– Что вам здесь нужно?
– Просто навестила подругу, – ответила Элнер, спускаясь с крыльца.
– Не вздумайте притащить новую кошку! – крикнул вслед Майкл.
Молочник
В ер джил А. Ньютон, племянник Вербены, на ферме проработал больше сорока лет. Он вставал в три часа ночи, облачался в белую накрахмаленную униформу, повязывал галстук-бабочку, надевал фуражку и спешил на ферму; без двадцати четыре заканчивал погрузку, а четверть пятого уже въезжал на пустынные улицы спящего города. В это время мир, в котором еще не было автомобильного и людского шума, принадлежал ему безраздельно. Лишь изредка залает собака или заголосит петух. Верджил изо всех сил старался не потревожить эту предрассветную тишину. К каждому дому он подъезжал максимально тихо, снимал с грузовика проволочную корзинку с молочными бутылками и почти беззвучно ставил ее на крыльцо. Чтобы не топать, он носил черные кожаные ботинки на толстой двойной подошве. Забирая пустые бутылки, старался ими не греметь.
Утром горожане откроют двери, заберут молоко и даже на секунду не задумаются о том, кто его доставил. Но молочник приходит к ним в дождь и солнце, зной и стужу, причем задолго до появления разносчика газет, булочника и почтальона.
Однако с годами маршрут Верджила становился все короче и короче. Супермаркет продавал молоко и сметану в картонных упаковках, люди уже не хотели возиться с бутылками. И вот настал день, когда ферма прекратила доставку вообще, а Верджила перевели в учетчики. Теперь он работал с восьми до четырех, но все равно просыпался в три ночи. Иногда он садился в машину и до рассвета кружил по городу, вспоминая былые дни.
Он ездил по своему прежнему маршруту и смотрел на дома стариков, в которых свет зажигался около пяти утра. В 5.15 Элнер Шимфизл обычно уже бродила по кухне, соседи ее вставали не позже половины шестого. Мы с Элнер чем-то похожи, думал Верджил. Она тоже не хочет пропустить восход солнца. В ее доме когда-то жила семья Гленна Уоррена. Район был людный. Сейчас большинство старых домов пустовали, но Верджил помнил всех прежних обитателей.
Иногда, кружа по городу, он насвистывал свою любимую мелодию:
Как мы с тобою встречались летом…
Как звезды будто летели вспять…
Память об этом, ах, память об этом,
Нет, никогда никому не отнять.
Ему нравилось быть молочником. На старого мистера Свенсена так хорошо работалось. Но он умер, и дело его захапал зятек, а тут еще недавно померла Маленькая мисс Дэвенпорт. Ничто не остается неизменным. Жизнь казалась просто чередой перемен. Были стеклянные бутылки – стали картонные упаковки, был молочник – стал учетчик. Прежде работал на хорошего человека – теперь горбатишься на сволочь. Раньше ферма была семьей, но вот в нее затесался урод.
Теперь все сотрудники шли на работу как на каторгу. А прежде – как на праздник. Все сгинуло. И что Ханна Мари нашла в этом Винсенте? Конторские девушки рассказывали, он вытворяет такое… Хорошо бы кто-нибудь уведомил его жену.
Сердце вдребезги разбито
1998
Почти у каждого человека есть секрет, который он уносит с собой в могилу, и новосел "Тихих лугов" Бонни Гамме не стала исключением.
Она долго проработала в "Красном амбаре" – обучала групповым танцам – и считала себя этаким профессионалом шоу-бизнеса. Как-то раз она даже встретилась с Тэмми Уайнетт и, конечно, хорошо знала все мелодии кантри. В городе Бонни была почти что знаменитостью, но все равно оставалась недовольна своей судьбой. Ей всегда хотелось чего-нибудь нового, яркого, захватывающего.
