Качалов торопливо полез за фото. В квартире Барановской нам удалось разыскать кое-что получше мутной ксерокопии с ее паспорта. Лицо у "пчелы" вытянулось. Она, видать, ожидала увидеть бабульку, потерявшую ориентацию во времени и пространстве вследствие старческого маразма. А тут молодая красивая женщина! Да еще в шикарном платье! Барановская была сфотографирована на каком-то приеме под руку с интеллигентным тощим шатеном в дорогущих очках. Видать, эта фотка была Виталине Сергеевне дорога, раз стояла на полке в спальне.
– Первый раз вижу! – решительно сказала девушка.
– А вы подумайте.
– Нечего мне думать, я тут два месяца работаю!
– А кто у вас тут долгожитель?
– Вон, Лешка. – Она кивнула на кассу.
Там сидел паренек в черно-желтую клеточку, спокойный, как удав. Его атаковала очередная тетка с длиннющим батоном наперевес:
– А почему ж на десять рублей дороже?
– Скидка по красным ценникам только по нашей карте, – флегматично ответил паренек.
– Нет, а почему нигде не написано?!
– Написано. – Он ткнул пальцем за спину.
– Я очки забыла!
– А мы тут причем?
– А почему ты мне хамишь, сопляк?
"Хам" пожал плечами. Мне стало его жаль, и я оттерла тетку с батоном своим тощим плечом:
– Вы тут не одна. Не задерживайте очередь.
– Ну и молодежь пошла! – заорала тетка. – Кто вас только воспитывал?! Позовите мне начальство!
Парень посмотрел в потолок и вздохнул.
– Оно на Мальдивах. Слетать?
Я не выдержала и протянула тетке десять рублей:
– Вот. Разница между красным ценником и желтым. Только не задерживайте очередь.
Тетка почему-то обиделась.
– Ишь! Миллионерша! – сказала она презрительно и, взяв наперевес батон, гордо удалилась.
– Спасибо, – флегматично сказал нам парень.
– Можно вас на минуточку?
Он оглянулся. У второй кассы стояло только два человека. Поэтому парень кивнул и поднялся.
– Маша, я отойду ненадолго.
– Конечно, Лешик! – весело откликнулась пчелка-труженица за второй кассой.
– Чего вам? – спросил у нас Лешик, отведя к двери в подсобку. Оттуда сладко пахло горячими пончиками. Я даже забыла о формалине и потянула носом дурманящий аромат ванили: хочу!
– У нас пропала родственница. – Качалов протянул парню фотографию.
– Знаю, – кивнул тот. – Часто заходила. Покупала в основном дорогое бухло, поэтому я ее и запомнил. Текилу, виски, "Хенесси", иногда шампанское. Все – самое дорогое. Никакого дешевого пойла.
Мы с Качаловым обрадовались. Не тому, что Барановская спивалась, а тому, что Лешик ее помнит.
– В тот день, когда она пропала, – волнуясь, сказал Клим, – она, скорее всего, выскочила из дома к вам в дискаунтер. За спиртным. Так что ты можешь быть последним, кто ее видел.
– А когда это было? – Парень с сомнением посмотрел на фото.
– В начале осени.
– Туманно. – Он посмотрел в потолок и вздохнул. – Боюсь, я не смогу вам помочь. Я ее давно не видел, эту женщину. И не помню, когда она последний раз тут была. Она очень любила здешний ресторан, – сказал вдруг он.
– Какой ресторан? – переглянулись мы с Качаловым.
– Видите вон ту дверь? – Парень кивнул вперед. У двери, на которую он указал, стоял охранник. – У нас два входа: один с улицы, другой из мебельного магазина. Воровали много. Войдут с улицы, возьмут товар – и в мебельный шасть через эту дверь. Охранника пришлось поставить. Отсюда хорошо видно вход в ресторан. У них тоже два входа: с улицы и из мебельного магазина. Я часто видел, как эта дама заходит в ресторан. Когда одна, но чаще с компанией.
– С компанией? – Я обратила внимание, что Лешик назвал Барановскую дамой.
