* * *
Смертник?
Толстенький, рыжий самогонщик? Сторож из гаражей за МКАД, подрабатывающий шиномонтажом? Ночующий на продавленном диване? Смертник?! Специалист, прошедший "опережающее обучение", умеющий собрать вездеход из найденных на свалке деталей, написать удивительную программу и определяющий неисправность машины по симптомам?
А еще этот парень верил в призраков и горько сожалел, что два юных милиционера ушли неотомщенными.
Смертник?
Но Барадьер не выглядел шутником.
Он сказал: смертник – и поджал губы, показывая, что сомневаться в его словах не надо. И молчал всю дорогу, не спрашивая ни о чем. Судя по всему, Барадьер понял, что знает о Покрышкине гораздо больше, чем "случайный" Таврин, и перекрыл поток секретной информации. И Николай с сожалением признал правоту этого мужика с крупным, словно вырубленным из булыжника лицом. О чем им говорить? Барадьер знает, что такое "Проклятая Звезда" и почему ее следовало уничтожить. Наверняка прошел "опережающее обучение" или "комплексное улучшение организма". Барадьер знает правду о том, о чем Таврин даже не слышал, о том, что лежало на виду, но имело второе дно.
Они с Барадьером живут на одной Земле, но в разных мирах.
И тот мир, который изредка отражается в пьяных рассказах и недостаточно подчищенных деталях, тот мир не хочет, чтобы о нем знали.
Тем не менее, Таврин спросил:
– Скажите, неужели мы уже в семидесятых могли летать в дальний космос?
– Да, – равнодушно ответил Барадьер. – Могли.
Настолько равнодушно, что сомнений в его искренности не осталось: мы умели летать в дальний космос. Поправка: они умели, они – Ермолай, Барадьер, академик Жданов и другие люди. А мы думали, что "Союз-Аполлон" – это встреча на орбите, а многочисленные, один за другим, караваны на Луну требовались лишь для того, чтобы привезти с нее двести граммов грунта. Они посвящали себя изучению Вселенной, мы выпиливаем из их наследства смартфоны.
Как муравьи, обдирающие облицовку величественных Пирамид.
– И… – Таврин чувствовал себя полным идиотом. И в то же самое время – первооткрывателем. Он понимал, что ему повезло прикоснуться к тайне, и пытался как мог распорядиться уникальным случаем. – Мы летаем?
– Куда?
– В дальний космос.
– Зачем? – поднял брови Барадьер.
– Э-э… – Такого вопроса Николай не ожидал. – Колонизация?
– Кем?
– Людьми.
– Зачем?
– В смысле?
– Вам здесь плохо?
– В смысле?
– В прямом, – жестко произнес Барадьер. – Вам здесь плохо?
Николай понял, что имеет в виду офицер, быстро, но довольно тщательно обдумал свое положение и ответил честно:
– Нормально.
– Тогда зачем вам другие планеты? – спросил Барадьер.
А правда, зачем?
Есть квартира, машина, счет в банке, работа, любимая девушка, которая скоро станет женой. Зачем ему другие планеты? Зачем мечтать о полетах к звездам? Тянет? Что-то романтическое свербит? Ну, раз свербит – загрузи компьютерную игру. На высококачественном мониторе планшета последнего поколения далекие звезды выглядят на удивление реалистично. Да к тому же ты можешь представить себя капитаном космического корабля – и для этого не потребуется учиться по "опережающему графику" и познавать кучу специальностей, ты можешь стать капитаном, не слезая с дивана. Или космическим пиратом. Или – космическим императором.
Разве не чудесен мир, где у тебя все есть и ты можешь представить себя кем угодно?
Уютный, комфортабельный мир…
А проект "Нейтрино" нужен тем, кому мало. Кто хочет учиться по опережающему графику, стажироваться в нескольких учебных центрах и жить… В гараже? Скрываясь от всех?
– Мы приехали, – сообщил Барадьер, и задумавшийся Таврин увидел знакомые дома. И отметил про себя, что дорогу у него никто не спрашивал.
