Открытая тайна - Вэй У Вэй 11 стр.

как нет и у меня - поскольку я есть то, что они есть, и они есть то, что я есть.

Я есть то, что есть вселенная, и вселенная есть то, что я есть.

И нет никакого другого и даже никакого одного вообще.

Гате, гате, парагате, парасамгате,

Бодхи!

Сваха!

II

Хотя такие проявления, как ураганы и торнадо, наводнения и цунами разрушительны по своей при­роде, может показаться, что о недружелюбных фено­менах забыли упомянуть выше. Феноменально раз­рушительные аспекты чистого функционирования можно представить следующим образом:

Кошка играет с мышкой и ест ее, лев убивает ан­тилопу и пожирает ее,

Охотник стреляет в фазана и съедает его на обед, каннибал готовит миссионера и пирует,

Солдат сбрасывает атомную бомбу и уничтожает десять тысяч живых существ.

С точки зрения злодеев, происходящее с кошкой, львом, охотником, каннибалом и солдатом оценива­ется как "добро".

С точки зрения жертв, происходящее с мышкой, антилопой, фазаном, миссионером и бомбардируе­мыми оценивается как "зло".

Для каждого каждое деяние кажется его деянием или его переживанием, но никто не может совершать никаких деяний или испытывать какие-то пережи­вания, поскольку никакой феноменальный объект сам по себе не имеет независимого существования. И судей нет.

Только я есть функционирование, проявляемое таким образом,-и все чувствующие существа с пол­ным правом могут повторить эти семь слов.

Между этими видимыми действиями невозмож­но разделение, потому что действие должно быть предпринято деятелем, а поскольку ноуменально я не сущность, нет и никакой сущности, которая

могла бы совершать действия. Функциональный аспект ноуменальности, будучи лишенным качеств, не имеет отличительного свойства, которое можно было бы приложить к феноменальному проявлению. И ответственность - это психологическая концеп­ция, основанная на воображаемой независимости волеизъявления.

Радость и печаль, удовольствие и боль - эмо­циональные феномены, которые, как кажется, ощу­щаются объектами во всех стадиях сна, например, в ночных кошмарах или в "сновидении в бодрство­вании" обычной жизни, а чистое функционирование ноуменальности лишено различий и неуязвимо.

"Глаз видит, но не смотрит", - как указал Чжуан- цзы более двадцати столетий назад. "Ты" видишь, но смотрю Я. Кажется, что чувствующие объекты переживают и действуют, но все это функциониро­вание ноуменально. Нет никакого деятеля, нигде и никогда, как говорил Лотосорожденный (Падма- самбхава), и никакого деяния, поскольку как иско­мое есть искатель искомого, так и содеянное есть деятель деяния, а такового не существует.

Я есть искание, которое есть и искомое, и искатель, и я есть делание, которое есть и деятель, и деяние.

57. Зопотой ключ

Любой, кто когда-либо ощущал чисто концепту­альное существование времени или пространства, держал в своем уме ключ к вратам без ворот, за кото­рыми простирается понимание природы проявлен­ного - то есть вселенной по отношению к чувству­ющим существам.

Вряд ли можно узнать, сколько из них воспользо­вались этим золотым ключом, но не был ли открыт более прямой путь к этому пониманию?

Чтобы воспринимать, все проявленное зависит от протяженности того, что требуется воспри­нять - в видимом пространственном измерении, а также продолжительности такой протяженности в измерении времени. Без этих двух неразделимых посредников, называемых "пространством" и "вре­менем", никакое проявление не может возникнуть в восприятии.

Другими словами, чувственно воспринимаемая вселенная полностью подчиняется концепции про­странства-времени, чтобы обрести объективное су­ществование.

Но независимое существование пространства- времени как вещи-в-себе, т. е. как объективной ре­альности, так же немыслимо метафизически, как не­приемлемо в философии или физике.

Если считать пространство-время психическим механизмом, созданным с целью сделать восприятие возможным, оно будет рассматриваться как не более чем умозаключение, лишенное какого бы то ни было существования, кроме концептуального.

Признание чисто концептуального существова­ния пространства-времени автоматически требует признания чисто концептуального существования чувственно воспринимаемой вселенной, которая за­висит от пространства-времени, и, как результат та­кого признания, и пространство-время, и вселенная видятся принадлежащими к пустоте объективности, то есть непроявленности.

58. Это и то

ТО (то есть "объективируемое") не может быть свободным.

Это (то есть необъективируемое) не может быть несвободным.

Если я отождествлен с тем, что объективируемо, такое "я" несвободно.

