И снова было лето, патио в доме Доро, каникулы с приключенческимироманами и моделями самолетов, с коллекциями марок и фотографий футболистов,которые наклеивались в альбом. В тот вечер они говорили о длинных брюках,уже совсем немного оставалось до того, как они начнут их носить, кто жеходит в школу второй ступени в коротких штанах. Сара позвала их выпить кофес молоком, и ему показалось, она слышала, о чем они говорили, с губ еесловно только что слетела улыбка, ей, наверное, смешно было слышать, как ониговорят о таких вещах, и она немножко насмехалась над ними. Доро сказал ему,что у нее уже есть жених, толстый сеньор, который приходит к ним посубботам, но которого Анибаль еще не видел. Он представил себе, как женихприносит Саре конфеты и разговаривает с ней в гостиной точь-в-точь как женихего двоюродной сестры Лолы, а через несколько дней бронхит прошел и он сновамог играть на пустыре вместе с Доро и другими мальчишками. Но в ту ночь надуше у него было грустно и одновременно светло, он был у себя в комнате и,прежде чем уснуть, подумал о том, что Сары здесь нет, что она никогда невойдет в эту комнату проведать его, ни больного, ни здорового, вот каксейчас, когда он чувствует ее так близко, когда видит ее, хотя глаза егозакрыты, и ни голос Доро, ни крики других мальчишек не мешают ему ощущать ееприсутствие, она здесь только для него, вместе с ним, и слезы снованавернулись на глаза, так захотелось ему почувствовать ее заботу, такзахотелось стать Доро, которого обнимают руки Сары, Доро, лба которогокасаются волосы Сары, Доро, которому Сара желает спокойной ночи и которогоукрывают простыней руки Сары, прежде чем она покинет его комнату.
Он отважился спросить у Доро, как бы мимоходом, кто ухаживал за ним,когда он болел, потому что у Доро была желудочная инфекция и он пять днейпровел в постели. Спросил так, будто само собой разумелось, что за нимухаживала его мать, но он знал, что такого быть не может, что это могладелать только Сара, давать лекарства, ну и все прочее. Доро ответил, что вседелала сестра, перевел разговор на другое и заговорил о кино. Но Анибальхотел знать больше, когда он был маленький, кто возился с ним, тоже Сара,конечно, Сара, ведь мама уже восемь лет как в инвалидном кресле и Саразаботится о них обоих. Но тогда, значит, она и купала тебя, когда ты былмаленький? Конечно, чего ты спрашиваешь о такой ерунде? Да так, просто чтобызнать, должно быть, это странно, когда у тебя есть старшая сестра, котораятебя купает. Да нет тут ничего странного, че. А когда ты был маленький иболел, она за тобой ухаживала и делала все-все? Ясное дело. А тебе не былостыдно, что твоя сестра видит тебя и все делает? Да нет, с чего стыдно-то, яведь был совсем маленький. А сейчас? Ну и сейчас то же самое, почему мнедолжно быть стыдно, если я болею.
Вот именно почему. В час, когда, закрыв глаза, он представлял себе, какСара входит к нему в комнату, подходит к его постели, ему так хотелось,чтобы она спросила, как он себя чувствует, чтобы она положила руку ему налоб, а потом откинула простыню, чтобы посмотреть, как заживает царапина наикре, поменяла бы ему повязку и назвала бы глупышом за то, что он порезалсяосколком стекла. Он чувствовал, как она поднимает ему рубашку и оглядываетего, обнаженного, ощупывает ему живот, проверяя, нет ли воспаления, и сновазакрывает его простыней, чтобы он уснул. Обняв подушку, он чувствовал себятаким одиноким, а когда снова открывал глаза и видел пустую комнату, где ужене было Сары, на него накатывала печаль и нежность, потому что никто, ниодин человек на свете, не знал о его любви, даже сама Сара, и никто не могпонять его страданий, его желания умереть ради Сары, спасти ее от тигра илиот пожара и умереть за нее и чтобы она благодарила его и целовала, рыдая. Акогда его руки скользили вниз и он начинал ласкать себя, как это делал Дорои все остальные мальчишки, Сара исчезала из его грез, а появлялась либодочка хозяина магазина, либо его двоюродная сестра Йоланда, это не моглабыть Сара, которая приходила по ночам, чтобы ухаживать за ним, как онаухаживала за Доро, с ней приходила только нежность, которую он чувствовал,когда она наклонялась к нему и гладила его, и это была любовь, хотя Анибальуже знал, какой может быть любовь, и не раз представлял себе любовь сЙоландой и все то, что он когда-нибудь будет делать с Йоландой или с дочкойхозяина магазина.
