* * *
Никто не знает, как слово наше отзовется. Вот и Дубравин не представлял, какой отклик вызовет его "Русский вопрос". Он просто решил для себя – делай, что должен, и будь, что будет.
Но, увидев отзывы, он понял, что статьи его попали в самую точку, в самый нерв, в душу, настроение этого особенного, ни на кого не похожего народа. Да и как не попасть, если он чувствовал, переживал то же, что и миллионы его соотечественников. Сам являлся неотделимой частичкой русского мира.
Так что кроме трусливых чинуш откликнулись и люди.
В один осенний прохладный денек прибыл местный писатель.
Лицо его, грубо сработанное, красно и нахмуренно. Давно нечесаные черные волосы длинны и спутаны. От него несло табаком и водкой. И сам он был весь на нервах. Горяч и порывист.
Он крепко пожал руку Дубравина. Огненным взглядом окинул его кабинет. И начал нервно, порывисто говорить. Из речи его, сумбурной и путаной, вытекали следующие выводы. Что он, так же как и Дубравин, радеет за русский народ. И все отделение Союза писателей тоже его поддерживает. Все это звучало хорошо… Но по некоторым выражениям и тону Дубравин ощутил, что писатели ревнуют к тому, что он, чужак и пришелец, ступил на заповедную поляну!
Дубравин успокоил его, предложив работать совместно. И в паре двигаться вперед, по непаханым просторам русской темы.
Обнадеженный писатель покинул кабинет, оставив Александру несколько своих книг.
Вечером, после работы наш герой расположился с его книгой на диване. И обнаружил, что парень действительно чертовски талантлив. И такой человек, искренний, живой, горящий, да еще владеющий словом, действительно будет полезен.
Еще через несколько дней раздался звонок из далекой северной области. В трубке послышался хорошо знакомый, но давно забытый голос Володьки Панцырева, представителя славной плеяды собственных корреспондентов "Молодежной газеты".
– Саня, здорово!
– Володька! Ты, что ли? Какими ветрами? Здорово! Чем занимаешься?
– Да тем, что только и умею делать в этой жизни. Делаю, как всегда, газету.
– И какую?
– Городскую!
– А я тебе зачем понадобился? – почему-то Дубравин догадался, что Панцырев просто так звонить не будет. – Колись!
– Да я тут обнаружил в одном месте твою заметку на тему "Почему мы такие недружные?" Ну и понравилась она мне.
– Понравилась так понравилась, – заметил польщенный Дубравин. И не преминул похвастаться:
– У меня их много!
– Я хочу ее поставить у себя! В газете! Разрешишь?
– Бога ради. Я буду только рад. Можешь и другие ставить. Бери, брат. Пользуйся!
– А как с гонораром?
– Оставь себе!
Поговорили. Душевно так. Как-никак им есть, что вспомнить.
И, видно, действительно панцыревское старание увенчалось успехом. Через некоторое время получил Дубравин письмо в аккуратно запечатанном конвертике со штемпелем. И письмо это было не от абы кого, а от самого Василия Белова. Того самого – из когорты великих русских писателей, представителя так называемой деревенской прозы. Открыл его Дубравин и не просто обрадовался – можно сказать, возликовал. Потому что Василий Иванович его искренне поддержал:
"Здравствуйте, Александр Алексеевич!
Пишет, быть может, известный Вам прозаик Белов В .И.
Не знаю, имею ли я право обращаться к Вам напрямую, без всяких посредников. Мне кажется, имею. Но кто знает. В любом случае сообщаю, что Ваш адрес я получил через моего друга Александра Цыганова у известного Вам В. Панцырева. Они же снабдили меня газетой с Вашей статьей "Почему мы такие недружные?" Я весьма был обрадован этой статьей и буду рад познакомиться с Вами поближе.