– Муж с женой и трое детей. Похоже, родственники. Зайдите в ресторан, они вам точно помогут.
– Спасибо! – обрадовались мы.
– Безобразие! – раздалось за спиной громогласное. – Почему работает только одна касса?!
Я обернулась. Магазин по-прежнему был почти пуст, у кассы теперь стояло три человека. Один, с бутылкой пива в руке, орал. Может быть, потому, что лента перед ним была завалена покупками? Но Маша работала шустро. Чего орать-то?
– Пойду, – вздохнул Лешик.
– Как у тебя только терпения хватает? – сочувственно спросил Клим.
– Привык, – флегматично ответил парень и пошел открывать орущему гражданину с пивом вторую кассу.
А мы с Качаловым направились к двери в мебельный магазин. Путь нам преградил суровый охранник.
– Мы ничего не купили. – Я развела руками, показывая, что в них пусто.
– А чего тогда шастаете? Выворачивайте карманы!
– Не имеете права! – возмутился Клим. – Боитесь воровства – поставьте рамку.
– Денег нет.
– А на охрану есть, да?
– Мы честное слово ничего не брали, – взмолилась я. – Родственницу ищем. Пропала она.
– Ладно, проходите, – смягчился охранник. Но все равно обшарил нас глазами, пока мы шли мимо, с ног до головы.
– Во жлобье! – высказался Клим, ища глазами вход в ресторан. – У них все потенциальные воры!
– Это жизнь, – вздохнула я. – Воруют действительно много. Которые миллионы не могут украсть, по мелочи тырят. Потому что хорошо сейчас живет только ворье.
– Расфилософствовалась, – пробурчал Качалов. – Между прочим, те, которые в лотерею выигрывают, тоже живут неплохо.
– Ты так думаешь? А вот меня сомнения одолевают. Не дает покоя вопрос: как потратить деньги?
– Мне отдай. Я потрачу.
– На что? – живо спросила я.
Качалов молчал.
– Давай хоть в ресторане что-нибудь закажем ради приличия, – взмолилась я. – А не просто допрос устроим официантке. Я угощаю.
– Я не альфонс, – буркнул Качалов.
– Так ведь это для дела.
Для дела мой парень согласился заглянуть в меню. Мы уютно расположились за одним из столиков. В ресторане была армянская кухня, а цены приятно порадовали. Я настаивала на обеде по полной программе, но Клим скромно заказал долма и чай с чабрецом. Я же твердо решила накормить своего парня до отвала и назаказывала кучу всего.
– Ты не лопнешь? – ехидно спросил Качалов, еще не подозревая, что ему придется все это доедать.
– Шикую. Я же миллионерша.
– Понятно.
Когда официантка, шустрая девчонка с влажными черными глазами, принесла напитки, Клим достал из сумки фотографию Барановской.
– Мы ищем эту женщину.
– Ой! – сказала официантка, видимо, подумав, что мы из полиции.
– Мы ее родственники, – успокоил девчонку Клим. Единственный родственник Барановской в это время храпел на диване, но деваться нам было некуда, приходилось врать.
– Давно ее не было, – оживилась официантка, – месяца три. Или даже больше. А до того заходила раз или даже два в неделю. А еще заказывала на дом еду. Хинкали очень любила и наши фирменные хачапури.
– А когда вы видели эту даму в последний раз?
– Погодите с вопросами, мне работать надо, – виновато сказала официантка и упорхнула. На бейдже у нее было написано "Карине".
Карине мы заполучили, только когда она принесла нам десерт. Качалов уже лопался, доедая все, что лежало на тарелках.
– Грех оставлять такое количество дорогущей еды, – уговаривала я его, лаская взглядом каждый кусок, который исчезал у Климушки во рту.
– А зачем ты столько назаказывала? – шипел он.
– Голодная была. Ешь.
