А тем временем Ранний Автобус прибыл к станции метро. Первым из него вышел Барадьер, за ним – Антонина, грубовато отпихнувшая похожего на верблюда мужика, затем Бергер с Галей – они отошли в сторону и продолжили разговор, видимо, договаривались о встрече, и последним к выходу направился Виссарион, но водитель неожиданно повернулся и его окликнул:
– Обуза!
Букинист подошел к отодвинутой створке и услышал неожиданное:
– Это Бергер попросил ее подвезти, – сообщил Валера, глядя Виссариону в глаза.
– Что? – не понял Обуза.
– Я сначала решил, что он пожалел девчонку, а теперь вижу, что ему от нее что-то нужно. – Водитель вздохнул. – Никогда не любил Бергера.
– Я тоже, – отозвался Обуза, переводя взгляд на прощающуюся парочку.
– Знаешь, что он с ней сделает? – продолжил Валера.
– Теперь – да, – кивнул букинист. – Вчера полдня потратил, чтобы выяснить… Мне это не нравится.
– Мне тоже.
– А что делать?
– Скажи ей, – предложил водитель.
– А ты?
– Я не могу выйти из автобуса.
– Ах, да… Извини.
– Я привык.
– Скажу, – Обуза направился к дверям. – Прямо сейчас скажу.
– И журнал купи! – крикнул ему вслед Валера. – Ты обещал.
Они расстались. Бергер ушел к парковке, где его ждал "Мерседес" с шофером, девочка направилась к метро, и Виссариону пришлось ускориться, чтобы ее догнать. При этом букинист пребывал в полнейшем расстройстве, совершенно не представляя, как обратиться к Гале. Что сказать? Как сказать? Рубануть правду-матку, но поверит ли? Вдруг примет за идиота? Что ей рассказал Бергер? Говорил ли он об Отражении?
Обуза решился затеять разговор, потому что подозревал самое худшее, но совершенно не знал, как вести диалог, растерялся и, догнав девушку, не нашел ничего лучшего, чем схватить ее за руку:
– Галя!
Она резко повернулась, одновременно вырываясь из захвата, и подняла брови:
– Мы знакомы?
К счастью, ей хватило выдержки не вскрикнуть, и они не привлекли внимания окружающих. Хотя полицейские, стоящие у входа на станцию, прищурились на них: взрослый мужчина, хватающий за руку молоденькую девушку, вызвал у стражей порядка понятное подозрение. Но разглядев несуразного Обузу, они отвернулись, решив, что на их глазах разворачивается очередное действие вечного спектакля "Отцы и дети".
– Извините, что так неловко, – пробормотал Виссарион, убирая руку и пряча ее в карман. – Мы не знакомы, но уже несколько дней добираемся до Москвы на одном автобусе. На Раннем Автобусе, если вы понимаете, о чем я…
– Вы сидите позади всех, – припомнила Галя.
– Вы меня заметили? Спасибо, – Обуза по-детски улыбнулся. – Это не всегда случается. Обычно на меня не обращают внимания… Особенно красивые девушки…
– Что вам нужно? – Галя демонстративно посмотрела на часы. – Я тороплюсь.
– Да, да… – Виссарион засмущался. – Мне… Мне – ничего, я хотел попросить вас… – И резко выдохнул: – Не верьте Бергеру.
– Что?
– Бергер вас убьет.
Сказал и понял, что сглупил: она слишком доверяет Генриху, чтобы бросать обвинения без предварительно подготовки. Не поверит… Но что сделано, то сделано.
– Не трогайте меня, – прошипела Галя.
– Послушайте…
– Что слушать? Генрих – известный художник, что он мне сделает? Зачем ему меня убивать? А вы… Вы ко мне больше не подходите!
Девушка повернулась и, едва сдерживая слезы, бросилась прочь. Подальше от этого странного, лопоухого верзилы, чьи нелепые слова оживили ее потаенные страхи и сомнения. Зачем он подошел? Для чего? Она ведь только-только приняла окончательное решение. Она обязательно поедет сегодня к Генриху…
Хотела поехать…
Мечтала…
Она…
Проклятый верзила все испортил!
Галя резко остановилась, вытерла слезы, достала телефон и набрала номер Бергера. А когда художник ответил, торопливо заговорила:
– Генрих, вы помните ушастого, который все время садится позади нас?
* * *
Впервые за долгое время Бергером овладело отличное настроение.