И вот однажды это произошло. На уроке Бонни демонстрировала ученикам новые па, и вдруг ей показалось, что в глубине зала она разглядела знаменитого певца Вилли Нельсона. Потом она зашла в бар и снова его увидела – он сидел один. Бонни слышала о его привычке там и сям появляться тайком. Сердце ее слегка засбоило, и она вроде как ненароком приблизилась к стойке, чтобы рассмотреть человека получше. Точно, Вилли Нельсон. Лицо как печеное яблоко, сальные волосы, борода и всем известная красная бандана. Бонни изо всех сил пыталась не нарушить его уединение, однако не устояла. Из-за этакой близости к звезде она не совладала с собою и тихонько подсела на соседний табурет. Наверное, он оценит, как тактично девушка сохраняет его инкогнито. Иначе его окружит толпа почитателей, и тогда прощай возможность соприкоснуться рукавами с выдающимся Вилли Нельсоном. Через минуту Бонни прошептала, глядя в сторону:
– Между прочим, я вас узнала. Не волнуйтесь, я вас не выдам. Просто хочу сказать, что я ваша горячая поклонница.
Вилли слегка опешил, но прошептал в ответ:
– Спасибо, милочка. Я ценю вашу деликатность.
– Вы здесь проездом? – спросила Бонни, уставившись в потолок.
– Да, – кивнул Вилли. – Славный у вас городок. И ваш танцевальный урок мне очень понравился. – Глаза его хищно блеснули. – Что-нибудь выпьете, душенька?
Наутро Бонни проснулась в мотеле, мучаясь жутким похмельем. Вилли исчез – видимо, снова пустился в путь.
Мало того, что переспала с мужиком вдвое старше себя, так позже еще выяснилось, что она обозналась – это был вовсе не Вилли Нельсон. Кошмар. Даже через двадцать четыре года, уже упокоившись в могиле, Бонни держала рот на замке.
Следующим новичком "Тихих лугов" стала Бесс Гуднайт, и сосед Лестера Шингла выполнил свое обещание:
– Эй, Лестер, просыпайся! Объявилась одна Гуднайт.
В вечер убийства Бесс была в боулинг-клубе и числилась среди главных подозреваемых.
Судьбе было угодно, чтобы всего через полгода сестры-близнецы воссоединились – на холм прибыла Ада Гуднайт. И вот уже два главных подозреваемых!
Отныне Лестер Шингл не смыкал глаз и внимательно прислушивался к разговорам. Он был начеку – вдруг кто-нибудь упомянет его имя. Но пока – ничего. Обычная болтовня о рождениях, свадьбах и прочей ерунде.
Новое тысячелетие
Конец эпохи
Элнер перебирается
2006
Года два назад Элнер Шимфизл свалилась с фигового дерева и угодила в больницу. Соседка ее Вербена Уилер тотчас пустила слух, что она умерла. Это не вполне соответствовало истине, но Кэти Колверт узнала о том уже после публикации некролога. Выписавшись из больницы, Элнер прочла его с огромным удовольствием. К сожалению, в следующий раз слух о ее смерти соответствовал истине. Кэти опубликовала тот же самый некролог, который так понравился Элнер. Она так долго присутствовала в жизни города, что Кэти решила спросить его обитателей, как в двух словах они бы охарактеризовали эту женщину.
Вот какие ответы она получила: "забавная", "милая", "как ребенок", "мудрая", "хорошая кухарка", "веселая", "замечательная соседка", "лучше всех консервировала фиги", "неподражаемая", "любила животных", "любила букашек", "истинная христианка", "неповторимая" и два раза – "незаменимая". Лучшего нельзя и желать.
Смерть Элнер Шимфизл опечалила город, но обрадовала "Тихие луга". Весть разнеслась мгновенно: "Здесь Элнер Шимфизл! Элнер с нами!" Люсиль Бимер была просто счастлива.
Она знала, что многие захотят поболтать с Элнер, у которой всегда были весьма любопытные взгляды на жизнь.
Однако все ее так любили, и за долгую жизнь у нее появилось столько знакомых и родственников, что лишь на то, чтобы со всеми просто поздороваться, ушла целая неделя.
Наконец покончив с приветствиями, Элнер сказала:
– Вы даже не представляете, как я ошарашена. Я не могла дождаться, когда снова со всеми увижусь, но думала, что отправлюсь на небеса, а вы, оказывается, все это время были по соседству!
