– В шкафу есть дробовик! Умеешь пользоваться?
– Примерно…
– Он заряжен. Передергиваешь и стреляешь. Не сложнее релятивистской механики.
Таврин взял оружие и, действительно, почувствовал себя спокойнее. Но потом подумал, что противостоять ему будут хорошо подготовленные наемники, и уныло спросил:
– Зачем дробовик? Ты не уверен, что справишься?
– На всякий случай.
Потому что пока Машина справлялся.
С крыши соседнего дома взлетели дроны. Один, наблюдатель, принялся кружить высоко над гаражами, транслируя общую картину происходящего, остальные оказались боевыми и отправились на охоту. Как Ермолаю удавалось управляться с ними всеми, для Таврина оставалось загадкой, но Ермолаю удавалось, и он молниеносно переключался с одной машины на другую, ни разу не ошибившись и не отдав неверный приказ. Боевых дронов было четыре, каждый нес десятизарядное оружие калибра 12.7, и в принципе их должно было хватить для уничтожения противника: определив цель, дроны самостоятельно наводили оружие и стреляли, укладывая на землю одного черного за другим, а Таврин наблюдал за происходящим, как за компьютерной игрой, напрочь отрешившись от понимания, что видит на экране людей.
Или не людей?
Насколько человек тот, кто пришел убивать?
Философский вопрос бился в голове, но ответа на него Николай не искал.
К сожалению, наемники быстро поняли, откуда исходит угроза, и стали охотиться за дронами.
Первым погиб наблюдатель, получивший бронебойную пулю в двигатель – оказывается, в багажнике внедорожника хранилась снайперская винтовка, и Барадьер лично подбил кружившую над гаражами "птичку". Подвижные истребители представляли собой сложную мишень, но им приходилось зависать для наведения оружия, и наемники воспользовались этим обстоятельством: теперь они продвигались тройками, причем "землю" держал один, а двое контролировали "воздух" и при появлении дронов открывали ураганный огонь из автоматического оружия. И ситуация поменялась: потеряв три истребителя, Ермолай отправил оставшуюся машину барражировать над лесом и открыл ворота четырнадцатого бокса. Таврин подумал, что Покрышкин собирается прорываться из гаражей на вездеходе, но ошибся: Покрышкин вывел вездеход и нажал на компьютере приказ: "Оружие к бою".
– Ты же его делал для детей!
– Если победим – сниму все лишнее, – отрывисто пообещал Машина.
– А если не победим?
– Откуда такой негатив?
Откуда? Возможно, он появился из-за того, что наемников осталось восемь, а вездеход один? И хотя первая же атака получилась изумительно результативной: выскочивший из-за угла вездеход расстрелял тройку наемников, перспективы не казались Таврину радужными.
И Ермолаю, похоже, тоже.
Он поставил вездеход в режим "Автоматический поиск целей", повернулся к Николаю и усмехнулся:
– Ты ведь сможешь выстрелить во врага?
– Смеешься?
– Что, заметно?
– Не смогу.
– Придется постараться.
У Николая задрожали руки.
– Что я должен делать?
– Сиди здесь и жди, чем все закончится. Если придут наемники – сдавайся или стреляй. На свое усмотрение.
– А ты?
– У меня есть дело!
Машина выскочил на улицу.
"Стрелять?! – перепуганный Таврин машинально передернул дробовик. – Но ведь Барадьер сказал, что меня не тронут. Или наемники убьют всех, кого увидят?"
Николай запутался и знал одно: ему страшно. Его подмывало бросить все и бежать, но он не побежал. И в тот момент сам себе не смог сказать, почему. Не смог.
Наверное, потому, что трусу Ермолай-Машина больше никогда не расскажет о звездах и полетах к ним, о чем еще, кроме компьютерных программ и космических двигателей, он узнал во время опережающего обучения, о том, куда бы еще отправился "Нейтрино", доведись ему добиться поставленной цели оружием, а не ценой своей жизни… Обо всем этом Покрышкин мог поведать за кружкой самогона уважаемому приятелю, но никак не трусливому менеджеру, сбежавшему на уютный диван от пуль дешевых наемников.
– Я не сбегу, – пообещал себе Николай, направляя дробовик на дверь.
