- Странно, обычно все знахарки и ворожеи принимают… А, вообще, правильно делаешь - такая гадость… Но что поделаешь - приходится. Вот так, через муки и принимаю, - он выпил и продолжил. - Вчера Карлуша письмо прислал. Вознамерился в середине поста дать сражение под Руврэ. Намерение, прямо скажем, королевское. Но возле него столько пройдох, что дай ему, Боже, удержаться в дофинах. Там один Тремуйль стоит пяти Шартров. Воевать не умеет. Сам никогда в драку не лезет. Сражение ведёт через гонцов из шатра. Но деньги тянет из казны сам, и за пятерых. А Гокур… А Шартр… А Рагье… А этот, как его? Тьфу ты! О-хо-хо! Был бы я помоложе, помог бы ему. Ох, и нарубил бы капусты! Первому снял бы башку де Шартру. Для Тремуйля это большая честь. Этого борова я спровадил бы в яму с волками. Эти двое не соперники Карлуше Валуа, но жулики матёрые. Вот Алансонский - этот соперник! Это повёл бы войну энергичнее. Но он всего лишь кузен. Эх-х-хе-хе… Жаль, что я так стар. Всё болит. Везде ноет. И тут, и там… Значит, не можешь?
Жанна пожала плечами.
- Не знаю. Но, если они придут, я им скажу.
- Вот, вот, вот… Очень правильно. Скажи. Екатерину и Маргариту не проси - бесполезно. Все бабы на меня в обиде. А вот архангел Михаил должен понять. Мужик всё же… Попроси его. Попросишь?
- Попрошу, - ответила Жанна.
- Ну, вот и славно… А я тебя отблагодарю заранее. У нас в Лотарингии говорят: опусти в Марну кусок хлеба, и он вернётся к тебе с куском мяса. Вот тут у меня из всех капиталов осталось пять франков, - он взял со стола кошелёк, развязал его и высыпал на ладонь пять золотых. - Четыре я отдам тебе, а пятый оставлю на потом. Не возражаешь?
- Не возражаю.
- Ну, вот и славно. Держи! - он протянул ей четыре франка, а пятый опустил в кошелёк. - Прощай! - И когда Жанна уже выходила, добавил, помахав рукой. - Привет святым!
Когда сани показались из-за леса, маленькая Сусанна, дочь Дюрана и Овьетты, помчалась по деревне с криком:
- Едут! Едут!
Все жители Бюрей-де-Пти высыпали из домов и побежали к бугру, что возвышался над дорогой, ведущей в Нанси.
Как только Жанна выбралась из возка, её плотным кольцом окружили крестьяне. Дюран с трудом протиснулся к ней.
- Ну? Что? - спросил он, стряхивая с её плеч снег.
Вместо ответа Жанна молча разжала ладонь, на которой блеснули четыре золотые монетки с изображением всадника с мечом.
- И-и-и-и-и! Настоящие? - Дюран взял одну монетку и попробовал на зуб. - Настоящие.
В Вокулёре
В кабинете были Бертран де Пуланжи, Жан Мец, королевский курьер Коле де Вьен и сам Роббер де Бодрикур. Он-то и сообщил присутствующим:
- Вот, дофин пишет, что англичане перешли Луару южнее Орлеана и построили возле дороги форт Сен-Лу. Сейчас его величество с Божьей помощью собрал хорошую армию и намерен в середине поста дать герцогу Бедфорду сражение под Руврэ. Пишет, что есть надежда посчитаться с англичанами за все неудачи, и напомнить им про 27-й год и Монтаржи. - капитан остановился. Вздохнул. - Хорошо бы… Только… Сомневаюсь я в способностях нашего коннетабля Жоржа Ла Тремуйля. Тальбот и Суффолк тоже не дурнее наших. Да и дело-то ни в тех и не в других… Я сейчас вспомнил ту девчонку, что была здесь… Я не представляю должности, какую бы ей определить, но само её присутствие было бы очень полезным. Вот просто стояла бы в латах с флагом, и это было бы уже здорово. Кстати, где она?
- У свояка, в Бюрей-де-Пти. Вчера её приглашал к себе герцог Лотарингский. Мой слуга донёс, что старый кочерыжка дал ей четыре франка, - ответил Пуланжи.
