А все эти имена, как Гром, как Аркан, как Огонь; как Земная Плоть, как Печное Пламя, Рубленое Золото (и трубочка была у вождя, как у крысолова из Гамельна; куда уж тягаться с ним какому-нибудь леснику!).
А вот: зебра!: черная полоса разделяла надвое ее юное нахальное личико, ото лба до самой шеи; (а потом уходила косо вправо: одна грудь белая, другая черная как уголь: выглядело шикарно! А грива как литая из серебра!)
Какбымеждупрочим: "Вас не Плювусом ли звать?!". Но он только покачал головой. И поморщился (и Салджа, рядом со мной, тоже поморщилась.)/ Почему?: Да ведь это известный проходимец, почти преступник: плетет коварные сети против лесничества. Вот оно что?!: и ему-то я должен был передать письмо? Ах, Урийурийурий!: Не-е-е, господин полковник! Только не я! (Словно невзначай сунул руку в песок и закопал футляр с письмом поглубже: спи спокойно!).
Старики, работавшие всякое ремесло по хозяйству; отяжелевшие, неповоротливые: Один вырезал рукоятки хлыстов из цельтиса (а остается время, так и маленькие флейты, поведал он мне). Кучки навоза, необыкновенно твердого, как камень. / Другой изготовлял из осколков кактуса скребницы: счищал железякой шипы внизу, у рукоятки: voila! (Для меня жестковаты. Господи, и этим чесаться?) Следующий изготовлял копья. "Откуда же у вас такие шесты в 10 ярдов?!" И тогда меня отвели
к плантации агав: трехметровые синевато-зеленые листья (нет, "листьями" их, пожалуй, назвать уже нельзя!), толщиной в десять дюймов: для еды, покрывать крышу, "когда строим хижины на длительное время - месяца на два". / Колючки?: из них делают наконечники стрел. (А также иголки). / Конопля, волокна?: идет на веревки и грубую пряжу. (Из кореньев - снадобья; слабительное: ("Еще какое!").
А в положенное время этот гигант обзаводится двухдюймовыми, десятиярдовыми цветочками! (Смышленые дожидались, пока на их месте образуются желудеобразные плоды, и собирали урожай!)
Вот: можно делать и так. (Я с любопытством склонился над невысокой, с полуметровым диаметром чашей, образовавшейся в углублении листа. "Как только появляются цветы, верхний бутон срезают: и тогда выемка в течение нескольких месяцев наполняется соком". (Должен был тут же и отхлебнуть.-? - немного приторно, а?: "Наверняка питательная вещь, много глюкозы. Детям особенно полезно".: "Ну, у нас его любят не только дети!" / И тут мне вдруг пришло в голову: ведь так делают пульке! Надо дать ему только перебродить. - Но об этом они, кажется, здесь не слыхали (и поостерегусь учить их таким вещам, ведь жить без шнапса можно гораздо счастливее! Теоретически.).
Apropos шнапс?: "Как дела у малыша? Которого укусили?" /Пока еще не вполне здоров, но уже чувствует себя намного бодрее. Мне торжественно возвратили флягу с джином.
(А эти рожки, кажется, действительно стали чем-то вроде вторичного полового признака у мужчин! Хотя еще и не выработался единый стиль: у некоторых подростков лишь бугорки на лбу, как у какого-нибудь тайного советника. У других были короткие закругленные рожки на манер фавна. Чаще всего встречался, однако, один рог - витой, черный как смоль, фута в два величиной, а появлялся он, как я думал, в период полового созревания!)
Инвентарь периодически распределяли лесники: кожаные пояса надлежащего размера; молодняк получал никелевые щипцы: приурочивали к празднику полнолуния. / (Господа "лесники", однако, вовсе не пользовались, по-видимому, репутацией богов-благодетелей; ибо вождь немногословно и туманно намекнул: всякий раз после совместных празднеств было немало смертельных исходов (и вопросительно посмотрел на меня:? - Но я нашелся и жестом показал на восставшего благодаря джину паренька:?! - Но он лишь задумчиво покачал головой: лесники тоже иной раз врачуют.)
Цветные облака застыли на небе двойными полосами; 2 цвета, собственно, желтый и красный. (Лишь одно на самом краю седое, как вдовушка.) "Салджа?!"
