Полковник продолжал заводить часы.
- Это крыло здания почти все пустует. Оно предназначено под снос. Уже много лет находится в аварийном состоянии. Жильцов расселили. Я один остался. А в тринадцатой квартире никто не живет уже лет сто. С тех пор как умер художник. Он обитал там вместе со своей натурщицей.
Последняя фраза разорвалась в сознании Эдварда подобно брошенной гранате.
- С натурщицей?
Полковник не ответил. Он был занят часами.
- Простите, но откуда вам известны такие подробности?
- Это касается истории моей семьи. Тальяферри был художником, скажем так, не великим, но заставившим говорить о себе еще при жизни. К несчастью, он умер довольно молодым. С позиции моего сегодняшнего возраста, разумеется. Я - один из его потомков, хотя и не по прямой линии. Что касается натурщицы…
Полковник оставил наконец часы в покое, взглянул на своего гостя и заговорщицки подмигнул, давая понять, что тема эта безусловно интересна. Внезапно он переменился в лице и перевел взгляд на что-то за спиной Эдварда. Тот машинально оглянулся и увидел за матовыми стеклами дверей женскую фигуру в белом.
Дыхание у него перехватило.
Это была Лючия!
Полковник раздосадованно топнул ногой.
- Простите меня, - торопливо произнес он и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. В полумраке за стеклом Эдвард видел два жестикулирующих силуэта. По ту сторону двери они казались призраками. Эдвард пришел в себя и кинулся к двери, но полковник на секунду опередил его.
- Профессор Форстер, - сказал он, открывая дверь, - позвольте представить вам мою племянницу Джулиану.
Это была не Лючия. Девушка нисколько не походила на нее, разве что общими очертаниями. Невыразительное, заурядное лицо, шаль, накинутая поверх светлой ночной сорочки. Девушка неуверенно топталась на пороге.
Полковник попытался сгладить возникшую неловкость:
- Позвольте предложить вам кофе, профессор?
- Благодарю. - Эдвард перевел дух.
- Иди, дорогая, приготовь нам кофе.
Пролепетав что-то невнятное, девушка удалилась. Полковник прикрыл дверь, и Эдвард сразу же заговорил о том, что его волновало:
- Вы хотели рассказать о натурщице…
- Да, натурщица Тальяферри была просто красавицей. Она покончила с собой на другой день после его смерти. Великие времена - великая любовь. Разве сейчас встретишь такое? Девушка родилась в Монти. Романтическая личность. Она, несомненно, была спиритом и была очень известна тогда… да и сегодня тоже. Сегодня даже в каком-то смысле больше, чем тогда. Ну, это для тех, кто верит в подобные явления… Вы признаете существование духов, профессор?
- Нет. Решительно нет.
- Надо думать… Я тоже скептик, но не столь законченный. Разумеется, я никогда не видел эту натурщицу - родился много позже. - Он пристально взглянул на Эдварда. - Но для тех, кто верит в тонкий мир, она существует, существует и появляется время от времени в доме, где жила прежде. В молодости я знавал людей, которые клялись, будто видели ее.
- Я - один из таких людей. - Полковник с удивлением вскинул брови. - Да, я видел ее. Я говорил с нею. Это она открыла мне дверь квартиры номер тринадцать. Вчера утром.
- Вы шутите, профессор!
- Отнюдь.
- Но в таком случае как вы можете утверждать, будто не верите в духов?
- Я видел не призрак, а человека. Мы разговаривали. Это была вполне реальная девушка. - Эдвард улыбнулся, вспомнив маленькую босую ступню Лючии.
Полковник пришел в сильное волнение и несколько раз взглядывал на Эдварда с немым изумлением, точно увидел впервые.
- Минутку, минутку… И что же? - Шаркающей походкой он прошелся по комнате и остановился у окна, так что Эдвард видел лишь его освещенный со спины силуэт. - Женщина открыла вам дверь квартиры номер тринадцать. И как же она выглядела?
- Золотоволосая красавица с зелеными глазами. В общем, как маслом писанная - имея в виду, что она была натурщицей. Простите за каламбур. Фигурой похожа на вашу племянницу.