- Что-то он расщедрился. На него это не похоже. Он же за одно су без штанов из замка выйдет, а за один франк испортит воздух в церкви, - усмехнулся Бодрикур. - Неужели соблазнил?
- Из него такой соблазнитель, как из меня беременная кобыла. Скорее всего, она его заговорила. Между прочим, в деревне её почитают чуть ли не святой. - Пуланжи обвёл присутствующих взглядом. - А у нас в Вокулёре уже ходит слух, что дева спасёт Францию.
За дверью хриплым басом залаял цепной пёс. Жан Мец шагнул к двери.
- Пойду, посмотрю, кого там принесло.
У крыльца он увидел Жанну.
- Что ты здесь делаешь, милочка? Почему ты до сих пор не победила англичан, чтобы самой стать англичанкой?
- Я пришла сюда, чтобы просить мессира Роббера проводить меня к дофину.
- А может, тебе лучше пойти к маменьке и помочь ей прясть?
- Я предпочла бы прясть возле моей бедной матери, как и подобает; но нужно, чтобы я пошла и сняла осаду с Орлеана. Так хочет мой господин.
- А кто твой господин?
- Господь Бог.
Теплом засветилось лицо оруженосца коменданта. Он сошёл с крыльца.
- Я помогу тебе, детка, - сказал Мец, взял её за руку и повёл за собой.
- Легка на помине, - добродушно воскликнул Бодрикур, увидев её. - Что нового ты нам расскажешь? Ты опять виделась со святыми?
- Нет, но еще тогда они ясно сказали мне: Бог велел тебе пойти к дофину. Сними осаду с Орлеана. Поведи дофина в Реймс, чтобы там короновать его. Никто. Никто на свете: ни короли, ни герцоги - не спасут Францию. Никто, кроме меня. Если бы вы знали, как нужно мне, чтобы до середины великого поста я была у дофина Карла.
Все присутствующие переглянулись. Капитан вышел из-за стола.
- К середине поста ты уже никак не успеешь. Но завтра утром мы отправим тебя к дофину. А сейчас надо купить для тебя коня и походную мужскую одежду. Надо проводить тебя в Шиньон тайно, чтоб о тебе не узнали ни бургундцы, ни англичане.
- Я дам ей мужскую одежду и пару франков на коня, - сказал Мец.
Капитан тряхнул кошельком.
- Ну, держи и от меня два франка.
- И от меня пару золотых прими, - развязал свой кошелёк Пуланжи.
Жители Вокулёра, шедшие навстречу, интересовались, куда они идут, а узнав, шли рядом с ними.
- Идём покупать коня и седло для девы Жанны, - говорил уже не Жан Мец, а печник, шедший рядом.
- У Дардье не бери - обманет. Покупай у Жарона, - посоветовал гончар.
- Ей бы долгохода или арабца, - продолжал сапожник.
- Э-э-э-э… - протянул кузнец. - Ну, ты сейчас наговоришь. Чего захотел. Может, ещё скажешь першерона или брабансона, а то и гласдейла? У нас их и отродясь не было. Да и ни к чему ей это. Она ещё на коне ни разу не сидела. Она девушка. Лёгкая, худенькая… Ей надо объезженную кобылку. Лучше кумаргу. Не молодую, не высокую, но крепенькую.
- Есть такая у Поля Косорылого, - подсказал булочник.
- Она у него лечёная, - подкинул справку коновал.
- А у него есть ещё одна - серенькая, - напомнил кузнец.
- Серая на сносях, - опять остановил их коновал.
- Тогда мимо Дардье нам не пройти. У него есть хорошие кобылки, но с ним держись, как на охоте - или обманет, или заломит двадцать франков, - с уверенностью сказал гончар.
На конюшню ввалились толпой. Выбрали подходящую кобылку.
- Сколько запросишь? - подошёл Мец к торговцу.
- С другого, может быть, и запросил бы, а с тебя не буду. Давай двадцать франков.
- О! А я что говорил. Теперь торгуйся, - подбадривал Меца гончар.
Мец выпучил на торговца глаза, полные гнева и надежды, что ослышался.
- Сколько?
- Девятнадцать. С половиной, - повторил Дардье, разводя руки и оглядывая всех, словно призывая в свидетели.
