* * *
Не дочитав статьи до конца, я отложил ее в сторону - захотелось чего-нибудь мясного, бифштекса с кровью, например, или просто сырой строганины. Фон Блад по-прежнему стоял в дверях понурой тучей.
- Хозяин, а давай собачек твоих порубим и съедим? - спросил я серьезно. - Rigor mortis у них уже нет… Давно мечтал собачку поесть, да все жалко было. Знаете, у меня в партии кореец работал, так он жмурился от удовольствия, когда речь о псине заходила…
И зря спросил, зря куражился. Выкрикнув:
- "На, ешь!" - он кинул в меня бультерьером, и я не смог увернуться.
21. Потом прилетел кирпич.
Итак, ночь я провел с двумя хорошими бультерьерами и статьей о мясе. А мог бы с Надеждой. Если бы не был ханжой.
Из бедняг обильно сочилась кровь, и чтобы перед сном добраться до туалетной комнаты, не испачкав тапочек, мне пришлось использовать их тела, как используют подручные предметы для устройства временных переправ через лужи (извините меня за эти картинки - если бы вы испытали то, что испытал в замке я, то и вам захотелось бы пощипать нервы слушателей).
Утром пришел фон Блад. В измятом и испачканном грязью смокинге. На лице его легко читалось желание договориться.
- А что без собаки? - сердечно спросил я, предложив присесть рядом с собой. Стоит ли говорить, что настроение у меня в тот момент было лучше некуда.
- Замучаешься их таскать. - Кровать под его весом едва не испустила дух. - За ночь еще две полегли.
- А что такое? Мор? Чума? Холера? - участие в моем голосе шелестело жизнерадостным ручейком.
- Да нет, осадки в виде кирпичей.
- Небеса сердятся?
- Слушай, брось дурака валять! - взорвался он. - Твой кот в замке объявился. Что делает, то и хочет.
Я разразился тирадой:
- Мой кот?! Животный терминатор? И вы еще живы?!! Невероятно! Вы не призрак случаем? Можно я вас потрогаю?
На это Блад сверкнул очами и выкрикнул чуть ли не фальцетом:
- Рано радуетесь! Еще не вечер! Сегодня по всей крыше, по всем вентиляционным и иным ходам мои люди выставили более ста самых современных капканов и ловушек.
Его оптимизм отдавал оптимизмом трупа, щеки которого продолжают жизнерадостно покрываться щетиной. Что такое капканы и ловушки, что такое, наконец, танковая дивизия СС "Мертвая голова", если голова уже потеряна? Скептически улыбнувшись, я рассказал, как Теодора кормила кота швейными иголками, и что из этого вышло. Тут прибежал охранник. Он сообщил, что завтрака в обычное время не будет.
- Почему? - раздраженно посмотрел фон Блад.
- Единственный оставшийся на военном положении повар лечился всю ночь от бессонницы. И утром сунулся с похмельным синдромом в вентиляционный короб за припрятанной там бутылочкой наливки, - криво улыбнулся охранник, когда-то работавший лечащим врачом в вытрезвителе.
- Ну и что?
- Ну и попался в медвежий капкан и орет теперь благим матом, хоть и выпил все до дна.
Фон Блад покачал сокрушенно головой и приказал охраннику:
- Идите на кухню и приготовьте мне омлет с телятиной и луком.
Тот, пожав плечами, ушел.
- Я не верю тому, что происходит… - пробормотал мой тюремщик, безвольно осев. Глаза его смотрели в никуда, губы подрагивали. Сочувствие охватило меня, я подумал: - Надо же так вляпаться! И все из-за меня, - и сказал голосом старшего товарища:
- По-моему, вы реагируете неадекватно. Берите пример с вашего покорного слуги. Менее чем через десять дней мне предстоит исчезнуть в вашем желудке, а я держусь молодцом.
- Вы просто не верите в то, что исчезнете в моем желудке… - проговорил фон Блад. И горестно добавил, прикрыв ладонями повлажневшие глаза:
- Бедные собаки… Я так их любил… А как они меня любили…
Мертвые собаки-убийцы не вызвали в моем сердце никаких чувств, кроме злорадного удовлетворения.
