- А вдруг она, действительно, послана Богом? - гнусавым голосом выдавил из себя Маше.
Канцлер свирепо воззрился на него и прошипел:
- Что вы болтаете, брат Маше? Каким ещё Богом? Перед вами не деревенский сход, а королевский совет.
С трудом, преодолевая раздражение, повернувшись к Буленвилье, Ля Тремуйль ревниво спросил:
- Вы допускаете, что она способна решать стратегические задачи, монсеньёр Персеваль?
- Нет, сир, не допускаю, хотя и не исключаю вовсе. Однако дело не в её таланте стратега. Планы военных операций будут, как и прежде, разрабатывать настоящие военачальники. Её же участие в этом деле мне представляется чисто символическим.
- Нельзя ли поточнее? - всё так же, ревниво кривя губы, спросил коннетабль.
Буленвилье шумно вздохнул, выразительно повёл глазами, сцепил с силой ладони и, отчётливо артикулируя, тоже едва сдерживая раздражение оттого, что ему приходится объяснять очевидное, ответил, не глядя на толстяка:
- Её дело - вести людей вперёд, на штурм, на приступ и быть постоянным живым упрёком тому, кто дрогнул и отступает.
- А если она не пойдёт вперёд? - подал красивый и юный голос Жан Алансонский.
Буленвилье повёл плечами и, склонив голову набок, устало и медленно, как бы сожалея, произнёс:
- Значит, она не та, за кого себя выдаёт… Во всяком случае, по-иному её миссию я не представляю.
Ален Шартье выступил вперёд:
- Её миссия может ограничиться и одним присутствием. Уже этого будет достаточно, чтобы поднять боевой дух нашей армии и повергнуть в смятение врагов.
- Но это возможно лишь в том случае, если она воплотила в себе всё лучшее и необходимое: целомудрие, истинное желание помочь королю и христианскую добродетель, - высказал своё мнение старейший советник двора Роббер Ле Масон и в ожидании поддержки обвёл взглядом присутствующих.
- Чего толочь воду в ступе, давайте её испытаем, - предложил сенешал.
- Каким же образом? - повернулся к нему Карл.
- Проверим её на зрелость ума, - осторожно, боясь сказать глупость, предложил Маше.
- Этого мало! Если она посланница божья, пусть отыщет среди нас короля, - сказал главнокомандующий.
- Прекрасная идея! - поддержал его де Шартр. - А если она этого не сделает, значит, она простая девка и пусть едет домой.
- Следует продумать церемонию приёма, - метнул взгляд вокруг граф де Гокур, - и где нам её принимать.
- Принимать будем здесь! - легко шлёпнул пальцами по столу Карл.
- При полном свете и параде? - спросил де Гокур.
- Почему это мы должны устраивать ей королевский приём? - опережая дофина, недоумённо пожал плечами Гаривель.
- А вдруг она действительно послана Богом? - высказал опасение Маше.
- Правильно! - неожиданно для всех поддержал его канцлер, отчего у духовника отвалилась челюсть. - Пусть она ошалеет от света и блеска; может, до неё дойдёт, что залетела слишком высоко, и поспешит туда, откуда прилетела.
- А я думаю, что можно ограничиться простым деловым приёмом, - настаивал поэт.
- Мне тоже представляется это более разумным, тем более, что мы ещё не знаем, кто она на самом деле, - кивнул в сторону поэта Ла Тремуйль. - Но испытать её просто необходимо, чтобы она нашла среди нас короля. Я попрошу вас, ваше величество, надеть самое скромное, а возможно, и самое ветхое платье, чтобы сбить её с толку.
- А мне кажется, что подобные commedia dell arte не уместны при дворе короля! - возразил Буленвилье.
- Очень правильно! - поддержал его поэт.
Но Рауль де Гокур только легко махнул рукой.
- Ничего страшного. Приём секретный, случай необычный, а это самый верный и естественный метод проверить её.
- Да, да!
- Всё верно!
- Правильно!
- Надо испытать!
- Ничего с ней не станет!
- Испытать её!
- Пусть отыщет короля!
- И не медлить!
- Правильно, дня через три!
- Можно и завтра!
- Утром!
- Лучше вечером!
- Точно! Завтра же вечером! - перебивая один другого, загалдели члены Совета Дофинэ.
Это не понравилось Карлу, и он поспешил закрыть совещание:
- Ну, хорошо, монсеньёры! Я с большим интересом и вниманием выслушал ваши соображения. Благодарю вас. Давайте сегодня немножко попразднуем, а завтра утром примем окончательное решение.
Иоланта Арагонская
В сумеречной тишине комнаты, у зарешёченного окна, выходящего на лужок, стояли Иоланта Арагонская и её дочь Мария Анжуйская.
- Душа замирает в тревоге, когда подумаешь о будущем нашей семьи, - тяжело вздохнув, прошептала тёща дофина.
