Птица Феникс
В монументальных изваяниях, каменных пирамидах и захороненных мумиях египтяне стремились обрести вечность; вполне закономерно, что именно в их стране должен был возникнуть миф о циклически возрождающейся, бессмертной птице, хотя последующая разработка мифа совершена греками и римлянами. Адольф Эрман пишет, что в мифологии Гелиополиса Феникс (enu) - это покровитель юбилеев, или больших временных циклов. Геродот в знаменитом пассаже (II, 73) излагает с подчёркнутым скептицизмом первоначальную версию легенды:
Есть там другая священная птица, имя ей Феникс. Сам я никогда её не видел, кроме как нарисованной, ибо в Египте она появляется редко, один раз в пятьсот лет, как говорят жители Гелиополиса. По их словам, она прилетает, когда умирает её отец. Ежели изображения верно показывают её размеры, и величину, и наружность, оперение у неё частью золотистое, частью красное. Облик её и размеры напоминают орла. Египтяне рассказывают о повадках этой птицы целую историю, которой я не верю. Прилетает она, как они говорят, из Аравии, неся тело своего отца, облепленное миррой, и там его хоронит. А несёт она тело отца следующим образом: сперва лепит яйцо из мирры, по величине такое, чтобы ей было под силу его нести, всё время пробуя его на вес и приподнимая, затем выгребает из него середину и закладывает туда тело отца, которое сверху залепляет комками мирры, пока вес яйца вместе с трупом не сравняется с прежним его весом; затем, залепив отверстие, несёт яйцо в храм Солнца в Египте. Так рассказывают об этой птице и её делах.
Лет через пятьсот Тацит и Плиний подхватили чудесную историю; первый справедливо отметил, что всякая древность темна, но преданием установлен между появлением Феникса промежуток в 1461 год ("Анналы", IV, 28). Плиний также занимался хронологическими характеристиками Феникса; он пишет, что, согласно Манилию, продолжительность жизни этой птицы совпадает с Платоновым, или Великим, годом. Платонов год - это период, за который Солнце, Луна и пять планет возвращаются в первоначальное положение; Тацит в "Диалоге об ораторах" определяет его как 12 994 обычных года. Древние верили, что по прошествии этого огромного астрономического цикла мировая история повторится во всех подробностях, ибо повторятся влияния планет; таким образом, Феникс становится как бы символом или образом Вселенной. Для большего сходства между космосом и Фениксом можно отметить, что, по учению стоиков, мир погибает в огне и возрождается в огне и что этому циклу нет начала и не будет конца.
Со временем механизм рождения Феникса упростился. Геродот говорит о яйце, а Плиний - о червяке, однако поэт Клавдиан в конце четвёртого века уже прославляет бессмертную птицу, возрождающуюся из собственного пепла, наследницу себя самой и свидетеля многих веков.
Немного найдётся мифов, столь распространённых, как миф о Фениксе. К уже упомянутым авторам можно прибавить Овидия ("Метаморфозы", XV), Данте ("Ад", XXIV), Пельисера ("Феникс и его естественная история"), Кеведо ("Испанский Парнас", VI) и Мильтона ("Самсон-борец", in fine), Шекспир в заключении "Генриха VIII" (V, 5) написал следующие прекрасные строки:
Как девственница-Феникс, чудо-птица,
Себя сжигая, восстаёт из пепла
Наследником, прекрасным, как сама…
Можно также упомянуть латинскую поэму "De Ave Phenice", которую приписывали Лактанцию, и англосаксонское подражание этой поэме, датируемое восьмым веком. Тертуллиан, св. Амвросий и Кирилл Иерусалимский приводили Феникса как доказательство воскресения во плоти. Плиний высмеивает врачей, которые прописывают снадобья, изготовленные из гнезда и пепла Феникса.
Ремора
"Ремора" на латинском языке означает "отсрочка" или "помеха". Таков точный смысл слова, которым в фигуральном смысле называют Echeneis, породу присасывающихся рыб, веря в то, что они, прилипая к судну, способны остановить его. Ремора - это рыба пепельного оттенка, на верхушке головы у неё хрящевый диск, в котором создаётся вакуум, что даёт ей возможность присасываться к другим подводным существам. Вот как Плиний излагает её свойства (IX, 25):
Существует маленькая рыбёшка, обычно водится она возле скал и называется эхенеис; люди полагают, что, когда она присасывается к находящемуся в воде килю корабля, корабль замедляет ход; поэтому её так назвали; и также по этой причине у неё дурная слава, ибо она приносит неудачу в любовных делах, ибо ею околдовывают и мужчин и женщин и лишают их любовного пыла и страсти; также вредит она в делах судейских, затягивая решение дела и судебное разбирательство. Но оба эти дурные действия и оттяжки она возмещает одним благим и полезным качеством: когда её прикладывают к животу беременной женщины, она задерживает опасный прилив в матке и удерживает ребёнка до полного срока родов; тем не менее мясо её не разрешается употреблять в пищу. Аристотель полагает, что у неё множество ног, потому что её густые плавники похожи на ножки.