Как это ни странно, к гаражам они прибыли в том же самом составе, каким отъезжали от кафе: один автомобиль, массивный черный внедорожник, шофер, Барадьер и он, Таврин. Больше никого, хотя воображение Николая рисовало многочисленных крепких парней в черных очках и черных, как у Барадьера, костюмах. И с автоматами, конечно, куда без них?
– Он сказал, что из технического персонала? – спросил Барадьер, когда они вышли из машины.
– Да. – Таврин почувствовал тревогу. – Это не так?
– Так. – Офицер улыбнулся. – Он, действительно, инженер, командир Боевой Части. Оружейник. И только поэтому ему удалось уйти. – Барадьер прищурился на гаражи, словно пытаясь разглядеть в них Ермолая, после чего продолжил. Отрывисто, с короткими паузами. – Ликвидация проходила одновременно, все было рассчитано по минутам: академик и все теоретики… Институт располагался изолированно, в Швейцарских Альпах, так что яйцеголовых убрали без проблем. Производство было разделено по двум точкам: в Штатах монтировали систему управления, уже закончили, ведь корабль стоял на Луне, но служащих не отпустили… А в специально выстроенном объекте, неподалеку от Байконура, проходила финальная сборка боевых модулей. В обеих точках все прошло гладко. – Еще одна пауза. – Я руководил зачисткой учебного центра: пилоты, в том числе истребителей, и участники экспедиции. Все шло по плану, но этот чертов парень… Все инженеры проекта "Нейтрино" были гениями, но этот… Настоящее чудовище, а точнее – машина. Его так звали – Машина, потому что он мог починить все, что угодно, и превратить в оружие все, что угодно, – и превратил. Из всей группы ликвидаторов выжил только я. Думаю, случайно.
– А из всего проекта "Нейтрино" только он, – вдруг вырвалось у Таврина.
– Знаю.
– Приехали закончить старое дело?
Вместо ответа Барадьер кивнул на гаражи:
– Идите, Николай, мы и так потеряли много времени.
– Вы меня убьете? – спросил Таврин.
Он почти не сомневался в ответе.
– Период, когда я убивал ради развлечения, давно прошел, – ровно ответил офицер. – Вы не представляете угрозы ни для меня, ни для моего руководителя. А поскольку я не питаюсь человеческим мясом, мне незачем вас убивать.
– Это слова.
– Больше у вас ничего нет, Николай, только мои слова, – усмехнулся Барадьер. – Так что идите. Давайте все это закончим.
– А если я испугаюсь и побегу домой?
– Почему вы думаете, что найдете там Нюту?
– Не найду?
– Мои ребята бегают быстрее вас. – Барадьер вздохнул. – Отправляйтесь в гаражи, обеспечьте проведение переговоров, и вы свободны. И живы. Вместе с Нютой.
– А если я расскажу о проекте "Нейтрино"?
– Во вчерашней программе "Тайны века" говорилось о том, что человечество – потомки разумных осьминогов с планеты Нибиру. Доказательства приводились весьма убедительные. Не сомневаюсь, редактору программы понравится ваша история, и вы сможете выступить на телевидении, – офицер демонстративно посмотрел на часы.
– Вы сами говорили, что "Нейтрино" – сверхсекретный проект!
– Он был в фильтрах, потому что мы искали Машину. Если мы с ним договоримся, то уже через час сочетания "проект "Нейтрино" и "академик Жданов" перестанут быть "горячими". Рассказывайте кому угодно о чем угодно. Нам плевать.
Уютный и комфортабельный мир обладает удивительной гибкостью и без труда расщепляет правду на ложь. Или прячет настоящую сенсацию в лавине глупостей и фейка, заставляя публику думать о том, кто станет следующей женой известного бородатого трансвестита. И даже если случится чудо, если правду о проекте "Нейтрино" заметят – скандал продлится не более пяти часов.
Но, скорее всего, меньше.
– Я вас понял, – грустно усмехнулся Николай.
– Прекрасно, – одобрил Барадьер. – А теперь – идите.
И Таврин пошел.
