- Да это, в общем, и не важно. Мисс Слоун любит, когда к ней кто-нибудь заходит.
Они стояли в небольшом светлом холле, который с одной стороны переходил в кухню, а с другой образовывал нечто вроде гостиной. В кухне доминировали бодрые желтый и белый тона. Гостиная была выдержана в желто-зеленой цветовой гамме. Часть гостиной вообще нельзя было разглядеть, но именно оттуда до него донесся приятный вкрадчивый голос:
- Заходите же, кто там?
- Я вас оставляю, - проговорил привратник из-за спины Нима. - У меня много всяких дел.
Когда наружная дверь захлопнулась, Ним вошел в гостиную.
- Хэлло, - раздался все тот же приятный голос. - Расскажите что-нибудь новое и интересное.
Спустя несколько месяцев и еще долго-долго потом, когда судьбоносные события приобрели драматическое звучание, Ним в ярких красках живо вспоминал в подробностях этот момент, подаривший ему знакомство с Карен Слоун.
Это была уже зрелая женщина, но выглядела она молодо, поражая своей чрезвычайной красотой. Ним прикинул, что ей было лет тридцать шесть. Позже он узнал, что на самом деле она на три года старше. У нее было удлиненное лицо с удивительно пропорциональными чертами, вздернутым носиком, обладатели которого отличаются дерзким нравом, пухлыми чувственными губами, на которых как раз сейчас застыла улыбка; большие голубые глаза пытливо разглядывали Нима. Казалось, что ее безупречная кожа переливалась. Длинные светлые волосы обрамляли лицо Карен. Разделенные посередине пробором, они ниспадали ей на плечи, поблескивая золотыми струйками в лучах солнечного света. Руки с длинными пальцами и покрытыми лаком ухоженными ногтями лежали на заменявшей столик доске. Одета она была в изумительное светло-голубое платье.
Карен сидела в кресле-каталке. Выпуклость на платье означала, что под ним находится прибор для искусственного дыхания. Трубка, выведенная из-под подола платья, соединялась со специальным устройством в виде чемоданчика, закрепленного позади кресла. Респираторный механизм выдавал равномерные импульсы, проталкивая в обе стороны шипящий воздух соответственно нормальному ритму дыхания. С помощью электрошнура кресло присоединялось к установленной на стене розетке.
- Хэлло, мисс Слоун, - сказал Ним, - я электрический человек.
Она широко улыбнулась:
- Вы работаете на батарейках, или же вас тоже надо подключать к сети?
В ответ Ним улыбнулся, чуточку застенчиво и, что в общем-то было ему несвойственно, на мгновение ощутил нервное напряжение. Входя в эту квартиру, он даже не предполагал, с чем столкнется. Тем не менее сидевшая перед ним изящная женщина оказалась абсолютно иной, чем он ожидал.
- Я объясню, - сказал он.
- Объясните, пожалуйста. И присаживайтесь.
- Благодарю.
Он выбрал мягкое кресло. Карен Слоун, слегка качнув головой, прижалась ртом к пластмассовой трубке, похожей по форме на гусиную шею. Она осторожно дохнула в трубку, и ее кресло мгновенно развернулось так, что теперь она смотрела прямо на Нима.
- Ого! Здорово придумано, - сказал он.
- Но это еще не все. Если я буду только вдыхать, но не выдыхать, кресло повернется назад. - И она продемонстрировала это восхищенно наблюдавшему Ниму.
- Такое я вижу впервые, - произнес Ним. - Поразительно.
- Единственное, чем я могу двигать, - это голова. - Карен произнесла это так обыденно, словно речь шла о маленьком неудобстве. - В общем, можно научиться проделывать кое-какие необходимые вещи таким необычным способом. Но мы отвлеклись. Вы пришли, чтобы что-то мне рассказать. Пожалуйста, я вас слушаю.
- Я уже начал объяснять, какова цель моего прихода, - проговорил Ним. - Все это началось две недели назад, когда произошли отключения энергоснабжения. Я видел вас на карте, где вы были обозначены маленьким красным кружком.
