Прокурор пришел в замешательство, когда немного погодя перед ним предстал Кудрет Янардаг - с виду настоящий высокопоставленный "чиновник по особым поручениям". Не зря, видно, болтают о нем в городе. Может, он и в самом деле послан сюда Анкарой? Чем черт не шутит?
- По какому делу меня вызвали? - едва переступив порог, спросил Кудрет.
Тон, которым был задан вопрос, совсем обескуражил прокурора.
- В связи с распространившимися слухами, эфендим, пришлось прибегнуть к вашей помощи.
Кудрет спокойно вынул из кармана пачку сигарет, закурил.
- Вы, вероятно, интересуетесь пятьюдесятью тысячами лир?
- А вы давали кому-нибудь такие деньги?
- Если понадобится, я доложу об этом Анкаре, - сказал Кудрет и гордо удалился.
В полном смятении прокурор повернулся к начальнику тюрьмы:
- Что будем делать?
IX
Идрис медленно шагал по ночному Стамбулу. С пятью хрустящими тысячелировыми бумажками в кармане и небольшой суммой, оставшейся от пятисот лир. Жизнь на Бейоглу кипела. Пройдя по левой стороне мимо Галатасарайского лицея, он очутился на проспекте Истикляль, по которому, как и всегда в это время, текла плотная толпа.
Миновав Цветочный пассаж, Идрис остановился перед рестораном "Дегюстасьон", удивительно напоминавшим заведения подобного рода в Париже, Риме, а возможно, и в Триесте. Он еще не ужинал. К тому же ему предстояло встретиться здесь с Сэмой… С пятью тысячелировыми он великолепно проведет время на Бейоглу, а потом уж вернется к той девице. Ей под тридцать, красавицей ее не назовешь, но симпатичная, а главное, всем сердцем привязалась к нему…
Зал ресторана был переполнен. Густой табачный дым, шум, громкий говор жестикулирующих посетителей, столы с разнообразными салатами, креветками, омарами и всевозможными мясными блюдами, гарсоны во всем черном, словно дипломаты…
Нынешнюю ночь Идрис решил похитить у судьбы-злодейки и стал выбирать себе столик, но тут из верхнего зала кто-то басом окликнул его:
- Идрис!
Он посмотрел вверх и замер. Удивление быстро сменилось досадой, когда он узнал Длинного, того самого Длинного, с которым не так давно они вместе дурачили людей. Если не везло, довольствовались бубликами, чаем и сыром прямо в "конторе" на Джагалоглу. В случае удачи кутили в самых лучших ресторанах на Босфоре, в Бейоглу или на Принцевых островах. И тогда Длинный смеялся громче всех, потешаясь над обманутыми жертвами…
Сегодняшняя встреча с ним была совсем некстати, но куда денешься? И скрепя сердце Идрис решил подойти к Длинному. Посидит немного с бывшими приятелями, выпьет самую малость, но откровенничать не станет. Зачем им знать, что у него в кармане пять новеньких тысячелировок, что он обзавелся невестой, которой уже под тридцать, а главное, что их Кудрету так повезло! Если, упаси аллах, они пронюхают об этом, завтра же Длинный отправится к Кудрету. Какое там завтра! Сейчас же помчится, если будет поезд. А потом от него не отвяжешься!
Погруженный в свои мысли, Идрис поднимался по лестнице наверх, где тоже было полным-полно. С трудом пробрался он к столику, за которым сидел Длинный.
- Привет честной компании!
За исключением Кудрета Янардага, здесь собралась вся "инспекционная бригада". И только один парень - могучего телосложения, прилично одетый - был незнаком Идрису. Должно быть, он занял место Кудрета Янардага.
- Привет!
- Здравствуй, Идрис!
- Добро пожаловать, Идрис-бей!
Здоровяк безразлично глянул на Идриса и сухо бросил:
- Здравствуй!
- Наш старый друг и брат Идрис! - сказал Длинный. - Я говорил тебе о нем! Он был у нас наставником духовным, да и сейчас…
Затем Длинный представил Идрису новоявленного "ревизора":
- Наш новый брат Орхан Бомба!
