ОТВЕТ: Ну, я привел конечно этот факт из Декарта и прочее не для того, чтобы приписать все эти крайние формы епископу Феофану. Я просто показываю, каковы истоки его воззрения; что вот этот некий дуализм, это достаточно резкое разделение на душу и тело происходит оттуда; что в святоотеческой письменности мы не находим этой резкой поляризации между тем и другим. Епископ Феофан в данном случае, не приходится этому удивляться, как раз занимаясь вот этим вопросом – о душе и ангеле – высказывает вот такую категорическую точку зрения, но в то же время, будучи человеком духовной жизни и имея ясный духовный правильный опыт, не мог отойти от этого и утверждал то, что есть: о взаимосвязи между ними, и о воздействии тела на душу и души на тело. Как раз вот этой крайней формулы Декарта он не придерживался, иначе никакой аскетики невозможно! Конечно этого нет… Я просто называю истоки вот этого резкого разделения епископом Феофаном души и тела – только и всего.
ВОПРОС: Я хотел спросить, не ближе ли будет искать это искать в традициях христианского платонизма, чем декартовских?
ОТВЕТ: Насчет христианского платонизма – это дело, я вам скажу, непростое. Это же не то, что бы было такое широкое достаточное явление с каким‑то доминантным смыслом. Это же термин достаточно новый, которым обозначили попытку соединения отдельных богословских мыслей с определенными идеями Платона и даже неоплатоников. Очень многие западные философы сами пользовались идеями древнегреческих мыслителей. Гегель, например, прямо о себе говорил, что у него нет никаких идей, которые бы он не почерпнул из античной философии. Я не знаю, что епископ Феофан отсюда выводит свои идеи, хотя эта мысль ваша имеет некоторые основания. В частности, епископ Феофан прямо пишет о душе мира. Вы знаете, что эта концепция была осуждена на Пятом Вселенском Соборе и он кажется должен был бы знать, и знал естественно, что это было осуждено, тем не менее он в определенный период своей жизни прямо пишет об этом. Я полагаю, не исключено, что вот эти платонические идеи в какой‑то период времени находили у него свое отражение. В связи с этим я прямо хочу сказать: когда мы говорим святой, это же совсем не значит, что следовательно все что он сделал за свою жизнь и всегда было святым. Святым становятся постепенно – это не процесс какого‑то единовременного акта, и поэтому к сочинениям даже и святых людей надо относиться соответствующим образом. Разные есть святые… Ну, представьте себе: если бы разбойник благоразумный оставил сочинение, вы сказали бы: "Иже во святых разбойника нашего благоразумного чтение"? Я думаю, никому бы это не пришло в голову. Вот это нужно просто знать, вся трудность в том, чтобы разделить, где эти периоды, но нужно знать. Варсонофий Великий задал даже вопрос: а почему святые ошибаются? И Варсонофий Великий вместо того, чтобы сказать в этом вопросе: ах ты, такой–сякой, начал объяснять, почему святые тоже ошибались, и объяснил почему. Так что, я не удивляюсь… Он объяснил‑то как? Что многое часто они приняли от своих учителей, не проверив затем в молитве, и эти, принятые ими за истинные, положения они потом и говорят. То есть не осмысливая, а просто автоматически. Я думаю, что у епископа Феофана есть целый ряд вот таких вещей, – вроде души мира, об ангеле, что это дух и еще есть кое–какие вещи, – которые заимствованы и не проверены в свое время.
ВОПРОС: Что есть хула на Духа Святого, которая не прощается в будущем веке и почему простится хула на Сына Человеческого? Спасибо.