- Я - на карте?
Он рассказал ей о Центре управления энергоснабжением и о том, с каким вниманием "ГСП энд Л" относится к таким особым потребителям электроэнергии, как больницы, дома, оснащенные оборудованием жизнеобеспечения.
- Честно говоря, - признался Ним, - меня разбирало любопытство. Поэтому я и заглянул сегодня к вам.
- Это очень приятно, - проговорила Карен. - Я имею в виду, приятно сознавать, что о тебе думают. Мне хорошо запомнился тот день.
- Как вы себя чувствовали, когда отключили электричество?
- Мне кажется, в первый момент слегка испугалась. Вдруг погасла лампа и другие электрические приборы. Кроме респиратора. Он мгновенно переключился на батарею.
Ним заметил двенадцативольтовый аккумулятор, который обычно используют в автомобилях. Он стоял на полке, тоже прикрепленной к задней части кресла, ниже механизма респиратора.
- Всех всегда интересует, - сказала Карен, - долго ли не будет электричества и сколько времени протянет аккумулятор.
- Его должно хватить на несколько часов.
- При полной подзарядке на шесть с половиной. Это при пользовании только респиратором, без передвижения кресла. Но если я выхожу в магазин за покупками или мне надо к кому-нибудь зайти - а это происходит сплошь и рядом, - аккумулятор используется на всю мощь и, естественно, разряжается.
- Стало быть, если отключили электроэнергию, то…
Она закончила фразу за него:
- Тогда Джози, та самая, которую вы встретили при входе, вынуждена срочно что-нибудь предпринять. - Потом Карен добавила со знанием дела: - Респиратору требуется пятнадцать ампер да еще креслу, если оно перемещается с места на место, двадцать ампер.
- Вы хорошо разбираетесь в электроприборах.
- Если бы ваша жизнь зависела от них, вы бы их знали?
- Думаю, знал бы. А вы всегда одна?
- Никогда. Большую часть времени рядом со мной Джози. Иногда ей на смену приходят двое других. Кроме того, привратник Джимини тоже очень добрый человек. Он помогает моим гостям, вот как только что вам. - Карен улыбнулась. - Он никого не впустит, пока не убедится, что человек нормальный. Вы прошли его тест.
Они непринужденно болтали, словно давние знакомые.
Ним узнал, что Карен заболела полиомиелитом как раз за год до широкого применения в Северной Америке противополиомиелитной вакцины "Солк" и за несколько лет до того, как благодаря вакцине по Сэбину было окончательно покончено с этим заболеванием.
- Я слишком рано заразилась, - сказала Карен. - Надо было протянуть какой-то год, не более.
Нима тронул этот чистосердечный рассказ.
- Вы много думаете о том самом годе, которого вам не хватило?
- Раньше думала много. Одно время из-за этого просто заливалась слезами, задавала себе вопрос: ну почему именно мне было суждено оказаться одной из последних жертв? Если бы вакцина появилась чуточку раньше, все было бы по-другому. Я бы ходила, танцевала, могла бы писать, работать руками… - Она замолчала, и в этой тишине до Нима доносилось тиканье часов и легкое урчание респиратора Карен. Мгновение спустя она продолжила: - Тогда я стала внушать себе: какой толк себя изводить? Что случилось, то случилось. Возврата кет. Поэтому я стала максимально использовать то, что у меня осталось, научилась ценить каждый прожитый день. Когда действуешь таким образом, то любая неожиданность заставляет тебя быть благодарной. Вот сегодня вы пришли. - Ее лицо осветилось улыбкой. - А ведь я даже не знаю, как вас зовут. Ним это от Нимрода?
- Да.
- По-моему, есть что-то в Библии?..
- В Книге Бытия. - Ним процитировал фразу оттуда: - "Хуш родил также Нимрода; сей начал быть силен на земле; он был сильный зверолов пред Господом".