- А еще? Другие подробности. Как она была одета?
- Не уверен, что она была одета. Во всяком случае, она так сказала, выглянув в дверь. Но вчера вечером…
- Ах вот как, вечером она опять появилась перед вами?
- Что значит - появилась? - Эдвард даже подскочил в кресле. - Мы с нею ехали через весь город в моей машине. Мы были в таверне, где художник Тальяферри назначил мне встречу. В смысле, тот Тальяферри, что написал мне письмо в Англию. Значит, все было подстроено?..
- Что вы хотите этим сказать?
- По-видимому, они чем-то подпоили меня. Я заснул. Очнулся спустя несколько часов в своей машине. Я весь район исколесил в поисках той таверны, но безрезультатно. Естественно, сумка пропала. Святые угодники! Они решили, наверное, что я состоятельный английский бизнесмен!
- Гм… И вот вы вернулись сюда?
- Я хочу отыскать девушку. Да и сумка моя мне бы не помешала. - И вдруг Эдвард вспомнил: - Посмотрите, что она оставила в машине! - Он достал из кармана плаща медальон и протянул полковнику. - Вот.
Полковник взял со стола лупу и принялся рассматривать вещицу.
- Красивый. И, может быть, ценный.
Вошла Джулиана, безмолвно подала кофе и удалилась. Эдвард проводил ее взглядом.
- Лючия, верно? Ту девушку из прошлого века тоже звали Лючия?
Утвердительно кивнув, полковник вернул медальон:
- Я никогда не видел эту вещь прежде. Именно это вы и хотели узнать?
Эдвард одним глотком допил кофе и решительно поднялся:
- Благодарю за гостеприимство. И простите за столь ранний визит.
Полковник проводил его до двери.
- Не беспокойтесь, старики спят мало. Трех-четырех часов мне хватает. Итак, профессор, я не прощаюсь с вами, а лишь говорю - до свидания. Мы ведь вскоре снова увидимся, не так ли? - Эдвард вопросительно посмотрел на него. - Вы полагаете, нам больше не о чем поговорить? Видите ли, профессор, вы, безусловно, воспитанный человек. Но устали и взволнованы. Все правильно. Но потом… когда отдохнете, вы не сможете не вернуться сюда… чтобы извиниться за некоторую бестактность с вашей стороны.
- Какую же оплошность я допустил, полковник?
Старик улыбнулся:
- Вы не захотели осмотреть мою коллекцию старинных часов. А это удар по самолюбию коллекционера. - Он мягко тронул Эдварда за руку. - Но я прощаю вас, молодой человек, потому что уверен - вы вернетесь сюда. Итак, до свидания, профессор Форстер.
- До свидания. Простите, если что не так.
Сворачивая вниз по лестнице возле квартиры номер 13, Эдвард опять услышал голос полковника:
- Профессор, позвольте совет. Сходите в кафе "Греко". - Глядя в приоткрытую дверь, старик улыбался ему.
- Как вы сказали?
- Кафе "Греко". На виа Кондотти, знаете? - Эдвард кивнул. - Сходите. Там вы найдете кое-кого, кто будет полезен вам. Еще раз до свидания, профессор.
Эдвард вышел в цветущий дворик - словно вернулся в реальность из другого измерения. Больше всего ему хотелось сейчас принять ванну и сменить белье. Но до кафе "Греко" было рукой подать. Он оставил машину возле дома и, провожаемый взглядом привратника, уже вернувшегося из бара, двинулся по виа Маргутта к площади Испании.
В фонтане-лодочке все так же плескалась вода, все так же стекал вниз разноцветный поток азалий по Испанской лестнице, и официанты уже расставляли на тротуарах возле кафе столики. Все было как всегда в этом Вечном Городе. Вот только Эдвард чувствовал себя уже другим человеком. Проходя мимо фонтана, он окинул взглядом лестницу, точно надеялся застать сбегающую по ней Лючию, но увидел только воздетые к небу, точно руки, две легкие колокольни церкви Тринита деи Монти.
