- Вот видишь, - обратился Тет к Василию, - они изуродовали английский язык до неузнаваемости. И так все слова! Сокращают безбожно, да еще некоторые гласные меняют. Такое ощущение, что им лень произносить их полностью. Зажирели!
Выходя, он взял сына за руку. Василий обернулся на продавца. Тот вздернул средний палец, адресуя неприличный жест уходящим клиентам.
Купались все вместе. Поднимались на вышки, усаживались в большие надувные бублики. Кружились в них по трубам, вылетая через нижнюю горловину прямо в бассейн. Бултыхаясь, набирали в нос и уши воду. Василий судорожно держался за резиновые ручки по бокам, опуская голову, боясь опрокинуться назад. Никогда раньше не катался с водяных гор. Совершенно забыл про свою ногу. Сжимал зубы от охватившей жути полета, боясь выкрикнуть что-либо скабрезное.
- Твою мать, твою мать! - вопил Тет. Пытался приоткрыть глаза, залепленные прилипшей белой челкой. Данила просто визжал, своим присутствием не давая родственникам выплеснуть изнутри весь набор рвущейся брани.
В последующем Тет и Василий переключились на более спокойные развлечения. Наслаждались искусственными волнами в бассейне вместе другими, отталкиваясь от песчаного дна и падая грудью в набегающую водяную стену.
Данила еще несколько раз обошел все вышки, получая удовольствие от падения в воду, а затем присоединился к родственникам.
Вскоре Тет сказал, что пора возвращаться, поскольку ему надо на встречу. Пошли переодеваться.
В сторону дома ехали усталые, но довольные. Проезжая через Чикаго, Тет свернул в подземный гараж. Нашел нужную парковку и остановился. Включил негромко музыку. Обернулся к Василию, и продолжил диалог, начатый по пути в парк аттракционов.
- Сперва мне с американцами очень трудно было общаться. Собирались с одним лететь по делам на побережье. Сказал ему, чтобы зашёл на сайт и поискал там отель. Потом спрашиваю: Ну как? Он мне отвечает: О'кей! Гостиница есть! Ну, я успокоился, думаю - всё в порядке, значит. Уже в самолете решил уточнить: далеко отель от аэропорта? Тот вылупился: откуда мне знать? Спрашиваю: а ты что, не узнал? Говорит: нет! А ты не спрашивал. Думаю, ладно, бывает. Но кошки на душе заскребли. Так, промежду прочим, спрашиваю: дорогой отель? Сколько звездочек? Как с интернетом? Парковкой? Говорит: без понятия! Ты же просил найти отель - я нашел, вот адрес! Открыл записную книжку в телефоне и показывает. Ну, что я мог ему ответить? Формально - да, я спрашивал только про отель. Но мы же собирались туда ехать!.. И у них везде так!
- Так - это как?
- Никто не сделает ничего лишнего. Эти америкосы отупели от своего величия и благосостояния. Мысль притупляется, становится менее изворотливой, с отсутствием проблем и необходимости думать. Облапошить их ничего не стоит. Только надо выбрать подходящий момент!
Периодически Тет настороженно посматривал в зеркала заднего вида, словно продолжал движение по дороге. В салоне тихо играла музыка. Пульт управления был у Даниила.
Василий боковым зрением приметил чернокожего верзилу с рюкзаком, бредущего вдоль задней стенки парковки.
- Они здесь как в раю, - продолжал Тет, - за них всё продумано, все сделано. Главное, не выходи за рамки - и у тебя всё будет. Не задавай лишних вопросов, делай, как все. Главное, что у них нет сомнений - надо делать, как все! Глядя на американцев, я представляю их в белых мантиях, идущих колонной, с улыбкой глядящих в затылок друг другу…
- И куда же они идут? - с усмешкой спросил Василий.