День, когда случилась история с канавой, пришелся на конец лета, онинаигрались на пустыре и, отделившись от компании мальчишек, отправились подороге, известной только им, которую они называли "дорогой Сандокана", ноуглубились в колючие заросли, туда, где однажды наткнулись на повешеннуюсобаку и с испугу убежали. Царапая руки, они прокладывали себе путь, пока недошли до самой чащи, где лицо задевали ветви плакучих ив, и так дошли докрая глубокого рва с мутной водой, где они много раз надеялись наловитькрасноперок, но откуда ни разу так ни одной и не выудили. Они любили сидетьна краю рва и, покуривая сигареты, которые Доро делал из кукурузных стеблей,обсуждать романы Сальгари или планировать будущие путешествия и разноедругое. Но в тот день им не повезло, ботинок Анибаля зацепился за корень, онстал падать вперед, ухватился за Доро, и они оба покатились по откосу рва ипровалились в грязь по пояс, опасности вроде никакой, но, с другой стороны,мало ли что, они отчаянно хватались за ветви плакучих ив и в конце концов,карабкаясь по склону и отчаянно ругаясь, выбрались из рва, вывалявшись вгрязи по уши, грязь была везде, даже под рубашками и штанами и пахла гнильюи дохлой крысой.
Они вернулись, почти не разговаривая, и сразу пошли в глубь сада у домаДоро, в надежде, что в патио никого нет и они смогут отмыться, пока их никтоне видел. Сара развешивала белье возле курятника и видела, как они вошли,Доро, словно бы с опаской, Анибаль позади, полумертвый от стыда идействительно мечтавший умереть на месте или оказаться в тот момент затысячу лиг от Сары, а она смотрела на них, сжав губы, в полном молчании,которое пригвождало их к месту, смешных и растерянных, в этом залитомсолнцем патио.
- Только этого не хватало, - проговорила Сара, направляясь к Доро, нотут Анибаль стал бормотать какие-то слова, во всем признаваться, мол, этоего вина, это у него застрял ботинок и все такое, Доро ни в чем не виноват,и все это случилось потому, что там скользко.
- Сейчас же мыться, оба, - сказала Сара, будто ничего этого неслышала. - Ботинки оставьте на крыльце, а одежду выстираете в корыте возлекурятника.
В ванной они оглядели друг друга, и Доро первый засмеялся, но смех былкакой-то неубедительный, они разделись и включили душ, и, когда полиласьвода, они уже смогли смеяться от души, драться из-за мыла, оглядывать другдруга с головы до ног и щекотать. Потоки грязи стекали в водослив, имало-помалу они отмывались, мыло стало пениться, они так расшалились, чтодаже не обратили внимания, когда дверь открылась и на пороге появилась Сара,которая стояла и смотрела на них, потом она подошла к Доро, взяла у негомыло и намылила ему спину, которая все еще была в грязи. Анибаль не знал,что делать, он стоял в ванне, сложив ладони внизу живота, потом повернулсяспиной, чтобы Сара его не видела, но так было еще хуже: три четверти на видуи вода течет по лицу, он повернулся другим боком, потом опять спиной, но тутСара дала ему мыло и сказала: "вымой за ушами, у тебя везде грязь".
Этой ночью он видел Сару не так, как раньше, он сжимал веки как можнокрепче, но видел только, как они с Доро мылись в ванне, а Сара подошла к ними осмотрела сверху донизу, а потом вышла из ванной и унесла кучу грязнойодежды, которую сама великодушно выстирала в корыте, а им крикнула, чтобыони завернулись в банные полотенца и сидели бы так, пока не высохнут, потоммолча дала им кофе с молоком, ни ругала, ни утешала, поставила гладильнуюдоску под кустом глицинии и стала сушить их рубашки и штаны. И еще он видел,как ничего не мог ей сказать, когда все кончилось, когда она позвала иходеваться, даже просто сказать: спасибо, Сара, ты такая добрая, правда,спасибо, Сара. Он даже этого не мог сказать, и Доро тоже, они молча оделись,а потом занялись марками и моделями самолетиков, а Сара так больше и непоявилась, как обычно, обихаживала мать перед сном, готовила ужин, иногда,сквозь звон тарелок и кастрюль, им было слышно, как она напевала танго,незримая, как сейчас, когда он сжимает веки, но ничего не получается, и онане приходит, не приходит, чтобы услышать, как он ее любит и как емудействительно хочется умереть при воспоминании, что она видела его в душе.
Должно быть, это было в последние каникулы перед поступлением внациональный колледж, без Доро, потому что Доро поступал в обычную школу, нооба пообещали друг другу видеться каждый день, даже когда будут учиться вразных школах, какая разница, если по вечерам они все равно будут играть,как всегда, они не знали того, что в один февральский или мартовский деньони поиграют в патио дома Доро в последний раз, потому что семья Анибаляпереезжала в Буэнос-Айрес, и теперь они могли видеться только в конценедели, в горьком озлоблении на эту перемену, которую они не хотелипринимать, потому что взрослые, занятые своими важными делами, разлучили их,не посоветовавшись с ними и не заботясь об их чувствах.