- Если честно, то я не верю совсем в другое, - усмехнулся я, насладившись ими, то есть чувствами. - Я не верю, что мой котик Эдгар за ночь отправил на тот свет четырех бультерьеров.
- Я сам видел, как он завалил четвертого… Кромвеля… Он стоил мне трех тысяч баксов. Теперь меня исключат из общества бультерьеристов…
- Как завалил? - проявил я живой интерес.
- Манной небесной…
- Вы шутите?!
- Совсем нет… - идиотски улыбнулся людоед. - В семь часов десять минут утра у северо-восточного крыла замка с крыши упал язык. Бараний, граммов на двести… Собаки некормленые, как полагается по уставу, бросились к нему, не успели разобраться, как упала вырезка на килограмм. Потом телячьи мозги. Потом почки, потом был гуляшный град…
- А потом прилетел кирпич…
- Совершенно верно.
- А откуда у моего кота столько мяса? Странно… Вы знаете, я могу поверить, что его подвезла транспортная летающая тарелка, но в то, что Эдгар не съел весь ее груз в пятнадцать минут, я никогда не поверю!
- Вы не знаете, маркиз. В прошлом я ведь был мясник, и отец был мясник, - застенчиво улыбнулся он. - Дед тоже. Он так умел разрубить мясо, что костей не было видно совсем, а вы знаете, это настоящее искусство, похитрее ваяния и прочей там пластической хирургии.
- Не понимаю, причем тут это? - довольство пропитало меня с головы до ног - Блад первый раз назвал меня маркизом. Подлизывается, паразит.
- Ну, сейчас это хобби. В восточном крыле замка у меня небольшой цех, в свободное время я в нем отдыхаю. С барашками, телочками, бычками. Топором-пилой, знаете ли, поработаешь, и, как новый становишься. Особо электрической пилой орудовать люблю. Вжиг-вжиг, уноси готовенького, - сказал мясницкий "фон" мечтательно.
- Теперь понятно. Мяса некуда девать, а крысы его жрут, и кости растаскивают по всему подземелью…
- Да… Я их специально развел - надо ж куда-то мясо девать. Теперь они второе мое увлечение. Мясницкое дело для рук, а дрессировка, кроссбридинг пасюков с целью создания управляемых пород - для ума.
- А почему не приняли мер по охране мяса? - спросил я, вспомнив доктора Моро, делавшего диких животных человекообразными, и сразу за доктором - своего генетически измененного кота. Что с этими людьми поделаешь! Вечно кого-то в кого-то превращают.
- Как же не приняли. Приняли меры. Замки на всех подвальных дверях повесили, капканы расставили…
- Этот партизан в сапогах наверняка сделал закладки до начала боевых действий…
- Видимо, да. Мне кажется, вы, мой пленник, мне сочувствуете… Меня это убивает.
- Ну, зачем вы так раскисаете. Я уверен, он вас не съест, как в известной сказке, а так, по миру просто пустит. А вам-то что? Мясники сейчас везде нужны.
- По миру пустит, и вы все получите… Замок, ценные бумаги, цех, секретер Людовика XIV…
- Ага. Если вы подпишете соответствующие бумаги.
- Ни черта я не подпишу, - ворвался фон Блад. - Я сейчас прикажу отвести вас в цех и разделаю как самоуверенного бычка! И ваш кот будет жрать ваше мясо…
- Да… - вздохнул я сочувственно. - Фон-барон из вас получился мясницкий. Никакого политеса.
- Плевать.
- А может, договоримся? Меня кот точно есть не будет, а вас вот доведет до умопомрачения по сценарию бессмертного творения Эдгара По. Жену убьете, замок сожжете… Зачем вам это? Давайте договоримся, а?
- Можно и договориться. Женитесь на моей дочери - и по рукам! Все получите официально и по закону в виде приданного.
- На вашей дочери? Жениться? Погодите, погодите! Надежда ваша дочь?!!
- Да, она моя дочь. Потому ее портрет и висит в моем кабинете.