- Опять плохие новости, мама? - спросила Мария.
- И сны, и новости; а последняя военная неудача под Руврэ переполнила горькую чашу несчастий.
- Боже, Боже… За что нам эти напасти? Неужели господь лишил рассудка и храбрости наших военачальников. Я так боюсь, что скоро враги ворвутся в наш дом. Не лучше ли нам уехать на Сицилию, мама? - всхлипнула жена дофина.
- Завтра мы с тобой уезжаем. Здесь больше делать нечего. Как видно, Бог проклял эту страну и этот дом. Если Карл пожелает, пусть едет с нами, в дормезе места хватит и ему.
В комнату неслышно вошла служанка и тихо кашлянула. Дамы обернулись. Служанка поклонилась.
- Чего тебе, Манжетта? - спросила Иоланта.
- Ваше величество, на постоялом дворе у Франсуа Колье остановились семь рыцарей. Они прибыли из Вокулёра. Их сопровождал курьер его величества Коле де Вьенн.
- И что же? - продолжала недоумевать Иоланта.
- Среди этих рыцарей есть одна дева.
- Дева? - удивилась Мария.
- Говори дальше, Манжетта, - тихо приказала старая герцогиня, взяв служанку за руку.
- Эту деву привезли к его величеству, потому, что она виделась со святыми. И они передали ей божий наказ, чтобы она разгромила врагов и короновала его величество.
- Так, так, так… Это меняет дело, - прошептала Иоланта. - А какая она?
- Стрижена под пажа. Не красавица, но хорошенькая. Стройная. Семнадцати лет отроду.
- А как зовут?
- Жаннеттой.
- Ага… Жанной, значит… Хорошо… А кто её родители?
- Простецы. Отец староста общины. Жаком зовут. А мать - Изабеллой.
- Значит, не дворянка…
- Нет.
- Жаль, но не беда… Произведём, если всё сбудется. А с какими святыми она разговаривала?
- С Михаилом, Екатериной и Маргаритой.
- Его величество знает о ней?
- Ему доложили, что она ждёт аудиенции.
- А он?
- Совещался с монсеньёрами.
- И что же?
- Почти все против.
- Они против неё?
- Дураки и негодяи! - зло процедила тёща.
Вошёл дофин. Иоланта дала несколько монет служанке со словами:
- Передай ей от меня. И купи ей три розы.
Субретка поклонилась и выскользнула из комнаты. Карл проследил за тем, как плотно закрыла она за собой дверь, и шагнул к жене и тёще.
- Хочу донести вам новость: в Шиньон прибыла дева-воительница.
Тёща всплеснула руками, вскинула высоко и удивлённо брови, широко раскрыла глаза, с преувеличенным вниманием впилась глазами в губы зятя и прошептала вдохновенно:
- Боже, как интересно.
Дочь, краем глаза следя за поведением матери, последовала её примеру.
- Невероятно… Неужели такое возможно?
Оставшись довольным произведённым впечатлением на женщин и их реакцией, Карл продолжил:
- Да, да… И что же вы думаете, она заявляет? - спросил он и тут же ответил. - Что снимет осаду с Орлеана и приведёт меня к короне. Представляете?
- Неужели господь услышал наши молитвы? - прошептала Мария.
- Благородная и очень разумная идея. - оценила сообщение тёща.
Карл заложил руки за спину.
- У нас по этому поводу было заседание Совета Дофинэ. Я намерен завтра принять её. Но…
- Что вас беспокоит, сир? - ласково взглянула на зятя Иоланта.
- Ла Тремуйль… Да и почти все остальные вздумали разыграть её.
- То есть? Как?
- Хотят, чтобы она сама нашла меня. Дескать, если найдёт, то она действительно посланница божья. А нет - отошлём её домой.
- Вам стало жаль её?
- Нет, но мне неприятно участие в комедии. Согласитесь, что это недостойно меня.
- Ваше величество, - после недолгой паузы сказала тёща. - А мне думается, комедия должна состояться.
- Что вы, герцогиня? - отшатнулся Карл.
- Да, да, сир, должна, - продолжила Иоланта. - И она состоится, хотите вы того или нет. И Ла Тремуйль, и де Шартр, и Алансонский непременно устроят её.
- Но ведь она может показать на кого-нибудь из них, - вставила своё слово Мария. - Тогда…
- Может. Поэтому надо сделать так, чтобы она показала только на вас. И это лишний раз подчеркнёт, что вы - единственный, законный наследник, да к тому же отмеченный перстом посланницы господа.
- Но как это сделать? - Карл в растерянности потёр свой вислый нос.
- Надо послать к ней верного человека, который бы предупредил её и подсказал, как найти вас, - тёща легко коснулась его груди кончиками пальцев.