Дело в том, что я готов подписаться под каждой строкой Вашего материала…"
Дубравин читал письмо, и волна радости постепенно поднималась в его душе: "Значит, прав я. Значит, веду правильную линию, если такой человек нашел меня, не поленился. Написал ободряющее письмо".
"…Александр Алексеевич, я, как бывший депутат, целиком на Вашей стороне и готов дать Вам любой совет, поскольку вы хотите прыгнуть в космическую бездну, которая называется политикой! Позвольте дать только один совет – не спешите, не раскрывайте свои карты до тех пор, пока не получите пропуск в Думу. Игра опасна, будьте бдительны. В этой игре жизнь подвергается опасности.
Я знаю это по своему опыту. Да и сами Вы знаете, сколько т. н. народных избранников отправлены на тот свет.
В этой игре присутствует все: обман, подкуп, угрозы, как говорит поэт, "кинжал и яд"".
Дубравин прочитал письмо до конца, особенно задумавшись над последней частью, в которой Василий Иванович спрашивал, чем бы он мог ему помочь.
"Эх, Василий Иванович, товарищ Белов, кабы я знал, что ждет впереди, тогда бы и попросил помощи. А тут один туман. И никакого просвета. Но надо отписать ему, рассказать о своих делах. О русском вопросе".
Дубравин отложил письмо прозаика в отдельную стопку с надписью "В работу". И принялся читать другие вести.
* * *
Вечером в самом большом кабинете издательского дома собрался выборный штаб. Дубравин окинул взглядом своих соратников.
Начальник штаба – надежный, как кремень, Серега Чернозёмов. Сидит, возвышается незыблемой скалой.
За ним – консультант штаба, специалист по взаимодействию с органами власти Юрий Зарубский. По образованию он психолог. Его взгляд из-под очков сосредоточен, а интеллигентская бородка аккуратно подстрижена. В руках папочка. Серая.
Рядом – упертый знаток наших зыбких и одновременно незыблемых законов юрист Уриварт. Он, несмотря ни на что, верит в то, во что абсолютно не верит сам Дубравин. Считает, что с помощью закона или суда можно чего-то добиться от власть имущих.
Строго по центру расположился главный бухгалтер – "финансовый гений" товарищ Петков – небольшой человек с морщинистым и простым лицом. В поношенном костюме, но совсем не бедный.
Напротив него восседает огромная улыбчивая женщина с настоящими русскими формами – мадам Булкина. Она занимается планированием пиар-акций, созданием сетевых графиков.
Почетное место на другом конце стола занимает начальник службы безопасности, крепкий молодой человек по имени Александр. Его псевдоним "Бес" – сокращение от фамилии.
В конце стола расположилась группа борзописцев.
В уголке, чтобы особо не светиться, пристроилась миловидная и слегка заполошная Марина Сорокаумова. Она, как все действующие депутаты, сидит тихо.
Вел заседание Чернозёмов. Вопросов много. А времени, как всегда, мало.
– Первый вопрос, – сказал он. – Противники нашего кандидата. Сильные и слабые стороны. Докладчик Юрий Зарубский.
Консультант достал из папочки стопочку разноцветных листочков и разложил их на столе.
– Ну что можно сказать о ваших противниках на этих выборах? Их пока шестеро. Наиболее сильный из них – Людмила Ивановна Бойкова. Она политик известный. Ее роль – такой народный заступник, трибун. Два срока является депутатом городской думы. Один из руководителей оппозиции нынешнему главе города. Выиграла суд у мэрии по возврату населению средств с коммунальных платежей, увеличенных в марте месяце. Вообще, она человек конфликтный. Сильные стороны: публичность, крепкий характер. Слабые: скандалистка, склочный человек.
Второй претендент – фермер-спецназовец. Некто Степан Бубликов. Такой связанный с властями фермер. В одной руке винтовка, в другой плуг… Он имеет хорошие связи в верхах. Легендарная личность.
– Пожалуйста, огласите весь список! – попросил Чернозёмов.