А потом увидел на мониторе Ермолая, ловко управляющего местным трактором. Который, конечно же, он тоже переделал в боевую машину. Трактор ехал к внедорожнику Барадьера. И одновременно Таврин услышал громкие голоса и выстрелы: за воротами гаража шел бой, наемники атаковали защищающий его вездеход.
"Как долго он продержится?!"
А Машина мчится на старого врага. Трансляцию ведет вернувшийся к гаражам дрон, поэтому Николай видит сражение во всех подробностях.
Машина мчится на старого врага. Впереди у маленького трактора есть нож, и сейчас он задран, прикрывает Покрышкина от выстрелов. А выстрелов много, потому что Барадьер… Или Барадьеры? Таврину очень захотелось протереть глаза, но он понял, что это не поможет, нужно воспринимать происходящее как есть, не задумываясь над тем, почему так есть.
Так вот, Барадьеров стало пять. Одинаковы с лица, одинаково одеты и одинаково вооружены – у каждого по два пистолета. Барадьеры посылали в приближающийся трактор град пуль, но Ермолай пока держался: поднятый нож и стекла, оказавшиеся пуленепробиваемыми, укрывали его от огня. Барадьерам же защищаться было нечем, и редкие выстрелы из трактора достигали цели: упал и растворился в воздухе один "офицер", затем второй, схватился за плечо третий…
Снаружи раздался взрыв такой силы, что ворота четырнадцатого бокса вогнулись внутрь. Судя по всему, вездеход приказал долго жить.
Николай закричал – от неожиданности и грохота, а когда распахнулась дверь – машинально надавил на спусковой крючок. Дробовик бахнул, добивая остатки барабанных перепонок, дернулся так, будто хотел оторвать Таврину руки, зато появившийся в дверях наемник вылетел прочь и врезался спиной в противоположный гараж.
Теперь пути назад точно не было.
Николай перезарядил дробовик и бросил взгляд на монитор.
Там тоже взорвалось.
В багажнике внедорожника пряталась не только снайперская винтовка, но и гранатомет, и один из Барадьеров врезал из него по трактору. Но за секунду до этого Ермолай выпрыгнул из кабины, и машина взорвалась в одиночестве.
"А где мои враги?!"
Опомнившийся Таврин похолодел и бросил взгляд на открытую дверь.
Тишина.
То ли перед гибелью вездеход успел справиться со всеми наемниками, кроме последнего, то ли они отступили, увидев бой Машины с Барадьером, то ли чего-то ждут…
Нет, последнее – вряд ли.
И Николай решился: глубоко вздохнул, взял дробовик на изготовку, медленно приблизился к дверям и, набравшись храбрости, выглянул наружу. Увидел мерно полыхающий вездеход, чадящий в небо черным дымом. Трупы вокруг. Труп того парня, которого пристрелил он. И все.
Можно было вздохнуть с облегчением и вернуться в безопасность бокса, но вместо этого Таврин помчался к воротам, в надежде успеть на помощь Ермолаю.
А тот как раз выпрямился, сел на землю и потряс головой, пытаясь избавиться от гудения – результата легкой контузии. Не справился и перевел взгляд на приближающегося Барадьера.
– Ты один остался?
– Да, – подтвердил тот. – Но это не важно. Главное, что сейчас ты умрешь.
– Хочешь довести до конца старое дело? – спросил Ермолай, неуверенно проводя рукой по лбу.
– Да.
– Я тоже.
И прежде, чем Барадьер сообразил, что прячется за этими словами, на него коршуном упал последний дрон. Спикировал, подчиняясь полученному от Покрышкина приказу, стреляя и не выходя из пике, массой раздавил Барадьера и взорвался, добавляя к страшному удару страшный огонь.
Ермолая вновь швырнуло на землю, несколько раз крутануло, а потом он замер, распластавшись на земле, раскинул в стороны руки и засмеялся, громко засмеялся смехом абсолютно счастливого человека – впервые за много-много лет.
Он отомстил.
* * *
Курьером оказался спокойный, аккуратно подстриженный юноша в строгом костюме.
Он прибыл через шесть минут после окончания битвы, но до появления полиции. Вышел из машины, держа в руке плоский черный чемоданчик несовременного дизайна, брезгливо обогнул то, что осталось от Барадьера, подошел к сидящим на земле Ермолаю и Таврину, наклонился и поставил чемоданчик к ногам Покрышкина.