Свернув на элегантно-золотистую, сверкающую вывесками дорогих магазинов виа Кондотти, Эдвард в своей мятой, несвежей одежде почувствовал себя неуютно. Однако слова, сказанные ему на прощание старым полковником, заставляли его идти дальше.
В десять утра в кафе "Греко" завтракали в основном завсегдатаи. Народу было немного. Эдвард прошел по небольшой анфиладе в дальний из трех залов. Никто не обратил на него внимания.
Он уже собрался уходить, как вдруг услышал, что из первого зала его зовут:
- Профессор Форстер!
Это был Пауэл, атташе по культуре. Одетый с иголочки, со свежей гвоздикой в петлице, розовощекий джентльмен восседал за одним из столиков первого зала в обществе молодой мулатки. Он поднялся навстречу Эдварду.
- Дорогой профессор, какая приятная неожиданность - вы здесь, в такое время… Присаживайтесь. Позвольте представить, это…
Но Эдварду было сейчас не до этикета. Едва кивнув девушке, он жестом остановил Пауэла:
- Извините, Пауэл, это хорошо, что мы встретились, я все равно собирался звонить вам. Дело не терпит отлагательств.
- Ну конечно, конечно, как вам будет угодно. Вот только провожу эту прелестную синьорину. - Он посмотрел на небритое лицо Эдварда и расслабленный узел его галстука. - Но что случилось? Грандиозное романтическое приключение?
- Я все расскажу. Выпью что-нибудь в баре и буду ждать вас на улице.
- Нет уж, подождите лучше тут. Может, заказать завтрак? Минутку, и я присоединюсь к вам. Посмотрите пока эти картины, тут есть кое-что новое.
Чтобы как-то унять не покидавшее его возбуждение, Эдвард начал разглядывать рисунки и живопись, украшавшие все стены кафе, постепенно все дальше проходя в глубь помещения.
Свет люстр отражался от мраморных столиков и мраморного пола. В глазах рябило от обилия картин, воздух вокруг Эдварда словно сгущался, и в какой-то момент ему показалось, что его задевают плечами тени великих завсегдатаев этого кафе, приходивших сюда еще в прошлом веке и бродивших, как он сейчас, по анфиладе из зала в зал. Испугавшись, что кошмар прошлой ночи может повториться, пусть и в какой-то другой форме, он тряхнул головой, прогоняя наваждение.
Внезапно картина, висевшая в самом дальнем углу, привлекла внимание Эдварда. Подойдя ближе, он почувствовал, что пол - в который раз за последние сутки - качнулся у него под ногами. На портрете девятнадцатого века был изображен молодой человек. И он был почти как две капли воды похож на самого Эдварда. Под картиной висела медная табличка: "Марко Тальяферри. Автопортрет".
В полном замешательстве Эдвард рассматривал изображение; на той же стене, что и портрет, висело старинное, потемневшее от времени зеркало с потрескавшейся амальгамой. Отступив на шаг от картины, он увидел в зеркале свое отражение и понял, что его сходство с портретом поразительно. А там, где амальгама была повреждена сильнее, это сходство только усиливалось.
Наконец два плана совместились: лицо, отраженное в зеркале, было лицом Тальяферри.
Эдвард заставил себя отойти от зеркала. Возвращаясь через все залы к столику Пауэла, он подумал, что сейчас эти вполне современные посетители кафе выглядят почти нереально. Мучительное ощущение остановки времени преследовало его. Наконец появился улыбающийся, как всегда добродушный Пауэл.
- Вот и я, профессор! - воскликнул он.
5
Номер Эдварда был в полнейшем беспорядке. Повсюду валялись вещи. На одном из столиков стоял поднос с остатками завтрака: чай, джем, сливочное масло и хрустящие хлебцы.
Удобно устроившись в кресле, Пауэл продолжал трапезу, намазывая масло на хлебец. Эдвард только что побрился и в халате вышел из ванной, втирая в кожу смягчающий крем.