Он помнил, что слышал это свидетельство от деда - раввина Голдмана. Старик выбрал имя для своего внука, и это была одна из немногих уступок прошлому, которую позволил сделать отец Нима Исаак.
- Вы охотник, Ним?
Ответив отрицательно, он вспомнил сказанное не так давно Терезой ван Бэрен: "Ты охотник на женщин, не так ли?" Быть может, он поохотился бы и за этой красивой женщиной Карен, если бы вакцина не опоздала на год. Жаль, что все так сложилось.
Потом Карен рассказала, что двенадцать лет пролежала в больницах, по большей части в устаревшей барокамере, "железном легком". Затем появилось более современное портативное оборудование, позволявшее пациентам вроде нее не быть привязанными к больницам. Поначалу она вернулась к своим родителям, но из этого ничего не получилось.
- Это был для всех нас такой крест.
Потом она переехала в эту квартиру, где и живет уже почти одиннадцать лет.
- Правительство выделяет субсидии для покрытия этих расходов. Иногда приходится откровенно туго, но в основном я справляюсь.
Карен рассказала, что у ее отца небольшая слесарно-водопроводная мастерская, а мать работает продавщицей в универсальном магазине. Сейчас они копят деньги на небольшой автофургончик, чтобы приспособить его для кресла-каталки Карен. Водить автофургончик могли бы Джози или кто-нибудь из семьи Карен.
Хотя Карен практически ничего не способна делать сама, кому-то приходится ее мыть, кормить и укладывать в постель, она выучилась рисовать, держа кисть во рту.
- А еще я могу печатать на машинке, - сказала Карен Ниму. - Она электрическая, и я печатаю, держа палочку зубами, могу вам что-нибудь прислать.
- Да, пришлите, пожалуйста. Буду рад.
Он встал, собираясь уходить, и с удивлением обнаружил, что провел у Карен более часа.
- Вы приедете еще? - спросила она.
- Если вы хотите, чтобы я пришел.
- Разумеется, хочу, Нимрод. - Она снова улыбнулась своей очаровательной улыбкой. - Я хочу, чтобы вы были моим другом.
Джози проводила его.
* * *
Образ Карен, ее красота, от которой захватывало дух, теплая улыбка и нежный голос оставались с Нимом, пока он ехал в центр города. Ему казалось, что никогда в жизни он не встречал никого, подобного ей. Он продолжал думать о ней, ставя машину в гараж здания штаб-квартиры "Голден стейт пауэр энд лайт", находившийся тремя этажами ниже уровня улицы. Скоростной лифт-экспресс, в который можно было войти только с помощью специального ключа, доставлял прямо из гаража в главные административные офисы на двадцать втором этаже. Ним воспользовался своим ключом, этим своеобразным символом номенклатуры от положения в компании "ГСП энд Л" и в одиночестве поднялся наверх. В лифте он вспомнил, что собирался связаться с председателем клуба "Секвойя".
Секретарша Нима Виктория Дэвис, молодая, но, в общем, толковая негритянка, подняла взгляд, когда он вошел в свой двухкомнатный кабинет.
- Привет, Вики! Много пришло почты?
- Ничего срочного. Несколько откликов на ваше удачное выступление по телевидению вчера вечером. Мне оно тоже понравилось.
- Благодарю, - улыбнулся Ним. - Вступайте в клуб моих поклонников.
- Да, есть еще "лично и конфиденциально" на вашем столе. Только что принесли. И у меня несколько бумаг на подпись.
Она последовала за ним в кабинет. В этот самый момент откуда-то издалека донеслось глухое грохотание. Зазвенели графин с водой и стаканы. Задрожало стекло в окне, выходившем во внутренний дворик.
Ним остановился, прислушиваясь.
- Что это?
- Понятия не имею. Несколько минут назад был слышен такой же звук. Перед тем как вы пришли.
Ним пожал плечами. Это могло быть что угодно - от тряски, связанной с землетрясением, до толчков, вызванных ведущимися поблизости специальными строительными работами.
