– Не согласна. В простое понятие "дружба" каждый вкладывает свой смысл. Любые отношения между людьми – это взаимный энергетический обмен. Порой мы не можем объяснить себе, почему одни люди нас притягивают, и мы хотим общаться с ними, а другие без видимой причины отталкивают. В дружбе люди дополняют или восполняют то, в чём каждый из них нуждается. Например, для друга я могу сделать многое, не "взвешивая" с тем, что получу от него. Мне приятно, когда мои старания приносят желаемый результат. Но необходимо встречное, искреннее желание быть полезным и для меня. Ведь и я могу в чём-то нуждаться. Иначе разрушится баланс отношений – один начнёт использовать другого, бесцеремонно высасывать его жизненную энергию, требуя всё время увеличения "дозы". Если я назову человека другом – значит, я ему доверяю себя! Вот вы ведь не каждому можете доверить своё самое сокровенное: мысли, тайны, желания?
– Так же, как и вы, Вера Сергеевна… постарался глубже заглянуть в её красивые глаза и, словно испугавшись этого моего порыва, она отвела взгляд.
– В древнеиндийском трактате "Ветки персика" сказано: "Потребности души рождают дружбу, потребности ума – уважение, потребности тела – желание", – сказала она и снова внимательно посмотрела на меня. – Все три потребности вместе рождают любовь.
– Мудрость древних… – мечтательно произнёс я. – Любовь… Дружба… Чаще всего привязанность мы и именуем такими возвышенными понятиями.
– Нет. Не согласна с вами. Конечно, привязанность является важной частью человеческих отношений, но не имеет ничего общего с дружбой или любовью. Когда людей просто тянет друг к другу или когда люди зависимы друг от друга материально, финансово или социально – это привязанность. Один человек может удерживать другого детьми, материальным благополучием или возможностью социального и профессионального роста. Ты хочешь удержать человека рядом с собой, решая свои насущные проблемы, боишься его потерять лишь потому, что тебе с ним удобно или выгодно – это привязанность. Но она, на мой взгляд, со временем может перейти в привычку. И дружба тоже. А любовь привычкой стать не может. Никогда. Она просто умрёт.
– Сдаюсь! Первый тайм за вами, Вера Сергеевна! – я демонстративно склонил голову, сложив руки в знак смирения и уважения крестом на груди. – Но всё-таки, что вы скажете по поводу известного изречения Оноре де Бальзака, что никто не становится другом женщины, если может быть её любовником?
– Жаль, что Бальзак так плохо знал женщин. Если говорить о мужчинах, к сожалению, они всё чаще останавливают свой выбор только на сексе. Я предпочитаю поддерживать сторону женщин. Мы ищем ту самую любовь. Хотя в отношениях с мужчиной мне бы больше понравилось сочетание "любовник-друг", – Вера Сергеевна лукаво улыбнулась. – Следуя восточной мудрости, прибавьте к таким отношениям уважение – и получите что? – те самые гармоничные отношения, что ищет женщина.
– А ведь какой разной бывает эта самая любовь: взаимной и безответной, любовь-радость, любовь-страдание. Всем по-разному. Но чаще всё-таки мучение.
– Бывает и так. Но женщинам душевные страдания приносит не любовь, а разочарование в отношениях с мужчиной. Его неспособность понять… но я уверена, какой бы мучительной ни была любовь, она делает человека лучше.
– Вы снова правы, но только с женской точки зрения. Любовь для женщины – это вся жизнь, смысл её существования на Земле. Но в жизни мужчины – это всего лишь эпизод и нормальное состояние лишь для тех, кто может справляться с ежедневными психическими перегрузками. Сколько мужчин совершали безумные поступки, шли на преступления из-за любви! Или спивались и кончали самоубийством.
– Но и совершали подвиги…
– Да. Чтобы обладать женщиной. Вспомните историю, много таких героев шло на подвиги после?
