руках! - Средняя скорость, кстати, 8 морских миль в час.) / Под ротондой овал с изображением Шмидта диаметром 20 дюймов: ох, уж эти мне Шмидты!).
"Какая ожидается погода на завтра?": дело происходило в метеорологическом институте по соседству; он с полной серьезностью прочел мне новейшую сводку; она была совсем свежей, они только что, пять минут назад, закончили ее составлять. Итак: "Утром пока без осадков. К вечеру облачность; поднимется ветер./ А дальнейшие перспективы?: Ухудшение погоды.": "Что ж, посмотрим, окажется ли ваш прогноз верным".: "Он верен!". /Количество осадков ни в малейшей степени не покрывало потребность в воде; поэтому в обоих машинных отделениях сзади были установлены агрегаты для выпаривания и дистилляции воды (обогащенной фтором во избежание кариеса). / Стены всех строений, обращенные к носовой части, были сделаны более прочными, чем остальные: защита от волн и ветра, ударяющих в носовую часть острова. Имелись и заглубленные в землю высокие стальные стены, принимающие на себя удары ветра; своего рода ветроломы: "У нас давно уже не было штормов: впору заняться их поиском." (Счастливая страна, что и говорить!")
Эта лестница спускается прямо к морю?: "Только в портах. Во всех остальных местах вокруг всего острова натянута вот эта прочная высокая сеть." (Тут голос, вырывающийся из костлявой глотки, забормотал что-то о "пьяных гяурах"; но это уж было ничем не прикрытое злопыхательство: ведь чтобы создавать произведения, возвышающиеся над уровнем посредственности, художник должен обрести и необходимое для этого состояние духа, возвышающееся над уровнем посредственности; а уж с помощью каких возбуждающих средств - это его дело! / Шепотом спрашиваю индийца: "А что здесь, собственно, делает этот?": блеющий араб. В ответ слышу тут же: "Он лингвист": получает стипендию за знание коптского языка". (Стало быть, специалист по тьме египетской и тому подобным достославным предметам.)
"Сейчас еще можно осмотреть библиотеку?". Было уже 19 часов, и солнце низко опустилось над морем. (Но она открыта до 20 часов. "Каждый день?": "С понедельника до пятницы. В субботу только до обеда. По воскресеньям - как им заблагорассудится".)./ Идем назад через рощу. На кладбище садовник все еще размечал грядки. Затем в открытом кабриолете обратно в сторону кормы; я почувствовал себя совсем как на "Унтер-ден-Линден" (согласно предписаниям здесь также была масса "Прелестных детей"!) Огибаем ратушу. / "И какую же библиотеку?": "Безразлично-: ну, скажем, вот эту, слева!" Библиотека была, собственно говоря, "правой" - если исходить из островной системы координат.)
Двери с лестницы как обычно: Заходите-заходите! (Через сколько дверей приходится пройти в жизни!).
И внутрь, бесшумно, в читальный зал - вероятно переполненный: у меня не было ни малейшего желания встретить полные упрека взгляды восьмисот одиннадцати гениев, которым помешали работать. (Впрочем, нет: пройти придется через две двери: ведь на острове было две библиотеки. - И все же несмотря ни на что: сидящие там уж не упустят случая и вставят посетителя в будущую книгу, заставив его выступить в роли неуклюже ковыляющего нарушителя спокойствия! Так уж постараемся пройти незаметно, на цыпочках!)…
…:?… (и руку к подбородку):
зал был пуст!! Как метлой выметен!! - (А, ну да; Мы пришли слишком поздно. Похоже, обеденный перерыв.) / О моем приходе им было наверняка сообщено заранее: тем не менее: ладно, сейчас я вас испытаю!
И сразу к стойке для выдачи книг: "Не могли бы вы мне…" (в летах; но обладающая исключительно могучими прелестями, обтянутыми серым шелком, вино для знатоков; да, порция далеко не маленькая, несмотря на ее пятьдесят пять. И я непроизвольно начал кокетливо улыбаться:? - Она незамедлительно заулыбалась мне в ответ:!: "О, тогда я приглашу самого господина библиотечного советника!". (Ох, какие у нее ляжки: правая как у Туснельды, левая - как у Мессалины. Да еще если глядеть на них сзади!!).).