Она, легкостопая, уже изготовилась в путь: на груди две красных звезды, слева и справа, как и положено женщине! / Вождь тоже приподнялся: "Провожу вас до самой стены. Вдруг еще где-нибудь встретятся never-never". / Салджа вытянула разочарованную мордочку: а как же наша ночь?! (А вожатый уже прикручивал себе на спину мои вещи: и это пришлось мне по сердцу! Пауки пауками, но: Салджа была мила, даже очень, однако слишком утомительна. А кроме того,
мне было предложено ехать верхом!!: "Садись верхом и спрашивай сколько хочешь!"
Я и спрашивал вволю (сидя верхом, на дамский манер, Салджа поначалу с недовольным видом плелась рядом и строптиво запрометывала голову, когда я на ходу пытался погладить ее в утешение. Заметно повеселела, однако, когда мне удалось шепнуть ей: "Завтра; только с тобой!" Поскакала пританцовывая).
Сколько же пещер здесь, в Неваде?: Иногда во множестве, целые ряды с тонкими крепкими перегородками -: наверное, опустевшие, бывшие города! / Воду они всегда чуяли: останавливались, с посерьезневшими лицами, причмокивая губами, раздувая ноздри, всматривались в темноту: дальше. (Все это под лепет легенд летописных: об "источниках-смеянках", из которых хочешь напиться, хохочешь и не можешь, пока не выпьешь из другого источника, рядом с тем, из которого смешинка в рот попала.)
"Что там горит на горизонте?!": но это были всего лишь звезды, увеличенные маревом. / Верно: вокруг Венеры ясно видимый сонм поклонников; различимы цветные кольца: пурпурное, оранжевое; лиловое.
"Иногда воздух наполняется музыкой. И голосами". (Их голоса при этом перешли на суеверный шепот.) / Вместе, перебивая друг друга (ибо Салджа, хоть и была намного моложе, тоже с этим сталкивалась): однажды все племя в течение нескольких дней слышало, как из расщелины в горах раздается какое-то пение и пронзительный свист. А также возбужденные, грубые мужские голоса: они ругались; отдавали команды; потом раздался удар хлыста, и кто-то закричал (да так жутко, что племя чуть не шарахнулось врассыпную!). Это длилось долго, неделями, и все племя жило в страхе, но потом голоса стали тише, исчезли почти совсем: но если что есть силы напрячь слух, то можно было различить слабый, сладостно-монотонный звук, как бы исходящий из maiden’s mouth. / (Вероятнее всего, какой-нибудь шутник из лесников запрятал в расщелине магнитофон: так возникают легенды. / Но до чего бесшабашная голова; безрассудная, забубенная, безответственная; я бы не стал так экспериментировать! / Или я проделал что-то в этом духе? Своей волшебной бутылкой? - Только осторожно, осторожно!)
:и вдруг они застыли, так и не опустив на землю занесенную ногу! Круп его так напрягся, что я скатился наземь; я встал на всякий случай между ними да еще взял каждого из них за гриву, так как они окаменели явно от страха (даже челки надо лбами взъерошились, как щетки: признак предельного ужаса. Или лучше, осторожнее сказать: сильного волнения; интересно).
Ибо в неглубокой лощине, внизу под нами, явно затеплился какой-то слабый свет! Он нарастал. Приобретал красноватый оттенок. Пятно было выше человеческого роста и имело стройные очертания. / "Спокойно!" / Пятно не шевелилось (величиной было с куст можжевельника; розовое свечение, ни звука): "Да спокойно же: я ведь с вами!" (И как ни глупо это прозвучало, но их дрожь поубавилась. В "лесников", оказывается, верим как в Бога! Я неустанно похлопывал кентавров по крупу и бокам. (Салджу обнял покрепче: дело и впрямь принимало слишком оригинальный оборот!
"Нет! не надо туда ходить!" прошептала она с мольбой, содрогаясь. И я остановился, ибо в противном случае доказал бы не храбрость, а постыдное знакомство с этой проклятой чертовщиной. / Итак, блуждающий огонь, конечно. Одна из разновидностей тех, что возникают и у нас, когда природный газ загорается и горит часами. Однако вождь отрицательно покачал головой атлета: "В земле нет никаких щелей, ни дыр, ни пор". / (Когда кентавров собиралось много и у них было время, они спешили окружить такое место кольцом из плоских камней.)
Так мы долго стояли, глядя друг на друга. Мы, Brothers Three: contra огненного куста. (Тот был тих; розовокудр. Лишь однажды он резко метнул верхушкой в сторону (из чего мы заключили, что он прекрасно может обойтись и без нас).)
