– И кто все это будет оплачивать?!
Колька Баранов был трезвый, а потому попятился к дверям и позеленел от страха. Я схватил его руку:
– Куда?! Стоять! – И сказал тетке из ТСЖ: – Он наследник, он все оплатит.
Самому тоже было не по себе: на кой черт Барановской вся эта иллюминация?
Ощущение было такое, что человек вышел буквально на пять минут. В кухне на столе мы увидели засохшую пиццу. Она ведь тут три месяца простояла, если не больше. Но не сгнила, не заплесневела, а засохла. А лучше сказать, остекленела прямо. Хоть в музей ее, в качестве экспоната. "А вот, господа, чем питались наши предки в начале двадцать первого века". Я аж передернулся: из чего они ее делают, интересно? Я ведь тоже иной раз пиццу заказываю! Больше никогда не буду этого делать!
– Ну и что дальше? – спросила тетка из ТСЖ, оглядывая кухню.
Трупа здесь не было, и в квартире тоже, когда мы ее всю обыскали на предмет криминала. Ни следов крови, ни следов борьбы и вообще насилия. Пропал человек, и все. Как сквозь землю провалился.
– В полицию надо идти! – решительно сказала Софья. – Заявление писать.
– Так-то оно так. Странно все это. – И председательша подозрительно оглядела пиццу, словно хотела отыскать в ней яд кураре.
– Ничего странного.
И Софья решительно направилась к мойке.
– Видите? – спросила она, открыв дверцу под ней. – Пустая бутылка.
– И что?
– Барановская, по словам ее соседки, выпивала. Видимо, в день своего исчезновения Виталина Сергеевна с утра накачивалась спиртным. Потом решила перекусить. Заказала пиццу. А когда ее привезли, выяснилось, что вино в доме закончилось. И Барановская выскочила в ближайший магазин за спиртным. Даже свет не стала выключать, уверенная, что вернется через пять минут. Ее машина осталась в гараже, значит, ехать Барановская никуда не собиралась.
– А может, ей позвонили по телефону? – Мне не хотелось остаться в долгу. У меня с логикой тоже полный порядок.
– Тогда бы она выключила свет, – резонно возразила Софья. – Встреча, коли ее назначили, предполагает долгое отсутствие. Нет, я уверена: хозяйка квартиры выскочила именно в ближайший магазин.
– И в магазине ее убили? – хмыкнул я. – Спрятали в фарш для котлет.
– Качалов, заткнись! – Софья аж передернулась.
Пришел участковый. Спросил:
– Ну, что?
– Хозяйка пропала, – поморщилась председательша.
– Блин, – сказал он. То есть, не блин, конечно, а как они все говорят, когда проблемы. Проблем не хочет никто.
Мы с Барановым поехали в ближайшее отделение полиции подавать заявление. Там нас долго и с пристрастием допрашивали. Суть всех этих вопросов сводилась к следующему: за каким чертом нам все это нужно? Я понял, что Сонькины фантазии к делу не пришьешь, они только все испортят и перевел все в плоскость материального:
– Бесхозной осталась куча квартир и машина марки "Бентли". Деньги, понимаете?
– А-а-а…
Про деньги он понимал. Про деньги все понимают. Живо принялся строчить протокол. Когда мы его подписали, сказал:
– В общем, так. Составим план оперативно-розыскных мероприятий, запросим морги насчет бесхозных трупов. Судя по всему, когда она исчезла, у нее не было при себе документов.
– Ее паспорт дома лежит, – кивнула Софья. – И водительские права.
– Черт знает что. Сгинул человек в центре Москвы. И никто его не хватился.
– Она была одинокой.
– Но были же у нее подруги?
– Судя по всему, не было. А родня вот только сейчас хватилась. – Я двинул Кольку Баранова локтем в бок.
Тот вздрогнул и кивнул. Вообще, последние два часа Колька был в ступоре. Как только въехали в Москву, так он и остекленел, Баранов-то. На лицо был абстинентный синдром и страх перед представителями законной власти. Колька даже на опохмелку не просил, так его прибило. Я понял, что надо выводить его из этого состояния и повел нас всех в ресторан. За счет клиентки, разумеется, потому что у меня денег на рестораны нет. К моему удивлению, и тут Сонька согласилась охотно. Без слов отстегнула бабки.