Сначала медленно, подавленно озираясь, ожидая то ли окрика, то ли тычка в спину, потом все быстрее и быстрее и в гаражи вошел энергично, не бегом, конечно, но скорым шагом. Добрался до тринадцатого бокса, распахнул дверь и остановился у порога, со злостью разглядывая сидящего в кресле Ермолая.
– Ты меня подставил!
Рыжий хлебнул "кальвадоса" и кивнул на вторую кружку:
– Угощайся.
– Ты втянул меня в свои разборки!
– Ты вошел сам, – Покрышкин издал ехидный смешок. – Тебе было интересно.
– Ты знал, что они придут ко мне!
– Шаб сдох, а Элизабет исчезла, – перечислил Машина. – Я должен был понять, что происходит, ищут меня или нет, а если ищут, то зачем.
– И ты выяснил?
– Да.
– Что же ты выяснил?
– Они хотят договориться.
Николай покачал головой, вздохнул, подошел к верстаку, взял стакан, залпом выпил самогон и хрипло спросил:
– Кто они?
Хотя понимал, что ответа не получит. Время, когда ему дозированно скармливали информацию, используя в качестве наживки, прошло. Теперь обитатели другого мира установили связь и готовятся к встрече, а гражданский потерял для них всякую ценность.
– Тебе ничего не грозит, – примирительным тоном произнес Ермолай. – Что бы между нами ни произошло, гражданского они не тронут: ты не представляешь угрозы.
И на мгновение Таврину стало горько от того, что полный сорокалетний мужик назвал его, молодого, мускулистого и спортивного – "гражданским", а главное – "не представляющим угрозы". Было в этом что-то унизительное. С другой стороны, "представляющий угрозу" рыжий живет в гаражах и боится высунуться за их пределы.
Вот и думай, что лучше…
– Они придут? – тихо спросил Николай, поглядывая на самогонный аппарат: тянуло выпить, даже напиться, но он понимал, что делать этого не стоит.
– Обязательно, – подтвердил Машина.
– Договариваться?
– Это потом, если не получится.
То есть сражение обязательно произойдет.
Выпить захотелось пуще прежнего.
– Почему не ворвались сразу?
– Действуют по стандартной инструкции: окружают гаражи, чтобы быть готовыми к любому развитию переговоров. Не сложнее релятивистской механики…
– Мы приехали втроем на одной машине, – сообщил Николай.
– Спецы Барадьера подключились к твоему телефону, он знал, откуда я звонил, и выслал агентов еще до окончания разговора, – поведал Покрышкин, поигрывая железной кружкой с самогоном. – Сейчас вокруг нас болтается пятнадцать наемников разной степени подготовленности. Но хуже всех, конечно, сам Барадьер. – Машина поморщился. – Он умеет делиться на четыре.
– Делить на четыре? – переспросил Таврин.
– Делиться, – повторил Ермолай.
Опять непонятно. Впрочем, времени на расспросы не было.
– Барадьер сказал, что в прошлый раз ты убил всех, – припомнил Николай.
– Ему кажется, что с тех пор он поумнел, – проворчал Машина, избежав однозначного ответа.
– Скажешь, что им от тебя нужно? – спросил Таврин.
– Наверное, космический корабль, – Покрышкин почесал затылок. – Но я не уверен.
– У тебя есть космический корабль? – изумился Николай.
– Да, – скромно ответил Машина.
– Правда?
– Спроси еще раз.
И уютный, комфортабельный мир треснул, потому что у сидящего в продавленном кресле самогонщика был космический корабль. Настоящий – в этом Таврин уже не сомневался – космический корабль, а не красивая картинка на высококачественном дисплее дорогого планшета.
Вот так.
Таврин сглотнул и спросил:
– Ты его угнал?
– Перехватил управление.
– Где он сейчас?