Господин библиотечный советник; был искренне увлечен беседой: "Думал ли я, что вновь приведется испытать такое!: Что я встречу человека, который закажет "Островные изображения" Хаппеля?! - : Одну минуточку…" / Взглянем-ка на часы: 20 секунд (люди любят читать в газетах сообщения вроде: "И через две минуты двадцать секунд книга лежала передо мной!". Да почему бы им и не любить их: по крайней мере они видят, что - хотя бы часть - уплаченных ими налогов расходуется не напрасно!). / А как великолепно оборудован этот читальный зал: полированные пульты из благородного дерева; перед ними уютные кресла: обслуживание заказа длится 40 секунд. По стенам расставлены тысячи справочных изданий; поверху зала еще проходит галерея; а там еще больше книг, минимум 20 тысяч томов!: выдача длится 60 секунд. (Тут как раз снова в дверь заглянул г-н советник: "Сию секундочку!".) Я тем временем продолжаю вести допрос: "Вас, наверное, заваливают заказами? У вас, конечно, много работы?" Он поднял руки, как бы защищаясь: "Да нет же!" (На диво вежливый господин; и ведь при этом ждет не дождется конца рабочего дня. / Тут он запнулся; видно, что-то у него было на сердце: "За последние дни Вы первый, кто…") "Первый? за последние несколько дней?" спросил я, наморщив лоб. Он смущенно оглянулся: арабский шейх, стоя мрачнее тучи, уже кивал ему: Ну, смелей! Дай-ка ему прикурить!
"Библиотекой - э-э - пользуются относительно редко. - Ученые ее, конечно, посещают, ничего не скажешь. А вот что касается господ сочинителей… в настоящее время из их числа у нас всего лишь четыре постоянных клиента: двое из них заказывают средневековые инкунабулы - с магическими знаками и прочими подобными вещами - по получасу, словно загипнотизированные, они просиживают, уставясь на эти книги: видимо, для возбуждения своих творческих сил; не знаю. / Третий пытается - э-э - украсть эльзевиры малого формата. / Но четвертый - нет, об этом необходимо сказать! - четвертый на самом деле работает на совесть! Сплошное удовольствие выдавать такому читателю "Республиканский ежегодник" за 1793 год; или давать ему консультации: у этого господина прекрасный круг чтения!"
"А, вот и наш Хаппель: "Покорнейше прошу!": И всего 2 минуты 20 секунд! / Я обеими руками взял старый пергаментный томик… (на форзаце был написано: "Мистер Ричард Одоардо Гример (1921–1984) приобрел на свои средства этот экземпляр в антикварной лавке и предоставил его в распоряжение ИРАС".: тоже один из принятых на острове способов тратить деньги; умно, ничего не скажешь. Или, по меньшей мере, неглупо.) / Я перелистал несколько страниц этой редкой (?) книги - ("Однако! Существуют, насколько мне известно, лишь пять экземпляров этого издания. - Может быть, в частных библиотеках есть еще несколько", - заверил библиотекарь.) - о которой мой пращур по боковой линии когда-то сделал часовую радиопередачу: за что только он не брался ради куска хлеба! ("Вы говорите по-немецки?": "Да"; ответил я) / Совершенно бесценные цимелии. / Где-то через 10 секунд подоспели и выписки из церковной книги (стучащие на пишущей машинке связисты; мечущиеся сломя голову пасторские жены: "Внемли, человече: ИРАС призывает: пишите, господа, пишите, чтобы не оторваться от своей общины!").
Вопрос (весьма и весьма немаловажный; речь шла чуть ли не о смысле существования всего острова!): "Следовательно, писатели не используют этот уникальный шанс, позволяющий им получать книги изо всех уголков мира! - :??"
: Никоим образом, абсолютно!: "Эти парни вообще не привыкли к серьезной работе!" / Спрашиваю, вновь собрав лоб гармошкой: "Парни?!" (Но тут уже в разговор вмешался Али Мухаимед Бен Юсуф, Бен такой-то и такой-то, Бен-зин, бен-зол: "Мы называем их, в обычном словоупотреблении, именно и только так - "парни").