Кабинет оживился. Все засмеялись.
– Пожалуйста! – ответил крупный специалист. И зачитал список, стараясь коротко охарактеризовать людей. – Женщина-вамп, хозяйка большого магазина сантехники, претенциозно названного "Империя дома" или что-то в этом роде. Герой России. Еще один спецназовец. Главный врач одной больницы. Преподаватель мединститута – судя по всему, технический кандидат.
Он взял паузу. Поднял еще один листочек:
– Но есть и серьезный человек. Коммунист старой закалки. Некто Сипунин. Этот из "бывших". Они у нас еще не вывелись до конца.
В разговор влетела Сорокаумова:
– Даже сами коммунисты долго сомневались, стоит ли его выдвигать. Он два срока отсидел. И ничего не делал.
– Я думаю, в ближайшее время мы получим еще немало желающих влиться в ряды депутатов, – заметил Зарубский. – Список пока не закрыт. Готовятся "грушовцы", "Союз мощных сил". Может вылезти на сцену и кое-кто из бывшей администрации.
– Переходим ко второму вопросу повестки дня, – поторопил всех начальник штаба. – Газеты – это, конечно, прекрасно. Но сегодняшние выборы без телевизора не проходят. Нужно, чтобы наш кандидат светился на экране.
– А как это сделать? – заметила начальник службы медиапланирования госпожа Булкина. – У нас ведь нет никаких специалистов в области телевидения. Ни операторов, ни режиссеров.
– Будем делать сами! – самонадеянно ответил Дубравин.
– У меня есть еще одно интересное предложение, – вступил в диалог Бес. – Тут нашему кандидату надо бы, как и другим, стать покровителем и спонсором какого-либо спортивного общества и учредить боевой турнир, на котором, собственно говоря, и выступить.
Я знаю такую организацию. У нас тут образовалось общество традиционного каратэ "Фудокай", что значит "прямой путь". И оно очень даже неплохо себя проявляет. Хотелось бы, чтобы наш кандидат его поддержал.
– Рассмотрим этот вопрос! – смело заметил Чернозёмов. И добавил:
– Хотелось бы перейти к следующей теме нашего совещания. Это анализ исследований и опросов, проведенных независимой фирмой относительно предпочтений и известности нашего кандидата.
– Подожди! – заспорил юрист. – Есть тут еще один очень острый вопрос, и по нему надо тоже посоветоваться. Он касается доверенных лиц нашего кандидата…
– А у меня вот отчет по цветовому тесту. Мы провели опрос среди населения. И сделали анализ того, с какими цветами ассоциируются разные кандидаты в депутаты! – вклинилась Булкина.
– Ну и с какими цветами ассоциируюсь я? – поинтересовался Дубравин.
– Вы – с синим! Это цвет надежности, – заметила она. – А вот Бойкова – с красным.
Тут в кабинете поднялся гвалт.
– У меня важный вопрос! – завопил Петков. – Вот письмо от администрации Семипольского района.
– В чем проблема? – спросил Чернозёмов.
– Они просят.
– Что просят?
– Зачитываю: "В ночь с шестого на седьмое ноября в районном Доме культуры произошла крупная кража. Утрачена часть звукопроизводящей аппаратуры. И весь банк музыкальных записей…"
– Короче, Склифосовский!
– Просят десять тысяч материальной помощи.
– Так бы сразу и сказал, – заметил Дубравин. – Дадим!
– Так, что еще?
– Нам надо утвердить список доверенных лиц кандидата.
– И смету надо утвердить! – заметил главный финансист штаба Петков. – Я не могу просто выдавать деньги на разные мероприятия. Вы же потом с меня спросите. Почему, мол, давал. Смета – это очень важное дело.
– Стойте! Я зачитаю вам письмо от Союза писателей России, они тоже поддерживают Александра Алексеевича. Вот оно, – влезла Сорокаумова.