Муж ее Уилл рассмеялся:
– Нет, ты скажи, почему так долго копалась? Я уж тебя заждался.
– Знаю, милый, знаю. Но я не пыталась растянуть свою жизнь. Наверное, здоровье у меня крепкое.
Племянник Джин тоже очень обрадовался тетушке и первым делом спросил, как там Дена.
– У нее все хорошо, мой дорогой. Она вышла за симпатичного доктора и очень счастлива.
– Правда?
– Да, конечно, на прошлой неделе Норма получила от нее письмо.
– Хорошая новость, спасибо, что сообщила. Как поживает Норма?
– Непоседлива, точно кошка, и все такая же душенька, – засмеялась Элнер. – Я буду по ней шибко скучать. И по малышу Мэкки тоже.
Она огорчилась, что многие старожилы уже сгинули, но и с теми, кто остался на холме, ей было приятно поболтать. В земной жизни народ любил обсуждать свои хвори, а теперь говорил лишь о том, что привело его на кладбище.
Миссис Белл уже в десятый, наверное, раз поведала свою историю:
– Значит, врач звонит мне и говорит: "Очень жаль, миссис Белл, но у вас рак, и мы должны начать лечение немедленно". Не морочьте мне голову, отвечаю, некогда мне цацкаться с этим раком, у меня дел по горло. К врачу носу не казала и прожила еще пять лет. Да уж, сколько тебе отпущено, то – твое, и я свое пожила, никаких обид. Самое смешное, что померла-то я от сердечного приступа.
– Вряд ли вы знаете, Элнер, а меня вот прикончил клещ, – сказал Густав.
– Ох ты! Где ж ты его подцепил?
– На Аляске. Завалил лося и с него хватанул клеща. Началось заражение, через неделю я сыграл в ящик.
– Выходит, лось с тобой поквитался.
– Похоже, так, – засмеялся Густав.
Малыш
Мэкки обедал в кафетерии, когда в окно увидал Томми Линдквиста Младшего – нынешнего героя школьной футбольной команды. Все встречные ему радостно улыбались и махали руками.
Некогда Мэкки и сам был Малышом – всеобщим любимцем, который сделал победный тачдаун и женился на Норме, первой городской красавице. Он был тем, кто, конечно же, горы свернет. Тем, кому все улыбались и махали. А потом в один прекрасный день все закончилось.
После Кореи пришлось помогать отцу в магазине. Мэкки даже не пробовал стать профессиональным футболистом, чего все от него ожидали.
Теперь он слегка облысел и хрустел коленками, и кто-то другой был Малышом. Его и сверстников потеснило следующее поколение молокососов. Теперь он всего лишь пожилой никчемный дядька, который сидит и смотрит на невероятно самоуверенного паренька, незыблемо убежденного в своей вечной удаче. Бессмысленно говорить ему, что оглянуться не успеет, как счастливые деньки закончатся и он будет гадать, что же произошло: он-то думал, что только начинает жить, и вдруг оказалось, жизнь почти прожита. Как там в песне поется – "И это – все, что ли?" Да нет, так не годится.
Что-то я разнюнился, подумал Мэкки. Наверное, тоскую по тете Элнер. Невозможно осознать, что больше никогда ее не увидишь. Он знал ее с самого детства. Родители покупали у нее яйца, потом он женился на ее племяннице. До самой своей смерти она называла его "малыш Мэкки", и он чувствовал себя молодым. Да что ж с ним такое-то, черт бы его побрал? Надо же, уставился в окошко и жалеет себя. Господи, жизнь так скоротечна… Тратишь ее на всякую ерунду, но когда это поймешь, уже слишком поздно и ты превратился в старого пердуна, чье время ушло, и ему осталось только завидовать юнцу.
Подошла молоденькая официантка. Мэкки отер глаза и высморкался в салфетку.
– С вами все хорошо, мистер Уоррен? – спросила девушка.
– Все нормально. – Мэкки шмыгнул носом. – Борюсь с простудой.
– Еще кофе?
– Да, пожалуйста. Бекки, ты не раздумала осенью поступать в техникум?