- Не знаю, - замялся Тет, - может, на Олимп… а может, на Голгофу… Мне в Нью-Йорке поначалу все говорили: давай чаевые таксисту. Я давал. Потом спрашиваю: а зачем, если он хамит, кондей не включает, да еще попрошайничает? Знаешь, что мне отвечали? Все дают! Положено! Иногда складывается ощущение, что кто-то завёл здесь определенные порядки, а сам смылся отсюда!.. Но это правило не касается нас - эмигрантов! Нам свой хлеб приходиться зарабатывать, а иногда и заимствовать…
Чернокожий верзила, поравнявшись с джипом Тета, быстро отстегнул брезент кузова и скинул туда рюкзак. Раздался негромкий стук по железу. Василий вздрогнул и посмотрел на Тета. Хотел предупредить. Но тот явно видел действия неизвестного и бровью не повёл. Даниил, сидя сзади, ковырялся с пультом дистанционного управления, настраиваясь на новую музыкальную волну.
Как только неизвестный скрылся, Тет завел машину и двинулся к выходу. Оставшуюся дорогу до дома ехали молча. Зять постоянно смотрел в зеркала заднего вида, словно ждал преследователей. На подьезде к дому словно очнулся:
- Петрович! Скажи своей дочке, пусть готовит ужин.
- А ты?
- А я через час буду. Кое-что ещё надо… внука забери!
Василий решил дальше не спрашивать. Поймал себя на мысли, что старается не замечать происходящих в доме у дочери странностей. Её переглядываний с Тетом. Вспышек спонтанных ссор, которые сразу прекращались при его появлении. Откладывания поездки к старшему внуку в спортивный лагерь. Саму обстановку в доме.
Аналогичное ощущение недосказанности всегда терзало его на милицейской службе. Когда руководство пыталось манипулировать им втемную, решая свои личные проблемы. Василий в таких случаях превращался в редкостного зануду. Скрупулезно, дотошно расспрашивая о малейших деталях операции, он доводил начальство до белого каления. Как результат - его отдел выводили из участия в мероприятии. Своими подчиненными Василий никогда не рисковал. Никто из них не погиб при исполнении, не попал в тюрьму. Постепенно личные просьбы сверху прекратились, а он приобрел в управлении стойкую характеристику несговорчивого скандалиста. Хотя, по сути ведь и не скандалил никогда.
Там - так… Но здесь - не там. Здесь - его дочь, внук и… еще внук. Ради них он готов на все. Почему же даже дочь не доверяет ему? Это было грустно и когда-то должно было закончиться…
Глава 13. Разоблачение
Предчувствие его не обмануло. Что-то пошло не так. Не так что-то… Как только машина затормозила перед домом, на порог вышла Валерия. В той же футболке что и при первой встрече здесь - с большим красным сердцем на груди. Порыв ветра заставил сердце пульсировать. Она махнула рукой, но как-то вяло. Словно не зазывая в дом, а так… как машут, устав от нудной и бессмысленной работы.
Тет понял, что это касается его в первую очередь. Заглушив двигатель, быстро направился к дому. Василий последовал за ним.
В прихожей на полу громоздились чемоданы и пара коробок с торчащей посудой.
У стола, набычившись, сидела худосочная, но широкобедрая белокожая американка. Розовые бриджи, черная майка с трафаретной надписью "Босс". Осунувшееся лицо, покрыто сетью морщин. Мясистый нос спускался почти до верхней губы. Недовольные, выпученные карие глаза в контуре красных век. Она сидела, молча, закрыв расплющенным задом сиденье стула. Поставив локти на колени, и сцепив руки в замок. Лицом к двери. Широко расставив ноги. Поза - сродни борцу сумо, готовому в любой момент сорваться с места и ринуться в атаку.
Валерия на её фоне выглядела маленьким загорелым головастиком, затянутым в джинсы так, что алое сердце выдавилось наружу. Она заговорила с Тетом по-английски обреченным тоном…
Нежданная гостья напомнила Василию ту медсестру из больницы. Опущенная голова и то же тупое безразличие:…он один, а вас много… И беспомощная дочка…
Со стороны всё походило на срочную эвакуацию.