- Хорошо, я пошлю к ней секретаря.
- Лекаря, сир, лекаря Реньо Тьерри с бабкой повитухой, будто бы для того, чтобы проверить, насколько она здорова и целомудренна. Он ей и шепнёт всё, что надо. Вы его направьте сейчас ко мне, я и предупрежу его обо всём. Это не вызовет ни у кого подозрений. А с официальным приглашением на приём пусть идёт кто-нибудь из тех, кто больше всех ратовал за испытание. Но и это ещё не всё. Если мы с вами ей подыграем и примем как божью посланницу, соответственно следует и распорядиться её дальнейшей судьбой. Она, кажется, хотела вести армию на Орлеан, а затем в Реймс?
- Да, но… - замялся Карл.
- Никаких "но", ваше величество. Вы должны получить корону из рук наперсницы господа. Пусть будет так, как желает она. А чтобы она выполнила своё предназначение, ей надо помочь.
- Ох, герцогиня, вам бы на место канцлера.
- Ну, что вы, сир, я мать.
Дофин вышел. Тотчас вместо него появилась субретка.
- Ну, что, Манжетта? Ты всё сделала?
- Да, ваше величество. Она приняла деньги и розы, а одну просила передать дофину.
- Прекрасно. Завтра эта роза будет в его петлице.
Заговор
В тот же вечер в другом дворце состоялось продолжение Совета, на котором были только двое.
- Неплохо я придумал с этой комедией, не так ли, ваше преосвященство? Да ещё попросил дофина одеться попроще.
- Идея прекрасная, только просить нашего дофина надеть простое платье всё равно, что просить надеть дорогое - у него оно всего одно.
Ла Тремуйль расхохотался. Его живот запрыгал, словно пушечное ядро.
- А чего ж вы так заупрямились, когда Маше высказал предположение, что она послана Богом? Напрасно. На вашем месте я бы это с толком использовал. Не мне вас учить. Ну вот, хотя бы в этой комедии. Если она ошибётся, а это произойдёт наверняка, дофин потеряет всякую опору! Посланница божья не признала его дофином! Это же то, что нам надо!
- А вдруг она покажет на него? - старик прищурил глаз.
- Не бойтесь. Этого не произойдёт! Она деревенская девка, в её понимании: Карл - самый высокий, самый красивый и самый блестящий. Она покажет на Алансонского, на Бурбона, на Гаривеля… На меня, в конце концов, но только не на него!
- Да, но возможна случайность.
- Возможна. Поэтому пошлём к ней своего человека. Она наверняка захочет узнать, как выглядит дофин. Вот он-то и опишет ей кого-нибудь из нас.
- А если он пошлёт кого-то из своих?
Ла Тремуйль замер. Прикрыл глаза, подтянул губы, потряс головой.
- Того человека придётся… Задержать! Но к ней не допустить!
Интриги и манёвры
На утро, когда Карл вновь вошёл в свой кабинет, Совет был уже в сборе.
- Монсеньёры, я решил не пренебрегать мнением большинства. Деву будем принимать здесь, при полном свете и параде. Если кто-то пожелает удовлетворить любопытство своей жены - милости просим, пожалуйста, в зале места хватит. Дева должна быть испытана и проверена, как во время приёма, так и до него. Мне бы хотелось, чтобы наш лейб-медик проверил состояние её здоровья. - На этих словах дофин повернулся к Реньо Тьерри. - Захватите с собой повивальную бабку. Также я хочу просить Совет послать к ней человека, с тем чтобы пригласить её сюда на восемь часов вечера. А ещё я прошу вас отнестись к ней снисходительно, без лишней строгости. Благодарю вас, монсеньёры, до вечера. А нашего поэта и дипломата, монсеньёра Алена Шартье, я попрошу остаться.
Де Шартр и Ла Тремуйль переглянулись. Толстяк, закрыв глаза, едва заметно ответил канцлеру кивком.
В кабинете остались Карл и поэт.
- Дорогой Ален, зная вас как политика, дипломата и поэта, хочу поручить вам совершить вояж в Италию, с которой мы имеем родственные связи. Нам нужны деньги на ведение военных действий. Главной целью вашей поездки будет Неаполь и Палермо. Но по пути побываете в Милане у Филиппа Висконти. Во Флоренции навестите банкира Козимо Медичи. Везде просите денег под будущие победы.
- Будет ли мне позволено рассказать что-либо про Деву?
- Да, дорогой Ален. Можете сказать о том, что Бог послал к нам Деву, которая отвоюет нам Францию, как этого хочет всевышний. Вот письма. Отправляйтесь сейчас же, не медля. Закладывайте мой дормез и… с Богом! В Блуа подойдите к Шаванну и от моего имени потребуйте охрану. Прощайте.
Шартье поклонился и вышел.