- И вы меня привезли сюда, чтобы на ней женить?!
- Это ваша злая судьба, иначе не скажешь… - развел руки фон Блад. - В ту ночь мы крупно поскандалили, она упрекала меня в том, что я плохой отец, что ничего не хочу для нее сделать. А что я не желал для нее делать? Да одно - не хотел, чтобы она замок в сумасшедший дом превращала! Вы знаете, скольких мужчин из него на носилках вынесли? А скольких ногами вперед? Не знаете! И потому я стоял на своем, и она драться полезла, исцарапала всего, шею до крови прокусила - вы видели кровь на манишке. А когда я ее в ковер закатал, кричать стала: "Повешусь, с башни брошусь, во рву утоплюсь, вены порежу!" В общем, так достала, что я выкрикнул в запале: - Вешайся! Режь! Бритву найдешь в ванной! - раскатал ковер и уехал. Сначала ничего было - езда на скорости здорово меня успокаивает. А потом представил ее в ванной, своей новой ванной с порезанными венами, в облаке крови представил, и назад рванул, зарок дав, первого встречного схватить и на ней женить…
- И этим встречным оказался я…
- Нет, мужик с собачкой. Хороший такой мужик с симпатичным бультерьером на поводке. Жалко их стало, и я решил - будь что будет, тем более, иногда педагогичнее бритву в руку сунуть, чем ее отнять. И рванул к себе в цех, мечтая лишь о Прохоре…
- Вы что, гомик?! - поморщился я.
- Да нет, "Прохор" - это любимый топор, вы его видели в кабинете. Ничто так меня не успокаивает, как он. Так вот, рванул я к себе в цех, мечтая о "Прохоре", и тут вы маму мою поимели…
- Извините, больше не буду, - проговорил я кисло, дав себе зарок больше не материться на машины, некультурно проезжающие мимо.
- Это точно, - посмотрел исподлобья с искоркой гурмана.
- Ваша дочь, вроде, девушка симпатичная, все на месте… - поежился я.
- Это так, - покивал Блад. - Но у нее есть один небольшой пунктик, порок можно сказать…
- Небольшой порок? Это из-за него вы вогнали "Прохора" в стену под портретом?
- Да, из-за него.
- И что за порок?
- Да, пустое. Вы десятым по счету у нее будете. А что после вас буду делать, и представить не могу…
- Бросьте. Не буду я десятым по счету - у меня красный диплом. А что касается матримониальных планов вашей дочери, дайте объявление в газеты, и через день стены вашего замка рухнут от напора полчищ женихов.
- Это так… Однако Надюша не любит абы кого. Она любит лишь мужчин с богатым, если не с болезненным воображением. И с красными дипломами, - ехидно усмехнулся.
- А что это она мужей изводит?
- Точно не знаю. Вызывал я однажды известного психоаналитика, так он мне такое наплел…
- Что наплел?
- Всякое. В основном, о моей отцовской ответственности. Впрочем, зря я об этом.
- Зря так зря. Так на чем мы остановились?
- Вы хотели со мной договориться, - посмотрел он, как измучившийся алкоголик смотрит на прославленного в народе нарколога.
- Ну и что вы решили?
- Знаете, давайте заморозим тему дня на два. Я на кота поохочусь, вы с Наденькой пообщайтесь, а потом поговорим. По рукам?
- Как хотите. Но знайте, кот может распуститься, пойти, так сказать, вразнос, гм… замка. Не хотелось бы, знаете, человеческих жертв, вы так молоды…
Сверкнув глазами, фон Блад ушел. Пред сном я дочитал статью о мясе. Как и во втором чтении она не вызвала у меня пессимистических настроений.