ОТВЕТ: Ну, относительно этой мысли… Объяснения Отцов, в общем‑то, единодушны в понимании этого вопроса. Речь идет вот о чем… Что разумеется под хулой? Хула это отрицание и подчас это бывает отрицание, окрашенное в эмоциональные определенные даже тона. Отрицание может иметь своим истоком разные вещи. Вот возьмите сейчас деревеньку какую‑нибудь в Индии, где живут люди, которые вообще не учились никогда и ничему, и которые ничего не знают кроме своего культа небольшого, своих обычаев и больше ничего. Ни о каком христианстве ничего они не знают… Если прийти и сказать им о Христе, конечно они отвергнут Его без всяких разговоров. Для них Христос – заблуждение. Можно привести сколько угодно подобного рода примеров. Люди часто отрицают то, чего они не знают, потому что об этом они ничего не знают. И самого Христа могут не признать ни за Бога, ни за Спасителя – почему? Они ничего о христианстве не знают. Более того: ах, это вера, которую англичане проповедуют – все ясно! Эта вера – ложная, потому что мы знаем, кто такие англичане. С одной стороны – ошибка, ясное заблуждение, отрицание Христа; с другой стороны – она вызвана незнанием, даже убеждением: если это проповедуют эти злобные англичане, которые принесли нам столько зла – ясно, это религия неверная и их Бог ложный! Хула?.. Формально – да, а по существу что? А вот дальше, я повторяю, объяснение всех толкователей одно: хула на Духа Святого – это сознательное противление человека тому, что он видит, что это есть истина на самом деле, что это есть правда. Так и есть: истина, а я не хочу ее принять! Ах, Лазаря воскресил? Теперь уже ясно, кто Он! Четверодневный, смердит – "…убите Лазаря". Вот, что такое хула на Духа Святого! Пророк Исайя по этому поводу очень хорошо пишет: "Горе тем, которые горькое называют сладким, черное – белым…" Вот она в чем проявляется – хула. Сознательное противление истине, правде, справедливости, которые человек видит… Почему эта хула не простится ни в этой жизни, ни в будущей? Потому что человек сознательно делает – не ошибается, а сознательно идет, и пока он находится в этом состоянии сознательного противления, никто простить не может! Прощают что? Ах, извините, я вам на ногу наступил! То есть я ненароком же наступил… А здесь – сознательное противление истине! И мы видим, что там, где нет сознательного противления истине, там происходит часто удивительное обращение. Замечательна история с Саулом… "Саул, Саул, что ты гонишь Меня?" Посмотрите, какое было обращение! Хула была, гонитель был? Да. Он Духа Святого не похулил, он искренне был убежден: это ересь, это надо искоренить, потому что разрушают закон Моисеев, а выше – ничего нет! Сам Бог даже обращает тогда человека! Вот в чем состоит хула на Духа Святого и почему прощаются те хулы, а эта не прощается ни в этой жизни, ни в будущей.
ВОПОРОС: В чем покаяние? Спасибо.
ОТВЕТ: Покаяние в чем? Покаяние в тех мерзостях, которые мы творим непрерывно!.. Посмотрите, что мы делаем?! Мы живем, как настоящие материалисты – ищем только материальных благ. Сама Церковь становится для нас, так сказать, атрибутом культуры и больше ничего! Мы лжем, завидуем, притворяемся, обманываем, воруем – вот в чем надо каяться. Мы попираем подчас правду отношений между нами самими и это, к сожалению, грехи всеобщие – в этом надо каяться.
ВОПРОС: Простите, не могли бы вы богословски обосновать возможность или необходимость педагогической деятельности для женщин? Известно, что Василий Великий возражал против этого.