"Душа тирана Формидаллса!" (прежде чем я сумел объяснить им, что там горит). / И дальнейшая информация для меня: "Злой дух, нас создавший". - "Значит, вас создал злой дух?" - заинтересованно спросил я; и они удивились: "Да. А вас что, разве добрый?" (А он - недаром ведь был предводитель, витязь & мыслитель - добавил веско: "А есть ли добрый дух?". -. -) Я предпочел не отвечать, я не слишком уютно чувствовал себя (никогда не чувствовал себя достаточно уютно!) в своей розовой коже.
Потрусили дальше: луна (при этом я и сам употребил уже их Gowchromm!) подняла голову и свесила ее набок: и вскоре мы скакали, усталые, в желтых мирах.
Заночевать?: "Скоро. Целая вереница пещер".-Я соскочил на землю и пошел пешком (хотя душа была не на месте: раньше надо было слезать, когда дорога вела в гору!) между ними, сквозь безросую ночь. После нескольких минут вялого разговора на горизонте показались
островерхие кровли, вонзившиеся в темнеющее небо. У въезда в поселок еще сохранился щит: "Канделярия". / Он взглянул на меня по-британски: "Что это, собственно, значит?" И я охотно объяснил ему происхождение этого названия, которое он, как мне показалось, тут же мысленно приспособил к новым словообразованиям.
Итак, мы вошли в покинутый город; с лицами, освещаемыми неверным светом луны. / Улицы были занесены песком, который приглушал наш шаг (у некоторых стен его скопилось до метра; "у стен", когда идешь по улице, лучше сказать, чем "перед стенами"). Немо и пусто глядела на нас Gowchromms. Вдалеке послышался какой-то хлопок (оконная рама от ветра?). "Канделярия, Канделярия" постоянно бормотал наш шеф, осваивая новое слово). / Мы вошли в какое-то помещение на первом этаже. Разместились на занесенном песком полу.
"Ах, здесь их не бывает!: они ведь постоянно должны что-то сосать", (never-never): "Литрами кровь или сок растений, иначе они быстро высохнут". - Они вынули из мешочков крупные колосья и принялись жевать, негромко хрупая зернами. Салджа незаметными маневрами притиснулась поближе ко мне (с наслаждением жуя какую-то солоноватую травинку: на десерт) / На неглубоком горячем песке. / "Тень единорога на лунной желтизне": как название картины (или просто "Тень единорога". - "Единорог" здесь, однако, совсем ни при чем!).
"Почему: вы не располагаетесь здесь на зиму? В этих покинутых городках?" / А она: "Бело?" (это они зиму так обзывают?) Они изложили свои взгляды на этот предмет (то есть вождь, а Салджа тем временем притискивалась все ближе): "Бело? Это очень плохо!" / Неторопливое обоснование: "Совсем особенные голоса. Деревья наливаются сверху кровью и дрожат. Gowchromme ходит съежившись и мерзнет; и опрокидывается рябой спиной. Никакой травы, разве что откопаешь где с большим трудом - не-е, уж мы лучше тогда все уходим - на полдень".
Трапеза окончена. Он еще раз выглянул наружу: что с погодой?: Нет, пыльной бури не будет. Насыщенные лунным сиянием четырехгранные песчинки, казалось, источали тепло (на вкус горчили, словно крупинки буры). "Красное Пятно" словно прожгло ему подбородок. Еще ближе Салджа вряд ли сможет держаться!
Струящийся строй тихотомного токования: а уж мы времени зря не теряли. На мягком ложе из темной парчи. / Вождь сунул голову в угол и трубно храпел (вскидывая, однако ж, голову при всяком постороннем звуке. - : "Но сейчас нельзя, Салджа!" - (И без того не даем спать единорогу. - А интересно, есть ли дырка у него в шляпе?: Посмотреть завтра утром.)). / Из паучьей пряжи луны свисали волокна света, похожие на синтетические. Она уползала все дальше по своему желтоватому небу. А там и я отключился. ("Поцелуи на ночь способствуют беспокойному сну": истинная правда!)
: кругом густой красноватый аромат: он шел словно бы из ее ноздрей, так раздувались они при вдохе. / (Быстро встал, чтобы справить одну - нет, все же две! - естественные утренние надобности (дерьмо курящегося миазмами болота вязкого тумана перевитых зарослей влажной духоты).)
"Bye-bye!": на окраине местечка; и тут еще простершаяся в заклинании волосатая рука кактуса: это с топотом промчался мимо вождь: Парень что надо, ничего не скажешь! (Многократное эхо гулким звуком отдалось у светло-розовых домов.) (Обернувшись в последний раз, я приметил еще одно скрюченное дерево, с трудом пробившееся к свету на скудной почве: хочет, значит, чтобы и его упомянули.)
