Вернемся к иконам – этим спасительным островкам в бурях житейских, посредством которых восстанавливается, возводится, возрождается заново рушащаяся сто раз на дню связь с Богом, Пресвятой Матерью Его, святыми небожителями…
История происхождения этих икон, обладающих впоследствии столь необъяснимой чудотворной силой, изобилует многими удивительными фактами и свидетельствами. И самый яркий пример тому – нерукотворный образ Спасителя.
Правитель города Эдессы [2] , некий Авгарь, страдая от неизлечимой болезни, послал своего художника в Палестину – нарисовать портрет Иисуса Христа, твердо веря, что одно только изображение великого Целителя душ и телес человеческих уже может принести облегчение или даже вылечить от тяжкого недуга. Но все изобразительные попытки отчаявшегося художника оказывались неудачными. Тогда Христос взял плат и отер им Свое лицо. На плате тут же отпечатался Его образ – первая нерукотворная икона Спасителя. К сожалению, древняя святыня не дошла до нашего времени. Она пропала во времена Четвертого крестового похода в 1204 году и, по преданию, затонула с кораблем крестоносцев в Мраморном море. Но существуют копии, сделанные с этой иконы. И одна их них – Новгородский Спас Нерукотворный, или Спас на убрусе (плате).
Патерик Печерский (или Отечник) повествует о нерукотворном создании другой иконы – иконы Пресвятой Девы Марии.
Однажды мастера из Константинограда, прибывшие украшать Богородичную Печерскую церковь вопреки своей воле (размеры ее оказались куда больше ожидаемых), были крайне обескуражены, узнав, что преподобные отцы и основатели Лавры Антоний и Феодосий, с которыми они при многочисленных свидетелях договаривались об объеме работ и от которых получили золото для украшения церкви, уже десять лет как отошли к Богу, столь чудесным и необъяснимым образом продолжая охранять свое детище, блюдя свой монастырь и заботясь о живущих в нем. Другое чудо, поразившее их, касалось самого их прибытия. Увидев издали церковь и будучи раздосадованными ее размерами, они повернули было назад, вниз по реке, насев на весла, но ладья, наперекор им, устремлялась всё вверх и вскоре пристала под монастырем. Но самое удивительное произошло уже в церкви, когда иконописцы, окончательно покорившись воле Божией, принялись за работу. В алтаре вдруг сам собой изобразился образ Пресвятой Богородицы и, просияв ярче солнца, поверг всех видевших в восхищение и священный ужас. Из уст нерукотворного образа вылетел белый голубь, поднялся к лику Спасителя, затем облетел все иконы и скрылся.
Мастера поклонились Господу, что сподобил их видеть действо Пресвятого Духа, пребывающего в той святой церкви, и по, окончании работ принятые в монастырь иноками, остались в полюбившейся обители до самой смерти.
Хранит Господь всех любящих Его…
И о других чудесах иконописания повествует святой Отечник, и эти чудеса связаны с неким преподобным Алипием Печерским – иконописцем, бессребреником, живущим в монастыре.
Однажды один верующий киевлянин захотел украсить одну из киевских церквей семью большими иконами, передав с этой целью через двух печерских иноков серебро и иконные доски для преподобного Алипия. Присвоив себе деньги, иноки время от времени запрашивали дополнительные суммы, ссылаясь на иконописца. И наконец сообщили заказчику, что Алипий по каким-то причинам не хочет писать икон, ввиду чего разгневанный заказчик явился в монастырь с вооруженными людьми к игумену Никону, требуя разобраться в запутанном деле. Алипий смиренно отвечал, что не знает, о чем идет речь. Для его обличения игумен велел принести иконные доски, стоявшие еще до вечера предыдущего дня абсолютно чистыми. Из келии принесли доски, на которых тщательно проработанные, изумительно выписанные, светились лики Спасителя, Пресвятой
Богородицы и святых. Даже до правящего в те времена князя Владимира Мономаха дошло чудо нерукотворного иконописания, совершившееся ради святого.
Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных. (Пс. 124:3).
Праведен Ты, Господи, и справедливы суды Твои. (Пс. 118:137).
Незадолго перед кончиной преподобный Алипий получил от одного благочестивого христианина свой последний заказ – к празднику Успения написать икону Успения Пресвятой Богородицы. Но силы покинули его, и он не смог приступить к работе. В навечерие праздника придя в монастырь и увидев, что икона даже не начата, заказчик в досаде укорил преподобного, почему-де тот не перепоручил, ввиду болезни, свой заказ кому-либо другому. На что Божий угодник Алипий с кротостью утешил его: "…ведь Богу возможно единым словом написать икону Своей Матери; я отхожу от мира сего, как открыл мне Господь, но не оставлю тебя скорбным…" После ухода заказчика в келию вошел некий светлый юноша и принялся за работу. Скорость и красота рождающейся святыни обнаружили в нем ангела. То клал он золото на икону, то тер на камне различные краски и ими писал, и так в три часа создал удивительное по красоте творение.
Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя. Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю. (Пс. 120:1–2).
Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем призывающим Его в истине. Хранит Господь всех любящих Его… (Пс. 144:18–20).
О непрерывности человеческого общения с Богом, о непрестанном памятовании о Нем, о предстоянии перед Ним в дороге, и на работе, и во всяких повседневных хлопотах, а в особенности в домашнем уединении, писали, пожалуй, все святые подвижники как об одной из самых важных и насущных вещей.
Все, что мы ни делаем в нашей жизни, мы должны делать – как перед лицом Божиим, во славу Его. Имеющий постоянную память о Боге сможет избежать многих тяжких грехов. Ибо если мы знаем, что Господь смотрит на нас, совершим ли мы в этот момент поступок противный Его воле? Некоторые христиане, выйдя из церкви или закончив домашнюю молитву, тут же забывают о Боге и начинают жить чисто мирской жизнью. Таковые уподобляются "несмысленным" людям, которые пытаются наносить воды решетом. Ибо благодать Божия, полученная на молитве, моментально рассеивается при забвении о Боге в потоке мирской суеты. (Священник Алексий Мороз, "Исповедаю грех, батюшка").
Когда горшок снизу подогревается огнем, то ни муха, ни иное какое пресмыкающееся не может прикоснуться к нему; когда же простывает, тогда они садятся на него. То же бывает и с душою: доколе она пребывает в духовном делании (горении духа к Богу), враг не может поразить ее. (Авва Пимен Великий).
Сами подвижники проводили в общении с Богом, в молитвенном бдении все свое время. Так, например, старец Мисаил из каппадокийского городка Гельвери с восходом солнца взбирался на одну из окрестных гор и там, в часовне, стоял с воздетыми руками до заката солнца, не двигаясь с места и не опуская рук, исполняя таким образом слова псалмопевца: "От стражи утренник до нощи да уповает Израиль на Господа". И святой Арсений Великий стоял с вечера до утра с воздетыми руками, и святая Ирина Хрисоволаиду находилась в молитвенном стоянии с поднятыми руками по десять-пят-надцать часов кряду.
Буду ходить пред лицом Господним на земле живых. (Пс. 114:9).
Однажды "Арский Кюре", французский святой начала девятнадцатого века, спросил старого крестьянина, что он делает, часами сидя в церкви, по-видимому, даже и не молясь; крестьянин ответил: "Я гляжу на Него, Он глядит на меня, и нам хорошо вместе". (Митрополит Антоний Сурожский, "Школа молитвы").
В патерике Печерском рассказывается о неком блаженном Спиридоне – простом, бесхитростном, неграмотном человеке, – пришедшем уже немолодым в Печерский монастырь, к суровой монашеской жизни. Он освоил чтение и, изучив наизусть всю Псалтирь, прочитывал ее по памяти каждый день от начала до конца. Бывший тогда игуменом Пимен, поручил ему послушание – печь хлебы к Божественной литургии, просфоры. Исполняя благоговейно свою работу – рубя дрова, замешивая тесто – Спиридон по-прежнему, не переставая думать о Боге, пропевал все хвалебные и покаянные псалмы Давидовы. Однажды от вырвавшегося из печи пламени загорелась крыша келии. И блаженный Спиридон, закрыв мантией устье печи, в связанных рукавах власяницы принес воду для тушения пожара. Братия, сбежавшись на его зов о помощи, увидела дивную вещь: мантия не сгорела, а вода не вытекла из власяницы.
Хранит Господь простодушных: я изнемог, и Он помог мне. Возвратись, душа моя, в покой твой… (Пс. 114:6–7).
Старайтесь всё делать и говорить как бы в присутствии Божием. Оно ведь так и есть. Господь во всякое время везде и видит всё наше: сердце и мысли, не только слова и дела. "И несодеяннае мое видеста очи Твои". (Игумен Никон (Воробьев)).
Ощущение внутренней гармонии, красоты, мира и изумительной слаженности исходило от царственных страстотерпцев Романовых, исповедующих Христа и с покорностью воле Его принявших смерть, и объяснить это, наверное, можно было лишь их постоянным предстоянием Богу, хранением в душе заповедей Его, непрерывным общением с Ним, неиссякаемым потоком Вышней помощи и поддержки. Ибо откуда еще могли черпать силы юные девушки и их брат, приговоренные к расстрелу? Их мать, хладнокровно заявившая на известие о том, что немцы требуют выдачи царской семьи: "Предпочитаю умереть в России, нежели быть спасенной немцами". Сам царь Николай Второй, передавший всем, кто остался предан ему, чтобы "не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится; что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильней, но что не зло победит зло, а только любовь ".