Он пробежал глазами корреспонденцию, бросил взгляд на "личный конфиденциальный" конверт, о котором упомянула Вики. Это был светло-коричневый конверт из оберточной бумаги, с сургучной печатью на обороте. Ним стал рассеянно его открывать.
- Вики, прежде чем мы приступим к делу, постарайтесь соединить меня с миссис Кармайкл.
- Из клуба "Секвойя"?
- Да.
Она положила бумаги, которые принесла на подносе с пометкой "на подпись", и повернулась, чтобы уйти. В этот момент дверь офиса распахнулась и вбежал Гарри Лондон. Волосы у него растрепались, лицо покраснело от волнения.
- Ни в коем случае! Нет! - закричал он Ниму.
Ним застыл в растерянности. Лондон пронесся через комнату, переваливаясь через письменный стол, вырвал конверт из рук Нима и отбросил его в сторону.
- Теперь все вон отсюда! Быстрее!
Схватив Нима за руку, Лондон потянул его за собой, одновременно грубо подталкивая впереди себя Викторию Дэвис. Через приемную они выбежали в коридор. Лондон остановился, чтобы захлопнуть за ними обе двери.
Ним запротестовал:
- Какого черта?..
Он не закончил оборванную фразу. Из его кабинета донесся грохот взрыва. Стены коридора закачались. Висевшая рядом картина в раме свалилась на пол, посыпались осколки.
Мгновение спустя снова послышался гул, похожий на тот, что был раньше, только на этот раз более громкий и отчетливый. Казалось, гул вырвался откуда-то из-под ног. Это, несомненно, был взрыв, и произошел он в здании. В коридор из других дверей выбегали люди.
- О Боже! - с отчаянием в голосе воскликнул Гарри Лондон.
- Черт возьми! Что же это? - вторил ему пораженный Ним.
В воздухе разносились возбужденные голоса, одновременно перебивая друг друга, люди что-то кричали в телефонные трубки, а примыкавшая к зданию улица заполнялась нарастающим воем сирен.
- Письма-бомбы, - сказал Лондон. - Они небольшого размера, но их поражающей силы вполне достаточно, чтобы убить любого, находящегося рядом. Последняя была четвертой по счету. Фрейзер Фентон погиб, кое-кто ранен. Сейчас все в здании предупреждены, и если есть желание, то молись, чтобы взрывы на этом закончились.
Глава 11
Огрызком карандаша Георгос Уинслоу Арчамболт, выпускник Йельского университета 1972 года, записал в своем дневнике:
Вчера. Удачная атака на фашистско-капиталистических угнетателей!
Вражеский лидер Фентон, президент "Голден стейт", вонючей компании лизоблюдов, мертв. Туда ему и дорога!
Под главным знаменем "Друзей свободы" проведена успешная операция против штаба - бастиона безжалостных эксплуататоров принадлежащих народу энергетических ресурсов. Из десяти орудий ДС пять попали в цель. Неплохо!
На самом деле результат мог быть даже лучше, ибо пресса, прислуживающая истеблишменту, как всегда, принижает важность этой победы народа.
Георгос отложил в сторону огрызок карандаша. Хотя писать им было неудобно, он неизменно проделывал это, ибо когда-то прочел, что именно так поступал Махатма Ганди. Он считал, что, выбрасывая частично исписанный карандаш, ты оскорбляешь смиренный образ создателя этого орудия письма.
Ганди был одним из кумиров Георгоса Арчамболта наряду с Лениным, Марксом, Энгельсом, Мао Цзэдуном, Ренато Куркио, Че Геварой, Фиделем Кастро, Чезаре Чавесом и рядом других. (То, что Махатма Ганди считался проповедником неприменения силы, похоже, волновало его в очень малой степени.)
Георгос продолжал писать.
Более того, пресса, лижущая подметки капиталистам, сегодня ханжески оплакивает гибель и физические страдания тех, кого именует "невинными жертвами". Как это наивно и смешно!