- Вас что, выселяют? Что случилось? - спросил Василий чисто формально. Понимал - раз вещи собраны - особой разницы нет. Отсутствие полицейских машин или иного транспорта с государственной символикой наводило на мысли о бандитском беспределе. Василий шагнул к окну, выглянул наружу, ожидая где-нибудь в кустах увидеть пару черных хаммеров.
Маленький чужой зеленый БМВ стоял у почтового ящика. И вновь Василий ощутил присутствие кого-то невидимого и всесильного.
- Потом, папа, - коротко и спокойно ответила дочь, продолжая общаться с мужем на английском. Василий почувствовал, что от него отмахнулись интонацией, как полотенцем от назойливой мухи.
Вошел Даниил, прижался к деду. С любопытством переводил взгляд с матери на отца, пока те беседовали между собой. Василий, стоя у занавески, погладил его по голове. Даниил посмотрел на деда, неожиданно улыбнулся. В его глазах засветилась странная неподдельная радость. Сорвавшись с места, побежал наверх, в свою комнату.
Хлопнула дверь. Затем снова появился и, сбежав по лестнице на кухню, стал по очереди открывать ящики.
- Что ты ищешь? - крикнула ему Валерия на нервах. Даниил, не отвечая, достал черный мусорный пакет и снова побежал наверх. Все повернулись в его сторону. Через пару минут с торжественным видом и радостной улыбкой мальчик спустился вниз. В черном мешке едва слышно брякали игрушки. Подойдя к деду, он раскрыл мешок, показал лежащие вперемешку пластиковые детали конструктора и шахматные фигурки. Доска тоже была там. Поднял счастливое лицо, с победным видом заглянул Василию в глаза.
Дед погладил его по голове, улыбнулся, сочувствуя наивной радости:
- Глупенький…
- Поехали, - коротко распорядилась Валерия.
- Понимаешь… - обратился к ней Тет, но затем перешёл на английский.
- Мне уже все равно, - осекла Валерия по-русски, - Надоело врать, надоело! Пусть всё знает! Грузите вещи! Последняя фраза резанула слух безысходностью. Но жало ее ударило где-то рядом, не долетев до Василия, увязнув в еще не осознаваемых им переменах.
Василий оглянулся вокруг. Переводил взгляд с дочери на зятя, затем на молчаливую американку и на приготовленные к выносу вещи. Он не решался что-либо ещё спросить, ощущая, как с каждой секундой дом начинает пустеть. Избавляется от наполнявшего его ранее уюта и семейного тепла. Становился просто деревянной коробкой, обшитой снаружи сайдингом. Возвращаясь обратно в придуманный Василием потусторонний мир ужастиков.
Тет понёс чемоданы к машине. Василий обхватил коробку с посудой, пошел следом. Дочь взяла еще одну коробку. Приоткрыв брезент, Тет все погрузил в кузов.
- Не забудь свои вещи! - глядя в сторону, сказала дочь отцу. Тет обернулся к ней, но понял, что это относится не к нему. Смолчал. Василий направился назад к дому.
Навстречу - Данила. Единственный, кому со всей очевидностью нравилось происходящее. С веселым энтузиазмом волочил по дорожке черный мешок за желтые тесемки, стянувшие горловину полиэтилена. Василий не смог пройти мимо, подхватил внука вместе с мешком, усадил на предплечье. Игрушки внутри весело брякнули. Данила обнял деда за шею. Так они подошли к машине, где Василий передал игрушки Тету, а внука посадил на заднее сиденье. Затем вернулся в дом.
Насупленная американка, оттопырив губу, недовольно проводила его взглядом до самой комнаты. Василий свернул костюм, уложил в спортивную сумку. Забрал из ванной туалетные принадлежности. По сохранившейся, ещё служебной, привычке заглянул в остальные помещения…спальню дочери…
Деревянная кровать с круглыми набалдашниками на спинке. Открытая дверь в отдельную туалетную комнату. На стенах - картины. Памятного ковра с ангелочками и иконкой, который всякий раз маячил при сеансах связи по скайпу, не было. На кровати лежал серый медвежонок, перчаточная кукла.