Она вообще последнее время вела себя странно. Бросала на меня загадочные взгляды и тайком вздыхала. Я заподозрил, что Софья недовольна моей работой и хочет уволить, потому удвоил свои старания: сестренки уже спросили про платья. Заказал Баранову водки и принялся промывать ему мозги.
– Ты пойми, – внушал я Николаю. – У тебя дети. Их надо учить.
Я невольно вздохнул, представив себе Колькиных отпрысков в коридорах МГУ. Хотя, Барановская-то была вундеркиндом. Вдруг это у них наследственное?
– Ты можешь сдавать ее квартиры, а можешь их продать. – Я сурово посмотрел на свежеиспеченного миллионера. Потому что Барановская пропала: факт. А имущество ее осталось. Кому-то же это все должно перейти? Других наследников нет, кроме этого алкаша. Я невольно еще раз вздохнул. – "Бентли" тоже лучше продать. Ни к чему тебе это. Купишь джип. Джип хочешь?
– Ага, – кивнул Николай. – Слышь, Клим? Я здесь жить не хочу.
– Не живи, – сказал я милостиво и кивнул на Софью: – Вот она хочет.
– Ага.
– Тебе повезло: на твою квартиру уже есть покупатель. – Я подлил ему еще водки. Не то чтобы я его спаивал, но трезвому алкоголику втолковать что-либо невозможно.
– А где я буду ночевать? – жалобно спросил он. – Слышь, Клим? Отвези меня домой.
– Нет, – сказал я жестко. – Пока дела не сделаем, будешь жить здесь.
– Сдурел? И как же я буду тута жить? Я ж никого здесь не знаю!
– Пусть жена к тебе приедет.
– Не. Машка не поедет. – Колька Баранов поежился. – Детям в школу надо ходить. Нас и так каждую неделю к директору вызывают. За прогулы.
– Хорошо. Сегодня я у тебя переночую.
– Хороший ты парень, Клим! – оживился Колька. – Жаль только, что не пьешь.
Вот так я оказался на тридцать седьмом этаже, в гостиной на диване. Колька храпел в спальне. Я лежал и ворочался с боку на бок. Одолевали всякие мысли.
Навязались на мою голову эти два миллионера! С одной стороны Сонька с ее выигрышем в лотерею, с другой – Баранов с его элитными хатами и "Бентли". Оба не знают, что со своими миллионами делать. Точнее, хотят ими обменяться. А я между ними вроде как посредник, между этими миллионерами. За триста тысяч рублей. Ну не бред? С Кольки я, конечно, тоже слуплю комиссионные. Мои нервы денег стоят, а я за Барановым в Зубовск ездил и по архивам мотался. Я не жадный, но у сестренок скоро экзамены.
Нет, мне надо это как-то разрулить. И побыстрее. Выпускной не за горами, а платья заранее надо покупать. Сестренки уже в слезах. Спрашивают, будет ли у них праздник? Они ведь на кораблике собираются кататься по Москва-реке. В Москве богатых полно, они и не такое придумают. А нам, простым смертным, либо дома сидеть, либо почку продать, а лучше душу дьяволу. Будет у вас праздник, милые мои девчоночки, обязательно будет, дайте только Климке двух тупых миллионеров разрулить.
Закавыка в том, что нельзя оформить наследство без справки о смерти. А трупа Барановской у нас нет. Значит, мне надо во что бы то ни стало найти этот труп! Вот так.
С этой мыслью я и заснул.
Виталина
Помогла мне Лена. О нашем разговоре муж ей, видимо, ничего не сказал. О том, как я ему в любви признавалась. Что ж, это благородно. Мы с Леной продолжали общаться.
– Сережа уезжает в командировку, – пожаловалась как-то она. – Я против, но что толку? Какие-то важные переговоры. Он говорит, что никому другому не может это доверить.