Девушка чуть нахмурилась:
– Не знаю, мистер Уоррен. По обстоятельствам.
– Послушай, если дело в деньгах, мы с Нормой охотно одолжим тебе, сколько надо.
Бекки опешила:
– Правда?
– Ну конечно. – Мэкки посмотрел на девушку: – Не торчи здесь, Бекки, езжай. Не теряй времени, дорогая.
Вербена неудачно зашла в туалет
Кроме воссоединения с любимым мужем, множеством родных и друзей, Элнер радовалась тому, что в будущем ее земные подруги разместятся неподалеку от нее – Вербена, Руби и Тотт купили соседние участки. Значит, все как раньше. Те же люди, только адрес другой. Первой явилась Вербена – в буквальном смысле рванула на холм.
Узнав о ее прибытии, Элнер Шимфизл очень обрадовалась давней приятельнице и еле дождалась, когда та поздоровается с родными.
– Привет, Вербена! Как хорошо, что ты здесь, я по тебе истосковалась.
– Я тоже соскучилась. Я была на твоих похоронах, Элнер, и положила тебе цветы.
– Спасибо. Прости, что не смогла ответить тем же.
– Пустяки. Ты знаешь, Лютер Григз купил твой дом.
– Да, мне сказали. Как самочувствие, дорогая?
– Приличное. Нога больше не болит, но, если честно, особой радости нет.
– Правда? – удивилась Элнер. – Но почему, дорогуша?
– Злость берет, что я умерла, вот почему. Десять лет я копила на поездку в Калифорнию, но теперь никуда не еду, причем билет мой не подлежит возврату.
– Ой, сочувствую. А что случилось, ты заболела?
– Вовсе нет. Я так и знала, что смерть моя будет нелепой. Всю жизнь, Элнер, я старалась быть дамой – не сквернословила, не курила на людях, всегда имела чистый носовой платок, ни разу не пропустила воскресную службу. А в результате – взорвавшийся унитаз выстрелил мною в потолок.
– Не может быть!
– Вот так вот. Очень надеюсь, что в некрологе умолчали о причине смерти. И вот что я тебе скажу: Джастин Кламп разбирается в сантехнике как свинья в апельсинах. Когда эта штуковина забарахлила, я сказала Мерлу, чтобы вызвал водопроводчика из фирмы О’Делла. А ему, видишь ли, там показалось дорого. Ты же знаешь, какой он скупердяй. Помнишь, как он купил остатки искусственного газона? Все разного оттенка. А подержанный комплект для ванной? В нем же ничего не работало. Вечно так: грош наживает, а два проживает. Вот пусть теперь радуется, что сэкономил десять баксов: я – покойница, он – вдовец.
– Очень жаль, что сорвалась твоя поездка в Калифорнию, но постарайся увидеть и положительную сторону во всей этой истории. Скажем, ты все-таки довольно долго пожила на белом свете.
Элнер очень обрадовалась, что Лютер купил ее дом. Тот дом, в котором он, можно сказать, вырос.
Учеба ему не давалась, и он был готов бросить школу, но Элнер неустанно вдалбливала:
– Дорогой, каждый в чем-нибудь да хорош. Главное, понять – в чем.
К счастью, Лютер понял. Сразу после школы он устроился на ферму Андера – стал водителем фуры. Для бывшего троечника он очень неплохо зарабатывал и смог позволить себе жениться на своей подружке Бобби Джо.
К несчастью для жены, его понятие хорошего времяпрепровождения заключалось в том, чтобы тащить ее к каждому авто, грузовику или фургону, какие встретятся в радиусе пятисот миль.
– Что поделаешь, милая, – говорил Лютер, – такая моя работа. Я должен быть в курсе всех автомобильных новинок.
Конечно, это была наглая ложь. Просто он обожал любые машины.
Все новости, пригодные к публикации
Составляя некролог Вербены Уилер, Кэти Колверт столкнулась с нешуточной проблемой. Отец Кэти, основавший газету, в некрологах всегда называл причину смерти, и если сейчас о ней умолчать, читатели взбеленятся.