"Ключ забыли", - подумал он и сунул игрушку за пазуху.
…Ехали минут сорок. Всю дорогу молчали. Валерия на переднем пассажирском сиденье то и дело многозначительно переглядывалась с мужем. Все происходящее взволновало Василия, но не сильно. Всё время он ожидал чего-то подобного. Любопытство, похоже, затмевало ощущение ожидаемых неприятностей.
Всего-то полгода назад переезжал он за город, и это представлялось трагедией. Только после того, как навсегда ушла жена, осознал, что тот переезд совсем ничего не значил, по сути. Ведь они были вместе и продолжали любить друг друга. И вот здесь и сейчас, в кабине мощного джипа, он ощущал единство семьи. Рядом - его улыбающийся Данила. А значит, всё должно быть хорошо. Единственное, что царапало по душе - старший внук Виктор. Он ведь в спортивном лагере и понятия не имеет о случившемся переезде. Вслух напомнить дочери не решался. Снова со своим уставом… Может, они с Тетом уже обсудили данный вопрос на английском?
Василий не успел разглядеть номер дороги, когда машина свернула направо. Обогнув небольшой лесок, выехала на зацементированную площадку размером с половину футбольного поля. Место старое, кое-где заросло мхом, лишайниками и ползущими растениями. Сквозь трещины - пробивалась трава. Через небольшие проломы победно тянулись к свету кустарники и тонкие кривые стволы деревьев.
Кое-где, словно шляпы гигантских шампиньонов, из скученных зарослей выглядывали белые крыши вагончиков. Там и сям - несколько машин с прицепами в виде маленьких домиков или кунгов. Рядом, в тени хилых деревьев - детские коляски, велосипеды, самокаты. У входа в жилища иногда - старенькие мотороллеры.
Между деревьями - натянуты веревки с сохнущим бельем. Мусорные баки - переполнены. Рядом - черные траурные пакеты дожидаются своей очереди на эвакуацию.
Странное дело! Отсутствие упорядоченности в этих жилых пристанищах, в предметах обихода говорили об активно текущей здесь жизни. Хотя никого из людей не было видно, казалось, что этот потайной уголок ускользнул от взгляда великого всесильного невидимки. Тет проехал до конца площадки, повернул налево и остановился. Валерия обернулась к отцу.
- Знакомься, - произнесла с намеренной жёсткостью в голосе, - это наш дом!
- Собственный! - добавил Тет с кривой улыбкой. Хотя, казалось, он тоже был рад, как и Данила.
Василий опустил стекло. Горячий воздух хлынул в кабину. Справа стоял заросший зеленью трейлер на спущенных колесах, поддерживаемый столбиками серых кирпичей. Видно, что когда-то он был ослепительно белым, с блестящим кантом вокруг двух запыленных квадратных окон. Жёлтые ржавые разводы и обвивающие коричневые лианы делали пластиковый корпус практически невидимым издалека - эдакий партизанский штаб.
Тет по-своему истолковал долгий взгляд Василия:
- Мы специально не убираем ветки. Чтобы как-то снизить температуру. Жара, понимаешь…
- И чтобы его не унесло ветром, - с тихой злостью добавила дочь. Хлопнула дверью, выпрыгнув из кабины. Тет тоже спустился вниз. На секунду обернулся в сторону жены, но ничего не сказал. Махнул кому-то рукой.
Василий пригляделся и заметил чернокожего подростка в полосатой тени стволов. Периодически вспыхивал огонек цигарки. Неспешно поднявшись, парень потянулся - руки в стороны, будто только проснулся. Вразвалочку приблизился. Кивнул.
- Хай!
Вместо ответного приветствия Тет аккуратно вынул у него изо рта "косяк". От души затянулся со всхлипом. Затем кулаком об кулак легонько стукнулся с парнишкой. Потрепал по кучерявой шевелюре, запустив пальцы в черноту волос. От этого на мгновенье появилась проседь. Нагнувшись, что-то шепнул на ухо. Парень, соглашаясь, кивнул ещё раз.