Прежде чем выходить за Качалова замуж надо его откормить. А то он выглядит моложе, хотя, как выяснилось, мы ровесники. Я вовсе не хочу, чтобы гости на свадьбе подумали, будто я соблазнила подростка. Надо его еще куда-нибудь заманить. В какой-нибудь ресторан. Я подперла рукой голову и вздохнула, любуясь моим парнем. Как он ест, точнее, давится едой. Кушай, Климушка, кушай. В этот момент и появилась Карине с десертом.
– Еще и это?! – взвыл Качалов.
– Жареные бананы в карамели. Это вкусно, кушайте, – ласково сказала Карине.
Бананы и я была не прочь отведать.
– Посидите с нами, – попросил официантку Клим, с явным облегчением пододвинув ко мне тарелку с бананами в карамели.
Народу в ресторане днем почти не было, и Карине охотно присела.
– Расскажите нам об этой женщине. Когда вы ее видели в последний раз?
– Виталину-то? Дайте подумать… Где-то в конце сентября. Она пришла с мужчиной. Сначала я думала, что это ее родственник. Они ведь семьей приходили: Виталина, ее, как я раньше думала, сестра, он и трое детей. Две девочки и мальчик. Но потом Виталина стала приходить только с мужчиной. И они… – Карине засмущалась. – В общем, они вели себя, как любовники.
– Значит, у нее был любовник? – Мы с Климом переглянулись. – Странно, что он не заявил о ее пропаже. Это означает, что… А не он ли ее того? – предположил Клим. – Карине, опишите, как он выглядел.
– Представительный такой. Сразу видно: богатый. Одет хорошо. Лет под сорок. Девчонки наши говорили: красивый. – Она опять засмущалась.
– А вы его таковым не находите?
– Не мое это дело: клиентов рассматривать. Она называла его Сергеем.
– Сергей, значит.
– Машина у него хорошая. Джип. "Рендж Ровер".
– Вы так хорошо разбираетесь в машинах?
– Не я. Официант наш, Ашот. Он прямо помешан на машинах. Хвалил, языком цокал. Мол, классная машина "Рендж Ровер". В тот день, когда я в последний раз ее видела, Виталина вела себя странно. Мне показалось, она пришла выпивши. И выглядела неважно. Такое ощущение, что человек выскочил из дома за хлебом, а не в ресторан пошел. Мы, конечно, привыкли, что днем к нам без церемоний, никакого дресс-кода, но чтоб так… Без косметики, растрепанная, расхристанная какая-то. Правда, она сразу же ушла в дамскую комнату и вернулась более или менее нормальная. Причесалась, умылась. Да, она у меня еще косметичку попросила, подкраситься.
– Косметичку? – удивилась я.
– Нехорошо, конечно, свою губную помаду кому-то давать, но я ее пожалела, Виталину-то. Вроде как постоянная клиентка, женщина богатая. Она меня отблагодарила щедрыми чаевыми.
Мы с Климом разволновались. Наконец-то! Наша версия подтверждается! Барановская выскочила в магазин буквально на пять минут, не накрашенная, небрежно одетая, но у дома ее встретил некий Сергей, по словам Карине, любовник. И они пошли в ресторан. К любовнице этот Сергей почему-то не поднялся, предпочел говорить при свидетелях. Барановская его не ждала, потому что выглядела неопрятно. Но тут же выпросила у официантки косметичку и отправилась в дамскую комнату, наводить марафет. Домой в тот день Виталина Барановская так и не вернулась. Уехала с этим Сергеем? И сгинула. Ее тело до сих пор не нашли, несмотря на все усилия правоохранительных органов.
– Карине, вы не слышали, о чем они говорили? – спросила я.
Девчонка всерьез обиделась.
– Я никогда не подслушиваю!
– Но может, случайно? Хотя бы пару фраз. Вы поймите: человек ведь пропал. Вы последняя, кто ее видел. Вас все равно полиция будет допрашивать. Потренируйтесь.
– Вы серьезно? – Теперь уже она разволновалась. – Ой, а у меня регистрации нет! У родственников живу!
– Им не регистрация ваша нужна, а свидетельские показания, – попытались мы с Климом успокоить девчонку. – Припомните, пожалуйста, подробности их встречи. Виталины Барановской и Сергея.
