Подошел Протокольщик с дружками. Приветливо кивнув каждому из них, Кудрет произнес:
- Если захотите обратиться в кассационный суд или другое государственное учреждение, черкните пару строк, а свояк перешлет записку мне…
Когда все формальности были закончены, начались проводы. Под руку с начальником тюрьмы, сопровождаемый толпой заключенных, Кудрет торжественно прошествовал к выходу. У ворот тюрьмы он остановился и высоко поднял шляпу.
- Да поможет вам аллах, товарищи мои!
- Аминь! - ответила толпа.
- Не забывай нас, бей!
- Не забывай бывших товарищей по несчастью!
- Добейся амнистии!
- Вся надежда на тебя! Все голоса на выборах тебе отдадим!
Едва Кудрет вышел за ворота тюрьмы, как к нему подскочил незнакомый мужчина.
- Да не повторится такое с вами никогда!
- Благодарю! - сдержанно произнес Кудрет, вопросительно глядя на стоявшую рядом Нефисе.
- Председатель нашего вилайетского комитета, - шепнула она.
Председатель явно не понравился Кудрету. Высокий, сухопарый, с коротко подстриженными усиками. Такого ничем не прошибешь. Для него главное - закон.
- Не соблаговолите пожаловать к нам в комитет, бей-эфенди?
Кудрет снова метнул взгляд на Нефисе, которая всем своим видом старалась показать, что предложенная поездка просто необходима. В фаэтоне Плешивого Мыстыка они с шиком покатят в комитет своей партии на виду у всех, а главное - на виду у членов правящей партии!
- Ладно, едем… - согласился Кудрет и вежливо произнес: - Прошу вас, садитесь!
Председатель оценил такую любезность, но запротестовал:
- Нет уж, раньше вы садитесь!
Тогда Кудрет, предложив Нефисе свою руку, помог ей подняться в фаэтон, затем уселся сам. Последним в фаэтон взобрался председатель. Плешивый Мыстык щелкнул кнутом и, как всегда, когда бывал в хорошем расположении духа, крикнул:
- А ну, удалые!
Клячи, далекие в своих мыслях от мирских забот, с трудом сдвинули с места необычно тяжелый фаэтон и, должно быть выругавшись по-своему, по-лошадиному, неторопливо потащили его по мостовой.
От тюрьмы до комитета партии было довольно далеко. Плешивый Мыстык, словно читая мысли Нефисе, без конца подхлестывал лошадей, а когда фаэтон выехал на разбитую мостовую центральной части города, погнал их во весь дух, чтобы было побольше грохота и лязга. Пусть все на них смотрят: и лавочники, и главы семейств, отправившиеся в город за провизией, и все остальные. Шутка ли, ведь в его фаэтоне едет сам Кудрет Янардаг, который зубами вырвал у судей свою свободу! Всем надлежало немедленно бросить свои дела и земным поклоном приветствовать бея-эфенди! Бей-эфенди…
Кто же он на самом деле? Вот он едет вступать в Новую партию, но что у него на уме? А если он получил задание вступить в Новую партию, выведать ее истинный политический курс и доложить куда следует? Взять, к примеру, хоть его, Плешивого Мыстыка, он в этом городе извозчиком с тех пор, как Мустафа Кемаль-паша в Измире сбросил греков в море, но ему ни разу не приходило в голову вступить в партию. Почему? Да потому, что для него важнее всего клиенты. Вступит он в какую-нибудь партию, а ее противники станут считать его своим врагом. Так и растеряешь половину клиентов. Кроме того, он еще не забыл, какая была заварушка в тысяча девятьсот тридцатом году между Либерально-республиканской и Народно-республиканской партиями. Ататюрк вначале разрешил создать вторую партию, потом запретил ее да еще взял в оборот либерал-республиканцев… Разве не может Исмет-паша сделать сейчас то же самое? Может, еще как может! С какой стати человек, избавивший страну от вступления во вторую мировую войну, будет уступать свое кресло другому?
Пусть расскажут это ночному колпаку Плешивого Мыстыка!
- А ну, удалые!
Все, кто видел мчащийся по мостовой фаэтон Плешивого Мыстыка, в котором рядом с председателем вилайетского комитета восседал "ревизор ревизоров", терялись в догадках: куда бы это они могли ехать?
- А не надумал ли "ревизор" вступить в Новую партию?
- Иначе зачем бы он стал садиться в один фаэтон с ее председателем?
- Видный получится из него депутат.
- Ты погляди, как он одет! Такой и в депутаты выйдет, и в министры…
- Значит, оправдали?
- Мало того! Он этих судей разнес в пух и прах!
- Вот молодец!
