- Да, там загородный дом моих родителей. Если можно, приезжай в эти выходные. Дело очень срочное.
- Отлично! - Уик-энд в шикарном доме в Сен Тропе. Какой идиот от этого откажется?
- Спасибо. - Валери посмотрел на меня с благодарностью и перевел взгляд на часы. - О, прошу меня извинить, но времени на то, чтобы выпить, уже не осталось. Я должен вернуться в Сен-Тропе. Там идет дипломатическая война, и мне надо быть на передовой.
Машина остановились у вокзала.
- До встречи, - сказал Валери. - Слава богу, они не забрали мой кокаин, а то пришлось бы снова звонить префекту. Хочешь нюхнуть? - Он принялся копаться в кармане пиджака, не обращая внимания на жандарма-водителя, который наблюдал за нами в зеркало.
- Нет, спасибо. Я лучше ударю по розовому вину. Точно не можешь присоединиться?
- Да, я должен ехать.
Мы обменялись рукопожатиями, и я еще раз поблагодарил парня за спасение. Он вылез из машины и распорядился, чтобы водитель довез меня до гостиницы, как если бы это был его личный шофер. Я решил, что они с Элоди - отличная пара. Оба пёрли напролом, как стая бизонов.
Принимая во внимание благополучное окончание вечера, я был в приподнятом настроении. Двое привидений (они сидели там же) взглянули на меня с повышенным интересом и синхронно кивнули на мое энергичное bonsoir.
И только открыв дверь номера и увидев взбешенную М., я понял, что не всем в этом мире так же хорошо, как мне.
9
Спорить с красивыми женщинами всегда тяжело. Меня осыпают упреками, а я ловлю себя на том, что любуюсь ее лицом. Или еще чем-нибудь, пониже.
Но у М. была своеобразная манера выяснять отношения. Она смотрела мне прямо в глаза, что лишало меня возможности заняться созерцанием ее точеной фигурки, и к тому же она вопила так громко, что фанаты рока потянулись бы за затычками для ушей.
Послушать ее, я был "чертовым идиотом", которого "совершенно правильно арестовали", а ведь она "предупреждала, черт побери, держаться подальше от этих спецназовцев".
Я спросил, откуда она все знает, и М. прокричала, что "об этом уже знает весь город" и что она "не удивится, если завтра в газетах появятся наши фотографии в голом виде". По ее словам, я был "абсолютно чокнутым", ввязавшись во все это, и даже более того - я делаю все, чтобы ей все испортить.
Когда она остановилась, чтобы перевести дыхание, я сообщил, что вечер прошел не без успеха: кое-что удалось узнать про осетра.
- Да-а? - Это сбавило ее пыл, но к известию она отнеслась со скептицизмом.
Я рассказал про Камарг.
- Камарг? - М. задумалась и в конце концов заключила, что это логично: - Там полно соленых озер. Плюс река, Petit Rhône. Осетр вполне может там обитать. Но откуда тебе это известно?
- Один из спецназовцев рассказал, - признался я.
Это вызвало очередную волну нападок. Я же "обещал оставить их в покое". Как она может доверять мне, "когда я не в состоянии сдержать слова".
- Извини, - ответил я, - но это они пристали ко мне, а не наоборот. И я, как видишь, добился результата.
- Да, но какой ценой! - Она никак не могла успокоиться. - Ты даже не представляешь, какую кашу ты заварил, Пол. Господи! И зачем только я тебя ждала. Надо было валить отсюда к чертовой матери.
Когда тебе говорят такое, поневоле чувствуешь себя ненужным.
- Ну и почему ты осталась? - спросил я, подавляя обиду.
- Не знаю! - Пожав плечами, М. села на кровать. - Ты не должен был привлекать внимание властей.
- Погоди секунду, что именно ты под этим подразумеваешь? - спросил я. - Ты пригласила меня в эту поездку, потому что думала, что в паре привлечешь меньше внимания? И пока ты занимаешься своим расследованием, я выступаю в роли прикрытия?
- Нет, конечно же нет! Я думала, нам будет весело вместе. После Лос-Анджелеса. - Она вздохнула. - Но согласись, непросто, когда парень, которого ты пригласила, поднимает на уши всю полицию, в то время как ты, то есть я, пытаешься осторожно наводить справки. А если бы тебе предъявили обвинение и вызвали в суд?
- Но мне не предъявили обвинения, - резонно заметил я. - И я разузнал, где может водиться осетр. Ведь в этом и состоит цель твоей поездки, разве не так? Я всего лишь пытался помочь.
- Это правда, - снизошла она. - Но все равно, в Коллиуре нам оставаться нельзя. И я, кажется, знаю, где мы можем спрятаться. - Она встала и подошла к окну.
- Спрятаться?