Однажды Кэти уже попыталась обойтись недомолвками, когда миссис Спейр отравилась несвежей устрицей в ресторане морепродуктов "У Арнольда" (хозяин был одним из главных рекламодателей, а старухе стукнуло сто два года), но подписчики оборвали телефон:
– От чего она умерла?
– Я хочу знать, что именно ее прикончило!
– Что значит – умерла? Дайте подробности!
Кэти получила суровый урок: нельзя утаивать существенную информацию. Тем более что ресторан Арнольда все равно закрылся. Но сейчас ситуация иная, крайне щекотливая. Как тут соблюсти право общественности на информацию, не вторгаясь в частную жизнь покойной? Намучившись с формулировками, Кэти опустила пикантные детали и остановилась на "бытовом несчастном случае, закончившемся трагически".
Как ни старалась она уберечь Вербену, слухи просочились и все всё узнали в мельчайших подробностях, да еще Мерл подал иск к сантехнической фирме Клампа. Конечно, некоторые бесчувственные люди давились смехом, представив, как унитаз взрывается и его сиделец пробивает потолок.
Однако истинная трагичность происшествия была в том, что Вербене вовсе не хотелось в туалет. Она собиралась в магазин и наведалась в сортир, что называется, на всякий случай. Убедившись в бесплодности своего визита, Вербена машинально спустила воду. Разумеется, в эти детали она никого не посвятила.
Три месяца спустя ее муж Мер л тоже прибыл на "Тихие луга".
– Так вот он какой, этот загробный мир, – сказал Мерл, выслушав приветствие и ознакомительный рассказ Люсиль Бимер. – Это великое "потом", о котором столько разговоров.
– Все именно так.
– Спасибо, что встретили и ввели в курс дел, Люсиль. Но позвольте кое-что уточнить. Вы говорите, временами кто-нибудь бесследно исчезает?
– Да.
– И еще никто не вернулся?
– Нет, и пока что, к сожалению, это остается загадкой.
И тут вдруг Элнер Шимфизл по привычке запела:
– Ах, сладкая тайна жизни, наконец-то я тебя разгадала…
Бёрди Свенсен шепнула мужу:
– Ну почему люди без слуха так любят петь?
Грустное Рождество
Норма печалилась. Первое Рождество без тети Элнер, да еще Мэкки куда-то запропастился. Утром проснулась – его нет. Совсем на него не похоже. И ведь прекрасно знает, что она в подавленном настроении. Норма натянула халат, влезла в тапочки и спустилась в кухню. Кофеварка включена, однако ни Мэкки, ни его машины, и даже записки нет, хотя обычно он всегда оставляет записку. Что происходит? Норма позвонила на мобильный Мэкки, муж долго не отвечал, потом наконец откликнулся.
– Ты где?
– Прости, выскочил на минутку, уже еду домой. – Мэкки отключился.
Норма налила себе кофе и вернулась в спальню. Раздражение росло. Ведь знает же, она пугается, если проснется одна и не найдет записки. Минут через пять хлопнула входная дверь.
Норма сошла в гостиную и увидела мужа: рот до ушей, смотрит на большую коробку под елкой.
– Ох, Мэкки! – вздохнула Норма. – Ну зачем? Мы же договорились, в этом году – без подарков.
– Открой коробку, – сказал Мэкки.
– Ладно, я надеюсь, ты не истратил кучу денег. Пойду налью еще кофе.
– Нет, сначала открой.
Норма подошла к елке – из коробки доносились какие-то странные звуки.
– Господи, что там? – Норма сорвала обертку – в коробке хором мяукали шесть сереньких полосатых котят. – Боже мой, ты спятил, что ли? Где ты их взял?
– Санта-Клаус принес.
– Поверить не могу, что ты притащил их в дом. И что с ними делать?
Тут один котенок выбрался из коробки. Норма его подхватила, и он заурчал, как моторчик.
– Мэкки, я тебя убить готова. – Норма ожгла его взглядом. – Только этого мне не хватало – заботиться о гадкой своре вонючих бродячих кошек.
В ближайшие дни они купили игрушки, наполнитель для лотка, кошачью еду и все время возились с малышами. Это было лучшее Рождество за последние годы.