– Стартовый ключ.
Машина раскрыл чемоданчик, внимательно оглядел предельно простую панель управления с двумя крупными черными клавишами и замком посередине, в который был вставлен толстый металлический ключ цилиндрической формы и тумблером включения. Включил. Послушал идущее из недр чемоданчика гудение и улыбнулся:
– Все в порядке.
Но выключать не стал.
– Прототип? – поинтересовался курьер.
– Контейнер есть?
– Баал догадался, где вы храните Прототип, и подготовил контейнер, – юноша достал из внутреннего кармана пиджака металлический цилиндр, отвернул крышку и протянул контейнер Машине.
– Баал умен, – кивнул рыжий, и стал осторожно вытаскивать из левого уха гарнитуру. Не снимать, а именно вытаскивать.
И ошарашенный Таврин увидел, что маленькое пластиковое устройство, подмигивающее синим огоньком, было насажено на толстый, с палец, металлический штырь, входящий глубоко в голову Покрышкина. К штырю крепилось множество тончайших черных "усиков", длинной от сантиметра до двадцати, и показалось, что Ермолай вынул из головы странную насадку для пылесоса.
К счастью, без крови, иначе Николая точно стошнило бы.
Покрышкин осторожно вложил штырь в контейнер, завернул крышку и передал курьеру.
– Прототип.
– Всего хорошего, Машина, – поклонился тот.
– Бывай.
– Баал сказал, что если вы когда-нибудь измените своим принципам, он с радостью примет вас на службу.
– Передай Авадонне, что я польщен.
– И еще баал сказал, что полиция правильно интерпретирует то, что здесь произошло. Баал помогает не из благотворительности, а в знак уважения к вашим принципам.
– Передай Авадонне мою искреннюю благодарность, – ответил Машина. – Эта помощь очень важна для меня.
Николай тоже хотел выразить искреннюю признательность, но постеснялся. Потом курьер уехал, и вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях, Таврин поинтересовался:
– Что такое Прототип?
– Искусственный Интеллект, разработанный для проекта "Нейтрино", – рассеянно ответил Ермолай, вытаскивая из кармана заглушку и вставляя ее в левое ухо. – На корабле действует базовая модель.
– Искусственный Интеллект?! – не сдержался Николай.
– Да.
– Ты носил его в голове?
– Все это время, – подтвердил Покрышкин.
– И отдал его за… – Таврин сбился. – За что ты его отдал?
– За Стартовый ключ, – объяснил Машина, поглаживая бок раскрытого чемоданчика. – Я – последний офицер "Нейтрино". Я принял на себя обязанности капитана и сорок лет удаленно работал с кораблем, сначала ремонтируя его после попыток уничтожения, потом разрабатывая новую стратегию выполнения поставленной задачи, а потом – пытаясь обойти защиту запуска. Первое получилось, второе получилось, третье – нет. Я не смог запустить корабль без Стартового ключа, но теперь проблема устранена. И хотя Проклятая Звезда прошла мимо Земли и удаляется к центру Млечного Пути, я верю, что "Нейтрино" ее догонит.
– Ты серьезно? – прошептал Таврин. – Ты отправишь наш космический корабль неизвестно куда?
– Приказ не отменен, и последние сорок лет я делал все, чтобы его исполнить, – Машина улыбнулся и неожиданно спросил: – Хочешь прикоснуться к истории?
Николай не сразу понял, что ему предложено сделать.
А когда сообразил – у него перехватило дух от грандиозности того, что им предстоит, голос пропал, и ответом стал нервный кивок.
Что же касается Покрышкина, то его голос, напротив, окреп и наполнился силой. Ермолай повернул ключ, после чего провел рукой по шее и громко произнес:
– Для бортового журнала "Нейтрино", регистрационный номер 1523166. Официально. Время и дату проставить автоматически. Запись сделана капитан-лейтенантом Петровским, командиром Боевой Части, исполняющим обязанности капитана ТККСН "Нейтрино". Текст. Приказываю начать поход в автоматическом режиме. Боевая задача остается прежней. Запись окончена. – Машина перевел взгляд на Таврина и негромко велел: – Одновременно.
Мужчины надавили на клавиши, каждый на свою, и на обратной стороне Луны произошел взрыв чудовищной силы.