Хотя… В какой-то момент набежало облачко: когда художник неожиданно сообразил, что именно в тот день, когда разбился Валера, он сделал первые эскизы "Спящих подснежников". Открытие настолько поразило Генриха, что он едва не испортил разговор, но, к счастью, сумел взять себя в руки.
И с тех пор им владело отличное настроение.
Улучшаться оно стало еще вчера, когда Галя согласилась на фотосессию, а пика достигло сегодня, после прозвучавшего: "Я приеду". Разумеется, обрадовался Генрих не тому, что юная пигалица наконец-то поддалась на уговоры, нет! Ее согласие означало завершение долгой работы, выход из творческого тупика и самое главное – благосклонность грозного дьяка-меченосца.
Вот почему Бергер добрался до машины, бурча под нос веселую песенку, а расположившись на диванчике, с наслаждением раскурил сигару. Все шло как надо, как ему хотелось, и неожиданный телефонный звонок Генрих поначалу воспринял с радостью, решив, что девушка уже отпросилась и готова ехать в студию, но все оказалось не так радужно.
– Генрих, вы помните того ушастого, который все время садится позади нас?
Срывающийся голос отчетливо показывал, что девушка расстроена и, возможно, боится.
– Какого ушастого? – растерялся Бергер.
– Нашего утреннего попутчика… Одного из них… Длинного.
– Обуза? – уточнил художник. И облегченно рассмеялся: – Он безвреден.
– В смысле?
– Не бойся его, Обуза сам всех боится. Он совершенно мирный и нелепый парень. Много читает, поэтому производит впечатление идиота.
У Гали стало легче на сердце. Она услышала определение "безвреден", успокоилась и даже подумала, что не следует продолжать рассказ, но потом вспомнила, что именно говорил ушастый, и вновь помрачнела. Ведь Обуза не угрожал ей, а предупреждал об угрозе.
– Он ко мне подошел.
– И что сказал?
– Что вы… – И все-таки девушка не рискнула сказать правду. Не смогла повторить слова ушастого об убийстве и промямлила: – Он сказал, что вы опасный человек.
Бергер, в свою очередь, догадался, что услышал мягкую версию, пыхнул сигарой и спокойно произнес:
– Как я только что сказал, Обуза немного сумасшедший.
– Я так и подумала.
– Надеюсь, наши планы не изменились?
Девушка поняла, что судьба дает ей последний шанс на расставание с художником, на мгновение замолчала, закусила губу, но потом решительно покачала головой:
– Я схожу на одну пару, потом отпрошусь, возьму на работе отгул и – если все пройдет хорошо – позвоню вам.
– Договорились.
Бергер отключил телефон, пыхнул еще несколько раз, уронил пепел на пол и выругался.
"Обуза! Какого черта ты лезешь не в свое дело? Что тебе надо? Пожалел девчонку? А кто тебе разрешал ее жалеть?"
Кулаки непроизвольно сжались. Бергер скрипнул зубами, представляя, как в кровь избивает длинного книжного червя, как топчет его ногами, с наслаждением слыша болезненные вопли и мольбы о пощаде, как…
Тряхнул головой, избавляясь от жестокого видения, пыхнул сигарой еще несколько раз, продумывая план действий, а затем вновь взялся за телефон.
– Ваше высокопревосходительство? Прошу прощения за беспокойство… Нет, картина не закончена. Она может быть закончена завтра… Да, вы верно услышали: может быть закончена. Дело в том, что мне мешают… Вы слышали такое имя: Виссарион Обуза?
* * *
– Ты никогда не задумывался над тем, откуда все пошло? Как начиналась Вселенная? Когда День разошелся с Отражением? Почему зло считается Первородным?
– Любопытно, что вы об этом говорите, – пробормотал Обуза.
– Ты хотел использовать слово "забавно", – заметил его собеседник.
– Не решился.
– И правильно сделал, – одобрил тот.
Сегодня в "Потертые страницы" заглянул важный клиент. Не в том смысле, что он покупал много книг, хотя он был большим библиофилом и не пропускал интересные новинки, а в смысле положения в Отражении. Авадонна, результат противоестественного союза высшего Первородного и ненавидящей его богини. Помесь одинаково могущественных сил, но с разными знаками. То ли грязный полукровка, то ли блестящий результат уникального эксперимента.
А еще Авадонна – в мире Дня он значился как А.В. Донный – являлся владельцем знаменитой сетевой компании "mystiPlex". Ходили слухи, что именно Авадонна упрямо финансировал развитие математики и разработку компьютеров, чтобы в конце концов создать сеть в ее нынешнем виде. Благодаря сети возродились лайкеры, почти позабытые после грандиозной Битвы Богов, и Отражение вновь изменилось.