В любой войне неминуемо гибнут и становятся калеками так называемые ни в чем не повинные жертвы. И чем масштабнее война, тем больше потери среди "невинных". Когда воюющие страны ошибочно именуются "великими державами", как в Первой и Второй мировых войнах, а также в связи с омерзительной агрессией Америки во Вьетнаме, таких невинных вырезают, как скот. И хоть бы кто-нибудь возмутился! Ни слова не проронили фюреры и их бездарные авторы-лизоблюды.
Справедливая социальная война вроде той, что ведут сейчас "Друзья свободы", отличается разве что меньшими жертвами.
Еще в Йеле Георгос запомнился профессорам разухабистым стилем своих сочинений, например неоправданно обильным употреблением прилагательных. Но в ту пору английский язык действительно не был для него предметом специализации. Наибольший его интерес вызывала физика. Позднее он переключился на химию и даже получил соответствующий диплом. Впоследствии его знания по химии оказались весьма полезными, особенно в период стажировки на Кубе, где среди прочего он изучал взрывное дело. Между тем круг его интересов, а также личные взгляды на жизнь и политику сузились. В дневнике была такая запись:
Даже пресса врага, которой свойственно скорее преувеличивать, нежели преуменьшать подобные обстоятельства, и та признает, что в результате погибли только двое и еще трое получили серьезные ранения. Одним из погибших оказался крупный преступник из управленческого звена Фентон, а другим - свинья из охраны. Невелика потеря. Остальные - так, лакейская мелочь: машинистки, клерк и прочие. Они должны быть благодарны за то, что стали мучениками за благородное дело.
Все это пропагандистская чушь насчет "невинных жертв"!
Георгос решил передохнуть. На его худом, аскетичном лице отразилось напряжение мыслительного процесса. Как всегда, он позволил себе значительные отступления в своих дневниковых записях, рассчитывая на то, что в один прекрасный день дневник обернется важным историческим документом, сравнимым с "Капиталом" и "Цитатником председателя Мао Цзэдуна".
Новый поток мыслей стал ложиться на бумагу.
Требования "Друзей свободы" будут изложены в сегодняшнем выпуске боевой сводки. Это:
• бесплатное снабжение электроэнергией и газом в течение года безработных, а также находящихся на социальном обеспечении и стариков. В конце года данный вопрос снова поступит на рассмотрение "Друзей свободы";
• немедленное сокращение на 25 процентов тарифов на газ и электричество, поставляемые в небольшие дома и квартиры;
• все атомные электростанции подлежат немедленному закрытию и демонтажу; ввести постоянный запрет на дальнейшие разработки в области атомной энергетики.
Неподчинение этим требованиям обернется осуществлением интенсивной серии атак.
Для начала вышесказанного было бы вполне достаточно. Угроза масштабных диверсий представлялась вполне реальной. Георгос окинул взглядом захламленную подвальную клетушку, служившую ему "рабочим кабинетом". Помещение было набито огромным количеством пороха, взрывателей, капсюлей-детонаторов, глицерина, кислот и других реактивов. Он и еще трое борцов за свободу, согласившиеся признать его руководящую роль, знали, как использовать эти запасы. Он улыбнулся, вспомнив то хитрое устройство, которое они вчера заложили в письма-бомбы. Маленький пластмассовый цилиндр был заполнен легко воспламеняющимся тетрилом и снабжен крохотным детонатором. Над детонатором он закрепил пружину с иглой. Когда вскрываешь конверт, игла вонзается в детонатор. Проще не бывает, зато эффект обеспечен. Заряд тетрила был достаточен, чтобы оторвать голову открывающему конверт или разнести его тело в клочья.
Очевидно, что объявления наших требований уже ждут, поскольку пресса и ее послушный союзник - телевидение подхватили точку зрения "Голден стейт пауэр энд лайт" - вонючей компании лизоблюдов, что "под влиянием терроризма изменения в концепции деятельности компании ожидать не приходится".
Чушь это! Пустопорожняя глупость! Терроризм, несомненно, вызовет перемены. Так всегда было и всегда будет. В истории на этот счет примеров сколько угодно.