Идрис, а вслед за ним Длинный и остальные рассмеялись. Почему "Бомба", Идрис не поинтересовался, а Длинный не счел нужным пускаться в объяснения.
Длинный до сих пор не мог понять, куда исчез Идрис после провала "операции" - будто сквозь землю провалился вместе со своей пишущей машинкой "Гермес-Бэби". А его неожиданное появление в ресторане еще больше озадачило Длинного.
Он велел гарсону принести еще один прибор.
- Подай все, что пожелает бей-эфенди!
Идрис покосился на Длинного:
- Ты что, издеваешься надо мной, фраер?
Длинный промолчал. К тому же ему показалось, что в глубине души Идрис польщен оказанным ему приемом.
- Креветки есть?
Гарсон покачал головой:
- Креветок нет. Недавно кончились.
Как только гарсон отошел, Длинный спросил:
- Ну, как делишки? Что слышно о Кудрете?
Больше всего Идрис боялся этого вопроса. Как ни ответишь, "хорошо" или "плохо", Длинный все равно начнет допытываться, что да как. И Идрис коротко ответил:
- Сидит.
- Суда еще не было?
Идрис знал: стоит ему выложить все начистоту, и Длинный от него не отстанет. Так что уж лучше умолчать о Сэме, ее иске и плане, который они придумали с Кудретом.
- Суд, вероятно, будет позже, пока еще рановато, - ответил Идрис.
Но Длинного не так-то легко было провести.
- Как это "рановато"? Такие дела разбираются сразу… А зачем, позвольте узнать, ваша милость пожаловала в Стамбул?
От этого вопроса по спине у Идриса забегали мурашки. Ну и бессовестная каланча! Еще говорят, что длинные, как правило, тупицы и чурбаны. А этот если сам не дьявол, так наверняка ему сродни!
- Ты, пожалуй, прав, но… Ей-богу, не знаю, что сказать.
- И вам не пришло в голову умаслить секретаря суда или еще кого-нибудь?
- Пока мы не пытались.
- Допустим. Но неужели Кудрет бездействует в тюрьме? Что-то не верится!
- Что значит "бездействует"?
- А то, что он шагу не ступит, чтобы не надуть кого-нибудь, не сплутовать! - Длинный повернулся к "председателю ревизионной комиссии" Орхану Бомбе: - Товарищи могут подтвердить. Ты Кудрету в подметки не годишься, он… - Длинный сдержался и уже мягче сказал: - Впрочем, не сердись. Все это я нарочно говорю, чтобы подзадорить тебя. Нельзя так волноваться, когда идешь на дело. В нашей профессии волнение - первейший враг. Верно я говорю, Идрис?
Идрис, который лихорадочно придумывал, как бы ему поскорее улизнуть, толком не понял и переспросил:
- Что?
- В нашей профессии, говорю, главное - хладнокровие, правда?
- Совершенно верно, - поддакнул Идрис.
- А этот дрожит, как осенний лист, который вот-вот слетит с ветки.
- Так не годится. Заметят - сразу схватятся за телефонную трубку, а то и за пистолет. На дело надо идти уверенно, чтобы никто не мог ничего заподозрить.
Орхан Бомба отхлебнул из бокала.
- Со временем привыкну, постепенно…
- Отправились мы как-то на "ревизию" заводика по производству йогурта,- снова заговорил Длинный. - Все шло, как в те времена, когда вы с Кудретом еще работали с нами. Я забежал вперед, распахнул дверь и говорю: "Пожалуйте, бей-эфенди!" Хозяин - хотите верьте, хотите нет - сущий волк. Но это бы еще ладно. Глянул я на стоящего рядом с хозяином типа и вижу - знакомая рожа, видел я ее на одной из "ревизий"…
- Э?.. - заинтересовался Идрис.
- Вот тебе и "э"! Малейшая оплошность, думаю, и готов провал со всеми вытекающими последствиями. Тогда я, как ни в нем не бывало, все с ходу переиграл. Мы, говорю, из газеты "Голос кустарей и лавочников". Не желаете ли поместить рекламу? Только прикажите - немедленно оформим квитанцию. "Рожа" ничего не сказала, лишь ухмыльнулась в усы. К счастью, все обошлось без шума… А этот? - Он показал на Орхана Бомбу. - Совсем раскис.