– Да, верно говорят, что мужчины идут на всё ради секса. – Я почувствовал напряжение в голосе Орловой, но продолжил её мысль:
– Также говорят, что женщины играют в секс ради любви. Весь мир – театр…
– Ошибаетесь. Секс для женщины – одна из составляющих отношений, естественное продолжение дружбы, уважения и доверия к избраннику. Женщина – цветок, мужчина – садовник. Если садовник создаёт благоприятные условия для своего цветка, не забывает за ним ухаживать, поливать и любоваться им, то получит не только украшение своей жизни, но и сладкие плоды. У плохого садовника и цветы плохие, и ягоды скверные. Просто мужчины стараются об этом не помнить… А игра в секс – это способ добиться от мужчины чего-то желаемого, чем он готов платить за удовольствие. Проститутке нужны деньги, карьеристке – должность, хозяйке – привязанность домашнего работника. Вот все мы и актрисы! – закончила Вера Сергеевна, вздохнув. И неожиданно добавила: – Самая большая ошибка женщин – это ожидание, что отношения с мужчиной спасут от одиночества. Глупости. Мужчины эгоистичны и безответственны!
Я видел, как стремительно портится настроение Орловой.
– Такова природа, – постарался улыбнуться я как можно искреннее. – Мы вечные дети!
– Поэтому я люблю одиночество… – Она не обратила внимания на мою реплику. – Одиночкам проще. Сам за себя, и никто никого не обманывает, и никому не будет больно… всё. Мы пришли. Здесь я живу.
Мы стояли у подъезда многоэтажного дома из белого кирпича.
– Жаль, что вечер так быстро кончается, – вырвалось у меня.
Она как-то странно посмотрела, потом произнесла с улыбкой:
– А хотите напоследок сказку о счастье, Виктор Иванович?
– Расскажите, Вера Сергеевна. Послушаю с удовольствием.
– Жил-был один холостой человек. Жил неплохо, работал, веселился. Заработанных денег хватало на поездки за границу, на красивых женщин и разные новые приобретения, которые и составляют материальное благополучие многих. Прожив сорок с лишним лет, он понял однажды, что устал. Уже почти ничего не радовало, всё чаще приходили разочарование и депрессия. И однажды этот человек решил свести счёты с жизнью. В этот момент к нему спустился ангел и поинтересовался:
"Разве плохо иметь много денег?"
"Хорошо!" – ответил человек.
"Разве плохо сытно есть, пить?"
"Хорошо!" – ответил человек.
"Разве плохо развлекаться с женщинами?"
"Хорошо!"
"Так живи, чего тебе не хватает?" – улыбнулся ангел. А человек говорит:
"В чём смысл?"
"Смысл? В гармонии!" – сказал ангел и показал человеку его половинку…
Я смотрел вслед уходящей красивой, молодой, но уже умудрённой жизнью женщине, не зная, что сказать. Понимал, что прямо сейчас мы должны расстаться, но очень этого не хотел. Я слышал стук каблучков её туфель, хотелось окрикнуть, остановить, напроситься на чай…
Пока я думал так, она подошла к подъезду.
– Спасибо, что проводили, Виктор Иванович. До свидания! – с улыбкой, которая так притягивала взгляд, попрощалась она, чуть задержавшись на пороге, затем, набрав код кнопками на домофоне, открыла железную дверь и скрылась за ней.
– До свидания! – Я стоял, озадаченный контрастами в настроении Веры Сергеевны и своей нерешительностью.
Ночью я думал о ней. И почти не жалел, что не попросил номера её мобильного телефона. Зачем?
Многое не совпадало в мозаике наших судеб, поэтому не могло сложиться в картинку и обрести реальных очертаний. Долгие годы мы не знали друг друга, за пять лет совместной работы наши желания и мечты не сделали нас ближе. Мы продолжаем жить в разных мирах, наполненных разными интересами, встречами с разными людьми, близостью и расставанием с кем-то другим.