Здесь и далее Плиний описывает мурекс, разновидность пурпуровой улитки, о которой также существует поверье, будто она останавливает корабли на полном ходу; затем, возвращаясь к "останавливающей суда эхенеис", он сообщает, что "она имеет в длину одну пядь, толщиною в пять пальцев и часто останавливает суда. И более того, засоленная, она обладает свойствами доставать золото, упавшее в колодец или источник, как бы они ни были глубоки, ежели её туда опустить, чтобы она присосалась".
Любопытно, как замедление хода судов привело по ассоциации к затягиванию судебного процесса, а затем к задерживанию родов. В другом месте Плиний рассказывает, что ремора в сражении при Акции решила судьбу Римской империи, остановив галеру, на которой Марк Антоний делал смотр своему флоту, и что другая ремора, несмотря на все усилия четырёхсот гребцов, остановила корабль Калигулы. "Пусть ветры дуют изо всей силы, пусть ливни и бури бушуют как только могут, - восклицает Плиний, - однако маленькая эта рыбёшка господствует над их яростью, сдерживает их могущество и посрамляет их силу, как бы ни была она велика, - на что не способны ни самые толстые и прочные канаты, ни самые тяжёлые и громоздкие якоря, как бы глубоко и неподъёмно они ни закрепились".
"Величайшая мощь не всегда побеждает. Маленькая ремора может остановить корабль", - повторяет изящный испанский писатель Диего де Сааведра в своих "Политичных эмблемах" (1640).
Саламандра
Это не только маленький дракон, живущий в огне, но также (согласно одному словарю) "насекомоядная лягушка с густо-чёрной гладкой кожей, усеянной жёлтыми пятнами". Из этих двух ипостасей более известна легендарная, посему никого не удивит, что она включена в эту книгу.
В книге X "Естественной истории" Плиний утверждает, что "саламандра столь холодна, что, ежели хоть прикоснётся к пламени, оно тотчас погаснет, словно бы в него положили кусок льда"; в другом месте он опять говорит о ней, скептически замечая, что, будь верно то, что колдуны приписывают саламандре, ею бы пользовались для тушения пожаров. В книге XI он пишет о четвероногом крылатом насекомом, называемом "пирралис", или "пирауста", которое "живёт на Кипре в кузницах и медеплавильнях… (и вылетает) прямо из огня"; а ежели очутится в воздухе и хоть немного пролетит, то падает замертво. В памяти человеческой саламандра стала воплощением этого ныне позабытого существа.
Богословы приводили Феникса как доказательство воскресения во плоти и саламандру - как пример того, что живые существа могут обитать в огне. В книге XI "Града Божьего" Блаженного Августина есть глава с названием "Могут ли земные существа существовать в огне", и начинается она так:
Что же должен я сказать недоверчивым в подтверждение того, что живое, из плоти состоящее тело может, не разрушаясь, устоять и противу смерти, и противу вечного огня. Им недостаточно того, что мы приписываем сие чудо всемогуществу Господа, они требуют, чтобы мы это доказали каким-нибудь примером. Мы им ответим, что есть существа по сути своей тленные, ибо они смертны, и однако они живут в огне, оставаясь невредимыми.
Также поэты прибегают к образам саламандры и Феникса как средствам поэтического преувеличения. Кеведо в сонетах четвёртой книги "Испанского Парнаса", где "прославляются подвиги любви и красоты", пишет:
Hago verdad la Fenix en la ardiente
Leama, en que renaciendo me renuevo;
Y la virilidad del fuego pruebo,
Y que es padre у que tieno descendiente.
La Salamandra fria, que desmiente
Noticia docta, a defender me atrevo,
Cuando en incendios, que sediento bebo,
Mi corazón habita у no los siente.
В середине двенадцатого века по всей Европе распространялось подложное послание, якобы адресованное протопресвитером Иоанном, Царём Царей, византийскому императору. В послании этом, представляющем собой перечень чудес, говорится о гигантских муравьях, добывающих из земли золото, о некоей Реке из Камней, о Море из Песка с живущими в нём рыбами, о гигантском зеркале, отражающем всё происходящее в государстве, о скипетре, выточенном из цельного изумруда, о камешках, делающих человека невидимым или светящимся в темноте. В одном из абзацев сказано: "В нашем краю водится червь, называемый "саламандра". Саламандры живут в огне и делают коконы, которые затем придворные дамы разматывают и ткут из нитей бельё и одежды. Чтобы очистить эти ткани, их бросают в огонь".