Орхан кивнул и криво усмехнулся.
- Послушайте, бей-аби, - обратился он к Идрису. - Сели мы в машины. А я тогда работал всего третий день. Это была вроде бы вторая моя "ревизия". Приезжаем на заводишко. Я за начальника. И вдруг такая неприятность! Немудрено и раскиснуть!
- Ты неправ, - сказал Идрис. - На все сто неправ! Дело это рискованное. Новичок ты или не новичок - за малейшую оплошность расплата одна: тюрьма!
В ресторане, насквозь пропахшем табаком и анисом, нечем было дышать, и пот лил ручьями, хотя погода стояла не очень жаркая. Длинный снял пиджак и засучил рукава рубахи. Немного погодя его примеру последовали остальные. За столом становилось все оживленнее. Дружки наперебой вспоминали времена, когда с ними был Кудрет Янардаг, смеялись и опрокидывали рюмку за рюмкой.
Обычно после трех рюмок Идрис становился веселым, но сегодня он сидел трезвый и печальный, делал вид, будто внимательно слушает разговоры, а сам думал лишь о том, как бы поскорее уйти и разыскать Сэму.
Вдруг Длинный повернулся к нему:
- Послушай-ка, Идрис! О Сэме слыхал?
Идрис вздрогнул:
- Нет, не слыхал.
- Знаешь ночной клуб - тот, что пониже Галатасарайского лицея? Она исполняет там восточные танцы. Как-то зашел у нас с ней разговор о Кудрете. Не любит она его, это факт, а он небось до сих пор мается!
- Не болтай! - с деланным безразличием ответил Идрис. - Нужна ему сейчас твоя Сэма!
- А слыхал, что его жена подала на развод?
- Ну и что?
- Ладно, - будто вспомнив о чем-то, продолжал Длинный, - а ты сейчас чем промышляешь? Ведь тогда быстро смылся отсюда, а теперь зачем прискакал? Или Кудрету туго приходится?
Вопрос был поставлен прямо, и промолчать или перевести разговор на другое не представлялось никакой возможности.
- В тюрьме сидят всякие чиновники, судейские секретари. Кто за растрату, кто за хищение. Вот он и проворачивает с ними разные делишки.
- А ты? Ты чем занимаешься?
- Стою в подворотне возле суда, пишу всякие прошения.
- Так я и поверил! Чтобы вы с Кудретом находились в одном городе и не обтяпали дел посолиднее? Быть того не может!
Идрис глянул на часы. И тут же пожалел об этом.
- Послушай-ка, - сказал Длинный, - ты, я вижу, часами обзавелся? - Он знал, что незадолго до того, как исчезнуть из Стамбула, Идрис продал свои часы, чтобы купить билет.
- По случаю достались, - ответил Идрис. - Составил одному арестанту прошение, а он мне в качестве залога дал вместо денег часы…
- Темнишь ты что-то, - хитро подмигнул Длинный. - А меня, как тебе известно, не так просто надуть.
Идрис смутился и залился краской.
- Вот видишь, уже и покраснел, - продолжал Длинный. - Ты, брат, не того. Наверняка у тебя есть какое-то выгодное дельце!
- Какое, к черту, дельце?
- Не знаю, только факт, что ты при деньгах.
- Я? Откуда?
- Брось заливать! Чтобы этот Кудрет не вывернулся… Знаю я его, каналью. Чего стоит один его вид, а как язык подвешен! Ведь все это деньги! Или вы за дурака меня принимаете? Небось и бабенку подцепил?
- Но ведь он в тюрьме! Разве там подцепишь?
- Еще как подцепишь! Этот пройдоха Кудрет притягивает баб как магнит. Знаешь, - Длинный повернулся к Орхану, - к нему бабы скачут, как воробьи к сове. Идрис не даст соврать.
- Что верно, то верно, - согласился Идрис.