В карете сидели трое: Ла Тремуйль, де Шартр и капитан Шаванн.
- В течение ближайшего времени в направлении постоялого двора здесь проедут три разные кареты. В одной будет ехать граф Виндом, в другой лейб-медик Тьерри, в третьей - поэт и дипломат Шартье… Кто из них вам не знаком?
- А кто более всего интересует вас? - спросил тот.
- Последний.
Капитан Шаванн провёл большим пальцем по горлу и прохрипел:
- Отправить к рыбам или подбросить волчатам?
Коннетабль хохотнул:
- Ценю готовность, но не надо. Продержите его до завтрашнего утра, - и похлопал капитана по коленке. Затем перевёл взгляд на канцлера. Тот вытащил из-за пояса кошелёк, встряхнул так, что из него послышался глухой и густой звон монет. Протянул деньги Шаванну.
- Это задаток. Завтра утром получите остальное.
- Остальное - это мелочь, которая не влезла сюда? - подкинув на ладони кошелёк, с насмешкой спросил капитан.
Де Шартр поглядел на коннетабля. Тот хохотнул и добродушно хлопнул по коленке, ответил:
- Столько же.
- Вот это разговор. Я не жадный. Но дело щепетильное, нужны хорошие помощники. Господина Шартье надо будет сутки прилично кормить. Да и нам, чтобы не съесть посланника, надо будет прилично питаться.
- Это ваше дело. До встречи завтра. Здесь же.
Капитан Шаванн выпрыгнул из кареты, которая тотчас отъехала. Но осталась другая - большая, в которой сидели несколько вооружённых человек в масках.
Вскоре показалась карета графа Виндома. Она проехала беспрепятственно. Потом промчалась карета лейб-медика.
Через некоторое время появилась карета посланника.
Карета с неизвестными типами рванулась с места и, выехав на дорогу, перегородила проезд. Карета Шартье остановилась, к ней тотчас бросились молодчики в масках.
- Что вам угодно! Я посланник дофина! - успел крикнуть Шартье.
- Тихо, господин Шартье! - ему зажали рот. Так же быстро завязали глаза. То же самое проделали с его слугой и кучером. Один из нападавших сел на место кучера, и обе кареты умчались в лес.
Жанна приняла из рук графа Виндома грамоту с приглашением и передала её Бертрану де Пуланжи.
- Благодарю вас, мессир, я буду вовремя.
Граф с улыбкой качнул головой, но уходить не спешил. Он ждал, что дева спросит, наконец, о дофине. Но она и не собиралась спрашивать.
- Благодарю вас, - вновь сказала она, продолжая стоять посреди комнаты.
- Не пожелает ли Дева-Жанна узнать, что-либо о короле?
- А-а… Как здоровье благороднейшего дофина?
- Самый юный, самый благородный, самый красивый, самый стройный и самый высокий из дофинов пребывает в прекрасном здравии и с нетерпением ждёт встречи с Девой-Жанной в восемь часов вечера на территории своей резиденции.
Граф Виндом коротко поклонился и вышел, оставив её в некотором замешательстве. Но не успела она отвернуться к окну, как услышала за спиной движение. Обернулась. В комнату вошёл другой посетитель, который представился:
- Королевский лекарь Реньо Тьерри. Нет ли у вас каких-либо жалоб на здоровье? Как вы спите? Какой у вас аппетит? Покажите мне ваши руки. - Он внимательно осмотрел каждый палец. - Ладошки крестьянские, но тонкие и крепенькие. Пальчики ровные, ноготки розовые с лунками. Покажите голову… Угу… А, ушки… Угу, хорошо… Поднимите нос… А где там наш язычок… А зубки… Ну, какие у нас хорошие зубки, и ровные, и белые.
В это время повитуха поставила на стол принесённую с собой коробку и раскрыла её. Из коробки выскочила мышь и заметалась. Жанна отшатнулась и вскрикнула. Повитуха подошла к ней, взяла за руку, погладила девушку по плечу и по груди со смущённой, но довольной улыбкой. Тьерри тоже остался доволен осмотром.
- Жанна-Дева знает, как ей найти короля среди вельмож?
- Да, я немного знаю его.
Тьерри удивлённо вскинул брови. А Жанна продолжила.
- Курьер его величества, сопровождавший нас в Шиньон, рассказывал мне о нём. Но… Сейчас здесь был…
- Граф Виндом, - подсказал врач.
- Да, который принёс приглашение… Так, он сказал, что дофин самый красивый, самый высокий и самый, самый…
Тьерри улыбнулся.
- Они оба правы. Первый описывал молодого человека, а второй - короля. А его величество будет между королевой и её матерью. А ещё в его петлице будет роза, которую вы послали ему. Она пришлась кстати. Вчера, 22 февраля королю исполнилось 26 лет. Не забудьте поздравить его с днём ангела.