Об этих несгораемых полотнах, или тканях, очищаемых в огне, есть упоминание у Плиния (XIX) и у Марко Поло (I, 39). Поло утверждал, что саламандра - это не животное, но субстанция. Сперва никто ему не верил; ткани, изготовленные из асбеста, продавали под видом саламандровой кожи, и они были неоспоримым доказательством существования саламандры.
Бенвенуто Челлини на страницах своего "Жизнеописания" вспоминает, что в пятилетнем возрасте видел, как в огне резвилось маленькое существо, похожее на ящерицу. Он рассказал об этом отцу, и тот ответил, что это саламандра, и знатно отколотил сына, дабы удивительное видение, редко доступное людям, навсегда запечатлелось в памяти мальчика.
Для алхимиков саламандра была духом стихии огня. При таком толковании, подкреплённом рассуждением Аристотеля, которое сохранил для нас Цицерон в первой книге трактата "О природе богов", становится понятно, почему люди верили в легендарную саламандру. Сицилийский врач Эмпедокл из Агригента сформулировал теорию четырёх "корней", или стихий, противоположность и сродство коих под действием Вражды и Любви составляют сущность истории космоса. Смерти нет, есть лишь частицы "корней", которые римляне позднее назовут "элементами" и которые либо разъединяются, либо соединяются. Эти "корни" - огонь, земля, воздух и вода. Они вечны и все равны по своей силе. Теперь мы знаем (думаем, что знаем), что это учение ложно, но в прежние времена люди верили в его истинность, и принято считать, что в целом оно было полезно. Теодор Гомперц писал:
У четырёх стихий, которые составляют и поддерживают мироздание и ещё продолжают жить в поэзии и в народной фантазии, - долгая и славная история.
Система эта требовала равенства стихий: коль есть животные земные и водяные, должны существовать животные, обитающие в огне. Для престижа науки требовалось, чтобы существовали саламандры. В том же духе Аристотель говорит о животных, обитающих в воздухе.
Леонардо да Винчи полагал, что саламандры питаются огнём и таким способом обновляют свою кожу.
Саратан
Существует легенда, обошедшая все страны и все эпохи, - рассказ о моряках, причаливших к неизвестному острову, который затем погружается в море и топит их, ибо этот остров живое существо. Вымысел этот мы находим в первом путешествии Синдбада и в песни VI, строфе 37, "Неистового Роланда" ("H'ella sia una isoletta ci credemo" - "Мы думали, что это маленький островок"); в ирландской легенде о святом Брендане и в греческом Александрийском бестиарии; в "Historia de Gentius Septentrionalis" (Рим, 1555), написанной шведским священником Олавом Магнусом, и в следующем пассаже в начале "Потерянного рая", где Сатана, его "чудовищное тело, по длине Титанам равное", сравнивается с китом:
Как великан морей - Левиафан,
Когда вблизи норвежских берегов
Он спит, а запоздавший рулевой,
Приняв его за остров, меж чешуй
Кидает якорь, защитив ладью
От ветра, и стоит, пока заря
Не усмехнётся морю поутру, -
Так Архивраг разлёгся на волнах…
Парадоксальным образом одна из самых ранних версий этой легенды приводилась с целью её опровергнуть. Её записал в "Книге Животных" Аль Джахиз, мусульманский зоолог девятого века. Приводим его текст по испанскому переводу Мигеля Асина Паласиоса.
Что до саратана, я никогда не встречал человека, который бы видел его собственными глазами.
Некоторые моряки утверждают, что им приходилось плавать у морских берегов, на которых они видели лесистые долины и расщелины в скалах, и они причаливали, чтобы развести костёр, и, когда жара проникала до хребта саратана, зверь этот начинал погружаться в воду вместе с людьми, которые на нём находились, и со всеми росшими на нём растениями, так что лишь те, кто умел плавать, спасались. Это превосходит самые смелые, самые причудливые измышления фантазии.
А теперь посмотрим текст Аль Казвини, персидского космографа, писавшего по-арабски. Взят этот текст из его труда, озаглавленного "Чудеса творения", и гласит он следующее:
Что до морской черепахи, то она столь огромна, что люди на кораблях принимают её за остров. Один купец рассказывал такое:
- Плавая по морю, мы обнаружили остров, поросший зеленью, и причалили к берегу и выкопали ямы, чтобы развести огонь и сварить пищу, как вдруг остров заколыхался и моряки сказали: "Скорей назад на корабль! Это черепаха! Жар огня разбудил её, мы здесь погибнем!"