- А раз так, значит, он наверняка заморочил голову какой-нибудь бабенке. Неважно кому - красавице или уродине, старухе или молодухе. Может, не так? Да он без бабы дня не проживет. Тем более сейчас, когда его жена подала на развод. И уж если попадется бабенка с состоянием, ни за что не упустит. Точно вам говорю. Да я его насквозь вижу! Он кого хочешь обведет вокруг пальца - хоть начальника тюрьмы, хоть прокурора, приберет к рукам и их родственников - матушек и бабушек, сестер и своячениц. Кто-кто, а я знаю его как облупленного! За здоровье Кудрета! - Длинный поднял бокал и после короткой паузы уставился пьяными глазами на Орхана Бомбу.
- А ну-ка налей себе!
Орхан послушно наполнил бокал.
- Давайте выпьем за Кудрета! Чего тянете? Наливайте!
Заметив, что Идрис налил себе совсем мало, Длинный схватил бутылку и наполнил его бокал до краев.
- Не можешь выпить за нашего покровителя, друга и великого мастера своего дела?!
Все чокнулись и опорожнили бокалы.
Длинного развезло. То ли потому, что он не разводил ракы водой, то ли из-за простуды. Некоторое время он сидел, упершись лбом в стол, затем поднял голову и сказал:
- Не произнес бесмеле перед тем, как вспомнить этого каналью Кудрета, вот и окосел.
Все дружно прыснули.
Идрис глянул на часы:
- Прошу прощения, друзья.
Никто не стал его удерживать, только Длинный сказал:
- Вы посмотрите на него - ни дать ни взять миллионер! Послушай, шельма, ну-ка признавайся: есть у тебя деньги?
Идрис через силу улыбнулся:
- Разве ты не слыхал, что я в лотерею выиграл?
- Не морочь голову! Еще когда ты из Стамбула драпанул, я подумал: "На кого же он рассчитывает?"
- Ни на кого. Кудрета Янардага… я…
- Знаю, ты его любишь. Но пальцы облизывают, когда они в меду. Уверен, что Кудрет уже нашел там теплое местечко. Только без брехни! И знай, что клятв я не терплю!
Длинный поднялся и с шумом отодвинул стул:
- Стой! Обыщу тебя!
Идрис вздрогнул как ошпаренный.
- Постыдись!
- Обыщу, и баста!
Длинный ринулся к Идрису, но помешали стулья. Воспользовавшись этим, Идрис метнулся в сторону и бросился вниз по лестнице.
- Держите его! - завопил Длинный. - Не заплатил и хочет смыться!
Идрис в ужасе остановился и пролепетал:
- Какой позор! Стыда у тебя нет!
Едва держась на ногах, размахивая руками и громко хохоча, Длинный наконец подошел к нему.
- Видали? Ему стыдно! - Он грязно выругался. - Галантности набрался в Анатолии? Но не тебе учить галантности стамбульцев! Стамбул один-единственный на свете! Второго не сыщешь!
- Не сыщешь, ты прав, - поддакнул Идрис.
Но Длинный вдруг скомандовал:
- Во-о-льно! Слышишь, сволочь? Вольно!
Идрис тоже захмелел и шутки ради выполнил команду "вольно", потом "смирно", потом снова "вольно".
Наконец Длинный скомандовал:
- Прямо, ша-гом марш!
И, чеканя шаг, Идрис двинулся к выходу. Лишь когда он скрылся, Длинный сообразил, что упустил добычу, рванулся к двери, но гарсоны преградили ему путь.
- Пустите меня!
- Постыдитесь, бейим!.. Не подобает вам такое…
- Не подобает? А если он мне должен? Вы помешали мне схватить его и сами не задержали, не потребовали счет. Ну и я платить не буду! Да станет моя мать шлюхой по дороге в каабу, если заплачу!
Приятели, зажимая ему рот руками, насилу увели Длинного наверх.
- Кофе мне! Без сахара! - потребовал он, плюхнувшись на стул, и закрыл глаза. Ему казалось, будто он качается на волнах. Откуда-то из глубины сознания выплыл счастливый денек… Вот они клюют носом в кофейне "Месеррет". Накануне прокутили на Бейоглу все до последнего куруша. Надо бы сообразить какое-нибудь дельце, чтобы и сегодня повеселиться. И вдруг один из дружков, просматривавший газету, подскочил, радостно воскликнув: "Есть!"