Пауэл слегка повернулся к нему, продолжая прерванную беседу:
- Нет-нет, Форстер, уверяю вас, нет никаких оснований для беспокойства. Все дело в растительности. Любое лицо, стоит прибавить к нему усы или бородку, сразу становится иным. С усиками я тоже буду похож на Тальяферри. Думаю, что в пышном парике и кринолине вполне сойду и за королеву Викторию.
Эдвард улыбнулся, усаживаясь в кресло рядом с Пауэлом. Тот хлопнул его по колену.
- Ну, дружище, как чувствуете себя после ванны?
- Лучше. Намного лучше. Вы так здорово все разложили по полочкам. Все-таки здравомыслие англичан, то есть лучших их представителей, - он улыбнулся с извиняющимся видом, - просто поражает!
Пауэл вытер салфеткой руки, поднялся и стал прохаживаться по комнате.
- И все же с этим вашим полковником Тальяферри что-то не так. Спорю, это он послал письмо. Говорит, что он коллекционер?
- Да. Старинные часы. Бедняга, он был раздосадован, что я не удостоил их вниманием.
- Коллекционеры все немного сумасшедшие. Достаточно посмотреть на меня.
- И что же вы коллекционируете?
- Нечто изысканное. А вы что же, не заметили? - Пауэл улыбнулся. - Как вам понравилась красотка в кафе "Греко"? Прелестная. Бразильянка. Говорит по-английски с очаровательным акцентом.
Эдвард от души рассмеялся. Светская болтовня Пауэла совершенно вернула ему присутствие духа. Прогуливаясь из конца в конец комнаты, Пауэл в какой-то момент оказался возле окна и, выглянув, скользнул взглядом по человеку, наблюдавшему из дома напротив за всем происходящим в номере Эдварда. Наблюдатель, однако, не стал прятаться, да и Пауэл, похоже, не обратил на него внимания.
- Что же вы мне посоветуете, Пауэл? Подать заявление о краже? Довольно трудно будет изложить всю эту историю на бумаге. - Эдвард налил себе чаю и отпил глоток. - Бледнолицая красавица, поездка по ночному городу, дом с привидениями, отравление героя, красавица пропадает в одночасье… Ну чем не викторианский детектив!
- Если не хотите идти в полицию, попробуйте дать объявление в газеты, пообещав вознаграждение. Это были ценные микрофильмы?
- Да нет. Похитители будут разочарованы, найдя их, а уж когда разглядят… - Эдвард вздохнул. - Однако для меня они безусловно имели ценность. Впрочем, я всегда могу получить копии. Стоит вернуться домой.
Пауэл подсел к столу и поиграл ложечкой.
- Когда вы собираетесь покинуть нас?
- На следующий день после лекции.
- Как жалко, профессор, что впечатление об этой поездке в Рим у вас испорчено. Я чувствую себя едва ли не виноватым, что пригласил вас. Однако, не получи вы письма от этого таинственного Тальяферри, вряд ли бы вы клюнули на мое приглашение!
- Да. Письмо - это загадка. И еще - медальон. - Он достал вещицу. Медальон был теплым. И он тут же отчетливо представил себе Лючию. - Как будто девушка хотела оставить мне какой-то знак, пробуждающий воспоминания… или побуждающий к действию…
- А может, она случайно уронила его, выходя из машины?
- Нет. Исключено. В таверне он все время был на ней.
- Вы уверены в этом?
- Нет, абсолютной уверенности нет, - ответил Эдвард, подумав. - Я ведь все-таки немного выпил.
- Полагаю, не впервые в жизни? - Пауэл усмехнулся.
- Но в это вино определенно было что-то подмешано - либо наркотик, либо галлюциноген.
Пауэл откинулся в кресле и патетически продекламировал:
- "Профессор Кембриджского университета одурманен наркотиками неким призраком", "Призрака зовут Лючия", "Профессор бредит", "Сенсация в дипломатических кругах" - какие эффектные заголовки для утренних газет!
Эдвард улыбнулся:
- Зовут ее и вправду Лючия. Но никакой она не призрак.
- "Мобилизованы все маги Италии", - продолжал дурачиться Пауэл. - "На вопрос: "Может ли призрак ездить в машине?" - один из самых знаменитых магов ответил: "Отчего же нет, если только у него есть права"".