– На обратной стороне Луны, – ответил Ермолай таким тоном, будто говорил о соседнем боксе. – "Нейтрино" не обычный корабль… Я имею в виду, не один из тех кораблей, которые ты привык видеть в кино. Старт "Нейтрино" – это взрыв огромной мощности, который лучше всего производить в вакууме. Выбрали Луну, на которую американцы, в ходе нескольких экспедиций, доставили компоненты "Нейтрино" и провели сборку. Согласно расчетам Жданова, после взрыва и корабль, и экипаж перейдут в особое физическое состояние и обретут возможность двигаться со скоростью, многократно превышающей скорость света. Однако доставить на борт экипаж мы не успели: Шаб узнал об экспедиции и принял меры.
Николай не стал спрашивать, кто такой Шаб. Получается – враг. А вот на другой вопрос он надеялся получить ответ:
– А как же теория относительности?
– Перед Эйнштейном стояла задача доказать публике, что адекватные космические полеты невозможны. Он блестяще с ней справился.
– Кто поставил задачу?
– Его руководитель, – ответил Покрышкин, посмотрев на Николая, как на идиота. Действительно, как еще можно ответить на столь простой вопрос?
– Зачем доказывать?
– Затем, что в настоящий момент космические полеты признаны нецелесообразными.
– Почему?
– Разве мы это не обсудили?
Таврин умолк.
Это было нелепо: сидеть в гараже, рассуждать о НАСТОЯЩИХ космических полетах к далеким звездам и ждать убийц. Несколько раз Николай хотел ущипнуть себя и проснуться, но сдерживался. Во-первых, не хотел увидеть кривую усмешку Ермолая. Во-вторых, не хотел просыпаться. Таврин понимал, что переживает самое яркое и неординарное событие в жизни… Точнее, пытается пережить. И в какой-то миг понял, что хочет дойти до конца.
Что бы это ни значило.
Мальчик, выросший "почти в центре города", неожиданно почувствовал в себе упрямство всех поколений предков, которые воевали, строили, проламывались сквозь тайгу и болота, выходили к далеким океанам, снова воевали и снова строили. Почувствовал их дерзкую бесшабашность и презрение к трусости.
– Может, еще по одной?
– Не надо, – улыбнулся Ермолай. – И так хорошо.
А в следующий миг зазвонил телефон. Покрышкин спокойно взял у Таврина трубку, нажал на кнопку ответа, а затем – на громкую связь и положил телефон на стол.
– Да?
– Здравствуйте, Машина, – услышал Николай приятный мужской голос.
– Баал Авадонна, – с искренним почтением отозвался рыжий. – Я понимал, что меня ищет высокий Первородный, но не думал, что вы.
– Оставим любезности, – продолжил тот, кого Покрышкин назвал Авадонной. – Вам известно, что я не имею отношения к прекращению проекта "Нейтрино"?
– Да, баал, известно.
И Таврин неожиданно подумал, что, несмотря на почтение, которое рыжий выказывал собеседнику, Авадонна воспринял его ответ с облегчением.
– Решение принимал Шаб, и он же определял исполнителей.
– Да, баал.
– Пожалуйста, не называйте меня баалом, – попросил мужчина. – Вы ведь знаете, что я это не люблю.
– Извините.
Авадонна помолчал, после чего продолжил:
– Шаб умер.
– Сдох, – поправил собеседника Ермолай.
И Николай понял, что уточнение Машина сделал с превеликим удовольствием.
– Не будем спорить о терминах, – предложил Авадонна. – Важно то, что Шаб нас оставил. Ваш главный враг умер, и я готов предложить сделку.
– Почему? – быстро спросил Покрышкин. – Что изменилось, кроме того, что Шаб сдох?
– Вы зрите в корень, Машина, – похвалил собеседника баал.
– Меня так учили.
– Изучив материалы проекта, Шаб сказал, что "Нейтрино" не смог бы уничтожить саму Звезду. Древних – да. Проклятую Звезду – нет. А именно она источник интересующей меня энергии Ша. Что же касается Древних, то мне на них, в отличие от Шаба, плевать. Даже больше: без них станет спокойнее… – Авадонна выдержал короткую паузу. – Мы с вами ситуационные союзники, Машина, поэтому скажите: что вам нужно?
– Стартовый ключ, – тут же ответил Ермолай.