Все пробегают глазами сообщение: на каком-то предприятии произошла авария. А им только этого и надо. Они хватают на улице самые шикарные такси и мчатся к месту аварии. Машины резко тормозят. Первым выходит "председатель ревизионной комиссии" Кудрет Янардаг и, поскрипывая желтыми туфлями, неторопливо направляется к входу. Длинный, согнувшись, открывает ему дверь: "Прошу вас, бей-эфенди!" Исполненный величия "бей-эфенди" входит внутрь помещения, даже не взглянув на хозяина. Да и с какой стати на него глядеть? У него авария. А по какой причине? Принял ли он необходимые меры безопасности? Был ли застрахован пострадавший? А как с контрольными остановками? Проводили их в положенные сроки? Беспокойство хозяина постепенно переходит в страх. Степень этого страха Кудрет определяет с поразительной точностью - и хозяин у него в руках. Наконец он небрежно бросает ему, Длинному: "Пиши!.."
Встряхнувшись, Длинный поднялся:
- Денежки у нас, друзья, есть. Давайте махнем на такси к этому каналье!
- К какому каналье?
- К самому главному "ревизору".
- Прямо сейчас? Так ведь поздно уже!
- Тогда поехали к Сэме! Поехали!
Не оплатив счета, Длинный кинулся вниз по лестнице и вывалился на улицу. Несмотря на поздний час, по Бейоглу катили такси, автобусы и трамваи, по тротуару текла веселая толпа.
- Такси!
Голос Длинного утонул в шуме улицы.
- Эй, такси! - снова крикнул он.
Ни одна машина не остановилась. Но вот из ресторана высыпали его дружки. Они не были так пьяны, как он. А Длинный совсем захмелел и с тупым упорством думал лишь об одном: "Почему смылся Идрис? Монеты у него завелись или запрезирал своих прежних товарищей?"
Он сел на тротуар:
- Оставьте меня! Уходите, буду сидеть здесь до утра!
- Вставай, аби!
- Все на нас смотрят.
- И так опозорились…
Орхан Бомба попытался поднять его, остальные помогли. Общими усилиями удалось поставить Длинного на ноги. Но в голове у него возникла новая идея.
- Поехали к Сэме!
Друзья втолкнули Длинного в подкатившее к тротуару такси.
- В "Экспресс"!
Машина долго петляла по улицам и переулкам и наконец остановилась у ночного клуба "Экспресс". Дружки выволокли полусонного приятеля из машины. Длинный напевал себе что-то под нос, а у самого входа с мигающей разноцветными огнями рекламой вдруг пустился в пляс, забыв и о Сэме, и об Идрисе.
- Аби, прошу тебя, успокойся…
- Заходи поскорее, хватит позориться…
- Чего тянешь? Заходи!
Но Длинный, полузакрыв глаза, продолжал отплясывать и напевал:
- Ля-ля-ляй, ля-ля-ляй, ля-ля-ляй, ля-лям! Трай-ля-ля, трай-ля-ля…
Друзья схватили его под руки.
- Пустите меня! Пустите! - заорал он, пытаясь вырваться.
- Стыдно нам!
- Позор!
- Гарсоны смотрят!
Длинный прищурился:
- Их, что ли, стыдитесь?
И он рванулся к гарсонам, увлекая за собой державших его дружков.
- Может, мы вам не нравимся?
- Ну, что вы, уважаемый, - едва не в один голос ответили гарсоны, хорошо знавшие его по дебошам, которые он частенько устраивал у них в заведении.
- Слыхали?! - Длинный повернулся к дружкам и снова обратился к гарсонам:
- Патрон у себя?
- У себя, бейим.
- А Сэма?
- Ушла с каким-то мужчиной…
Длинный насторожился и вопросительно посмотрел на приятелей. Ему вдруг пришло в голову, что с Сэмой был Идрис.
- С каким-то мужчиной, говоришь? А тебе он не знаком?
- Нет, эфенди.
- Как он выглядит?
- Я толком и не рассмотрел. Небольшого роста такой, худощавый, с близко посаженными глазами…
Теперь и у остальных мелькнула мысль, что это мог быть Идрис.