- Ну да, мне же нужно увести тебя подальше от сумасшедших англичанок и мужчин в форме. Я знаю один остров, на котором нет ни полиции, ни солдат. По-моему, там даже почтальона нет.
Я не хотел портить ей настроение тем, что меня беспокоили вовсе не англичанки и уж тем более не мужчины в форме. Судя по всему, основной нашей проблемой был тот самый коп в кожаном пиджаке.
ПО УШИ В ПАСТИСЕ
БАНДОЛЬ
1
Французский комик Фернандель как-то сказал, что рюмка пастиса подобна женской груди. Одной недостаточно, а три - это уже чересчур.
Другое сходство пастиса с грудью в том, что и с тем и с другим французы любят поиграть. Дай французу графин воды и стакан этого крепкого напитка, и он возвращается в детство, когда ребенком наполнял стаканчики в ванной. А все из-за потрясающего свойства пастиса менять цвет при контакте с водой, и дело не только в оттенке: из янтарно-прозрачного он превращается в молочно-золотой.
Неудивительно, что Поль Рикар, парень, запантентовавший этот напиток, заработал приличное состояние. В моем скромном понимании, свои доходы он использовал очень мудро - купив два острова вблизи Лазурного Берега: Эмбьез - достаточно большой, чтобы на нем уместилось двадцать акров виноградников, и крошечный Бендор, остров-отель, в паре сотен ярдов от курорта Бандоль.
Именно туда мы с М. и направились, чтобы, по ее выражению, "спрятаться". К сожалению, я совершенно забыл предупреждение одного парижского бармена: пастис, проложивший дорогу к прованским сердцам и печенкам, отлично развязывает языки. И еще. Когда говорят "Quel pastis!", подразумевается, что положение дел такое же мутное и неопределенное, как цвет самого напитка.
Короче, я был на грани того, чтобы влипнуть в совершенный пастис.
Мы ехали на поезде из Коллиура. Утреннее солнце уже поднялось высоко над крышами домов.
- Что ты им рассказал? - спросила М. в пятый или шестой раз. Она напоминала полицейского, который без конца задает один и тот же вопрос, надеясь, что задержанный изменит свои показания или начнет сам себе противоречить.
Я повторил основные моменты из допроса прошлой ночи.
- А этот спецназовец… Как именно ты спросил его об осетрах?
- Я просто спросил, не попадались ли они ему в воде.
- Что, прямо так напрямую и спросил?
- По-твоему, мне надо было начать с сардин и постепенно перейти к более крупной рыбе?
Подразумевалось, что это шутка, но М. не рассмеялась. Вместо этого она углубилась в какую-то параноидальную теорию о том, что на самом деле целью полицейских были вовсе не пьяные эксбиционисты, а я, собственной персоной. Мне не хотелось убеждать ее, что она воспринимает все чересчур драматично. Ну и что такого в том, что полиции известно, что она занимается осетрами? В конце концов, речь идет о рыбе, а не об атомных подводных лодках. Ведь меня-то они отпустили! А арестовать М. никто и не пытался.
- Послушай, - сказал я, - нас замели, потому что групповой секс на пляже вредит репутации городка, вот и все. Какой-то ханжа позвонил в полицию, подслушав, о чем мы трепались в баре.
М. выдавила слабую улыбку, первую за день:
- Да, наверное, ты прав.
- А что ты собираешься делать с информацией о замеченном осетре? - спросил я.
- Я сообщила о нем куда следует. Мы попытаемся выяснить, где именно спецназ проводил тренировки.
Так прозаично? Я бы на ее месте подумал о том, чтобы нанять самолет сверхлегкой авиации и намотать пару кругов над морем!
Едва поезд выкатился из тоннеля, я просмотрел свежий номер "Midi Libre". А вдруг и вправду моя пляжная вечеринка попала если не на первую полосу, то хотя бы в середину? Всем ведь известно, что скандалы, тем более такие пикантные, лучше всего увеличивают тиражи.
К моему облегчению, никаких заголовков вроде "Сексуального Суссекса" не наблюдалось. И все же вчерашний день был богат событиями. Я зачитал вслух пару заметок, чтобы поднять настроение М.:
- "В Сере, в Пиренеях, два диких кабана ворвались в классную комнату. Взрослый кабан и кабаненок расшвыряли парты и целых десять минут гоняли детей, после чего выбежали на улицу и снесли англичанина с велосипеда. С кабанами ничего не случилось, а вот англичанин получил вывих плеча…" Ничего себе благополучный исход, - заметил я. - Местная природа побеждает британцев со счетом два ноль.
М. возразила. По ее мнению, автор статьи пытался успокоить охотников: в горах не перевелись кабаны, и даже более того, наличие кабаненка подтверждает рост популяции.