Если я остаюсь неотождествленным с объективируемым, или если я освобождаюсь от такого кажущегося отождествления, я, хотя и вечно свободный, кажусь вновь обретшим свою кажущуюся потерянной свободу.

Я есть Это, лишенное объективности как отождествления.

И я не То, что кажется отождествленным с объективированным.

Да, это действительно так просто.

Замечание: Упомянутое отождествление чисто концеп­туально.

То-что-не-есть-я - не я, только пока я воспринимается как сущность, в противном случае то, что можно объекти­вировать и что нельзя (феномены и ноумен), идентичны.

Сказанное здесь может быть повторено тобой, кем бы "ты" ни был, но не о "тебе", не о "нем", не о "ней", не о "них" и уж точно не о "нас" (поскольку все это объекты), потому что только я могу истинно сказать это, и любое чувствую­щее существо может сказать это как "я".

59. Кто?

Как сущность я непознаваем, ни феноменально, ни ноуменально, то есть не существует никакой лич­ностной сущности как "меня" или как "я".

Если "меня" как сущности нет в области познания, то "я" как сущность тоже не существую, поскольку если объекта нет, нет и субъекта.

Фраза "Я есть, но меня нет" - не более чем ука­зующий палец, поскольку нет ни меня-объекта, ни я-субъекта, потому что если бы был один из них, оба были бы объектами.

Я ни есть, ни не есть - это единственное, что можно сказать обо мне. Или, я есть отсутствие того, что не есть я, как и того, что я есть, небытия я, как и бытия я.

Абсолютное отсутствие какого бы то ни было я - это все, что я есть концептуально. Но поскольку отсутствие и присутствие - взаимозависимые про­тивоположности в разделенном уме, ноуменально все, что я есть, - это отсутствие как присутствия, так и отсутствия, то есть отсутствие моего отсутст­вия как я.

Это вне концепций, то есть это невозможно нико­им образом ни понять разумом, ни выразить.

Но это может быть постигнуто несознавательно, реализовано неконцептуально, не в мыслях, которые есть знание, а в не-мысли, или в абсолютной мысли, которая есть не думание, а прежде-думание, то есть спонтанное осознание, не осознающее осознание.

Замечание 1. Во всех формах адвайты - веданте, чань, дзэн, ваджраяне и т.д., самый главный вопрос, относя­щийся и к практике (хуа-тоу, коан, садхана и т.д.), и к не-практике (практике не-практики) таков: "Кто я?", неза­висимо от того, кто из чувствующих существ задает его или как он задается.
Не может быть никакого ответа, кроме повторения сло­ва "Кто?", но он может дать не-ответ, который пробудит понимание, почему не может быть никакого ответа.

Замечание 2: Некто непривычный к метафизическому мышлению может попытаться утверждать, что фено­менальное (то есть видимое) "я" познаваемо, но такое предположение слишком поверхностно для детального рассмотрения здесь. Даже психологи выделяют, по край­ней мере, две сильно отличающиеся предполагаемые личности в каждом из нас, ясно различимые, если проду­блировать фотографии каждой половины человеческого лица (сделать целое лицо из каждой половины). Но в них не больше "бытия" (не больше внутренней природы я), чем в разнообразных бесчисленных психических импульсах, выражаемых разными и часто противоречивыми спосо­бами гласной "я" в каждый день нашей жизни. Термин "я", которым чувствующие существа определяют свой фи­зический облик, - просто речевая условность, которая не имеет никакого отношения к данному высказыванию.

60. Присутствин и отсутствие

Пока мышление происходит как бы со стороны объ­ективной видимости, есть некое "ты", и "оно" думает, что несвободно.

Как только такой мыслительный процесс прекра­щается, никакого "тебя" больше нет, чтобы думать, что оно несвободно.

Никакого "тебя" нет, когда ум "постится".

В постящемся уме не возникает "я"-концепция. И нет концептуальной сущности, чтобы допустить, что она несвободна.

Нет ничего последовательного или постоянно­го в понятии я. Оно периодически возобновляется, но сколь бы регулярно ни повторялись возвращения, промежутки между ними также регулярны, и его от­сутствия так же неизбежны, как присутствия.

Эти отсутствия безвременны, что феноменально проявляется как форма постоянства, а присутствия исключительно временны.

Присутствие в продолжительности согласуется с безвременным отсутствием, но временное отсутст­вие, будучи отсутствием присутствия, также есть безвременное отсутствие. Вот почему отсутствие отождествления с "я"-концепцией согласуется с ее безвременным отсутствием, поскольку оно есть от­сутствие присутствия во времени, и оно вечно в пол­ном смысле пребывания вне сферы пространствен­но-временного континуума.