Авадонна обладал большим могуществом, и было странно, что для себя он скромно предпочел невзрачный образ карлика – стильного, элегантного, но все равно весьма низкого…
– Первородные присвоили себе право говорить, что именно они явились после Древних. Древние заявляют, что жизнь возникла благодаря хаосу и мерзостям Проклятой Звезды, поскольку нет во Вселенной объекта старше. Но возникает вопрос: кто написал Пять Книг?
– Э-э… – Неожиданное упоминание знаменитых фолиантов заставило Обузу вздрогнуть, но Авадонна, к счастью, не заметил охватившего букиниста смущения.
– Книги мог написать только тот, кто знает всю подноготную созданий, называемых Древними, Первородными, органиками и лайкерами, то есть – Творец. Древние яростно отрицают его существование, но в этом случае получается, что сами они зародились из грязи и мерзости Проклятой Звезды. Согласись, так себе происхождение? Но они готовы считаться нечистыми ради титула первых обитателей Вселенной… Ради утверждения, что Творца не существует.
– Ради утверждения того, что Зло лежало в основе.
– Именно! – вскинул палец Авадонна. – Согласись, это интересно: действительно ли Зло было первым, как уверяют Древние, или мы не знаем правды? Как ты думаешь?
– Я опасаюсь скатиться в ересь отрицания Зла, – вежливо ответил Виссарион. – Что за нее полагается? Четвертование?
– Нет, Средние века с их зверствами давно прошли, – рассмеялся карлик. – Тебе зальют в горло расплавленный свинец.
– Тоже неприятно.
– А главное – с теми же последствиями, – добавил Авадонна. Но тему развивать не стал, вернувшись к тому, что его действительно волновало: – Поиск Творца есть настоящий поиск Грааля, выражаясь образно. И в этом я вижу смысл.
– Достучаться до Творца?
– Понять, что было вначале.
– Зачем?
– Разве есть цель величественнее? – глаза карлика блеснули. – Все остальное я уже пережил или попробовал.
– С чего же вы хотите начать? – поинтересовался Обуза.
– У нас есть след – Пять Книг, – тут же ответил Авадонна. – Легенда гласит, что тот, кто соберет их все, познает Путь.
– Жаль, что никто не знает, где они, – пробормотал букинист.
– Все знают, что Книга Жизни хранилась у Элизабет, – медленно произнес карлик, глядя Виссариону в глаза. – Но в ее доме книгу не нашли.
Сказать, что Обузе стало страшно, значит, не сказать ничего. Противиться напору Авадонны было неимоверно сложно, врать ему – неимоверно опасно, но букинист ухитрился справиться и с давлением, и с ужасом и вполне твердым голосом предположить:
– Возможно, нападение было связано с Книгой?
Несколько секунд карлик обдумывал услышанное, после чего недоверчиво протянул:
– Кто-то осмелился атаковать Древнюю ради Книги Жизни? Кто?
– Например, тот, кто одержим желанием найти Творца, – замирая от страха, ответил Виссарион.
– Э-э…
Обескураженный Авадонна запнулся, не в силах подобрать ответ на дерзкое замечание букиниста, получившаяся пауза имела все шансы разрешиться приступом первородной ярости, но ситуацию спас телефон, зазвонивший в кармане Виссариона.
– Можно я отвечу? – пролепетал букинист.
– Конечно, – кивнул карлик. – Уверен, это что-то важное.
Развернулся и направился в глубь стеллажей. Скорее всего, для того, чтобы справиться с желанием порвать нахального собеседника на куски.
– Я тоже… Надеюсь. – Виссарион проводил клиента взглядом и нажал на кнопку "Ответ": – Алло.
– Обуза, ты молодец, – весело сообщила Настя, программный директор "НАШЕго радио". – Не знаю, как у тебя получилось, но ты угадал!
– Что? – Виссарион все еще пребывал под впечатлением от разговора с Авадонной и соображал небыстро.
– У песни твоего джихад-оркестра шикарный рейтинг! Она понравилась! Обуза, считай, что ты круто поднял своих пацанов. Сегодня мы уже два раза ее запускали…
"Понравилась? Рейтинг? Два раза?"
Увлекшись проблемами Гали, к которым добавилась проблема Книги, Обуза совершенно позабыл о "своей" группе, о том, что вчера состоялась их премьера на федеральном радиоканале, и теперь немного потерялся.