* * *
Микробиологические процессы. В М. здоровых, хорошо отдохнувших перед убоем животных микроорганизмы отсутствуют. Утомление способствует их проникновению в мышечную ткань из кишечника. Употребление в пищу М. таких, а также длительное время голодавших животных может привести к возникновению пищевых токсикоинфекций. Для повышения стойкости М. и предохранения его от действия микробов соблюдают следующие условия: достаточный отдых животных перед убоем, очистка шкуры и копыт перед убоем (банька для человека, см русское народное: "…ты, Баба Яга, сначала баньку истопи, попарь, вымой, потом уж в печь клади"), хорошее обескровливание, правильный туалет туши, быстрое охлаждение, поддержание температуры 0°С и относительной влажности воздуха 85%. В питании людоеда М. - основной источник полноценного белка. В М. различают мышечные, высокоценные белки, содержащие все незаменимые аминокислоты, и соединительнотканные, неполноценные белки. Наибольшим биологическим действием обладают азотистые экстрактивные вещества, являющиеся сильными возбудителями секреции пищеварительных желёз. Содержание белков и жиров в М. животных см. в табл.
Баранина 1-й категории охлаждённая
-
белки - 13,9
жиры - 16,0
206,0
Говядина охлаждённая 1-й к.
-
белки - 15,2
жиры - 9,9
Ккал на 100 г - 154,0
Свинина жирная охлаждённая
-
белки - 12,2
жиры - 35,6
Ккал на 100 г - 381,0
Телятина молочная
-
белки - 16,1
жиры - 7,0
Ккал на 100 г - 131,0
Человечина (до 20 лет)
-
белки - 17,3
жиры - 10,5
Ккал на 100 г - 320
Человечина (20-40 лет)
-
белки - 12,2
жиры - 36,1
Ккал на 100 г - 305
22.Нет, это сон!
Той ночью уснуть мне не удалось. Во-первых, мешала Надежда, спорадически пристававшая, во-вторых, стреляли, туда-сюда бегали скопом по железной крыше, били стекла, орали благим матом соло и хором, а на рассвете с третьего этажа упало что-то большое и музыкальное, кажется, рояль.
Фон Блад заявился в девять часов утра, заявился, довольно потирая руки.
- Я вижу, у вас временные успехи? - спросил я, язвительно улыбаясь.
- Да! - сказал он так, как будто одолел всех черных котов в Москве и Московской области.
- Что-нибудь с Эдичкой? - нахмурился я.
- Да нет, просто жена ушла! - заулыбался он холостяцки счастливо. - Сказала, что жить в таких условиях не может и не хочет, и вообще уже третий месяц изменяет мне с моим управляющим.
- Они вас разорили?! - обеспокоился я.
- Да нет, я все предусмотрел, маркиз. У этого управляющего управляющим работает мой человек, и он оставил им ровно столько, чтобы жене не пришло в голову вернуться.
- Да вы Эйнштейн от экономики! - искренне восхитился я. - Надежда говорила мне, что вы все предусматриваете, но до такой степени! Советую закрепить этот успех клятвой безбрачия.
- Я подумаю, - вдруг насупился фон Блад.
- Почему вы хмуритесь? Что-нибудь не так с Эдичкой?
- Да все так… Если не считать материальных потерь, в том числе рояль от Мюллера, то счет один ноль в мою пользу.
Я встревожился.
- Теперь он у вас одноглазый, - мстительно улыбнулся фон Блад. - Выражаю вам свои соболезнования.
Не надо было ему это говорить. Я бросился на него, как ястреб, и в удар вложил всю свою силу - а при усиленном белковом питании, которое я получал в течение недели, ее было более чем достаточно.
23. Осталось поперчить.
Все болело. Я, крепко привязанный к кровати, витал в облаке тупой боли и пытался думать, чтобы не страдать телесно.
Хорошо, что вырубила меня Надежда. Приятно, когда дочь заступается за отца, как пантера. Отделала славно - небось, он ее в лучших бойцовских школах учил - ушу, кун-фу, и прочих у. Чтобы мясо хорошо отбивала. И училась точно на отлично - после ее ручек меня только солью посыпать, да поперчить осталось. И на сковородку - п-шшшш. Хотя, на мой вкус, перестаралась. Нельзя мясо отбивать до состояния котлеты. Потому что отбивная - это отбивная, а котлета - котлета, это ж каждому понятно.
Черт, а если действительно поперчат и посолят? Эта ж боль покажется мне райским наслаждением!
С них станется.