Сопровождаемый толпой любопытных, фаэтон остановился возле вилайетского комитета Новой партии. Плешивый Мыстык ловко соскочил с козел, помог сойти "ревизору ревизоров" с супругой. Вслед за ними вылез расстроенный председатель. Всю дорогу он не переставал возмущаться этим "невыносимым хвастуном" Кудретом Янардагом. Болтун и краснобай. А руководство не только поддерживает таких, но и протаскивает их в комитет. Что для них закон, порядок, справедливость, истина! Главное для них - завоевать популярность у избирателей. Это даже дураку ясно! Дернул же его черт доложить об этом типе руководству!
Мысли председателя были прерваны Кудретом, который как бы вскользь заметил:
- Здание очень уж ветхое, mon cher.
- Что вы сказали, эфендим? - рассеянно спросил председатель.
- Сказал, что здание чересчур уж ветхое. Несоответствие формы и содержания - старая проблема!
Председатель воспользовался случаем и парировал:
- Форма на совести правящей партии. Для нас важно содержание - только содержание.
Кудрет Янардаг остановился и с нескрываемой иронией спросил:
- Вы полагаете, что изрекли нечто значительное?
Председатель, он же один из прославленных адвокатов города, в сердцах ответил:
- Не значительное, а отражающее истину!
- В чем же заключается, по-вашему, эта истина?
- В том, чтобы действовать в соответствии с нуждами и интересами народа.
- Народу нужна подлинная свобода религии и отправления религиозных культов, а вам?
- Мне лично? Об этом не стоит говорить, поскольку мое влияние весьма ограниченно. А вот принципы нашей партии…
- Слушаю вас…
- Если народ и требует подлинной свободы религии и отправления культов, то в настоящее время мы вынуждены действовать не столько в соответствии с его требованиями…
- Только что вы утверждали, что содержание для вас важнее формы.
- Совершенно верно! На этом принципе мы и строим свою политику.
- Иншаллах, вы в этом преуспеете…
Когда они стали подниматься по деревянной лестнице, ступеньки так отчаянно заскрипели, что заглушили благородное поскрипыванье туфель Кудрета Янардага.
На лестничной площадке второго этажа Кудрет остановился и громко, чтобы слышал председатель, шедший чуть позади, обратился к Нефисе:
- Буду в Анкаре - непременно зайду к руководству. Попрошу предоставить нашему комитету другое, более подходящее помещение. Что ты на это скажешь?
Нефисе оказалась меж двух огней. С одной стороны - муж, которого она просто обожает, с другой - председатель, недавний любовник.
- Ваше мнение, бей-эфенди? - спросила Нефисе председателя.
- Что тут можно сказать? Чтобы сотворить намаз, и то нужна сила. А нынешние материальные возможности нашей партии…
- В таких делах нельзя целиком полагаться на бюджет партии, - перебил его Кудрет. - Настоящий член партии должен чуточку раскошелиться!
Председатель комитета не остался в долгу:
- Может, мы и раскошелились, и даже не чуточку, кто знает… Пожалуйте в кабинет. Отдохните!
Председатель открыл дверь, пропуская вперед Кудрета и Нефисе. Обитые сафьяном диван и кресла, тяжелый, орехового дерева письменный стол, тюль на окнах, плотные шторы с бахромой, плетеные стулья, над столом огромный, в массивной раме фотопортрет генерального председателя Новой партии - все это было хорошо знакомо Нефисе.
- Чай? Кофе? - коротко спросил председатель.
- Мне кофе, только не очень сладкий, - сказал Кудрет.
Нефисе, чтобы не показаться невоспитанной, скромно ответила:
- Я ничего не хочу, мерси. И чаю и кофе напилась - с утра в суде, да и потом еще пила.
Председатель пошел заказывать кофе и заглянул к секретарю.
- Ну и влипли мы! Корчит из себя умника, а на самом деле обыкновенный хвастун! - Председатель нажал кнопку звонка и, когда появился курьер, сказал: - Пусть кахведжи принесет один не очень сладкий! Терпеть таких не могу! - снова обратился он к секретарю. - Если только он вступит в нашу партию, хлопот не оберешься.
- Кто? Кудрет-бей?
- Да, это самое дерьмо.
- Лучше бы вы о нем не сообщали генеральному руководству.
- Кто мог подумать, что он самодовольное ничтожество?.. Невежда, прикрывающийся трескучими фразами? Ведь с виду человек вроде бы порядочный. Но хуже всего то, что руководство обожает таких болтунов. Ну что ж, пусть поступают как хотят. Плюну на все и уйду! Не желаю больше быть председателем.
Появился кахведжи, неся кофе. Злясь на самого себя, председатель забежал вперед него, открыл дверь своего кабинета и, когда тот вошел, сказал:
- Сынок, подай этот кофе бею-эфенди!