Мец достал деньги и пересчитал - шесть. Жанна протянула свои четыре - десять. Мецу не стало легче. От стыда он покраснел и вспотел. На глазах появились слёзы. Он стоял молча, растерянно, низко опустив голову, словно бычок. Жанна не понимала, что происходит, и участливо заглядывала ему в лицо.
- Ты чего с людей шкуру дерёшь?! - возмутился гончар.
- А что же мне задаром отдавать такое добро? Кобылка хорошая - тридцать лье пройдёт без отдыха. Где ты видел дешевле?
- Да этой кобыле почти десять лет.
- Одиннадцать. И все эти годы я кормил её не опилками, а хорошими кормами. И съела она одного овса на сорок франков. А я прошу всего лишь двадцать.
- Так мы ж тебе облегчаем участь.
- Ишь ты, благодетель нашёлся.
- Да чего с ним говорить, пойдём к Полю Косорылому. У него за дюжину золотых можно с седлом арабца купить! - крикнул кузнец.
- Скинь полфранка, я десять су добавлю! - крикнул торговцу Дюран Лассар.
- Мало даёшь! - ответил хозяин.
- А, была не была! Скинь ещё франк, я один даю! - тряхнул кошельком башмачник.
Мясник заглянул в свой кошелёк.
- Я пять су кидаю!
- Тряси, не жадничай, ты сам-то нынче наторговал на пять франков! - крикнул Дардье.
К Мецу подошёл кузнец, всыпал в его ладонь горстку монет и крикнул:
- Скинь ещё, я десять су даю!
- Мало! Такой кобылы не найдёшь в Вокулёре. И смирная, и сильная! - держал цену Дардье.
- Сбрось ещё один, я ливр даю! - показал монету гончар и опустил её в ладонь Мецу.
- Возьми ещё пять су!
- Вот, прими от меня три.
- Возьми пять!
В широкую ладонь Меца сыпались монеты. Когда подсчитали, вышло шестнадцать франков с мелочью.
- Ну, что? Отдаёшь за шестнадцать?!
- За шестнадцать? Конечно. Не отдаю.
- Всё! Идём к Полю Косорылому! - крикнул гончар.
- Иди, иди! Поль Красавчик только и ждёт тебя, чтобы отдать коня за драные штаны. Он ещё и расцелует тебя в придачу! Ах, как он это делает! - ядовито крикнул Дардье.
- Да чего с ним говорить, идём отсюда! - крикнул булочник и направился прочь.
- Идём! - сказал Мец и махнул рукой.
Толпа повалила со двора.
- Куда же вы? Стойте! Согласен! - вдруг закричал Дардье, не ожидавший упрямства односельчан.
- Нет, мы идём к Полю! Пусть она ещё на тридцать франков съест! - продолжал гончар, ведя за собой толпу.
- Забирайте за пятнадцать с половиной! - простонал Дардье. - Хорошая кобылка. Почти не ест.
- Ну да, прямо вся в тебя. Идём! - не унимался гончар.
- Ладно. Берите за пятнадцать! - сбил цену Дардье.
- Вместе с седлом, уздечкой и шпорами! - повернулся к нему Мец.
- Согласен, за шестнадцать, - уставшим голосом ответил хозяин.
- По рукам, - схватил его за руку гончар, - и по кружке вина.
- Уводите, - согласился торговец. - Я ведь так, для порядка.
- Да, мы понимаем, - гончар взял кобылку под уздцы и подвёл её к Жанне. - Ну, вот… Держи… Она твоя. Береги.
У Жанны от счастья текли слёзы.
Бургундский дозор
На опушке леса стояли три солдата: старый и толстый Гуго; молодой, долговязый и узколицый Жюль; и совсем ещё юный, белобровый Мишель.
- Мёрзнем, мёрзнем… А зачем? Не понятно! - бурчал Мишель.
- Тебе ясно сказано: девку караулить! На коне, в кольчуге, с мечом, - хрипло и терпеливо, втолковывал ему Гуго.
- А что за девка-то? В писании о ней ничего не сказано, - не унимался Мишель.
- А ты читал его? - не глядя на него, спросил Гуго.
- Кого?
- Его!
- Кого - его?
- Э-э-э-э! Кого, чего… Того!!! Писание! - сорвался Гуго.
- Ну, читал.
- Вот брешет! Да ты хоть буквы-то знаешь? - скосил в его сторону глаза Гуго.
- Раньше знал, - упирался Мишель.