Произошло еще одно внезапное событие, как раз когда они смениликороткие штаны на брюки, Доро сказал ему, что Сара выходит замуж в началемарта, сказал как о чем-то не заслуживающем внимания, и Анибаль не произнесв ответ ни слова, прошло еще несколько дней, прежде чем он отважилсяспросить у Доро, будет ли Сара жить с ними и дальше после замужества, тычто, идиот, как она может жить здесь, у этого типа денег знаешь сколько, онсобирается увезти ее в Буэнос-Айрес, и еще один дом у него в Тандиле, а яостанусь с мамой и тетей Фаустиной, которая будет за ней ухаживать.
В последнюю субботу каникул он наконец увидел жениха Сары, толстый,очкастый, он приехал на собственном автомобиле, был одет в синий костюм ивылез из машины с коробкой пирожных и букетом белых лилий. Анибаля позвалидомой, потому что пора было укладывать вещи, в понедельник переезжать, а унего еще ничего не собрано. Ему хотелось пойти к Доро, он и сам не зналзачем, просто побыть у них в доме, но мать велела ему укладывать книги,глобус, коллекции насекомых. Ему сказали, что теперь у него будет просторнаякомната окнами на улицу, и еще сказали, что он сможет ходить в колледжпешком. Все это было ново для него, начиналась другая жизнь, котораямедленно кружилась вокруг него, а между тем Сара, наверное, сидела вгостиной с толстяком в синем костюме, пила чай с пирожными, которые онпринес, такая далекая от патио, далекая от Доро и от него, и она уже никогдане позовет их пить кофе с молоком в тени глициний.
В конце первой же недели в Буэнос-Айресе (и правда, его комната былаочень большая, совсем отдельная, рядом с домом было полно магазинов, акинотеатр всего в двух кварталах) он сел в поезд и приехал в Банфилд, чтобыповидаться с Доро. Он познакомился с тетей Фаустиной, которая ничем неугостила их, после того как они поиграли в патио, потом они пошлипрогуляться по кварталу, и Анибаль не сразу решился спросить про Сару. Всенормально, вышла замуж, но они только расписались в мэрии, венчания не было,а теперь проводят медовый месяц в своем доме, в Тандиле, каждые две неделиСара будет приезжать повидаться с матерью. Ты по ней скучаешь? Скучаю, а чтоподелаешь? Ясное дело, теперь она замужем. Доро отвечал рассеянно, заговорило чем-то другом, и Анибаль не нашелся, как ему перевести разговор на Сару,может, попросить Доро рассказать про свадьбу, и Доро рассмеялся, я-то откудазнаю, все как всегда, из мэрии они поехали в отель, а там первая брачнаяночь, они легли спать, ну и этот тип, и все такое. Анибаль слушал Доро, асам рассматривал балконы и решетки, он не хотел, чтобы Доро видел, какое унего лицо, и Доро понял это по-своему, спорим, ты не знаешь, что такоепервая брачная ночь. Не доставай, ясное дело, знаю. Ты знаешь про вообще, апервый раз все по-другому, мне Рамирес рассказывал, а ему рассказывал егобрат, он адвокат, в прошлом году женился и все ему объяснил. Они сели наплощади на пустую скамейку, Доро купил сигареты и все рассказывал и курил,Анибаль слушал и вдыхал дым до тех пор, пока у него не начала кружитьсяголова, ему не надо было закрывать глаза, чтобы увидеть сквозь листвудеревьев тело Сары, которое он никогда не представлял себе просто как тело,увидеть первую брачную ночь сквозь рассказы брата Рамиреса, сквозь голосДоро, который все говорил и говорил.