Но и бог с ними. Зато глаз Блада брызнул только так. И синяка не будет, так аккуратно все получилось.
Да, я такой. Я, может, и сделаю вам неприятность или скажу лишнее, но если вы мой друг, то вашему врагу не позавидуешь. Под танк пойду, но счет, по меньшей мере, сравняю.
Жалко киску. Сидит сейчас в какой-нибудь пыльной щели, вылизывается, вспоминая свою парфюмерию, меня вспоминая. Натальины объятия и поцелуи.
Жалко-то жалко, но кошачий глаз - это кошачий глаз, а людоедский - это людоедский. И теперь мне не поздоровится. Представляю вариант будущего. Все обошлось, все есть… Мы сидим с Эдгаром в переполненном кабачке. За наш стол никто не садится. Все бояться черного кота с черной повязкой на правом глазу. И меня, покрытого шрамами, и с точно такой же повязкой, но на левом…
Как же, размечтался. Не дожить тебе до кабачка, в котором можно пофорсить с повязкой, скушает Мясоедов только так.
Надо было ему не глаз, зубы выбивать. Чтобы только манную кашку.
Ну-ну, только манную кашку. И мясное пюре Gluteus maximus. То есть из ягодичной мышцы. Моей. Или паштет из печенки. Жаль цирроза пока нет.
А с другой стороны, может, все еще обойдется. Мужская дружба - это настоящая дружба. Увидит Эдичка, как я за него отомстил, сапоги подтянет, рукава засучит и в бой. Людоед-то не очень, хоть и большой, надави - рассыплется. Еще немного, и он наш.
Господи, как больно.
Хорошо, что она меня била. Расчетливо - ничего полового не тронула. А охранники, они ведь только туда и бьют.
А если бы я не поехал за ним в деревню? Не поехал за Эдичкой? Жил бы теперь с Теодорой. Дела бы поправились. В Италию бы поехал. Колизей, Ватикан, Чиччолина, макароны кругом, пастой называются. А тут попал. И не куда-нибудь, а в форменную сказку. Кошмарную сказку. Коты в сапогах, людоеды, их дочери с пунктиками.
Нет, сказок в наши дни не бывает. Бывают коты умнее людей. А людоеды? Тоже сомнительно. Наплел с три короба, дочка любимая ему подыграла. Заливное из человеческих глаз. Луп-луп. Вот придумали! Небось, рязанские. В Рязани ведь грибы с глазами - их едят, а они глядят.
Вроде отпускает.
Шаги.
Блад идет, точно.
24. Шила в глазу не утаишь.
Людоед явился, шагая тяжело, как Каменный гость. Левый его глаз прикрывала черная повязка. В руках играло тонкое шило.
- Око за око, око за око, - протяжно и тоненько повторял он, приближаясь ко мне шажок за шажком.
Я молчал. А что говорить? Всегда дураком был. Ведь говорил начинающий хулиган Лякса (о нем позже), когда еще в детский сад ходил, в старшую группу, что перед тем, как ударить ближнего, надо досчитать хотя бы до трех.
- Так какой глаз тебе выпустить? - подойдя вплотную, спросил изувер уже серьезно. - Правый или левый?
Вечно меня спрашивают, что отрезать. В дружественном Афганистане, слава богу, вопрос касался ушей, остренько наточенным пуштунским ножом касался - до сих пор приходится длинную прическу носить, потому как по счастливому исходу событий пришили их по разному - одно, как было, оставили лопоухим, а другое сделали как у Алена Делона - часто им любуюсь, локоны справа приподняв. Так что коротко постриженный я как тот заяц - одно ухо на макушке, а другое отдыхает. А тут, понимаешь, глаза…
Я задумался над вопросом. С одной стороны, правый глаз - ведущий, и надо было бы оставить его. А с другой стороны, он видит на половину диоптрии хуже. Значит нужно оставлять левый?
- Правый, - проговорил я как можно тверже, и сапожный инструмент страшно двинулся к моему лицу.
До инвалидности и клички "Нельсон" оставалось полдюйма, когда фон Блад, захохотав, отбросил шило и сорвал с лица повязку.
Глаз был на месте!