Ноуменально, таким образом, его отсутствие по­стоянно.

Причина, по которой никто не может поверить, что он не существует - как утверждалось ранее, - в том, что нет никакой сущности, чтобы поверить, что она не существует. Другими словами, если бы существовала сущность, утверждающая, что она не существует, эта сущность самим утверждением, что она не существует, демонстрировала бы свое су­ществование.

Поэтому несуществование, иное чем абстрактная и неприменимая концепция, не может утверждаться никакой сущностью. Феноменально же этого вообще нельзя сказать, поскольку это утверждение противо­речит самому себе, так как опровергает само себя.

Не-сущность также не может сказать, что "она" не существует, поскольку "она" не имеет сущности, чтобы существовать. Не-сущность не может иметь сущность, говорящую что-либо. Не-сущность не мо­жет даже знать, что "она" не существует.

Только отсутствие как сущности, так и не-сущ- ности, обеих концепций, может или существовать или не существовать без сознания существования, но такое тотальное отсутствие не-сущности как сущ­ности не может ни существовать, ни не существо­вать.

Но это видимое присутствие предполагаемой сущности может быть таковым только по причине его ноуменального отсутствия. Если бы оно не от­сутствовало в непроявленном, оно не могло бы присутствовать в проявленном, то есть в видимом, и значит, если бы оно не отсутствовало ноуменаль­но, оно бы не могло присутствовать феноменаль­но. Отрицать видимость как таковую, называть ее ложной, иллюзорной, не-существующей - значит просто играть словами: это психический феномен, ни больше ни меньше, но как любая другая види­мость, она концептуальна, неосязаема, сноподобна, полностью лишена какой бы то ни было собствен­ной природы.

Все, что она есть, - это ее ноуменальное отсутст­вие, и только в нашем ноуменальном отсутствии то- что-мы-есть - это не сущности и не не-сущности, то есть полное отсутствие "бытия".

Если феноменальный "ты" присутствует, его но­уменальное отсутствие также присутствует, а от­сутствие как присутствия, так и отсутствия - это все, чем ты являешься.

Замечание: Феноменальное присутствие есть ноуменаль­ное отсутствие, где присутствие - проявление непрояв- ленного. Отрицательное отсутствие и положительное присутствие неразделимы, то есть отрицательное отсутст­вие - это ноуменальное присутствие, а положительное присутствие - это ноуменальное отсутствие.
В этом примере, когда "я"-концепция феноменально присутствует (в буддийских терминах "возникает лож­ный ум"), она также ноуменально отсутствует, то есть ее отсутствие присутствует ноуменально.
Ноуменально она может присутствовать только как [ее] феноменальное отсутствие или отсутствовать как [ее] фе­номенальное присутствие: феноменально она присутству­ет как ее ноуменальное отсутствие, и когда она отсутству­ет феноменально, присутствие ее отсутствия ноуменально.

61. Я и другие

Концепция "я" - это также концепция .

Они неразделимы, поскольку если есть один, тре­буется и другой, и другой не может существовать без одного.

Все буддисты теоретически принимают "нереаль­ность" "я"-концепции, но, боюсь, это редко случается на практике или в учении. Мы только что рассмотре­

ли причину могущества этой концепции и, возможно, поняли, почему она не может исчезнуть, пока есть "мы", продолжающие думать с точки зрения фено­менального объекта.

Но буддисты в целом, кажется, еще более редко отрицают концепцию другого, как на словах, так и на деле. Тем не менее эти две концепции нераз­делимы, и что верно для одной, верно и для другой.

Если буддизм укоренится на Западе, разве мы не должны подчеркнуть абсурдность концепции

другого, поскольку это, несомненно, прямой способ подчеркнуть абсурдность концепции я, ведь оба этих отрицания резко противоречат нашему обусловлен­ному непониманию?

Более того, пока остается понятие другого, никто никогда не сможет избавиться от понятия я, и пока понятие я остается центром, из которого он думает, ни одно чувствующее существо не сможет пробу­диться к просветленному состоянию, принадлежа­щему ему по праву.

Замечание: Вы заметили, насколько может ввести в за­блуждение последнее предложение? Может показаться, что оно предполагает некое "я", у которого есть "центр", какое-то "чувствующее существо", которое может "про­будиться", и некое просветленное "состояние", которое может ему принадлежать. Когда ум постится, такие по­нятия, выраженные будто бы феноменальной сущностью, просто не могут возникнуть. Феноменально они могут послужить своей цели, но ноуменально их вообще нет.

62. "Я"-концепция, аналитически

Гласная "я" прикрепляется к каждому импульсу, возникающему в психической структуре, каки­ми бы противоречивыми ни казались эти импульсы. Из этого процесса возникает идея о множественнос­ти личностей.