…Решая все эти вопросы, штабисты просидели до глубокой ночи.
* * *
На следующий день Чернозёмов пришел к Дубравину с хитрой улыбкой на лице.
– Вот, Александр Алексеевич, я привел к вам известного знатока русского языка профессора Ершова.
Дубравин, естественно, удивился. Косноязычием вроде не страдает. А тут ему предлагают научиться говорить. Что ж, пусть будет так.
И старый профессор не замедлил явиться. Галстучек селедкой. Седой ежик волос. Палочка. Хромает. Но человек юркий, пронырливый и свою работу, судя по всему, знающий:
– Нам надо научиться трем вещам, – сказал он, поставив костылик в угол и присев на стул. – Первое – говорить короткие речи, занимающие не более одной минуты.
Второе – доступно и ясно излагать свою программу. Причем излагать ее надо ровно за двадцать минут. На большее время вы не рассчитывайте.
И третье важное дело. У вас будут встречи с народом, на которых придется отвечать на вопросы. Причем вопросы могут быть самые разные. В том числе и провокационные. Отвечать надо будет быстро. Поэтому, я думаю, мы проведем с вами несколько занятий по разной тематике…
Дубравин был весьма заинтересован и заинтригован. Он вспомнил своих университетских преподавателей русского языка. Оба были личностями. Фамилия одного была Нелисов, другого – Барчунов.
"Спасибо вам", – подумал он об этих абсолютно разных людях, попивших, честно говоря, немало его кровушки. Теперь их уроки пригодились. В таком вот неожиданном деле.
Глядя на задумавшегося Дубравина, профессор Ершов заметил:
– Вы не бойтесь, я учил говорить даже такого тупого парня, как Андрей Серов. Правда, повозиться с ним пришлось немало. Ох, как немало! – и старый профессор с редкой бороденкой тяжело вздохнул.
– Кроме того, я оставлю вам свою книгу. Вы ее на досуге почитайте, – он протянул Дубравину книгу под названием "Русское общественное поведение".
Александр пролистал ее. Она была посвящена общению русских людей.
– Ну, давайте попробуем! – начал Ершов. – Формулировать надо в короткой – именно в короткой, как выстрел, форме некоторые основные мысли из вашей программы. Кстати говоря, у многих так и остался синдром красных и белых. И многие продолжают делить на них сограждан. Вот вы за кого? За красных или за белых? Отвечайте!
– Я не за белых и не за красных. Я за русских! – отчеканил Дубравин.
– Отлично! – удивленно поднял седые брови профессор. – А кто такие русские?
– Русский – тот, кто считает себя русским! Воспитан в нашей культуре. Работает для России. И, желательно, православный.
– Ну, может быть. Хотя бывает, что русских начинают делить с другими народами по крови, – поморщился профессор.
– У нас столько всего намешано! – вступил в полемику Александр. – Сам черт ногу сломает, если начать разбираться. Поэтому я русских отличаю не по крови, а по духу…
– Это, наверное, правильно! – согласился Ершов. – Так, теперь вам надо четко представить, чем вы лучше других кандидатов.
– Ну, я грамотнее, образованнее…
– Нет, так не пойдет. Вы должны бить не в бровь, а в глаз. Вот, например, вас спрашивают о них. А вы должны им резко и четко дать характеристику. И такую, которая бы сразу прилипла. Давайте попробуем. Как, например, можно охарактеризовать Сушкова?
– Ну, не очень порядочный предприниматель. Его инвестиционная компания многим не платит. Деньги собрала, а отдачи нет…
– Нет, нет, нет! – энергично запротестовал преподаватель. – Длинно и не запоминается. Надо так: "Суш-ков – это Чувайс и его люди!" Такая ассоциация его сразу убьет.
– А та женщина с ее магазином?
– Торговка унитазами!
– Ну, вы даете! – восхитился Александр. – А коммунист?