Сердце мое замерло.
– Куда, если не секрет, он едет? – как можно безразличнее спросила я.
– В Питер.
Замечательно! Город влюбленных и романтиков, один их самых прекрасных городов мира. Сама его атмосфера располагает к любовным романам.
Лена продолжала жаловаться, а я постаралась не перебивать, но и не менять тему, выказывая свое безразличие молчанием. Расположить к себе собеседника довольно просто, надо время от времени вставлять в разговор "ага", "да ты что?", "сочувствую тебе", "не переживай, как-нибудь образуется". Все люди эгоисты, все обожают говорить о себе любимом. Если вести себя должны образом, они, как глухари на токовище, становятся глухи и слепы, и охотник спокойно может к ним подкрасться и без проблем подстрелить добычу.
Лене необходимо было выговориться, поэтому я узнала, что Сергей едет на три дня, гостиница у вокзала, кажется, "Октябрьская", поезд "Сапсан".
– А я остаюсь одна с тремя детьми! Представляешь? Нет, мама мне, конечно, поможет. Что бы я без нее делала?
Тему тещи мы с Сергеем поднимали редко. Не сказать, что он ее не любил. Напротив, говорил, что с тещей ему повезло. Внуков она обожает и помогает их воспитывать. Возит в кружки и секции, контролирует, как дети готовят уроки, находит репетиторов в случае необходимости. Следовательно, постоянно крутится у Мамаевых дома. Она на пенсии, времени свободного полно. Бедный Сережа!
– Может, и я смогу тебе чем-то помочь? Когда он уезжает? – спросила я у Лены.
– Послезавтра. А Даня, как назло, приболел. Осень на дворе, погода такая переменчивая. Да еще эпидемия гриппа!
– Я тоже, кажется, вирус подхватила. Горло болит и насморк. Правда, небольшой, я надеюсь, что обойдется.
– Сиди дома, лечись.
По голосу я поняла, что Лена боится, как бы дети от меня не заразились. На то и был расчет. Лена не удивится несколько дней подряд не встретив меня в парке, и побоится ко мне зайти. Октябрь в этом году и впрямь не задался. А как все начиналось! По-летнему теплый сентябрь, казалось, что зима в этом году наступит нескоро, но внезапно зарядили дожди, похолодало, солнце скрылось за тучами. Жаль, конечно, что не весна, и в Питере хмуро и по-осеннему уныло. Зато есть повод выпить. Надо же согреться. Спиртное хороший помощник при сделках с совестью. Оно притупляет отрицательные эмоции, зато развязывает инстинкты. А, была ни была! Один раз на свете живем! А то нечего будет вспомнить!
Я решила, что встреча на вокзале Сергея скорее отпугнет, чем осчастливит. Пусть он сначала заселится в гостиницу. Я туда тоже заселюсь. Денег у меня полно, а деньги любят все. Я без труда получу у портье всю интересующую меня информацию.
Я ехала в поезде и сердце мое пело. В начале зимы мы с Сережей познакомились, не прошло и года, как я еду в Питер на свидание с моим любимым. Он об этом еще не знает, но я все обставлю так, что деваться ему будет некуда. Я ведь выиграла уже не одну такую партию. Женатый мужчина и идеальная любовница. Он играет белыми, зато у меня нет совести. Она черная, как ночь.
Я пришла к нему не в первый же вечер. Бизнес есть бизнес, надо дать Сергею решить насущные проблемы. Или не решить. Нам нужна тема для разговора. И вот я с бутылкой шампанского стучалась в дверь его номера.
– Привет!
Он замер, а потом невольно отшатнулся:
– Ты?!
– Можно войти? – Я мило улыбнулась.
– Что ты здесь делаешь?!
– Мне кричать на весь коридор?
– Входи. – Он посторонился.
Я сразу заметила бутылку водки на столе и нехитрую закуску. Сергей был выпивши, но на ногах держался твердо. Я деловито засновала по его номеру, разыскивая второй бокал.
– Я жду, – сказал он, стоя в дверях, словно собираясь меня выпроводить.