Эти импульсы эмоциональны, поэтому получен­ное в результате "я" более эмоционально, чем рацио­нально.

Каково происхождение гласной "я"? Каждый "жи­вой" феномен, каждая чувствующая структура долж­ны иметь центр, назовите его "сердцем", как в Китае

(что логично с точки зрения физиологии), или "голо­вой", как в Европе.

Такой центр сам по себе столь же феноменален, как и явление, "сердцем" или "центром" которого он является, но его необходимая функция - организа­ция феномена, который он контролирует, и забота о нем. Такие эмоции, как страх, жадность, любовь, ненависть, возникают ради феномена, для которо­го они осуществляют защиту и стимулируют выжи­вание и сохранение в пространственно-временном контексте проявленного. Соответственно, гласная "я", представляя "центр", представляет физическое тело, и это представление ответственно за отождест­вление, приводящее к несвободе.

Этот "центр", таким образом, является феноме­нальной основой концепции я, или эго, или личнос­ти, которая выведена путем умозаключения и не су­ществует как нечто, способное к независимому дейст­вию как вещь-в-себе. Из-за того что я-концепция при­нимает на себя ответственность за эмоции, имеющие физическое происхождение, вся структура кажется независимой сущностью, каковой не является, по­скольку полностью "проживается" или "сновидится" ноуменальностью, которая есть все, что есть.

Именно к этому "центру" и каждому импульсу, возникающему в психике, и прикрепляется гласная "я", и именно этому приписывается ответственность за каждую возникшую в сознании мысль и каждое действие мнимого "индивидуума". Именно это на­зывается термином "эго", чье функционирование из­вестно как "волеизъявление". На самом деле, однако, оно просто функционирует в абсолютном неведении того, что ему приписывается.

Это никогда не было я и никогда не будет я, по­тому что никакая "вещь", никакой объект сознания не может быть я. Как объяснялось выше, не может быть объективного "я", поскольку в таком случае оно стало бы объектом для себя самого и уже не смог­ло бы быть я. Вот почему "есть-ность" должна быть отсутствием как объекта, так и субъекта, чье слия­ние во взаимном отсутствии лишено объективного существования.

Я не может быть ничем, я не может даже быть "я", поскольку всякое бытие обусловлено. Я не мо­жет быть отождествлено с чем-то объективным, и "какое-то я" - это противоречие в терминах. Я не "что-то", даже не естьность.

63. Причинность или неопределенность?

"Неопределенность" выполняет ту же функцию, что и "причинность". Они обе - схематические концеп­туальные структуры, созданные с целью объяснить механизм, посредством которого вселенная прояв­ляется в сопутствующих рамках пространства-вре­мени.

Статистическая вероятность или неумолимые причины-следствия? Ни то ни другое не имеет фак­тического существования, кроме как в виде изложе­ния предполагаемого "закона", мнимо управляюще­го кажущимся (феноменальным) миром, простираю­щимся в протяженности "пространства" и длитель­ности "времени".

В непроявленном не может быть ни вещи, ни ее видимости, только тотальное отсутствие объективи­руемого. Никакой вещи вообще не может быть нигде, поскольку никогда не было никаких вещей, прояв­ленных или непроявленных. Но в проявленном, ко­торое есть объективизация, "вещи" воспринимаются как объекты и кажутся объектами и, таким образом, составляют феноменальную вселенную.

И проявленное, и непроявленное концептуаль­ны, оба ни существуют, ни не существуют - кроме как отсутствие непроявленного.

Поэтому любая "причина" может быть лишь неотъемлемой частью проявленного, зависящей от пространственного и временного измерения. "Причина" концептуальна, она не может сущест­вовать как вещь-в-себе, вещи такого рода вообще не могут быть созданы или представлены как тако­вые во временном потоке проявленной вселенной.

Из этого следует, что чувствующее существо (фе­номен) не может производить абсолютно никаких действий в объективной вселенной как результат собственного волеизъявления, поскольку его су­ществование мнимо (феноменально) и нет никакой сущности, чтобы действовать. Феномен должен быть полностью обусловлен причинностью или статис­тической вероятностью, и нет никакой сущности, чтобы быть свободной или несвободной.

Понятие сущности, выведенное из субъективного отождествления с феноменальным объектом, может вызвать лишь психические условия, предполагаю­щие ограниченность такой иллюзорной сущности концептуальной причинностью.

Таким образом, только события могут подчи­няться воздействию концептуальной причинности, но никак не чувствующее существо как то, что оно есть, чья видимость полностью несвободна.