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную!
…мы преступили закон Божий!., мы нарушили Его завет!.. мы забыли Бога! И наша матушка-кормилица земля уже рождает одни терния и волчцы от злобы живущих на ней. И небо, когда-то дарившее людям светлый дождь жизни и плодоносную росу, сеет на наши головы химическую отравляющую влагу, и ветер Чернобыля обжигает мир своим смертоносным дыханием. И разгул зла, лукавства и вражды идет по земле. И нет молитвы, чтобы залить этот пожар зла, нет духовной силы, чтобы предотвратить грядущую гибель… Мы в своем обольщении забываем Бога, забываем небо, забываем вечность. На этой почве полного погружения людей в плотскую жизнь разрастается всепоглощающий разврат… Цепи, скованные из тьмы предательства, измен, стихийной гордости, лжи и самомнения, все крепче опутывают наши сердца, связывают наш ум, наши руки, все наше существо. И мы становимся не способными ни к чему доброму. И светлый ангел-хранитель стоит поодаль, оплакивая сердца наши, ставшие игралищем бесов… И Бог теперь не столько отрицаем, сколько вытесняем из сердца человека различными пристрастиями и житейскими попечениями. Бог просто забыт. ("Слово в Неделю 28-ю по Пятидесятнице" архимандрита Иоанна (Крестьянкина)).
Старайся всегда, гуляешь ли или работаешь один или среди людей, хоть изредка, мысленно от всего сердца вздохнуть несколько раз ко Господу. Хоть один раз в час. Даже если что-либо не так делаешь, даже грешишь, надо еще усиленнее просить помощи и прощения у Господа. (Игумен Никон (Воробьев)).
Непрестанное памятование – и "хоть один раз в час"… Предстояние перед Богом – и "хоть изредка… несколько раз…" Снисходя к духовной немощи современного человека, святые отцы просили лишь об одном: не прерывай окончательно ту ниточку, что еще связывает тебя с Богом, хотя бы вспомни, что Он есть, обратись – когда вспомнишь, покайся – когда обратишься… Это памятование о Боге у нас, большинства нынешних людей, очень схоже с мысленным потоком человека, получившего определенную наркотическую дозу.
Как-то в глупой, своенравной юности (живущей под лозунгом: "Всё пройти и всё испробовать!"), "угостившись" у знакомых травкой, возвращалась домой, давая себе твердую установку: "Я такая-то и такая-то. Живу там-то и там-то и сейчас еду домой". Отчаянно пыталась удержать эту установку, но не успевала даже додумать мысль, как ее уже смывало волной, и на смену ей накатывала другая, абсолютно не родственная, чужеродная нынешней, из других садов-огородов, за другой – третья, за третьей… И т. д., и т. п. Потом я падала в какую-то совсем уж черную пустоту и безмыслие. После чего вдруг снова выныривала в спасительное: "Я такая-то и такая-то… Живу там-то и…" И так без конца, пока дурман окончательно не развеялся.
Так же необычайно трудна самая простая вещь в мире – постоянно помнить об Отце, создавшем всё и вся, оберегающем тебя на путях твоих, мудро наказывающем за упорное своеволие, дающем тебе кров, и хлеб, и Слово Свое, как якорь спасения для утлой лодчонки, уносимой в бурю.
Неоценимым подспорьем в концентрации рассеянного ума, в сосредоточении блуждающих мыслей воедино – к памятованию Божиему, к предстоянию перед Богом и для великих подвижников, и для новоначально подвизающихся на пути Христовом всегда были краткие "молитовки", как ласково называли святые отцы эти лаконичные, но крайне емкие и горячие взывания к Богу.
…в голове непрестанно толкутся разные мысли и отвлекают ум от Бога. Для того чтобы научить ум стоять на одном месте, святые отцы употребляли молитовки и навыкли произносить их непрестанно… Это непрестанное повторение молитовки держало и ум в помышлении о Боге, и разгоняло все сторонние мысли… (Преподобный Варсонофий Оптинский).
Маленькая молитовка есть великое сокровище. Ничего нет равного ей в духовных деланиях… Она и внимание будет собирать, и отбивать пустомыслие и суетномыслие, и держать вас в состоянии получать от Господа чрез ангела-хранителя вразумление в час нужный. Бог везде есть. Думаем или не думаем о Нем… Судя по-человечески, как Ему скорбно, когда не обращают на Него внимания, хотя Он всех держит, о всех печется и всех снабжает всяким добром. (Святитель Феофан Затворник, "Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться").