– Ну, хорошо. Он был какой-то… Очень уж серьезный. Мне даже показалось, что он хочет ее бросить. Она так плакала.
– Виталина плакала?
– Она ведь еще выпила. Сразу заказала спиртное. Вино итальянское. Один бокал, другой… Он даже сказал: "Ты стала много пить". А она: "Клянусь, Сережа, я брошу! Только ты меня не бросай!" Я как раз принесла ему чай с чабрецом, наш фирменный, а ей еще один бокал вина. Она его все равно выпила. Несмотря на свое обещание. Когда они выходили, ее слегка вело.
– Они вышли вместе?
– Да. Мне показалось, что они помирились.
– Точно помирились?
– Не знаю. Мне так показалось. Вид у него был уже не такой суровый.
– А может, он просто пытался усыпить ее бдительность? – предположила я. – Может, она его шантажировала?
– Я не знаю, – виновато сказала Карине. – Не мое дело клиентов подслушивать.
– Скажите, а Виталина села в его машину или куда-то пошла? – спросил Клим.
Карине задумалась.
– Спросите у нашего гардеробщика. У Вагана. Он вроде вышел вслед за ними на крыльцо. Курит он. Вот и вышел, пока клиентов нет.
– Спасибо вам огромное.
Я оставила щедрые чаевые. Ситуация начала проясняться.
Разговор с гардеробщиком нас еще больше порадовал. Ваган был на пенсии, но подрабатывал в ресторане у друзей. Оклад плюс чаевые. С этим Ваганом нам просто повезло. Он явно скучал в своем гардеробе, в то время как официанты носились по залу.
Едва мы показали фотографию Барановской, Ваган оживился:
– Как же, знаю. Давно ее не было. А раньше, как на работу. Очень уж она любила наш ресторан. Говорила, что кухня у нас замечательная. На дом часто заказывала, – сказал он с гордостью.
– В последний раз она была с мужчиной.
– С Сергеем, да. Она его так называла. Не мое, конечно, дело, но зря он от жены загулял. Ведь трое детей!
– Почему вы так думаете: загулял?
– А как иначе? Приходил с Виталиной, потом они шли к ней. Они просили все, что не доели, упаковать на вынос. Хачапури, зелень, хинкали. Пакет нес он.
– Может, у машины он отдавал пакет Виталине и уезжал?
– Я пару раз выходил вслед за ними, перекурить, – смущенно сказал Ваган. – Его машина оставалась у ресторана. А они шли за угол дома. Сергей почему-то любил свой джип оставлять на нашей парковке. Выезжать удобнее. Я даже номер его запомнил.
– Вы запомнили номер машины?!
– Так я ж ее сколько раз видел! Они встречались с год, с прошлой осени. До того все вместе приходили, он с женой и детьми и Виталина. А потом уже только вдвоем у нас бывали. Виталина иногда заходила с женщиной. Кажется, Лена ее зовут. Но уже без него, тоже вдвоем. Сидели, как подружки, оживленно о чем-то беседовали. Не мое дело, конечно, но не хорошо это, не по-людски. – Ваган покачал головой. – Врать жене, когда с мужем ее встречаешься. А машина у Сергея хорошая. Неновая, но зато надежная. Двигатель мощный. Настоящая мужская машина, – похвалил Ваган вкус любовника Барановской.
Мы торопливо записали продиктованный им номер.
– А скажите, в тот день, о котором мы с вами говорим, они тоже пошли к ней в квартиру? Карине сказала, что вы по привычке вышли на крыльцо покурить.
– Не сразу, а через пару минут. Нет, они уехали.
– Уехали?!
– Когда я вышел, его джипа на стоянке уже не было. И Виталины тоже не было. Если бы она пошла домой, я бы ее увидел. Она обычно шла вдоль магазина, а это долго. Хотя бы спину ее я увидел. У меня дальнозоркость, – пояснил Ваган. – Она точно села в машину.