Эдвард захохотал, как мальчишка. В этот момент в дверь постучали.
- Войдите! - Он все еще продолжал смеяться.
- А вдруг это призрак? - Пауэл закатил глаза. Из комнаты, где они сидели, входная дверь видна не была.
- Можно? - поинтересовался женский голос.
Эдвард поднялся и вышел в коридор. В гостиничном халате, с бокалом виски в руке, в дверях стояла Оливия, опершись о дверной косяк.
- Эдвард, сокровище, мне так хотелось снова увидеть тебя. - Она подошла к профессору и обвила его шею рукой. - Хорошо провел первую ночь в Риме? - Все это звучало немного развязно, но вполне в духе Оливии.
- Да как тебе сказать?.. Ночь выдалась довольно бурная. - Отстранясь, он указал на Пауэла. - Позволь представить тебе мистера Пауэла.
Оливия поглубже запахнула халат и жеманно протянула руку:
- Как поживаете, мистер Пауэл?
Тот приложился к ее ручке, взглянул на Оливию, и оба расхохотались.
- Как? - удивился Эдвард. - Вы знакомы?
- Ну конечно! Или ты думаешь, что в Риме еще остались женщины, с которыми незнаком наш Джордж? - Оливия опять обратилась к Пауэлу: - Джордж, ангел-искуситель! Как поживаешь? Уж бог знает сколько времени мы не виделись!
- Это не моя вина, дорогая. Ты избегаешь меня. Не звонишь, не показываешься. Я даже не знаю, где ты живешь.
- Да здесь, в этой самой гостинице. Где же мне еще жить? Или ты думаешь, что я способна разъезжать по городу в халате?
- Тебе к лицу любой наряд. И выглядишь ты еще лучше, чем при нашей последней встрече.
- Это что? Изысканный английский комплимент? Джордж, ты теряешь квалификацию. Получается, что, старея, я становлюсь красивее. Все бы ничего, да вот только, становясь красивее, я старею. - Однако видно было, что беззаботная болтовня отнимает у Оливии много сил. - Так как дела, профессор? Плохо спал? Да? - Она устало взглянула на Эдварда.
- Спал я действительно неважно. Но, извини уж, не из-за тебя.
- Ты гадкий! А я-то решила, что все эти афиши с сообщениями о твоей лекции - лишь предлог, и ты явился в Рим, чтобы отыскать меня.
- Нет, дорогая, это не предлог. Мне действительно придется прочитать объявленную лекцию, и виноват в этом он. - Эдвард указал на Пауэла. - Его рук дело. Может, ты все же присядешь?
- Вы говорите о работе. А это скучно! Вообще-то я заглянула сюда только для того, чтобы напроситься на ужин. Сегодня вечером я свободна. Эдвард, сокровище, ты слышишь? Барон Россо уедет по делам.
- А чем он занимается, кстати? - скорее из вежливости поинтересовался Эдвард.
- Торговля картинами, антиквариатом и тому подобными вещами. Представьте себе, на прошлой неделе он купил партию шпаг и алебард!
- Барон убежден, что сегодня на рынке существует спрос на алебарды? - Пауэл начал раскуривать сигару.
- Он найдет способ проникнуть в Ватикан и продать их там швейцарским гвардейцам.
Пауэл и Оливия рассмеялись.
- Помнишь, Джордж, тот вечер, когда ты пригласил меня на ужин и попытался соблазнить?
- Прекрасно помню. Потому что мне это не удалось.
- Еще бы, дорогой. Ты напился в стельку.
Слова эти были сказаны словно нарочно, чтобы напомнить Эдварду о Лючии и о его ночном приключении. Он опять перенесся мыслями к событиям прошлой ночи и слушал болтовню Оливии вполуха.
- Представляешь, он решил напоить меня. Весьма оригинальный способ. Но я-то выдержала, а он чуть не оказался под столом. - Оливия допила виски. - Ну ладно, я пошла. А то стоим тут в халатах, словно в сцене из фильма, запрещенного детям до шестнадцати.
- А я - режиссер, что ли? - усмехнулся Пауэл.