Тяжелый Космический Крейсер Стратегического Назначения "Нейтрино" отправился в свой первый и последний поход.
Макам V. Танго "Черная каракатица"
Снова Солнце к закату катится,
Еще миг, и взорвется джаз.
Танго "Черная каракатица",
Вот, что сблизит сегодня нас…
Ingresso
Ты заплачешь, за голову схватишься,
Рухну я на горячий песок.
Танго "Черная каракатица",
– Нашей жизни кровавый сок…
Негромко подпел мужчина и с ухмылкой поинтересовался: – Нравится?
Если отвлечься от обстоятельств, то любительское исполнение знаменитого хита не могло не понравиться: мужчина обладал необычайно приятным, чуть рокочущим баритоном и отличным слухом. Песня в его устах получилась своеобразно красивой, профессионалы заинтересовались бы, но обстоятельства…
Как можно отвлечься от таких обстоятельств?
Мужчина и его единственная слушательница расположились на низком берегу Кузьминского пруда, под звездами, которые изредка проглядывали сквозь набежавшие к ночи облака. Танго же звучало из портативного радиоприемника, небрежно брошенного под треногой с работающей видеокамерой, объектив которой целился в привязанную к столбу молодую женщину. Рот несчастной затыкал кляп, одежда была частично порвана, частично сорвана, и в прорехах виднелось обнаженное тело: бедро, живот, правое плечо и правая грудь. Волосы растрепаны, на левой скуле ссадина, в глазах – ужас. И руки… Запястья молодой женщины украшали свежие синяки, появившиеся, когда она пыталась вырваться.
Безуспешно пыталась.
– Не могу поверить, что тебе не нравится, – произнес палач, медленно подходя к жертве. В его правой руке откуда-то появился нож с тонким блестящим лезвием. Не нож, а хирургический инструмент. Опасный.
Острый, как желание жить.
Женщина замычала.
– Кстати, сегодня ты станешь звездой, – прежним, неспешным тоном пообещал палач. Без издевки и без шутки, очень, очень серьезно. – О тебе заговорят… Правда, ненадолго. Мы ведь живем в быстрый век, милая, время торопится так, словно его двигатель форсировали для "Формулы 1", информация меняется с калейдоскопической скоростью, и послезавтра ты станешь даже не "вчерашней новостью", а просто килобайтами, интересными исключительно полицейским. Тебя заменит жертва страшной автокатастрофы или уличной перестрелки… А еще через полгода полицейские сдадут файл в архив, сделав пометку: "Преступление не раскрыто". Представляешь: ты родилась, ходила в школу, в колледж, строила планы на будущее, мечтала чего-то добиться, а на твоем цифровом надгробии напишут: "Преступление не раскрыто". И это все, что ты оставишь Вселенной. Ну и принесешь немного пользы мне…
Клинок впервые прикоснулся к пронзительно белой коже.
Мычание усилилось.
Мужчина нарочно встал так, чтобы равнодушная видеокамера фиксировала каждый его жест, каждое движение. И каждую эмоцию на лице несчастной. Мужчине требовалось показать ее эмоции, потому что человеческие отбросы, жадно следящие за онлайн трансляцией, ждали в первую очередь их – эмоции: страх, ужас и боль, отражающиеся на лицах умирающих. Отбросы наслаждались ими в чате хором умоляли палача растянуть экзекуцию.
Инди-канал "Испанский Сапожник", льготная подписка до конца месяца, ознакомительные ролики каждого события, оповещения, участникам программы лояльности – скидка.
Сегодня убийца работал ножом, но подписчики знали, что Сапожник умело управляется с разными инструментами, в том числе – пыточными. Число подписчиков давно перевалило за сто пятьдесят тысяч, и сегодня убийца планировал взять рубеж в двести.
Но для этого нужно постараться. Дать публике то, чего она хочет. Зафиксировать на камеру каждую деталь казни. И затянуть процесс, чтобы больные ублюдки у мониторов получили каждую каплю наслаждения.
Когда Сапожник отошел от жертвы, несчастная еще дышала, и подписчики смаковали ее последние секунды. Впитывали ее жизнь. Щедро отдавали каналу деньги и лайки.
Сам же палач вышел из зоны обзора камеры, присел на корточки и внимательно прислушался к доносящемуся из приемника голосу ведущего: