* * *
Мишка забрался внутрь палатки, вытянул из футляра ноутбук, принялся настраивать для работы. Небольшую мобильную спутниковую антенну он установил заранее, замаскировав её между палаток и прикрыв хвойными ветками, пока возился с дровами для обеда.
Две минуты назад на новый номер пришла смска от Щетинина: "Ищите рисунок, который высылаю на следующий адрес… Буду на связи".
– Мишка, – послышалось через тонкое полотно палатки. Они с Санатовым решили разыграть маленький спектакль для наблюдателя, чтобы того не насторожило длительное отсутствие Дмитриева, – найди в рюкзаке аспирин. Он должен быть в аптечке.
– В каком? – крикнул ответ Михаил, открывая "почту".
– Не помню. Кажется, в моём.
– Хорошо, поищу.
С экрана на Михаила смотрел нарисованный неуверенной "детской" рукой, чем-то похожий на зайца оленёнок. Под ним расположился текст: "Этого зверя Колодников обнаружил на скалах Граматухи и на Норе. Судя по всему, оленёнок – ориентир, по которому передвигалась экспедиция. Такой же зверь должен быть и на Гилюе. Незнакомец, я так думаю, ждёт встречи именно там. По крайней мере, я бы на его месте поступил так".
Мишка быстро отстучал на клавиатуре ответ:
– Нам не дадут такой возможности.
– Знаю. Не предпринимайте никаких телодвижений. Просто оттягивайте внимание противника на себя. Я сегодня вышлю в Зею человека, который займётся поиском незнакомца. Но ему нужна приблизительная ориентировка, где может находиться рисунок. С местностью он не знаком. Спроси у Шилина. Пусть тот свяжется со своими друзьями-охотниками. Может, кто видел рисунок. Дай мой номер телефона.
– Понял. Инженера встретил?
Через несколько секунд на экране высветилось:
– Встретил. Выезжаем на Граматуху.
– Мы на рассвете думаем покинуть стоянку. У нас есть один план.
– Ни в коем случае! Сейчас вы мне нужны именно там, где сидите! Бродите вокруг да около лагеря. Делайте вид, будто занимаетесь поиском. Словом, отвлекайте, но грамотно. Постоянно будьте близко к реке на случай срочной эвакуации. И никакой самодеятельности! Мишка, предупреждаю, с вами "работают" опытные люди. Все попытки сбросить их, будут напрасными. Жду ответа Шилина.
СЧХ отключился. Мишка ещё несколько секунд внимательно рассматривал рисунок, после чего не только стёр всю информацию, но и упоминание о ней в архиве записей компьютера.
* * *
Джип Щетинина стремительно покинул городскую черту и, пользуясь тем, что ещё тянулась асфальтированная лента дороги, взревев, увеличил скорость до двухсот километров.
Урманского вдавило в мягкое, удобное кресло. Профессор с недовольством посмотрел на подполковника, которого видел впервые в жизни. Но о котором очень даже хорошо знал из уст майора Рыбакова. Тот тоже сидел в машине, только в отличие от Александра Васильевича спереди. Прислонившись к закрытой дверце, майор усердно дремал.
– Ещё раз простите, Александр Васильевич, что вытащили вас на лоно природы, не дав возможность побывать дома, но это вынужденная мера. Кстати, – СЧХ кивнул головой назад, тем самым указывая на соседа профессора, немолодого, полного мужчину, лет шестидесяти, – познакомьтесь. Кононов Анатолий Тихонович, инженер с Ипатьевского камнеобрабатывающего комбината. Товарищ к нам, можно сказать, из центра Сибири пожаловал. И всё благодаря вашей активной деятельности, Александр Васильевич.
– Шутить изволите? – Урманский нехотя протянул руку инженеру.
– Да нет, Александр Васильевич, я сегодня серьёзен, как никогда. – Внедорожник Щетинина оставил позади асфальт и теперь трясся по грунтовке. Однако подполковник и не подумал снизить скорость. – Я выслал в Ипатьевск те материалы, что вы нашли у вдовы. Простите, без вашего ведома, но на то, как понимаете, имеются причины. Улыбнитесь, Александр Васильевич.
– Не с чего, – Урманский уткнулся в окно. – Вы даже не представляете, что меня ожидает. Я ведь обещал, что сразу домой, а тут…
– И замечательно, – не оборачиваясь, отозвался СЧХ. – Значит, никому не успели рассказать о находках. А супруге, если хотите, выпишем справку. Мол, были у нас. Официально.
– Нет уж, благодарствую. Ещё хуже будет. – Профессор всё-таки не сдержался: – А ведь говорили, завтра поедем.
– Правильно. Только с прибытием нашего гостя всё кардинально изменилось. – Джип на скорости обогнал микроавтобус. – Одно ваше слово, невзначай кинутое не в те уши, в том числе и жены, могло решить дальнейшую судьбу поисков. Если бы наши, мягко говоря, конкуренты, узнали, кого мы везём на Граматуху, то наверняка сделали бы всё для того, чтобы мы туда не добрались.
Урманский на этот раз с любопытством посмотрел на инженера. Интересно, чем же так опасен этот вялый с виду толстяк? Кононов явно страдал одышкой. Однако в его теле вместе с тем чувствовалась и сила. Мужик более напоминал старого, дикого вепря, который только по внешнему виду кажется слабым и умирающим, а на деле готов обнажить в драке клыки.
СЧХ кинул взгляд в зеркало заднего вида, отметил заинтересованность профессора и, чтобы ещё более заинтриговать учёного, обратился к инженеру:
– Анатолий Тихонович, как думаете, подтвердится гипотеза, выдвинутая вашим соседом?
Инженер даже не посмотрел в сторону Урманского:
– Откуда мне знать. Сначала следует познакомиться с материалом.
Щетинин полуобернулся, скосив взгляд на дорогу:
– Александр Тихонович ведь не просто иженер: он изучал камни, из которых построены пирамиды в Египте.
– В каком смысле? – не понял Урманский.
– В самом прямом, – отозвался СЧХ, выворачивая баранку. – Принимал участие в исследовательской экспедиции на Гизу.
– И что? – В голосе профессора послышались иронические нотки. – Прямо-таки все камни изучил?
– Зачем же, – спокойно произнес инженер, рассматривая пейзаж за окном машины. – Я считаю, достаточно ознакомиться с тем материалом, который не вошёл в состав пирамиды, и очень многое станет понятным.
– То есть? – Александр Васильевич насколько смог, развернулся к инженеру. Тем самым выдавая заинтересованность.
– Во всём имеется своя логика, – сказал Кононов, по-прежнему глядя в окно. – Я считаю, для начала следует пристально изучить не сами сооружения, а то, что веками валяется вокруг них. Это намного интереснее, поверьте мне. И это, кстати, – инженер впервые повернулся к соседу, и весь негатив Урманского как рукой сняло: взгляд у Кононова оказался чистый, пронзительный и даже детский – укладывается в то предположение, которое вы выдвинули.
– То есть, – Урманский теперь с ещё большим интересом смотрел на инженера, – о существовании працивилизации?
– Совершенно верно.
Александр Васильевич в волнении потёр мочку уха.
– Но почему вы считаете, будто подтверждением данной гипотезы может стать строительный, так сказать, мусор?
– А почему "так сказать"? Это действительно самый настоящий строительный мусор. И не более того. Но именно этот мусор подтверждает и ваше предположение, и гипотезу моего друга в Египте, и высказывания ещё сотен людей.
– Но ведь у нас, здесь, в Амурской области, нет пирамид, – парировал профессор, хотя глубоко в душе хотелось ему услышать положительный ответ: мол, а кто вам это сказал? Они есть!
Но послышалось совсем иное:
– У вас не было не только пирамид. У вас никогда не было и камнеобрабатывающего комбината. – Кононов чуть развернулся в сторону собеседника для удобства ведения диалога. – А обработанные гранитные блоки есть.
– Да, да. Но всё-таки, как мусор может стать доказательством гипотезы? – Урманский с увлечением оправил на себе рубашку.
– Довольно примитивно и просто. – Кононов впервые улыбнулся. – Нужно только задать себе несколько вопросов и попытаться на них ответить. Первое, материал, из которого построены сооружения, местный или привозной? Второе. Если местный – никаких проблем. А если нет? И вот тут встаёт сразу масса дополнительных вопросов.
– Каких?
– Хотя бы то, что пирамиды в Гизе строились не из одного, а из нескольких видов материалов. И если карьер с известняком – неподалёку, то откуда доставляли гранит и кварцит? Второй вопрос: где обрабатывали камень – в карьере или подрезали по месту? Опять же, транспортировка как происходила?
– Накатом, естественно.
– Ну, то, что не накатом – это точно. И я могу аргуметировать. А в пример, если вы не против, возьму опять же пирамиды Гизы. Сколько весит один блок? В среднем от десяти до сорока тонн. А есть и по сто, и по двести. Но, возьмём самый маленький, в две с половиной тонны. Вопрос: как доставить хотя бы такой блок? Катить по песку? По пустыне? Не знаю, как вы, лично я с трудом могу себе представить, как его можно вытянуть по барханам. Брёвна в песке не катятся, вязнут. Да и дерева в Египте почти нет. Для того чтобы катить, нужна дорога.
– А если дорогу со временем занесло песком? – не сдавался Урманский.
– Очень даже может быть, – согласился инженер. И тут же добавил: – Но историки нам про это ничего не говорят. Опять же вопрос: откуда катили? Где карьер, от которого должна была тянуться трасса к объекту? Он не найден.
– Занесло песком.
– Хорошо, вторично допустим. Но сам собой напрашивается третий вопрос: где обрабатывали камни? В карьере или возле пирамид?
– На месте подгонять проще. Сразу видно, как обработать камень так, чтобы он занял нужное место.
– И я бы вас снова полностью поддержал, если бы не одно "но". При такой обработке камня, как вы только что утверждали, должна, нет, просто обязана, остаться масса, тысячи тонн мелкого, не гниющего со временем мусора. Каменной крошки. Но её нет! Есть крупные детали, которые не вошли в конструкцию, то есть оказались лишними, а вот каменной крошки нет!
– То есть…
– Вот так и есть. – Кононов развёл руками. – По крайней мере, мы её не нашли. Мало того, как только начали её поиски, местные власти тут же приказали прекратить дальнейшие исследования и покинуть лагерь.
– То есть вы хотите сказать…
– Именно. Отходов нет по одной из причин: либо у тех, кто строил пирамиды, имелась такая техника, которая резала гранит, как масло. Либо блоки привозили в готовом виде. То есть обрабатывали в карьере.
– Но в таком случае в каменоломне должны были быть точные чертежи будущего сооружения.
– Мало того, продолжу вашу мысль. Любое сооружение, даже самое гениальное, дорабатывается по ходу его создания. Сколько раз у нас на комбинате было такое, что мы высылали изделие, а с полдороги его возвращали. Потому как строители что-то меняли в своей конструкции. Но у нас есть железная дорога. А как возвращали древние? Тоже по песку катили обратно? По логике вещей, проще было блоки просто оставить в пустыне. Кто-то видел их по дороге к строениям?
– Засыпало песком. Со временем.
– Снова песок… – усмехнулся инженер. – И камни древние люди тоже обрабатывали песком?
– Зачем же? – Урманскому стало немного не по себе от того, что он вот так, непонятно почему, встал в оппозицию к Кононову. Но и сдаваться не желал. – Имелись специальные скребки. Кувалды. Что там ещё…
– Вот-вот. Именно вот этим "что там ещё" и скрепили блоки промеж собой так, что и через тысячелетия лезвие ножа невозможно просунуть в щель. И все радостно верят в то, что это сделано скребком. А как по мне, взять бы того историка-теоретика, поднять со стула, дать ему скребок и камешек – и пусть проведёт практическое занятие… Уровень развития Древнейшего Египта или того, что было до него, был намного выше, чем мы предполагаем. Даже в сравнении с нами.
– А если предположить, что мусор вокруг сооружения собирали и вывозили? – Урманский решил вернуть инженера в начало беседы.
Кононов отозвался:
– Почему в таком случае вывезли только мелочь, а крупные остатки оставили? И потом, я не поверю, будто рабы могли идеально вычистить площадку. Никто отходы там не закапывал. Их просто нет. Со щёточками, что ли, ходили древние? При подневольном-то труде? Ведь опять же, не я – историки утверждают, будто рабский труд самый непродуктивный. Потому как раб не заинтересован в конечном результате труда. И в его качестве… Так что строители были профессионалами.
Кстати, имеется ещё одна гипотеза строительства пирамид. Из бетона. По данной гипотезе, древние строители, перед тем как заливать новый блок поверх старого и с боков уже стоящих блоков, проходились раствором, чтобы новый бетон не скрепился со старым, иначе бы получился единый монолит, который мог треснуть во время природных катаклизмов. То есть пирамиде давали возможность "дышать". И вот тут сам собой напрашивается вопрос: откуда древние люди, никогда до того не возводившие такого рода сооружения, могли знать о подобном свойстве высотных зданий? Кто тот архитектор, который надоумил их? Кто сконструировал, рассчитал все пропорции пирамиды?
– Значит, всё-таки працивилизация?
Кононов провёл по лицу ладонью руки. Урманский отметил: инженер не был чистым интеллектуалом. Ладонь Кононова оказалась широкой, мозолистой.
– Признаться, я и сам ещё нахожусь в сомнениях. Но всё больше и больше склоняюсь к одной мысли. Дело в том, что там, в Египте, имеются такие факты, против которых здравый смысл просто бессилен. – Инженер достал пачку сигарет, закурил.
Машина, минуя очередной поворот, наехала на камень, от чего слегка подпрыгнула. Сонный майор стукнулся головой о стекло дверцы, после чего все услышали:
– Твою дивизию…
– Хватит спать, – СЧХ хлопнул Сашку по колену. – Через полчаса будем в Увале, а у тебя фейс, как у мятой игрушки. Ты тут столько пропустил…
– Да слышал я! – недовольно пробурчал Рыбаков. – С вами разве поспишь? Бу-бу-бу, бу-бу-бу… – Он зевнул, посмотрел, что творится "за бортом", после чего, кряхтя, с трудом развернулся к заднему сиденью. Заспанные глаза следователя уставились на инженера. – Так чего они весь мусор-то не убрали? А?!
* * *
Мишка кивком головы позвал Санатова и Шилина к реке, якобы, проверить закидушки. Пока те двое вытягивали из воды леску, Дмитриев нарисовал на песке копию рисунка, присланного Щетининым.
– Заяц? – рассмеялся Серёга.
– Может, и заяц. Только по отчёту Колодникова проходит как олень. И выбит на скальной породе и на Граматухе, и на Норе. СЧХ считает, что и здесь, на Гилюе, должен быть подобный рисунок. Саш, ваши ничего подобного не видели?
Шилин отрицательно качнул головой.
– Не слышал.
– Нужно найти того, кто видел. И как можно скорее. Сейчас же поезжай в Зею, пообщайся со своими знакомыми охотниками, рыбаками. Может, кто-то из них наталкивался на нечто подобное, – Мишка протянул руку. – Здесь номер мобильника СЧХ. Когда найдёшь – звони ему. Кстати, он высылает человека в помощь. Тот к тебе придёт.
Санатов стёр рисунок подошвой сапога. И неожиданно тихо выматерился:
– Хреново.
– Что? – переспросил Мишка.
– Всё! – Санатов говорил тихо, в песок, так, чтобы наблюдатель его не услышал и не увидел движения губ. – Экспедиция шла по "оленям". Факт! – Сергей неожиданно замолчал, долгим взглядом окинул местность и неожиданно закончил фразу: – Сечёшь, к чему веду?
– Нет, – так же тихо ответил Михаил.
Санатов кивнул в сторону сосен.
– А где ты здесь видишь оленя? Кругом тайга, нет никаких выходов скальных пород. А значит, и рисунка тоже нет. – Санатов ногой скинул в речку небольшой камешек. – Нас накололи, Мишаня. Твой отец никогда здесь не был и лагерь в этом месте, как утверждает карта, не разбивал. Потому-то поисковая группа ни хрена и не нашла. Следователь, сука, подделал документы, запутал следы. Из-за этого его и грохнули. СЧХ прав: уходить смысла нет. Всё одно непонятно куда топать. Так что пока сидим и ловим рыбу…
* * *
– Активности со стороны "туристов" не наблюдается. Объект не появлялся. Шилин покинул лагерь, вернулся в Зею. Продолжаем наблюдение.
Дмитриев выходил на связь посредством интернета. Общался с сотрудником своей фирмы Шевцовым. Тот сообщил, что Дмитриевым интересовалась налоговая инспекция. Более контактов не было.
* * *
– Внимание! Исчез Урманский! Ориентировочно в одиннадцать часов пятьдесят минут он покинул здание университета через запасной выход. Ни домой, ни к знакомым не пришёл. И Щетинин, и Рыбаков покинули здание управления в половине двенадцатого дня. О месте их нахождения ничего не известно. Срочно предпринять поиски! Статус задания: высший!
* * *
Лодка, послушно повернула влево и, несколько раз скребнув дюралевым днищем о каменистое дно, ткнулась носом в пологий, усеянный мелкой галькой берег.
– Здесь. – Учитель-эвенк махнул в сторону виднеющегося в полукилометре от них, нависшего над одной стороной реки скального отвеса. – Ходу минут тридцать. Дальше плыть нет никакой возможности: камни…. Ну, идём или как? Вы же сами хотели успеть в город вернуться.
– Да идём, идём… – Подполковник кивнул профессору и инженеру, чтобы те следовали за учителем, а сам обратился к майору. – Санёк, побудь тут. Хребтом чую – хвост за нами. Если что, звони на мобилу и тут же сбрось.
Майор вернулся к плоскодонке, вытянул рюкзак, кинул его недалеко от предполагаемого будущего костра, присел, расстегнул замки, вскрыл и извлёк из внутренностей мешка мощный цейсовский бинокль. После чего достал мобильный телефон. Оценил состояние антены: связь была. Осмотрел критическим взглядом местность. Река – сплошные "колена". За поворотом – перекат. Учитель их провёл по фарватеру. Кто не знает пути, обязательно сядет на "брюхо". Значит, перед поворотом и нужно расположиться. Там, кстати, и старая сосна лежит недалеко от берега. В два обхвата. Спрячет.
Сашка нацепил на шею бинокль и скорым шагом устремился к последнему "колену", до которого было метров четыреста.