Председатель всегда робел перед хорошо одетыми людьми и никак не мог скрыть своей неловкости. Ведь этот хвастун и невежда не кончал университета, может, и в лицее никогда не учился, а вид имеет солидный, представительности ему не занимать. Перед такими он тушевался, если даже это были его подчиненные…
Председателя, когда он выступал в роли адвоката, мог ввести в смущение судья, если только он оказывался крупным, хорошо упитанным мужчиной. В таких случаях адвокат умолкал, даже когда его вмешательство было необходимо.
Председатель знал за собой эту слабость, но ничего не мог поделать.
Кудрет сразу раскусил его и понял, что популярности в народе он не завоюет: слишком молчалив и сдержан. Ныне в моде такие, как Кудрет, который смело критикует режим "одной партии, одного лидера", пересыпает речь звучными словами о религии и вере, сулит золотые горы.
Немного погодя председатель подошел к окну и возбужденно воскликнул:
- Вы только посмотрите, какая собралась толпа!
Подбежала Нефисе:
- Ух, сколько народу! Иди сюда, Кудрет, взгляни!
Но Кудрет даже не поднялся и продолжал пить кофе. Чего ему смотреть? Он и так знает, что собралась толпа. Весьма возможно, что ему придется произнести небольшую речь. И он произнесет. Такое скажет, что люди ахнут! Пусть этот дохлый председатель лопнет от злости!
В дверь постучали. Явились активисты; они заходили в кабинет по одному, по двое. Никто из них, конечно, не был знаком с Кудретом. Но какое это имело значение? С виду он посолиднее самого генерального председателя и одет лучше. Они облепили Кудрета со всех сторон, как опилки магнит.
- Да не случится с вами такое никогда, бей-эфенди!
- Слава богу, все позади!
- Да не допустит аллах, чтобы вы когда-нибудь попали в подобное место!
Кудрет восседал, заложив ногу на ногу, и всем по очереди пожимал руку. Вдруг он воскликнул:
- Да здравствует наша родина, наша нация, страна наша! Если это в интересах родины, пусть сажают в тюрьму человека не один, а пять, пятьсот раз! Не такое уж это гиблое место - тюрьма. Она, как отчизна, ласково прижимает к груди сыновей своих! Родина - безбрежное море, тюрьма - озеро с морской водой!
- О, как вы правы! - хором воскликнули активисты. И только председатель хранил молчание.
- Должен заметить, что тюрьма была родным домом для святого Юсуфа.
Тут председатель не выдержал:
- Не считаете ли вы, что было бы справедливей сказать "родным домом для Намыка Кемаля"?..
Даже не удостоив председателя взглядом, Кудрет ответил, будто отрезал:
- Прежде - святой Юсуф, а затем уж - Намык Кемаль! - Кудрет встал, грозно посмотрел на председателя и продолжал: - Если хотите, чтобы на выборах народ отдал вам свои голоса, берите на вооружение религию! Все остальное - пустая болтовня!
- Да, но религия… как вам известно…
Голос председателя заглушило непрерывное скандирование:
- Ждем, ждем, ждем! Кудрет-бея ждем!
- Ждем, ждем, ждем! Кудрет-бея ждем!
Этим дружным хором дирижировал не кто иной, как Плешивый Мыстык. Кудрет наконец подошел к окну. Раздался гром аплодисментов.
- Бра-во, бра-во! Кудрет, Кудрет, бра-во!
- Бра-во, бра-во! Кудрет, Кудрет, бра-во!
Началось нечто невообразимое. Возбуждение толпы нарастало. Все члены вилайетского комитета, кроме председателя, были тронуты до глубины души, приняв эту стихийную манифестацию за проявление добрых чувств к их партии.
- Сказали бы несколько слов, бей-эфенди!
- Весьма подходящий момент!
Редкий случай, нельзя упускать!
- Ваше мнение, господин председатель? - не скрывая издевки, спросил Кудрет.
У председателя кровь в жилах застыла. Что он мог сказать этому типу, еще не вступившему в партию, а уже собирающемуся снимать пенки?
Генеральное руководство в погоне за голосами ухватится за него руками и ногами.
- Не знаю, что вам ответить, - сказал председатель. - Ведь официально вы пока не член нашей партии, поэтому…
Кудрет ухмыльнулся:
- Разве так сложно заполнить бланк, написать заявление и поставить на нем свою подпись?
Несколько человек вскочили, выражая готовность тотчас принести бланк. А народ в это время неистовствовал, как бурное море, и волны, словно эхо, неслись по всему городу:
- Бра-во, бра-во! Кудрет, Кудрет, бра-во!
- Бра-во, бра-во! Кудрет, Кудрет, бра-во!
- Ждем, ждем, ждем! Кудрет-бея ждем!