Подошла Валерия. Вдруг… обняла его. Они оказались одного роста. Парень поцеловал её в щёку. Вдруг недовольно затараторил на английском и отстранился. Направился к машине. Засунув руки в карманы, обошел кругом, сделал ручкой Василию, произнёс на ломанном русском:
- Привьет! Киак диля?
Валерия прыснула и шутливо отвесила парнишке подзатыльник. На майке парня красовались белые цифры - три и пять. "35". Вот теперь сквозь окно Василий явственно разглядел своего старшего внука, словно в мониторе компьютера. То же скуластое лицо, покрытое мелкими подростковыми прыщиками. Та же задорная улыбка, открывающая белоснежные зубы из-под вывернутой красноты толстых губ. Вот ты какой - Виктор!
Разволновался… Надо сейчас срочно выйти и обнять этого парня! Прижать к себе черное незнакомое тело. Попытаться почувствовать в нём что-то своё родное от дочки. То, что природа должна передать по наследству. Пересилить себя, не отторгнуть. Найти в нём что-то оставленное в генах, в каких-то атомах молекулах, хромосомах, еще черти в чем… Ему казалось, что он давно подсознательно готовился к этому моменту, и всё должно было получиться! Неподвластное сознание пульсировало в голове: он же черный!
Открыв дверь, Василий спустился на землю. Чтобы заглушить подобные мысли, не отстраниться от этого улыбающегося приветливого парня, забыть испуг от неожиданного вида черного лица в мониторе, он быстро протянул руки, обхватил худое стройное тело внука и прижал к себе, чуть приподнял. Прикоснулся губами к щеке. Эх - запах! Смесь марихуаны, кошачьей шерсти, мускуса и серы. Ладно… привоняется! Выдохнул:
- Привет, внучёк! Почувствовал, как Виктор стал недовольно извиваться и отпустил его. Тот одернул майку и, словно извиняясь за сопротивление, ткнул себя пальцем в грудь:
- Кевин Дюрант! - объявил торжественно. Василий нахмурился, соображая - какой такой Кевин? Виктор же! Виктор!
- Это его любимый баскетболист! - крикнул с порога Тет, - Тридцать пятый номер! На майке видишь?!
- А… - протянул Василий. - Спорт хорошее дело!
Внук, продолжая улыбаться, с любопытством смотрел на деда. Спросил что-то по-английски. Вместо деда ответила Валерия. Махнула рукой, показывая на вещи в кузове. Виктор не реагировал на её слова и жесты, снова повторил свой вопрос. Добавил что-то резкое. Василий стоял как вкопанный.
- Он спрашивает, ты долго будешь жить у нас? - перевела дочь, недовольно глядя на сына.
- Скажи ему, недолго, - помрачнел Василий, - немножко осталось, пусть потерпит. Этот вопрос и неприятный запах внука напомнил ему о больнице и смертельном диагнозе. Внезапно ощутил боль в спине и ягодице от резкого поднятия тяжести. С удивлением заметил, что нога его совсем не болит и даже поездка в автомобиле не вызвала онемения, как бывало раньше. Подумал, что в последнее время уж слишком много новых впечатлений отвлекают его от проблем здоровья, не дают подумать о себе.
Валерия перевела сыну сказанное дедом. Внук снова что-то спросил, и у них завязался небольшой диалог.
- Что он спрашивает? - обратился Василий к дочери.
- Отпрашивается ночевать к своему приятелю в соседний трейлер. Тот живет с матерью и у них много места. Думаю, что возражать не стоит, ты будешь спать на его диване, а Данила на раскладном кресле.
Василий промолчал. Он вдруг подумал о том, что все эти пятнадцать лет дочка лгала ему и матери о своем благополучии. Моталась по Америке непонятно с кем, рожала непонятно от кого и вот теперь закономерный итог - жизнь в пластиковой собачьей конуре. Вспомнил расставание, когда мать, не выдержав ощущения предстоящей разлуки, разрыдалась, словно чувствовала, к чему все идёт…