Посмотрев на нее с сочувствием, я прочитал сводку погоды. Вдоль побережья ожидается шквалистый ветер. Около Коллиура море будет agitée - раздраженное (не знаю, правильно ли я перевел этот термин), но дальше к северо-востоку, куда мы направляемся, все не так плохо - там море будет всего лишь ridée, то есть морщинистое.
- Прямо как я, - сказала она.
- Ты не морщинистая.
- Морщинистая. И грудь у меня висит.
- Ничего подобного. Твоя грудь великолепна. Особенно когда agitée.
М. выдавила из себя короткий смешок и снова уставилась на свой телефон. Она не сводила с него глаз, собираясь ответить сразу, как он зазвонит.
- Я и не знал, что океанография - такая нервная наука, - сказал я. - Я-то думал, ты плаваешь среди коралловых рифов и играешь с дельфинами.
Усилием воли М. заставила себя отвлечься.
- Извини, - проговорила она. - Я забыла, что мы едем на поезде по югу Франции, что стоит ослепительный солнечный день и мы будем заниматься сексом до умопомрачения, как только доберемся до отеля.
Я на несколько секунд погрузился в приятные мечтания, которые нарушил звонок Элоди. Она слишком торопилась, чтобы тратить время на приветствие:
- Ты звонил моему отцу, чтобы тот помог получить деньги для твоего сумасшедшего друга Джейка?
- Да, - признался я.
- Не приставай к нему с такими глупостями, у папы и так полно забот. И постарайся больше не втягивать Валери в криминальные истории, ладно? Он мне нужен на свадьбе. Ты договорился о встрече с бабкой-стервой?
- Да.
- А меню приготовил?
- Нет еще, - ответил я, чувствуя себя так, как будто снова оказался на допросе в полицейском участке.
- Что-о?! Ты что, забыл, как это важно? - В голосе Элоди появились истеричные нотки. - Но хоть какие-то идеи у тебя есть? Кроме анчоусов, и это, между прочим, моя идея.
- Ну, конечно, у меня есть идеи, - соврал я. - Просто я еще не изложил их на бумаге.
- Какие именно?
Вот черт, подумал я, уставившись в окно в поисках вдохновения. Рельсы, маринованные в оливковом масле? Инжирные деревья, жаренные во фритюре?
Идея родилась сама собой.
- Местная еда, - сказал я. - Все местное.
- И?.. - Элоди требовались детали.
- Местный сезонный банкет. Я заказал анчоусы и куплю больше местных продуктов: инжир, оливковое масло, оливки…
Черт, что они еще тут производят?
- Звучит не очень-то шикарно, - сказала Элоди. - А как насчет шампанского, фуа-гра и роскошного салата из экзотических фруктов, с манго и маракуйей?
- Но, Элоди, задумайся об углеродном следе, который ты создаешь!
При этих словах М. одобрительно кивнула.
- О моем чем?
Я постарался перевести на французский:
- Твой pied de charbon.
- Угольная нога? Это еще что? Какая-то болезнь шахтеров?
- Ты что, не слышала о продуктовых милях? О воздействии импорта продуктов на экологию?
Элоди испустила один из своих фирменных визгов:
- Пол, у меня осталось меньше двух недель! Манго уже по дороге во Францию. Ты хочешь, чтобы я отвезла их обратно, арендовав велосипед?
- Но это твой шанс внести вклад в борьбу с глобальным потеплением. Даже самый маленький вклад помогает.
- Глобальное потепление? Пол, это моя свадьба. К черту планету. Пришли мне варианты меню! - На этом разговор был закончен.
У М. телефон звонил дважды. Оба раза она выходила разговаривать в коридор и оба раза возвращалась обеспокоенной, как будто только что получила плохие новости.
Правда, особых причин переживать у меня лично не было. Когда я спросил ее, все ли в порядке, М. пожала плечами и ответила: "Как обычно".
В Нарбонне мы пересели на TGV, и она позвонила кому-то с платформы. По возращении в вагон М. выглядела как никогда обеспокоенной. Посмотрев на нее, я понял, что с расспросами лучше не лезть.
Наш поезд мягко катился вдоль озера. Глядя в окно, М. вдруг заявила, что здесь можно было бы спрятать пару загонов с осетрами. Солоноватая вода подходит им идеально. К тому же до Камарга рукой подать.
Картина была идиллическая. В нескольких метрах от берега в лодках застыли рыбаки. Клева, судя по всему, не было. А жаль… Воображение нарисовало, как огромная рыбина атакует одну из лодок и переворачивает ее…
Поезд набрал скорость, вскоре показались несколько меньших по размеру озер.
- Что это? - вскрикнул я и протер глаза. - Фламинго? Разве они не в Африке живут?
Это развеселило М.