Одна из наиболее важных кратких молитв, соединяющих в себе и памятование о Боге, и глубокую благодарность Ему за жизнь, и все полученные в этой жизни блага и дары, родилась из славословия Давидова, его священных псалмов (о милосердии, премудрости и благодеяниях Божиих), исполняемых Давидом царю Саулу в дни глубоких депрессий последнего: "Хвали, душа моя, Господа. Буду восхвалять Господа, доколе жив, буду петь Богу моему, доколе есмь". (Пс. 145:1–2)
* Слава Тебе, Господи! [3]
Мы должны все переносить с детской покорностью – и приятное, и неприятное, и за все прославлять благого Бога. Пришла какая скорбь или болезнь, будем говорить: "Слава Тебе, Господи". Умножились ли скорби и болезни, опять: "Слава Тебе, Господи". Безотрадные скорби и болезни усилились и ведут ко гробу, и опять: "Слава Тебе, Господи". Ибо по смерти вечно будем жить и радоваться во светлостях святых. А потому, что бы ни случилось с нами, за все будем благодарить Бога и говорить: "Слава Тебе, Господи". Болезнями и скорбями Господь врачует греховные раны нашей души.
Переноси все трудности с благодарением к Господу. Он никогда не дает человеку крест, который тот не смог бы понести, и Своей благодатью укрепляет нас к преодолению трудностей. А ропотом и отчаянием мы отталкиваем от себя Божественную помощь и, будучи сами не в состоянии нести бремя своих грехов, всё более и более удаляемся от Бога. (Схиархимандрит Серафим Романцов).
С радостью принимайте всякую неприятность, как вра-чество, подносимое Самим Господом, на окружающих вас смотрите как на орудие Божие во благо вам и за ними всегда зрите руку Божию, вам благодеющую. И за всё говорите: "Слава Тебе, Господи!" Но старайтесь, чтобы это было не на языке только и в мысли, но и в чувстве. (Святитель Феофан Затворник).
Епископ Игнатий учил своих учеников, часто во время скорбных обстоятельств, также, как и во время радостей, повторять слово благодарения Богу так часто и подолгу, как молитву Иисусову: "Слава Богу за всё!" и опять: "Слава Богу за всё!" При этой молитве отходит ропот от сердца, смущение исчезает и так мирно становится на сердце, радостно…" (Игумения Арсения (Себрякова)).
* Благодарение Богу за всё!
Это слово наносит смертельную рану диаволу и во всякой беде доставляет говорящему сильнейшее средство к ободрению и утешению. Не переставайте же никогда его произносить (особенно в скорбях) и научайте тому других. (Святой Иоанн Златоуст).
Спросили авву Макария: "Как молиться в искушениях?" Он отвечал: "Если нападет искушение, говори:
* Господи, помоги!
И Он знает, что нам полезно, и так поступает с нами".
Не малодушествуй в настоящих страданиях, но радуйся, что Бог посетил тебя, и повторяй сие прекрасное изречение:
* Наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде мя. (Пс. 117:18). Молись крепко и с воздыханием, во время постигшего искушения помыслами:
" Господи, помилуй!" " Господи, не остави меня!" "Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися [4] ". (Пс. 69:2).
Надо в продолжение дня чаще к Богу из сердца взывать краткими словами, судя по нужде души и текущим делам. Начинаешь что, например, говори: "Благослови, Господи!", кончишь дело – говори: " Слава Тебе, Господи!", – и не языком только, но и чувством сердца… Так и во всяком случае. Или просто почаще повторяй: " Господи, помилуй", "Владычице Богородице, помилуй мя", "Ангеле Божий, хранителю мой святый, защити меня" – или другими какими словами взывай. Только сколько можно чаще делай эти воззвания, всегда стараясь, чтобы они из сердца исходили… (Святитель Феофан Затворник).
Достаточно лаконичная и очень действенная по силе молитва родилась в устах разбойника, распинаемого по одну сторону от Христа. Ее сила, мне кажется, прежде всего в том, что понесенное наказание, не вызвав ни озлобления, ни горечи, ни даже тени ропота и самосожаления, было принято смирившейся душой, как наказание вполне заслуженное.
* Достойное по делам моим приемлю. Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем. В век повального своеволия и огромных, подпитываемых гордыней амбиций это невероятно трудно – сказать, подобно разбойнику: "Я получаю то, что заслужил. Я принимаю наказание всем сердцем. Нет во мне ни злобы, ни ропота, а лишь глубокое раскаяние во всем, совершенном мною. Прости меня, Господи, и помяни в Царствии Твоем мою сокрушенную, горячо раскаявшуюся душу".
Если тебе приходится переносить искушения, сильные напасти, скорби и болезни, то не малодушествуй, не унывай и не ропщи… Но все это терпи великодушно, как посланное тебе от Бога за грехи твои, и с разбойником благоразумным повторяй: "Достойное по делам моим приемлю…" – да взирай мысленными очами на страждущего на кресте Спасителя. (Святой праведный Иоанн Кронштадтский).