И: Ну, Салджа? Как же так? Первый свежий утренний взгляд предназначался не мне?!: Ты хочешь сюда!": она и думать забыла об утреннем луге; пошла надо мной лансадами, высоко взлетая в воздух; ну и кутерьму мы с ней устроили! "О Салджа" (я чуть ли не на голове стоял!).
Но ведь правду говорят: "Без устали катящаяся машина однажды останавливается" - Она рассматривала меня с разочарованием; но я вам, в конце концов, не герр Кулес. / Затем ей в голову, казалось, пришла спасительная мысль: "Знаешь, там, у окраины, явно кое-кто есть!"). -
Там дальше, у окраины; мы проскочили уже и другой конец местечка. / Интермедия: она сверхпылко обняла меня: "Ты не остался бы здесь? Со мной как с женой: Садись на меня; и мы поскачем: Куда-нибудь!"
Утренняя гроза развеяла мое смущение; она тоже отвлеклась от своих замыслов, и мы следили за редкими сполохами молний. / Пастьба на Крике, лес сабель над одурманенными битвой головами, все ждало первого грома: и воздух взрывался! Она поколебалась, потом узнала и сделала головой отрицательный жест).
Нет! Нельзя скакать на ней! Лучше уж я зацелую ее, вот отсюда до Oho; и тут снова пришла в голову прежняя мысль (пожалуй, древнейший трюк кентавров; тайна жен вождей; (без обиняков сообщенная дочкой вождя своим подругам!".
Равнину покрывало разнотравье высотой от 4 до 5 футов. Стлался пряный аромат. Шалфея прочего в этом роде. С блестящими, словно из зеленой кожи листьями. /Раз как-то мы перепрыгнули с ней расселину в земной глади. (Сначала надо подготовиться: я держался за гриву у нее на крупе; мы разбежались - ширина-то не меньше 4 ярдов: опля!) / "И вот здесь оказалось много похожих на тебя созданий!"
"Теперь выбирай!": Салджа в зарослях крапивы (и спереди выглядело это очаровательно: белое мускулисто-упругое создание в зелени выше колен!). (Ох, и сбоку тоже. Но она нетерпеливо била копытами):
И у меня был выбор: вон от того сорта крапивы, что растет слева, появляется быстро проходящий зуд. / От другого: жжет долго, стоит только смочить обожженное место./ А третий, адское зелье, на всю жизнь дает сумасшедшее возбуждение: вот и выбирай!
И выбрал я мимолетный зуд: она ловкими движениями собирала соответствующие кусты крапивы (рукой, защищенной тканью своей торбы - надеюсь, она не перепутает сорта!).
"Нет: Ты должен встать спиной к дереву!" (С обжигающей улыбкой. И еще руки мне надо заложить за спину - "И крепко-накрепко переплести пальцы!" / Обошла спереди. Взвесила на ладони. С наслаждением оттянула назад -: Ивсесмешалосьитерлосьитерлосьлистьяверхушкистебель:!!!!:
"Ффффффффффф: будет!!" Как будто окунулся в огонь! И, бья копытом: "Будет-мужик!" Только теперь я догадался перевести руки вперед; она живо отбросила и крапиву, и джут. Затихла (а я работал как сумасшедший! Лишь бы освободиться от жжения!). / (Она с энтузиазмом хвалила меня и вновь предложила похитить меня.)
Но тут меня одолела зверская жажда! (И был таков, через сосняк и заросли кустов);
"О гейзер!": Я плюхнулся рядом, в каждой руке по кубку, почти парализованный жаждой, жадно глотал сразу из обоих; Пока не заметил - сколь горькой была влага!: "Ну, знаменитым твой источник не назовешь, Салджа!" На что она, равнодушно: "Нет. Знаменитым нет". / Каждые 5 минут подземный котел выбрасывал фонтан; каждый третий выше двух предыдущих: высокие, горячие и горькие, как желчь: "Пойдем отсюда!"
И вроде предлагала обходной путь; так как - удивительно - солнце смотрело на нас с разных сторон:?!/ "Да. Обычно мы добираемся сюда за час!" (Головку положила мне на грудь. И заревела. Меж ветел, тополей, вязов и цельтисов: "Ты первый, кто пробудил во мне чувство!" / "Нет: я буду всегда думать об этом!" / "Ты скоро придешь еще?" / -. / Я, правда, сказал "Да".; но губы мои изобразили сомнение (она, казалось, и от богов не ожидала бы иного. И решительно - с сожалением утерла, Great Expetations, свое лицо о мое.)