Но почему всё в этой женщине казалось мне таким знакомым? И зачем именно теперь, когда у меня болеет мать, Вера Сергеевна Орлова стала для меня такой необходимой? Почему долгие пять лет я не отпускаю её из своего сердца? Зачем пытаюсь завладеть хотя бы крохотным уголком в её душе? Я этого не понимал, страстно желая её. Хотел быть рядом и всегда ощущал какую-то неловкость, несоразмерность: я не мог достичь её высоты и не мог дать ей того, чего заслуживала королева. И всё в её наружности и в её окружении было устроено будто для кого-то другого. И всё же… и всё же я не мог без неё жить! Я любил. Любил, опасаясь близости. Она зашла в моё сердце без стука и без звонка. Но знать об этом она не могла. А если бы узнала? Что тогда?
Кто я для неё? Сотрудник. Подчинённый. Могут ли сложиться меж нами дружеские отношения? Вера Сергеевна – женщина-друг? Я сам привёл аргументы против, с которыми Орлова не согласилась. Вообще-то, в моём представлении писателя жила женщина-товарищ, которая олицетворялась некой внешне интересной самодостаточной девушкой с характером, с которой можно поговорить по душам, сходить в ресторан, поехать куда-нибудь далеко, напиться до чёртиков, провести вечер или ночь вместе, бегать голышом и даже не заниматься сексом. Впрочем, секс не исключался. Но такой, что не портит дружеских отношений. Девушка-товарищ мне нравится и всё – о любви речи нет. Она признаёт во мне мужчину-друга, одинокого волка, она смеётся вместе со мной над всем миром и над всем тем, над чем смеюсь я, и надо мной, и над собой заодно. Утром она может умчаться по своим делам, а вечером появиться вновь, если я позову. Она не слишком обременяет меня своими проблемами, а я знаю, что могу пожаловаться ей на жизнь – утешит. И ещё я знаю, что иногда, точнее всегда, могу найти её, чтобы поиграть в дружбу между мужчиной и женщиной, будто веря, что просто так она смеётся моим шуточкам, подбадривает, выполняет мои прихоти и ложиться со мной в постель, будто она – не очередная из их женского рода. Уверен, что знает, что очередная, просто возле меня её держит безумное желание брать хотя бы то, что даётся в руки. И она смогла уяснить для себя, что функция женщины – поддерживать мужчину по жизни. Выбранного ей и стоящего её усилий мужчину.
Вера Орлова совсем не подходила на роль женщины-друга. Она являлась той единственной, ради которой я сам был готов на всё. За пять неполных лет она совершила невозможное: из циника я превратился в романтика, из равнодушного внутреннего ленивца – в того, кто жаждет подвигов. И я ценил это превращение. Ведь так приятно хотя бы пытаться быть героем. И так хорошо иметь цель и добиваться её! Пусть даже цель изводит отказами, намёками лишь на неясную возможность, этим самым мотивируя на поступки. В общем, Вера Сергеевна Орлова являлась для меня этакой недоступной богиней, которая превращает внутреннее "я" мужчины в вечный двигатель.
Она не позвонила на следующий день. И на следующий. Меня это, мягко сказать, задело. Я иногда любил поиграть с женщинами, но не любил, когда играли со мной. Но женская стратегия сработала, я всё больше привязывался к Орловой и никак не мог выкинуть её образ из головы и из сердца, где он обжился, как у себя дома. Я пытался представить, как при следующей встрече сделаю вид, что не заметил свою начальницу, но, теряясь в догадках, всё сводил к тому, что она с кем-то другим проводит ночи и встречает рассветы в чужих объятиях. Меня это злило, как неопытного подростка, а неприятное щемящее чувство острой ревности разрушало мой тусклый покой. Да, я ревновал! Нет, она не делала ничего предосудительного или пошлого, – даже представить, что эта изящная женщина способна на что-то пошлое, не получалось. И именно это злило меня сильнее всего.
Не выспавшийся и измученный нехорошими мыслями, утром третьего дня после нашей вечерней прогулки, я вышел на работу пораньше и стоял возле входа в офис, поглядывая на часы, в надежде, что Орлова придёт как обычно. Стрелка уже отсчитала лишних пять минут от начала рабочего времени, а её всё не было. Торчать у входа под пристальными взглядами охранников становилось неприличным, и я поднялся к себе на этаж.