Поэтов?": "Да, поэтов!" - "Художников и музыкантов?": "Художников и музыкантов!" / И - бросив быстрый взгляд по сторонам, в читальном зале, где кроме нас никого не было, если не считать бюста Тика и секретарши (ну и шасси же у этой дамочки: прямо-таки римской постройки!). -:
"В большинстве своем они совершенно опустились! И через два года, к концу своего первого испытательного срока, это уже конченые люди - вот только книгу им закончить никак не удастся - работать их не заставишь, зато бездельничают они гениально… (копт безжалостно перечислил весь алфавит, называя фамилии писателей: гс-а-б-ц-дет: а, главное, эф!)… "а потом они уезжают и обвиняют нас!"./Значит, они не пользуются теми несравненными справочниками и пособиями, которыми вы располагаете?: "Абсолютно!": Тех, кто захаживает к нам, они не считают "настоящими поэтами"; клевещут на них, утверждая, что они способны лишь списывать с чужих книг.: Из-за этой публики наша книжная торговля находится на грани банкротства!" /Физически слабы, дряблы телом (тут секретарша-валькирия кивнула в знак согласия): "Пьют как лошади! Распутничают, все свои карманные деньги просаживают на альхозены…") "Нет: только "холодные умы", столько вынесшие хулы и брани, хорошо зарекомендовали себя у нас: читают, создают сложнейшие вещи; прилежны; ведут упорядоченный образ жизни…" он кивнул и, вспомнив о вышеупомянутом образцовом читателе, вновь обрел прекрасное расположение духа /"Но ведь это же ужасно?! В таком случае, цели, стоящие перед островом… Пауза. Длилась она до тех пор, пока сын пустыни, загадка Сахары, решительно не завершил начатую мной фразу: "никоим образом не достигаются." -
А тут еще эти приборы & пособия!: микрофильмы с проекционными аппаратами, встроенными в пульты: без труда можно было читать укрупненный текст, появляющийся на экране из молочно-белого стекла! Заказы на книги, сделанные по радио, выполнялись в считанные секунды. Все антиквары Земли посылали книжные каталоги в первую очередь сюда, чтобы обитатели Парнаса могли по своему вкусу выбрать литературу "Все напрасно: Никто! (за исключением, разумеется, того самого образцового читателя и администрации библиотеки) ничего не приобретает!"
Мы все больше превращаемся в простой склад". - : "Ну, и это тоже в высшей степени необходимое дело", сказал я хмуро. "Ну, безусловно!" подтвердил он радостно; и, доверительным тоном, заказанный мной Хаппсль воздействовал на него прямо-таки like magic: "Между нами: я лично давно уже вижу в этом нашу непосредственную задачу!"/ Над этим стоит призадуматься: любая книга, какую себе только можно вообразить - в том числе и множество таких, которых на остальной планете достать невозможно! - попадает к вам в руки в течение 2 минут 20 секунд: а эти парни не используют такую возможность! (вот я уже и сам сказал "парни!").
А как обстоит дело на галереях?: "Наверное, художники старательно пишут копии? Изучают технику старых мастеров?" - Ответом мне были лишь грустные улыбки, устремленные на меня отовсюду; слева, справа, спереди. Сзади на меня обрушился самум чесночного перегара: "Только в тех случаях, когда кому-нибудь из них захочется украсть тему для картины". (Вот брюзга чертов, вечно он каркает!).
"Бывают, наверное, и кражи книг": он деловито кивнул: "Как везде. Но мы-то знаем, кто их совершает. Посылки, перед тем, как поступить к нам, подвергаются таможенному досмотру; упаковывают их также под надлежащим контролем: если бы не это, мы бы уж давным-давно имели в своем распоряжении и Гутенбергову библию, и мелкие работы Рембрандта." /И вновь прозвучала неизбежная формулировка: "Да все из этой компании в какой-то степени "преступны"."
"Нет; отдел рукописей, к сожалению, уже закрыт. - Кстати, есть у вас "Готтфрид Беннет"?!: Вы имеете в виду Гордона Беннета или Готтфрида Бенна?" (Эх, в какой просак я попал!: Нет, и не Сэмюэл Беккет:" не беспокойтесь, ради бога, раз уж там закрыто." Я как-нибудь при случае еще разок зайду.")