– Спасибо. – Я полезла в карман за чаевыми. Ваган улыбнулся:
– Это вам спасибо.
Мы с Климом вышли на крыльцо. Пригрело солнышко, но было ветрено. Перед нами стояло в пробке Ленинградское шоссе. Москва жила своей обычной жизнью, будничными заботами. Развозили товар курьеры, убивали время домохозяйки, мотаясь по магазинам и каким-то там своим делам, томились в ожидании весны пенсионеры, коротали день офисные работники, ища поручения вне осточертевших казенных стен. Машин на стоянке перед рестораном было мало.
– Значит, ее увезли, – задумчиво сказал Клим. – Предположим, что этот Сергей. Интересно, куда он спрятал труп?
– Почему ты так уверен, что это он убил Барановскую?
– Потому что он не заявил в полицию о ее исчезновении. Они ведь были в близких отношениях.
– А если поссорились?
– Карине сказала, что помирились.
– Карине за ними не шпионила. Это ее субъективное мнение, основанное на обрывках разговора. Всего пара фраз. Кто знает, что произошло между ними в тот день на самом деле?
– Прояснить ситуацию может только сам Сергей. Нам есть, с чем пойти в полицию.
В полиции нас выслушали очень внимательно. А под конец спросили:
– Значит, вы ведете частное расследование? А зачем?
– В интересах наследника, – нашелся Качалов. – Видите ли, без трупа нам не дадут справку о смерти, а без справки о смерти невозможно открыть наследство. Нам этот труп до зарезу нужен, вот мы и суетимся.
– Понятно. Что ж, в ваших словах есть логика. Мы найдем ее любовника и допросим. Прижмем, если надо будет. И он обязательно расколется.
Ободренные внимательным оперуполномоченным, мы с Климом покинули участок.
– Ты молодец, – сказала я своему парню. – Я, пожалуй, увеличу твою премию.
– Не надо, – буркнул Клим. – Я вовсе не за деньги стараюсь.
– А за что?
Он внезапно побагровел. И вдруг заорал:
– Обкормила меня! Деньги девать некуда! Один пьет, как сволочь, другая по ресторанам шастает! А мне крутись! Решай ваши проблемы! Все! Пошел я!
– Куда? – растерялась я.
– Домой поехал! У меня, между прочим, дом есть! Я не обязан тут торчать с утра до ночи!
И он зашагал к метро. Я опешила: какая муха его укусила?
– Клим, постой!
И бросилась вдогонку за своим парнем, потому что такими темпами он очень быстро мог перестать им быть. Чем я его, интересно, так обидела?
– Отвяжись, – буркнул Качалов, не оборачиваясь.
– Если тебе так обидно, я больше не буду ходить по ресторанам.
– Мне обидно, когда ты платишь.
– Я ведь клиентка. Заказчица. Это накладные расходы. Клим! Ну, постой.
Он послушался.
– Сонька, брось ты эту квартиру! Не видишь, что ли: она проклята! И Барановская эта проклята! Увела из семьи отца троих детей. Я сам из многодетной семьи. Представляю, что было бы, если бы батя нас бросил.
– Ты из многодетной семьи?!
– А что тебя так удивляет?
– Нет, просто… ты никогда мне не рассказывал.
– А тебе интересно?
– Конечно!
– О чужих проблемах слушать интересно?
– Ты так говоришь, будто я черствая. Эгоистка.
– Ты мне тоже о муже не рассказываешь.
– О бывшем муже. Да и нечего рассказывать. Не сошлись характерами.
– А чего это вы ими не сошлись?
– Пашка жлоб. Недавно три миллиона попросил, хотя мы в разводе. И обиделся, когда не дала.
– Может, ему очень надо?
– По-твоему, надо дать?
– Надо разобраться в ситуации. Будет еще просить деньги – скажи мне.
– И что ты сделаешь? – удивилась я.
– А что я до сих пор делаю? – разозлился Клим. – Разруливаю твои проблемы! – И неожиданно поцеловал меня в нос. – Эх ты, миллионерша!