- А ты когда-нибудь слышал, что французы называют фламинго розовыми бельгийцами? - спросила она.
- Что?
- Flamands roses. Flamand значит "фламандец". Соответственно, фламинго - розовые бельгийцы.
- Правда?
- Да нет же, это шутка! - Она сжала мое колено, как будто это могло пробудить мою мозговую деятельность. - Flamant с t на конце - это фламинго. А то, что кончается на d, - фламандцы. Понял теперь?
- Да, типичная французская шутка. С налетом средневековой оригинальности.
- Ну а теперь кто из нас ворчун?
Она обхватила меня за шею и поцеловала в щеку. Мануальные терапевты обращаются со мной куда более бережно, но я не возражал. Похоже, тучи рассеивались.
- Наверное, я брошу эту работу, - сказала М. - У меня от нее мозги набекрень. - Она устало потерла виски. - Прости, что я была в плохом настроении. Просто никто из этих французов не воспринимает меня серьезно. Они притворяются, что слушают меня, а на самом деле пялятся на мою грудь. Обещают помочь, а потом перезванивают и называют миллион причин, по которым помочь не могут. Говоришь им о замеченных осетрах, а они никак не реагируют. Так что пошли они в задницу. Я соберу деньги на собственное авиационное расследование. Позвоню в Лондон, как только доберемся до Бендоля. А потом мы с тобой расслабимся и насладимся остатками летнего солнца.
Отлично, за исключением того, что мои ближайшие планы были омрачены встречей с бабкой-стервой Элоди.
Наш поезд проехал мимо очередного озера, которое выглядело бы весьма привлекательным, если бы не нефтяные разработки вдоль его берегов. Впереди был Марсель. На вокзале Сент-Шарль мы снова пересели, на этот раз на двухэтажный поезд до Тулона. Выехав из восточного Марселя, поезд снова покатил по сельской местности. За окном тянулись горные склоны, покрытые темно-зелеными елями. Иногда показывалось море, синеву которого подчеркивали серые скалы.
- Как хорошо быть просто в отпуске, правда? - мечтательно сказала М. - Не хочу, чтобы между нами встали мои проблемы по работе, как это случилось с другими твоими подружками.
Я рассказывал ей о Флоренс, которая бросила меня, когда я вляпался в merde, открывая английскую чайную в Париже, и об Алексе, которая бросила меня в Америке.
- Я точно пошлю французов с их исследованиями куда подальше.
- Но разве это не значит, что тебя отправят обратно в Лондон?
- Лондон? - переспросила она, как будто на секунду забыла, как называется ее родной город. - Возможно…
В Бандоле у вокзала не было такси, и мы отправились вниз с холма, по направлению к морю. Гавань простиралась в обе стороны, насколько хватало глаз. Обилие мачт выглядело как нашествие морских ежей. В конце ряда яхт был небольшой понтон, украшенный фотографиями побережья. Именно здесь мы должны были сесть на паром до Бендора.
М. изучила расписание на стене билетной кассы.
- Семь минут, - сказала она. - Прекрасно.
Ее улыбка померкла, когда у нее в сумке зазвонил телефон. Она достала его, посмотрела на экран и заскрипела зубами.
- Извини, но мне придется ответить.
Разговаривая по-французски, она побрела в сторону шикарных яхт и остановилась ярдах в тридцати у деревянного трапа элегантного судна. Глядя на него, можно было представить на палубе звезд тридцатых годов с коктейлями и длинными мундштуками.
М. жестикулировала свободной от телефона рукой, будто спорила с кем-то. Несмотря на шум, до меня без труда донеслось ее ясное merde.
Бендорский паром был достаточно большим, чтобы на нем поместилась одна машина. Он как раз сдавал к причалу, когда вернулась мрачная М.
- Ты сказала им, чтобы они пошли ко всем чертям? - спросил я.
Она издала короткий смешок, и я догадался, что это означало "нет".
С нами на остров отправлялись еще два пассажира - бизнесмен с портфелем и ноутбуком, по всей видимости ехавший продавать новые окна или программное обеспечение в гостиницу, и парень с горой устричных коробок.
Пока паром плыл по гавани, я спросил у М., какую из яхт она купила бы, если бы могла себе это позволить. М. выбрала большое современное судно, способное развить большую скорость. Насколько я понял, это отражало ее желание убежать от кого-то или от чего-то.
Вскоре мы вышли в открытое море. Оно было неспокойным, волны пенились у небольшого маяка, явно построенного, чтобы предостеречь лоцманов от мелководья. Прямо за маяком на горизонте появился Бендор. С левой стороны острова торчала угловатая вилла в итальянском стиле, с некоторой натяжкой ее можно было бы назвать замком. Виллу окружала полоса хвойников, прерываемая одной или двумя черепичными крышами.