- Ждем, ждем, ждем! Кудрет-бея ждем!
Принесли бланк. Кудрет взял его и вышел на балкон.
Снова раздался гром аплодисментов.
- Браво!
- Долгих лет тебе!
- Да убережет тебя аллах от дурного глаза!
Кудрет подождал, пока стихнет шум. Он был совершенно спокоен, ибо знал, что спокойствие всегда помогает. Это он усвоил еще с тех времен, когда играл весьма опасную роль "председателя инспекционной комиссии". Вот и сейчас он скажет этим людям все, что взбредет в голову, лишь бы нанести удар председателю вилайетского комитета и еще больше взбудоражить толпу.
- Дорогие мои граждане! - начал Кудрет, держа в высоко поднятой руке бланк.
Шум мгновенно стих. Все затаили дыхание.
- Справедливость восторжествовала! С огромным трудом вышел я из тюрьмы, доказав свою полную невиновность!
- Пусть не повторится!
- На помойку виновных!
Кудрет взмахнул рукой, в которой держал бланк:
- Это заявление о вступлении в вашу партию… Здесь, прямо перед вами, я заполню его и с вашего благословения стану рядовым, как и все вы, членом партии!
Кудрет вынул из кармана ручку, быстро заполнил бланк и протянул его председателю комитета. Не успел председатель сказать, что еще нужны подписи двух рекомендующих, как подписи тут же появились.
Тогда Кудрет взял заявление, снова потряс им в воздухе и крикнул:
- Теперь мы все равны! И я и вы! Все мы - простые граждане великой нации!
Желая снова поддеть Кудрета, председатель шепнул:
- Среди них могут быть и не члены нашей партии.
Но Кудрет не растерялся:
- Да, уважаемые мои товарищи! Всех, кто здесь собрался, я считаю членами нашей партии, хотя не все из вас успели соблюсти необходимые формальности. Главное, что вы пришли на эту манифестацию, продемонстрировали свое единодушие с нами, чем оказали нам великую честь.
- Браво!
- Честь и слава тебе!
- Любовь наших граждан, - продолжал Кудрет, - вопреки утверждению господина председателя не имеет ничего общего со всякими формальностями. В жилах нашего народа течет благородная кровь, ему, самому передовому, самому умному и самому богатому, под силу строить корпуса своих судов не из серебра, а из чистого золота, а паруса делать не из атласа, а из тафты! Так-то вот, дорогие мои товарищи!
Председатель, схватившись за голову, выбежал вон из кабинета и спустился вниз по скрипучей, ветхой лестнице в запыленный вестибюль партийного центра. Вслед за ним туда примчался секретарь и спросил, что случилось. Председатель впал в такое отчаяние, что слова не мог вымолвить. Он был бессилен, хотя отлично знал, что этот Кудрет Янардаг - типичный демагог. Но к сожалению, все члены комитета в нем души не чают.
Председатель с ужасом прислушивался к оглушительным аплодисментам. Нет, не так он понимал деятельность члена партии. Члену партии должны быть чужды ложь, лицемерие, неискренность. Чем закончили свою политическую карьеру такого рода деятели во время двух конституционных монархий? Полным провалом. А на выборах в сорок шестом правительственная партия силой и обманом пришла к власти. Обошлось? Обошлось. Да и во время известных стычек между Народно-либеральной и Народно-республиканской партиями процветала демагогия. Ну а потом?
"Хебаэн менсура!" - произнес про себя председатель.
Кудрет Янардаг между тем продолжал:
- Товарищи мои! Народ не может существовать без веры. Да покарает аллах власть, которая попирает священную религию нашу, превращает в склады мечети и размещает в них солдат!
Тут председатель снова не выдержал, бросился наверх, к Кудрету, и дернул его за полу пиджака.
Кудрет даже не обернулся. Стукнув председателя по руке, он громко крикнул в толпу:
- Не дергай меня, председатель! Все равно я не сойду с пути, указанного религией, аллахом и творцом! Берегись, получишь такую затрещину от всевышнего, что век тебе не смыть позора!
Со всех сторон снова послышалось:
- Многие лета тебе!
- Да святится имя твое!
- Никто не собьет нас с пути, предначертанного аллахом!
- Только этим путем будет идти наша партия!
- Продолжай, сподвижник Али!
- Продолжай! Продолжай!
Уничтоженный и подавленный, председатель поспешил скрыться в кабинете секретаря.
- Саботаж! - пролепетал он дрожащим голосом. - Этот тип занимается саботажем. Я в этом уверен! Дайте мне поскорее бумагу! Он саботирует деятельность нашей партии и навлечет на нас беду. В этих условиях я, я…
Секретарь протянул ему стопку бумаги. Председатель взял листок и стал с беспокойством прислушиваться к тому, что происходило на площади.