В тот день он не решился попросить адрес Сары в Буэнос-Айресе, оставилэто до другого раза, потому что в тот момент боялся Доро, но другого разатак никогда уже и не было, начался колледж, появились новые друзья,Буэнос-Айрес понемногу затянул Анибаля, обрушив на него гору учебников поматематике, множество кинотеатров в центре города, стадион Ривер и первыеночные прогулки с Бето, который был коренным жителем города. То же самое,наверное, происходило с Доро в Ла-Плата, сколько раз бывало, Анибальсобирался черкнуть Доро несколько строк, потому что телефона у Доро не было,но тут приходил Бето или нужно было сделать какую-нибудь письменную работу,проходили месяцы, так прошел год, каникулы в Саладильо, от Сары остался неболее чем далекий образ, как вспышка молнии, когда Мария или Фелиса вдругчем-то напоминали Сару. Однажды на втором году жизни в Буэнос-Айресе онвдруг увидел ее во сне, необыкновенно ясном, и у него защемило сердце иобожгло горечью, в конце концов, он никогда не был в нее влюблен, он былтогда почти ребенком, и Сара никогда не обращала на него внимания, кактеперь Фелиса или блондинка из аптеки, никогда не ходила с ним на танцы, какего двоюродная сестра Беба или Фелиса, чтобы отпраздновать начало четвертогокурса, никогда не позволяла ему гладить ее волосы, как Мария, поехать вСан-Исидро на танцы и затеряться в полуночной роще на берегу, целоватьФелису в губы, не обращая внимания на ее протесты и смешки, прижать ее кстволу дерева и ласкать ее грудь, скользнуть рукой вниз и ощутитьсокровенный жар, а после других танцев и кино забраться в глубину садаФелисы и опуститься вместе с ней на траву, почувствовать на губах еесолоноватый вкус, искать ее рукой, не останавливая ее руки, конечно, он несказал ей, что у него это в первый раз и что ему страшно, он уже был напервом курсе и учился на инженера, он не мог сказать такое Фелисе, а потомуже не нужно было ничего говорить, потому что он быстро всему научился сФелисой, а иногда с двоюродной сестрой Бебой.
Больше он никогда не слышал о Доро, да ему это было и не важно, забылон и Бето, который преподавал историю в каком-то провинциальном городишке,игры ушли в прошлое, что ж тут удивительного, у всех так, Анибаль принималжизнь, не особенно пытаясь осмысливать то, что называлось его жизнью,диплом, гепатит в тяжелой форме, поездка в Бразилию, важный проект в одномконструкторском бюро с двумя-тремя компаньонами. Он только что попрощался содним из них в дверях, когда шел выпить пива после работы, как вдруг увиделСару, которая шла по другой стороне улицы. Он тут же вспомнил, что прошлойночью видел Сару во сне и что там был всегдашний патио в доме Доро, ничего,в общем-то, не происходило, Сара просто была там и развешивала белье илизвала их выпить кофе с молоком, и сон тут же кончился, так и не начавшись.Может, как раз потому, что ничего не происходило, образы во сне были такиеяркие и четкие под летним солнцем Банфилда, которое во сне было совсем иным,чем солнце в Буэнос-Айресе; и, пожалуй, именно поэтому или потому, что вжизни ему чего-то недоставало, он и вспомнил Сару после стольких летзабвения (никакого забвения не было, угрюмо повторял он себе целый день), асейчас увидел, как она идет по улице, одетая в белое платье, такая ж, как вте времена, и ее волосы, при каждом шаге играя бликами в золотистых лучахсолнца, так же стелются по плечам, и это видение вплелось в образы сна,будто было его продолжением, и его это не удивило, так непременно и должнобыло случиться, и он это предвидел, перейти улицу и оказаться прямо передней, назваться, она удивленно посмотрела на него, сначала не узнала, ивдруг, ну да, конечно же, она широко улыбнулась и протянула ему руку, потомкрепко пожала его руку, все так же продолжая улыбаться.
- Просто невероятно, - сказала Сара. - И как мне было тебя узнатьпосле стольких лет.
- Вам-то конечно, - сказал Анибаль. - А вот я вас сразу узнал.
- Это понятно, - объяснила Сара. - Ведь ты ходил тогда в короткихштанишках. Я тоже сильно изменилась, просто у тебя хорошая память на лица.
Он на секунду заколебался и понял, что выглядит идиотом, называя ее на"вы".
- Нет, ты не изменилась, даже прическа та же. Ты все такая же.
- У тебя хорошая память на лица, но ты несколько близорук, - сказалаона с прежней интонацией, доброжелательно и немного насмешливо.
Солнце светило им прямо в лицо, разговаривать среди машин и людей былотрудно. Сара сказала, что не торопится и что с удовольствием посидела бы вкаком-нибудь кафе. Они выкурили по первой сигарете, он ограничился общимивопросами, то да се, Доро работает учителем в Адроге, мама, как птица,умерла легко, когда читала газету, он с несколькими коллегами инженерамиобразовал свое бюро, дела идут сносно, хотя, понятное дело, кризис. Закуриввторую сигарету, Анибаль решился задать вопрос, который жег ему губы:
- А как твой муж?
Сара выпустила дым через нос и медленно подняла на него глаза.
- Пьет, - сказала она.
Ни горечи, ни сожаления, просто ответила, и все, и снова стала тойСарой, которой была в Банфилде до всего этого, до разлуки и забвения, дотого сна прошлой ночью, такой же, как в патио дома Доро, она согласиласьвыпить еще виски, как всегда, почти без слов, пусть он продолжает, пустьрасскажет ей, ведь у него было много что ей рассказать, все эти годы былизаполнены такими важными для него вещами, она же как будто и не жила вовсе,и не стоит говорить почему. Пожалуй, она только что все объяснила однимсловом.