"Но если премьера прошла успешно, почему мне никто не позвонил?"
– Возможно, Обуза, ты действительно отыскал свое призвание: находить алмазы в ровном слое музыкальных фекалий, – продолжила Настя. – В любом случае, ты молодец.
– Послушай, Настя, а эти ребята…
– Уверена, у них и у тебя все будет хорошо! Нужно все тщательно обсудить. Звони!
Настя отключилась. Виссарион повертел телефон, вздохнул и внимательно просмотрел список пропущенных: звонка от Граппы среди них не значилось. Впрочем, учитывая, как "часто" ему звонили, пропущенных у Обузы вообще не бывало.
"Может, он еще не знает об успехе?"
Однако позвонить и обрадовать подопечного Виссарион не успел: звякнул дверной колокольчик, и в магазин уверенно вошел высокий, плечистый мужчина, выправка которого не намекала, а прямо-таки кричала о принадлежности здоровяка к касте военных.
– Виссарион Обуза…
– Да, это я, – подтвердил букинист, занимая место за прилавком.
– Я не спрашивал, я к тебе обратился, – грубо оборвал его военный. – Виссарион Обуза, я пришел сказать, что впредь ты не должен мешать талантливому художнику в его работе. Понятно?
– Честно говоря, не очень, – буркнул букинист.
На самом деле он догадывался, что Бергер не оставит его выходку без последствий, но решил специально вывести посланника на разговор, чтобы определить, кто за ним стоит.
– Уверен?
– В чем?
– В том, что не очень.
– Я никому не мешал, – развел руками Обуза. – Я просто сказал девочке, что у нее могут быть неприятности. А это – правда.
– Теперь я тебе скажу другую правду, – веско пробасил военный. – Слушай меня внимательно, потому что в третий раз повторять не стану: ты не должен мешать талантливому художнику в его работе. Если помешаешь, мне придется тебе что-нибудь сломать, возможно, шею. Теперь понятно?
– Теперь, наверное, да.
– Наверное? – начал закипать здоровяк. – Обуза, не зли меня и не дерзи. У тебя здесь много книг, а от них, говорят, умнеют.
– Проверь, – неожиданно предложил букинист. – Могу посоветовать хорошую книгу.
– Что?! – опешил военный. – Не надо со мной острить.
– Не надо здесь задерживаться! – срывающимся голосом прокричал Виссарион, почувствовавший, что все сегодняшние события натянули его нервы сильнее фортепианных струн. – Передал весточку от хозяина и пошел вон!
– Ты с кем разговариваешь?! – взревел здоровяк, вытягивая в сторону Обузы правую руку.
Ответить букинист не успел, испугаться – тоже.
– Он разговаривает с хорошей собакой, которая честно исполнила приказ хозяина и теперь должна убраться, – размеренно произнес вышедший из-за стеллажа Авадонна. В руке карлик держал раскрытую книгу, кажется, "Влияние простых чисел на построение смертельных проклятий по шумерскому принципу", но смотрел не на страницы, а на здоровяка. И смотрел жестко.
– Он меня оскорбил, – пробасил военный.
– Утрешься.
– А если не утрусь?
– Я люблю сюда приходить и копаться в книгах, – с прежней размеренностью ответил Авадонна. И взгляд его оставался таким же жестким. – Мне нравится общаться с Виссарионом, спорить с ним и слушать его рассказы. У него приятный, бурчащий голос, и я иногда начинаю под него дремать… Виссарион – без обид. – А в следующий миг взгляд Авадонны из жесткого превратился в бешеный. На секунду, но военному этого хватило. Военный хорошо знал, что обычно следует за таким взглядом. – Наша дружба с твоим хозяином выдержит гораздо больше, чем труп одного глупца, – закончил карлик. – Это понятно?
– Да.
– Пошел вон!
Здоровяк кивнул, перевел мрачный взгляд на букиниста и твердо произнес:
– Ссора с Авадонной к посланию отношения не имеет. Ты все услышал, Виссарион Обуза, и советую не злить моего господина.
После чего пошел вон.
– Это Ковригин, адъютант дьяка-меченосца Лаврича, – мягко произнес карлик после того, как военный с силой захлопнул дверь. – Скажи… мне просто интересно: когда ты успел перейти дорогу этому чокнутому вояке, а главное – зачем ты это сделал?
– До появления этого юноши я понятия не имел, что наступил на мозоль самому Лавричу, – честно ответил Обуза, переводя дух.