Сидя перед компьютером, я никак не мог привести мысли в порядок. Работа не лезла в голову, всё валилось из рук. Каким неуклюжим становится человек, когда любит! Как быстро слетает с него шелуха самоуверенности, и каким одиноким и ненужным он кажется себе. Весь мой хвалёный многолетний опыт общения с женщинами рассеялся, как дым, и я чувствовал себя очень неуверенно. Где Вера? Что с ней? Неизвестность давила.
Я понимал, что такие женщины, как Орлова, всё делают по расчёту и не выходят замуж за таких неудачников, как я. Разве её красивые ноги должны топтать грязь подъездов и коммуналок? Они достойны лимузинов или "Феррари", но никак уж не трамваев или метро. В тот день ни минуты я не мог не думать о ней. Это раздражало, но страх перед встречей с Орловой стал постепенно исчезать.
Во время обеденного перерыва я поднялся в её приёмную. Секретаря, как я и предполагал, на месте не оказалось. Меня просто тянуло магнитом открыть дверь кабинета и посмотреть. А что, если Веры Сергеевны нет в кабинете? А если она там, что тогда делать? Больше всего на свете мне хотелось сейчас, чтобы её не стало вовсе… но я знал, что, исчезни она из моей жизни, я каждый день буду потихоньку сходить с ума от недостатка света и от душевного удушья.
Без стука, с нервным трепетом в груди я открыл двойную дверь с табличкой "Заместитель генерального директора Орлова В. С.". Вера Сергеевна сидела за столом с чашкой кофе и просматривала какие-то бумаги. Бросив на меня короткий взгляд, она поинтересовалась:
– Что вам, Виктор Иванович?
Я несколько секунд стоял в растерянности на пороге. Она не смотрела на меня, не поднимая взгляда от бумаг.
Это придало мне сил.
– Я хотел сказать… – мой голос сел, в горле ощущалась сухость, будто я не пил воды уже несколько дней, но, сделав над собой усилие, я всё-таки смог продолжить: – Хотел сказать… что вы очень красивы, Вера Сергеевна!
Дверь закрылась за мной до того, как она подняла глаза. Количество адреналина, которое выбросил мой мозг в организм, наверное, было равно выбросу адреналина, как во время прыжка с парашютом. Со счастливой улыбкой на лице, словно на крыльях я летел в свой отдел: "Всё в порядке! Онажива-здорова!"…
Перед тем, как толкнуть дверь с табличкой "Плановый отдел" я с трудом натянул на физиономию маску равнодушия. Надо сказать, что мне это стоило очень больших усилий.
Так уж повелось в обществе, что мужчина не должен показывать своих чувств. Он должен выглядеть сильным, напористым и активным, добиваться власти и престижа. Проявления сентиментальности – это удел женщины. Но, несмотря на надеваемую обществом в повседневной жизни на мужчину маску, мужчина, не в меньшей степени, чем женщина, нуждается в нежности. А нежность – это упоение от сладостного погружения в светлые чувства. Разве может хоть один, даже самый сильный и смелый человек, сказать, что ему это не нужно. Мужчины в своём потаённом стремлении к нежности боятся лишиться в глазах окружающих своей брутальности, но в душе-то они понимают, что это не аргумент для отречения от чувств, – истинная смелость заключается в том, чтобы не бояться проявлять их к женщинам, детям, щенкам и котятам. Понимают и боятся. А ведь поступки с проявлениями нежности друг к другу укрепляют отношения и делают людей счастливыми.
Я это осознал, прочитав однажды статью, в которой говорилось о том, что многие мужчины проявляют нежность лишь при побуждении к сексу, но для женщины нежность, не требующая последствий, намного ценнее нежности-прелюдии к интимной близости. И только сама женщина может научить мужчину этому, открыв ему свой мир, и разрешить ему проявлять нежность без повода! А мужчине это так необходимо!
Я мечтал о том дне, когда Вера Сергеевна откроет мне свой мир, позволит сказать ей самые нежные, ласковые, ни к чему не обязывающие её слова. Позволит и примет их.