Эта история повторяется в "Плаванье по морю" св. Брендана:
И тогда они поплыли дальше и вскорости подошли к этому острову; у берега места были неглубокие, и кое-где торчали небольшие скалы, но наконец они нашли заливчик, который им показался удобным, и развели там костёр, чтобы приготовить обед, а св. Брендан ещё оставался на корабле. И когда костёр хорошенько разгорелся и мясо начало поджариваться, островок зашевелился; перепуганные монахи бегом вернулись на корабль, оставив и костёр, и варившуюся еду, и очень дивились этому движению острова. И св. Брендан их успокоил, сказав, что это большая рыба, называемая "джаскони", которая ночью и днём старается ухватить пастью свой хвост, но из-за того, что она так огромна, не может это сделать.
В англосаксонском бестиарии "Эксетерской книги" опасный остров - это "искусный в коварстве" кит, который умышленно обманывает мореплавателей. Они устраиваются на его спине, чтобы отдохнуть после трудов в море, и тут Дух Океана внезапно опускается в воду и топит людей. В греческом бестиарии кит - воплощение блудницы из Притчей Соломоновых: "Ноги её нисходят к смерти, стопы её достигают преисподней"; в англосаксонском бестиарии он символизирует Дьявола и Зло. Такое же символическое значение он имеет в "Моби Дике", сочинённом через десять веков.
Сатиры
Так называли их греки; в Риме их именовали фавнами, панами и сильванами. Книзу от пояса они - козлы; туловище, руки и голова - человечьи. У них густая шерсть, короткие рожки, остроконечные уши, быстрые глаза и крючковатый нос. Они похотливы и обожают вино. Сатиры сопровождали Вакха в его разгульном и бескровном покорении Индии. Они устраивали засады для нимф, любили плясать, играть на флейте. Сельский люд почитал их, принося им первинки урожая. Им также приносили в жертву ягнят.
В эпоху Древнего Рима один из этих полубогов был захвачен во время сна в его пещере в Фессалии солдатами Суллы, которые привели его к своему военачальнику. Сатир издавал нечленораздельные звуки и был так отвратителен своим видом и запахом, что Сулла сразу же велел отпустить его обратно в горы.
Воспоминание о сатирах жило в средневековом образе чертей. Слово "сатира" как будто никак не связано с "сатиром"; большинство этимологов возводят "сатиру" к "satura lanx" - блюду, состоящему из смеси; отсюда литературное произведение смешанного жанра, вроде сочинений Ювенала.
Сведенборговы ангелы
Последние двадцать пять лет своей жизни, посвящённой науке, знаменитый философ и учёный Эмануэль Сведенборг (1688–1772) жил в Лондоне. Но поскольку англичане не слишком словоохотливы, он приобрёл привычку беседовать с демонами и с ангелами. Бог даровал ему возможность посетить Тот Свет и ознакомиться с жизнью его обитателей. Христос говорил, что попасть на небеса могут лишь души людей праведных. Сведенборг к этому прибавил, что они также должны быть разумными; позже Блейк высказал мнение, что это должны быть художники и поэты. Ангелы Сведенборга и есть души, избравшие небесную обитель. Они не нуждаются в словах - ангелу достаточно подумать о другом ангеле, и тот оказывается рядом с ним. Пара влюблённых здесь, на земле, становится на небе одним ангелом. Миром ангелов правит любовь, каждый ангел - сам по себе рай. Облик ангела - это облик совершенного человека, облик рая - таков же. В каком бы направлении ни обратил ангел свой взор, он всегда лицом к лицу с Богом. А главное - они прорицатели; самое большое их удовольствие - это молитва и решение богословских проблем. Дела земные суть лишь символы дел небесных. Солнце - лик Божества. На небесах времени не существует, облик райских существ меняется согласно настроению. Одеяния ангела сияют соответственно возвышенности его ума. Души богатых богаче, чем души бедных, ибо богатые привычны к роскоши. На небесах все предметы, вся обстановка и города более телесны и более сложного состава, чем на земле, цвета более разнообразны и ярки. Ангелы английской породы выказывают склонность к политике, евреи - к продаже безделушек, а немцы носят с собой пухлые тома, куда заглядывают, прежде чем решиться дать ответ. Поскольку мусульмане почитают Мухаммеда, Бог снабдил их ангелом, воплощающим Пророка. Нищие духом и отшельники к утехам небесным не допускаются, ибо не способны ими наслаждаться.