- Сколько ж тебе лет? - старик обернулся к нему.
- Сколько, сколько… Пятнадцать уже!
- О-о-о! Ну, если ты в пятнадцать уже забыл то, что знал, тогда тебе лучше переодеть штаны на голову.
- Зачем?
- Да чтоб мозгам прохладней было, - Гуго залился смехом.
- При чём здесь штаны?
- Да при том, что они у тебя сейчас в штанах.
- Оно, конечно, плохо, когда не знаешь, да ещё забудешь. А ты сам-то читал? - повернулся к старику Жюль.
- Я? Я не любитель. А вот капеллан рассказывал про девку одну Юдифу… Девка была такая Юдифа, в чужой стране. Так эта самая Юдифа одному мужику башку отрубила! - сказал Гуго и оглядел молодых с видом профессора.
- А за что? - спросил Мишель.
- Да за что бы ни было! Слыханное ли дело, чтобы девка рубила голову мужику! Видать пожалела монету на кружку вина, - ответил Гуго.
- Вот ведьма, - покачал головой Жюль.
- Истинно - ведьма! - Гуго перекрестился.
- Так может, это и есть та самая Эндифа? - со страху перешёл на шёпот Мишель.
- Вот деревня! Удифа! - поправил его Жюль.
- Ну, Ундифа… Так что, не она? - спросил Мишель.
- Нет, не она. Та была давно.
- Как давно?
- Как, как!.. Ну, раньше! - ответил Гуго и добавил. - Чем тогда!
- Ого! - изумился Мишель.
- Да, значит, не она, - облегчённо сделал вывод Жюль.
- То-то, - с достоинством прохрипел старик.
- А может, и она. Ведьмы живут по тысяче лет, если их не сжигать, - высказал предположение Жюль.
- Это уж точно. Соображаешь, - поддержал его Гуго.
- Смотрите!!! - крикнул самый зоркий Мишель и рухнул на снег.
Из-за пригорка, освещённого заходящим солнцем, выскочили семь всадников. В самом переднем старому Гуго тоже что-то почудилось. Он только хрипло прошептал: "Девка" - и с размаху упал в снег лицом. Рядом с ним, тоже зарывшись в снег лицом, залёг и Жюль.
Через какое-то время они услышали над собой смех. Среди мужских голосов явно слышался один девичий.
Гуго пересилил страх, медленно и осторожно оторвал голову от земли.
- Старик, так можно отморозить глаза, - ехидно, едва сдерживая смех, сказал Пуланжи.
- И рот, - добавил Мец.
- И даже - живот! - подкинул шутку королевский курьер Коле де Вьен и хохотнул.
- И не только живот, но кое-что ещё, - подал голос лучник Ришар.
- То, что ты имеешь в виду, он уже давно отморозил, - сказал Мец и вовсе зашёлся смехом, который подхватили все, кроме Жанны.
- Сам-то, смотри, язык не отморозь - разболтался, - осмелел Гуго и поднялся.
Поднялись и Жюль с Мишелем. Тотчас же из всадников вперёд выехали, обнажив мечи, слуги Пуланжи и Меца - Жак и Хильдерик.
- Не надо! - сказал Пуланжи и остановил их.
- Старик, а кого это вы здесь высматриваете? - спросил Мец.
Старик помялся и ответил:
- В дозоре поджидают врага. Но нам говорили про девку с мечом.
- А-а-а-а! Девку… Откуда бы ей взяться, - отстранённо пробормотал Мец и, чтобы поскорее перейти на другую тему, спросил. - Ты лучше скажи, где бы нам переехать реку?
- Переехать можно везде, только спеши - скоро весна. Да и не гоните один за другим - опасно, лёд сломаете. Цепью надо, - отвечал старик, а у самого поджилки так и тряслись - прямо на него смотрела девица в мужской одежде и с мечом на поясе.
- Ну, прощай, старик, - услышал он её голос и почувствовал на лице колючие и холодные искры снега. Это круто рванули с места кони. Все трое дозорных зажмурили глаза; а когда открыли, кроме них самих, никого не было рядом.
Жан Паскерель
- Зря мы их оставили живыми. Не избежать нам теперь погони, - высказал опасение Мец. - Может, вернёмся и… Мне показалось, что они заметили тебя, Жанна.
- Что же мне теперь голову под седло прятать?