Вечером мы с друзьями взяли пива и пошли в сауну. Друзья – это всё те же Колька Подружный и Мишка Дергунов. За время, прошедшее после окончания института, Подружный круто поднялся по карьерной лестнице – теперь он работал на должности начальника отдела реализации, – самого большого отдела нашего офиса, и в подчинении имел полсотни сотрудников, включая менеджеров всех уровней. Надо сказать, что ответственности Колька не боялся никогда. А мы с Мишкой Дергуновым продолжали нести свою трудовую вахту на рядовых должностях в плановом отделе фирмы.
– Жизнь, старики, это паломничество к смерти, – философствовал, словно декламировал стихи, Подружный, наполняя прозрачные бокалы холодным янтарным пивом. – С самого момента рождения мы идём к смерти. И величайшее несчастье человечества состоит в том, что оно противится ей. Тем самым утрачивая великое таинство смерти. Страшась её, мы утрачиваем и смысл самой жизни, ведь жизнь и смерть – одно целое. Путешествие и цель неотделимы друг от друга, – он поднял бокал и улыбнулся. – За яркую смелую жизнь и такую же смерть!
– Лучше за долгую и богатую жизнь! – поднял бокал Мишка Дергунов.
– За нас, живых и здоровых! – поднёс я свой бокал к бокалам друзей.
Мы одновременно выпили за прозвучавший экспромтом тост.
– Человек не может находиться в состоянии счастья постоянно, – поставив наполовину опустошённый бокал на дубовый стол, продолжил начатую тему Подружный. – Например, вот приобрёл ты новую машину или встретил новую женщину. Счастье? Да. Но это короткий период, максимум полтора-два года. Потом эйфория рассасывается. Для нового всплеска нужен новый толчок извне, новая причина. Но тут ещё вопрос: способен ли ты увидеть эти причины? Да и захочешь ли?
– Кстати, о женщинах! – воскликнул, припомнив что-то важное, Мишка и посмотрел на меня. – Весь офис гудит о твоих отношениях с Орловой. До сих пор обсуждают, как ты флиртовал с ней на её Дне рождения. Это правда?
– Да вы что, мужики! – как можно натуральнее рассмеялся я. – Кто – я, и кто – Орлова! Ну, потанцевали и всё. Сразу – отношения…
– Не скромничай! – подмигнул Дергунову Подружный и посмотрел на меня. – Юрист говорил, что девчонки из бухгалтерии видели, как ты третьего дня Орлову вечером домой провожал. Ещё юрист сказал, что она даже машину служебную не взяла.
– Меньше бы он по курилкам шлындался да языком своим трепал! – проворчал я в сердцах. Наш начальник правового отдела славился природным талантом собирателя и распространителя сплетен. И первое, и второе он делал с превеликим удовольствием в рабочее и в нерабочее время, но второе – ещё и с добавлением собственных фантазий. Никто в офисе не мог тягаться с нашим юристом в плане скорости распространения свежайших новостей и слухов. Хотя, был ещё один – его конкурент, тоже заядлый курильщик по кличке "ГЕС", из начальников средней руки, но в скорости выпуска сплетен юристу проигрывал. Я сам уже давно оставил пагубную привычку баловаться сигаретами, а тягой к сплетням как-то не обзавёлся. Поэтому и дружбы с этими двумя членами неформального офисного движения "Народное око за гласность!" не водил.
– Ну, проводил один раз… – отпираться перед друзьями было глупо, и я решил кое в чём признаться: – Нравится мне Орлова. Очень. С того момента, как увидел впервые пять лет назад у нас в офисе.
– Ещё бы! – подхватили друзья. – Кому из мужиков она не нравится?! Даже генеральный клинья подбивает. Умная, знающая, требовательная. Правда, стерва ещё та! Юрист – вообще Веру Сергеевну боится. Наверное, из всего офиса её благосклонности добился только ты один!
– Да какая там благосклонность! – я говорил искренне, хотелось выплеснуть наружу наболевшее. – Потанцевали пару раз, проводил один раз. От цветов она отказалась. Разве это похоже на благосклонность!..