– Пить в одиночку – дурной тон. Открой, пожалуйста, шампанское. – Я протянула ему бутылку.
– Не буду я с тобой пить!
– Тебе нужен умный собеседник. Понимающий. Что-то пошло не так? – Я кивнула на бутылку.
– Катись отсюда!
– Сережа, я была топ-менеджером в банке, который долгие годы тебя кредитовал. У меня остались связи. Не говоря уже о деловой хватке. Я была фактической хозяйкой этого банка и все решения принимала единолично.
– Если так, то не удивляюсь, почему он лопнул, – криво улыбнулся Сергей. – Ведь им рулила баба.
– Он лопнул, потому что так было задумано. А откуда у меня, по-твоему, такие огромные деньги? Банкротить банк надо умеючи. А я, как видишь, и на свободе, и при деньгах.
Он посмотрел на меня недоверчиво, но принялся сдирать с горлышка фольгу. Хлопнула пробка.
– Давай, заливай дальше, – сказал Сергей, плеснув мне шампанского.
– Скажи мне название своей фирмы. И я скажу тебе баланс и годовую отчетность. За любой год или квартал, любые цифры.
Я даже не думала, что мне когда-нибудь придется соблазнять мужчину своей феноменальной памятью! Но это произвело впечатление. Сережа слушал, открыв рот.
– Ну, ты даешь! – Он покачал головой. – Неужели ты все это до сих пор помнишь?!
– Я помню все.
– Но как?! – спросил он потрясенно.
– Я вундеркинд. Человек с феноменальной памятью. Можешь меня, конечно, протестировать, но сначала давай выпьем. – Мы чокнулись.
– Все еще не могу поверить, – сказал Сережа, махнув рюмку водки. – Человек с такими способностями должен быть э-э-э… – замялся. – В общем, заметным.
– Предлагаешь мне играть в "Что? Где? Когда?", – усмехнулась я. – Предпочитаю не светиться. Я обратила свой талант в звонкую монету и живу теперь припеваючи. К моим советам прислушивались даже миллиардеры. – Я высоко подняла свой бокал. – И тебе не грех. Давай выпьем за наше сотрудничество.
Мы чокнулись и снова выпили. И тут его словно прорвало. Он начал мне рассказывать о проблемах на фирме. Я слушала молча. Дела были не очень, но не так уж и плохи. Но ему об этом знать не надо.
– Завтра пойдем на переговоры вместе, – сказала я. – Ты дал слабину, а они этого не любят. Предлагают тебе невыгодные условия.
– Но если я их не приму, можно вообще остаться ни с чем!
– На этом рынке только две фирмы. Если клиенты пришли именно к тебе, значит, они уже сделали выбор в твою пользу.
– Есть и другие фирмы, гораздо крупнее.
– Они не будут возиться с такой мелочевкой. Это твоя ниша. Некуда им больше пойти, дай понять, что ты это знаешь.
– А если они все-таки уйдут?
– Ты всегда можешь взять деньги у меня.
Он нахмурился:
– Я не альфонс.
– Конечно, нет. Ты настоящий мужчина.
Я подошла и села к нему на колени. Он инстинктивно отстранился. Я наклонилась к его уху и прошептала:
– Никто ведь не узнает. Я умею молчать. Я идеальная любовница, милый. – Я с нежностью провела рукой по его волосам.
И он сдался. Водка тут сыграла роль или усталость, а может, моя деловая хватка и деньги, которые я ему предложила. Слова это всего лишь слова. Если мы вслух говорим "нет", это вовсе не значит, что думаем то же самое. Жест благородства, всего лишь. А я реально могу помочь.
Мы провели прекрасную ночь. Кое-чему я у Макса научилась, а он был неплохим любовником. И если не испытывал ко мне нежных чувств, то уж, во всяком случае, старался на совесть. Сережа был намного мягче, он чем-то напомнил мне Славу. Та же осторожность, я бы даже сказала, деликатность. Долгая прелюдия и бурный финал. Вот уже два года как я была одна, поэтому мне показалось, что это был самый прекрасный секс в моей жизни. Я так и сказала. Сергею было приятно. Мужчинам это всегда приятно.