И по его тону Таврин понял, что Покрышкин жадно ждал этого вопроса и теперь с еще большей жадностью ждет ответа.
– Он у меня, – после короткой паузы подтвердил Авадонна.
– Могу я узнать, каким образом ключ оказался у вас? – с почтительностью, которую Николай никак не ожидал услышать, спросил Машина.
– Скажем так: я стал наследником Шаба и заполучил почти все его сокровища. Пришлось, конечно, поделиться с баалами, но Стартовый ключ я оставил себе.
– Вы убили Шаба?
– Ключ у меня.
– Ваша цена?
– Прототип.
Теперь паузу взял Ермолай. Откинулся на спинку кресла и задумался, невидяще глядя на Таврина. Похоже, он ожидал другого ответа.
– Что скажете? – поторопил Машину собеседник примерно через полминуты.
– Вы дадите слово, что это будет честная сделка? – медленно спросил Покрышкин.
– Нам нечего делить, Машина. И я не буду плакать, если Древние исчезнут, – Авадонна хмыкнул. – Вы ведь этого хотите?
– Нам много говорили о важности миссии, – серьезно ответил рыжий толстяк. – Я – последний офицер "Нейтрино", я принял на себя обязанности капитана и должен сделать все, чтобы исполнить приказ. А приказ был получен: после того как Барадьер сбежал, я вскрыл сейф капитана и прочитал содержимое пакета.
– Вы не имели права так поступать, – грустно произнес Авадонна.
– Я обязан был так поступить, – с твердой убежденностью ответил Машина и повторил: – Я – последний офицер "Нейтрино". Оказавшись в тех обстоятельствах, я был обязан вскрыть пакет и действовать согласно полученному приказу.
И Николай вдруг представил Ермолая. Моложе, чем сейчас. Возможно, в крови. Возможно, в военной форме. Вот он перешагивает через трупы друзей и врагов, вскрывает сейф и читает сухие строчки приказа. Последний смертник с корабля "Нейтрино"… О чем он думал в тот миг? Почему не сбежал?
И Таврин вспомнил, с какой грустью Покрышкин сказал, что два милиционера остались неотомщенными…
На этот раз долго молчал Авадонна – почти минуту, после чего с уважением произнес:
– Старые принципалы умели мотивировать сотрудников.
Но с уважением не к неведомым Николаю принципалам, а к сидящему в кресле толстяку.
– Я благодарен за то, что вы прислали Барадьера, – с достоинством проговорил Ермолай.
– Я знал, что вы оцените, – с прежним уважением отозвался Авадонна. – Теперь к делу: где и когда?
– Вы должны сказать Барадьеру то, что собирались сказать, – ответил Покрышкин. – Если ему удастся довести до конца старое дело, он обязательно отыщет Прототип, даю слово. Если же его постигнет неудача…
– Приедет курьер, и вы совершите обмен.
– Да, Авадонна.
– Увидимся, Машина.
Связь прервалась.
– Что все это значит? – выдохнул Таврин.
– Ты все слышал, – отрывисто бросил Покрышкин.
– Но ничего не понял.
Действия Ермолая стали энергичными, но не суетливыми. Он включил монитор компьютера, и Таврин увидел на нем картинки с видеокамер и какие-то числовые показания. Затем Покрышкин поправил гарнитуру в левом ухе, взял в руки пульт, похожий на систему управления умным домом, и произнес:
– У нас мало времени, так что спрашивай важное.
– Что такое Проклятая Звезда?
– Ад. Все плохое, что есть во Вселенной, идет оттуда – злая энергия Ша. И Древние тоже… Проклятая Звезда – обитель Древних. Мы надеялись уничтожить ад, но, как ты только что слышал, могли прикончить лишь его обитателей.
– Зачем?
– Что значит "зачем"?
И Таврин понял, какую глупость сморозил.
Но извиниться или спросить о чем-то еще не успел: в следующий миг компьютер подал первый звуковой сигнал, и Николай увидел движущихся к гаражам боевиков, одетых в одинаковые черные комбинезоны и похожих на персонажей приключенческого фильма. Как Машина и предполагал, их было пятнадцать.