– Просидел в Думе пятнадцать лет. Ничего для области не сделал, – поставил точку над "i" профессор. И добавил:
– Теперь попробуйте вы. Как бы вы охарактеризовали кандидата от партии власти? Бывшего главу правительства.
– Не знаю! – развел руками Дубравин.
– Ладно, вы его действительно не знаете. Но я вам бесплатно дарю его характеристику. При нем область перестала платить детские пособия. Долг – пятьсот шестьдесят миллионов рублей.
– А вот что делать с героем России, который вместе со мною идет?
– Контуженный человек. Одно дело стрелять. И совсем другое – законы формулировать! – отчеканил профессор. И добавил: – Ну, ладно, на сегодня хватит. Встретимся завтра. И попробуем тезисно изложить вашу программу. Вам надо себя позиционировать, как личность независимую, самодостаточную, самодеятельную. Что-то вроде человека, который сам себя создал. Сильного, надежного, уверенного в правоте своего дела.
На следующий день профессор предъявил ему огромный список возможных вопросов к кандидату. Судя по всему, он их готовил не один, а подключил к работе целую команду. Когда Дубравин на них глянул, у него прямо-таки засосало под ложечкой. Тут было все, что изощренный ум способен выдумать, дабы посадить в лужу человека:
"1. Как вы относитесь к Ельцину? 2. Считаете ли вы Россию демократическим государством? 3. Последнее время все бизнесмены стремятся стать депутатами. На самом деле они просто хотят проворачивать через органы власти свои бизнес-планы. Вы тоже собираетесь в Думу, чтобы добиться привилегий для своего бизнеса? 4. За кого вы голосовали на выборах президента? 5. Почему у нас зимой в домах всегда холодно? Часто нет света, воды. А платим за все исправно. Как решить проблему ЖКХ? 6. Считаете ли вы Россию цивилизованным государством? 7. Почему у нас так много аварий самолетов, вертолетов, подводных лодок? 8. Вы считаете, что богатые россияне должны вкладывать деньги в российскую промышленность. Почему же вы тогда ездите на иномарке, а не на отечественном автомобиле? 9. Вы были в больнице и делали богатые подарки врачам. Разве этим вы не способствуете коррупции? 10. Почему летом в городе всегда нет горячей воды? В других странах мира такого нет. 11. Как вы относитесь к Чувайсу? 12. Надо ли сегодня пересматривать результаты приватизации? 13. Можно ли искоренить в России пьянство? Как это сделать? 14. Сколько вы зарабатываете? 15. Могут ли все в стране жить богато?"
И так до бесконечности.
Апофеозом деятельности Ершова стало неожиданное предложение:
– Вам надо сменить внешность. На более интеллигентную, что ли.
Действительно, Дубравин – русский богатырь, по мнению Ершова, и выглядит несколько грубовато. Он продолжил:
– Я думаю, вам обязательно надо носить на выступлениях перед народом очки. И отпустить бородку.
И он тут же с ловкостью фокусника продемонстрировал портреты Александра с разными подрисованными типами бород.
Дубравин глянул на себя. И не узнал. На него смотрело широкое лицо этакого среднерусского интеллигента в изгнании.
"Господи! – подумал он. – Так ради выборов они превратят меня черт знает во что! А ведь я – это я. Зачем себя уродовать? Рядиться клоуном. И только для того, чтобы понравиться электорату?!"
Поэтому он с ходу отверг это предложение профессора. И решил обойтись без бороды. А вот идею с очками поприветствовал, посчитав, что они придадут его грубому мужскому, начавшему уже округляться лицу некую долю интеллигентности и шарма.
…Очки подбирали долго. Его консультанты сразу отвергли оправы хороших зарубежных марок с тоненькой позолоченной дужкой. Посчитали, что наше бедноватое население они будут только раздражать. Выбрали в простой роговой коричневой оправе. Такие, как носят рядовые учителя, бухгалтеры, менеджеры…