– И как ты теперь будешь Ленке в глаза смотреть? – неожиданно спросил он.
– Главное, как ты будешь смотреть. Не переживай: я достаточно умна, чтобы держаться с достоинством.
И я ушла спать в свой номер. Я была уверена: Сергей не сбежит. Ему нужна моя помощь на переговорах. Мы встретились, как и договаривались, за завтраком. Сергей протрезвел, и его теперь терзали угрызения совести. Он ведь изменил жене и своим трем детям. Загулял от семьи. Я молча пила кофе. Никогда не следует форсировать события. Большинство женщин терпят фиаско, потому что они истерички. Не умеют ждать и терпеть. И не хотят понимать мужчин. А я давно уже научилась терпению. Любовница без терпения все равно что машина без тормозов, рано или поздно она влепится в стену. Поэтому я и не люблю гнать.
После завтрака мы взяли такси и поехали на переговоры. Я, как всегда, была на высоте, потому что в такси просмотрела цифры по рынку. На мосту была пробка, которая дала мне целый час, во время которого я загрузила в память столько полезной информации, что наши с Сережей собеседники долго не могли открыть рот. Смотрели на меня во все глаза, поражаясь моей компетентности.
"Вот это акула!" – красноречиво говорили их взгляды. Главное, произвести впечатление. И я произвела. Новые партнеры дали Сергею лучшие условия из всех возможных. В его взгляде, когда он смотрел на меня, было безграничное уважение.
С переговоров мы с Сережей поехали в дорогой ресторан на Невском, обмывать выгодную сделку. Позвонила Лена. Сначала ему, потом мне. Это был цирк. Я невозмутимо слушала, как Лена докладывает мужу о состоянии здоровья и успехах в учебе их совместных детей. Потом Сергей ерзал, как на угольях, пока я выслушивала жалобы Лены на усталость и одиночество. О том, как она соскучилась по мужу.
– Он тебе звонил? – невозмутимо спросила я. – Когда приедет?
– Послезавтра. Это я ему позвонила. Сережа сказал, что еще на день придется задержаться в Питере. Дела.
– Бывает. А я еще пару деньков дома полежу. Этот вирус меня доконал. Даже не думала, что так разболеюсь.
– У тебя есть лекарства? А еда?
– У меня все есть, – заверила я и пожелала ей здоровья и терпения. После чего дала отбой.
– Ну ты и стерва, – покачал головой Сергей.
– Ты тоже домой не торопишься. Пойдем сегодня в театр?
– В театр?!
– Почему нет? А завтра в Эрмитаж можно заглянуть. Сережа, тебе пора вылезать из домашнего халата и тапочек. Мир огромен и прекрасен. Ты посмотри, какой город за окном! Ты достаточно жил для них, пора пожить и для себя. Хотя бы два дня.
Я умею уговаривать. Мы провели в Питере прекрасные романтические каникулы. Под хмурым небом, ежась от порывов осеннего ветра. Но у свободы особый вкус, его не испортят никакие природные катаклизмы. Такой напиток, как свобода, вкушаешь, будто нектар богов, это символ того, что ты на Олимпе и тебе подвластно все, а над тобой никто не властен. Мы шатались по Питеру, сходили и в театр, и в Эрмитаж, ужинали в отличных ресторанах, а ночью занимались любовью. И я уже не уходила после этого в свой номер, а засыпала на Сережином плече. Правда утром, едва проснувшись, неслась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Идеальная любовница в отличие от жены всегда должна быть в форме.
Уезжали мы в разное время, на разных поездах. Я вовсе не хотела Сергею навязываться, я хотела его привязать. А это разные вещи. Привязать можно десятками уз, чем их больше, тем связь прочнее. Навязываться тоже можно десятками способов, количество отнюдь не переходит в качество. Слава богу, у меня был богатый опыт. Я не потеряла никого из своих любовников, Славу отобрал злой рок, от остальных я отказалась сама, когда их просто переросла.