- Возвращаться не стоит. Мы их можем не застать. И погони мы всё равно не избежим. И если бы мы их убрали, на нас была б объявлена охота, - объяснил Пуланжи Мецу.
- И голову под седло тоже прятать не надо. А вот волосы, видимо, придётся обрезать, - осторожно предложил фельдъегерь. - Сейчас заедем на ночлег в аббатство Сент-Юрбен, там и…
- Нам бы поскорее к дофину, - попыталась возразить Жанна.
- Жанна, мы должны беречь коней, - отрезал де Вьен.
- А не опасно ли нам появляться в Сент-Юрбен? - смягчил разговор Мец.
- Там у меня верные люди, - заверил курьер и круто свернул в сторону.
Когда они въехали в аббатство, было уже совсем темно. Их встретил молодой монах и проводил в помещение для гостей, освещённое несколькими факелами.
Монах удалился, но вскоре вернулся с едой и сообщил:
- Под стенами аббатства небольшой конный отряд бургундцев. Монах из нашей стражи сообщил, что они ищут деву с мечом в сопровождении всадников.
Коле де Вьен что-то сказал ему. Тот ушёл и возвратился с ножницами. Мец взял их и подошёл к Жанне.
- Поверь, мне очень жаль, но ничего не поделаешь, придётся расстаться с этой красотой.
Жанна отвернулась к стене и откинула голову назад, так что её тёмные, густые, прямые и жёсткие волосы повисли свободно, спадая почти до самых колен. Мец сгрёб их в руку и одним разом обрезал. Жанна какое-то мгновенье продолжала ещё стоять лицом к стене. Потом круто обернулась. На глазах её блестели слёзы; но на губах светилась улыбка.
Монах подошёл к ней.
- Меня зовут Жан Паскерель. А вы, наверное, та самая дева, о которой все говорят?
- Да.
- Возьмите меня с собой, я смогу быть полезным.
- Но ещё неизвестно, как распорядится моей судьбой дофин.
- Ничего, пробьёмся, - заверил монах. - Если я не стал епископом, это не может, помешать мне стать духовником девы Франции. А знаю я, поверьте, не меньше Жерара Маше - духовника дофина.
- Ну, хорошо, утро подскажет, - ответила Жанна с улыбкой.
Вещий сон
- Изабелла! - разразился криком отец, едва открыв глаза.
- Чего тебе? - отозвалась от печки мать.
- А-а-а-а… Ты здесь? Где наша Жаннета?
- Вспомнил! Уже почти год как у Лассаров!
- У Лассаров, говоришь? Мне сегодня приснилось, что она ушла с солдатами!
- Э-э-э-э… Приснилось! Мне вон сегодня привиделось, что со мной спит король. Проснулась. Глядь, а это ты!
- А-а-а-а! Так вот ты о чём думаешь? А не я ли для тебя король?
- Ой-ой-ой! Так вы, ваше величество, только и думаете, чтобы она поскорей ушла с солдатами? Спрячь пузо! Король в драных портках!
- Мне не до шуток! Её честь - это честь нашей семьи! - продолжал ораторствовать отец.
- Если тебе дорога честь нашей семьи, садись на коня, бери топор, коль нет меча, и ограбь усадьбу де Орли!
- Не болтай языком! Чтобы стать грабителем, надо сначала стать благородным человеком и мужем благородной дамы! - прикрикнул он, схватил башмак и запустил им в жену.
Та ловко увернулась. Башмак пролетел в угол, где спали сыновья. Старший сын Жан, только поднял голову на шум, но, получив башмаком по лбу, рухнул в постель.
- Чего с утра башмаками кидаетесь? Больше нечем что ли? - крикнул он из-под одеяла.
- Вставайте, бездельники! Да побыстрее! - горячился отец.
- Чего так рано? Сеять что ли? Снег убери с поля!
- Живо поднимайтесь, лодыри, и поезжайте в Бюрей-де-Пти. Если у Лассара Жанны нет, догоните её и утопите! - приказал отец сыновьям и тяжеловесно добавил. - А не то я сделаю это сам. Поняли?
- Поняли, поняли, - Жан толкнул брата в бок. - Пьер, вставай.
- Поспать не дадут, - буркнул младший сын.
- Молчи, а то и поесть не дадут, - одёрнул его Жан.