ОТВЕТ: Ну, во–первых, почему возражал Василий Великий. Каждая эпоха имеет свои особенности и в то время, вы знаете, что таких школ, как сегодня – не было. И хотя мы находим там подчас очень образованных женщин из мира светского, мира власти, тем не менее, с его точки зрения, появление женщины в качестве учителя было бы таким нонсенсом, который мог бы подорвать сам авторитет христианских истин. Эпоха была не та! К этому нужно время… Тогда – это было не время. Вот эта причина… Ну а если говорить о педагогической деятельности женщин… Что значит: богословское обоснование? Я думаю, каждая мать уже есть педагог! По–моему, обосновывать даже нечего… Каждая мать!.. и если она не будет таковым – она не мать, а просто родительница. Мать должна быть, прежде всего, педагогом своих детей, а если она может быть педагогом своих детей, то она может быть и педагогом других детей. А богословские какие тут обоснования? Мне кажется, что богословски можно бы подискутировать с теми, которые против такого понимания и хотелось бы узнать, почему эти богословские точки зрения против. Вот это было бы узнать, конечно, неплохо. А так я не вижу никаких принципиальных возражений против педагогической деятельности женщин, более того – я там вижу очень много "за", особенно когда касается школьного возраста. Мне кажется, что тут душа требуется в первую очередь. Женщина как раз, если говорить уже по существу, есть выражение сердца человеческого, тогда как мужчина больше – ума. Я думаю, один ум, без сердца, все‑таки недостаточен: он может дать знания, но подчас не даст соответствующего развития души, сердца, а это будет печально. Я полагаю поэтому, что должна быть совместная педагогическая деятельность: всюду должны быть и женщины, и мужчины, чтоб развивались и ум, и сердце.
ВОПРОС: В чем отличие между верящим образованным человеком и глубоковерующим, но необразованным?
ОТВЕТ: Смотря о чем идет речь… О каком различии… Вот эти различия уже указаны: один – верующий, но необразованный, другой – образованный, но не верующий… Видимо центр вопроса направлен на что‑то другое: какое видимо это имеет значение для его духовной жизни, его спасения? Если в этом суть вопроса, то об этом можно поговорить, конечно – в чем различие… Что такое образование, так, по своей идее? Ну, конечно, образование это знание того, что нужно делать. Я хочу сразу сказать вот о чем, чтобы вопрос ясен был… Какова задача богословия? В чем сущность богословия? Богословие, как таковое, является инструментом Церкви – задача же Церкви заключается в одном и единственном, ради чего она учреждена Христом: спасение человека. Поэтому, задача богословия в изучении пути этого спасения; научение заповедям, о которых сказал Христос; понимание Откровения, которое возвещено через Евангелие и Апостолов. Понимание… Вот видите, мы только что рассуждали о некоторых вещах: вы спрашивали, что такое противление Духу Святому и непротивление. Вот задача богословия: дать ясное, основанное на святоотеческом опыте и святоотеческой мысли изъяснение пути, цели и средств спасения человека. Если разуметь здесь под образованным вот это, то я вам скажу так: Василия Великого сравнивали с огромным кораблем, нагруженным драгоценностями. Это был великий ум, человек колоссальной эрудиции и в то же время – верующий человек… И не только верующий – даже святой. В чем же разница между верующим, будем говорить, и необразованным, и наоборот. Необразованный верующий человек живет теми знаниями элементарными, которые он все‑таки усвоил от кого‑то. Это неверно, что он совсем ничего не знает. Любой необразованный верующий человек кое‑что знает. Эти знания бывают подчас очень невелики, но для него лично они могут быть и достаточными. Другое совсем дело, когда этого человека вопрошают: почему ты веруешь и какие основания для твоей веры? Помните? Апостол Петр так и пишет, что вы должны каждому вопрошающему вас дать ответ с кротостью и благоговением. К сожалению, этот человек не сможет дать надлежащего ответа. Кстати, этим пользовались в атеистические времена у нас в стране: вы знаете, как устраивали? Подходят к какой‑то бабусе и ей – вопрос… Ха–ха–ха–ха, что она ответила!.. Действительно, это замечательно! Тяжеловеса боксера – и маленькую девочку… Ха–ха--ха, смотрите, какой удар дала – даже не почувствовал!.. Так вот: мы прекрасно понимаем, что духовная жизнь человека состоит в исполнении заповедей Евангелия и в покаянии – это верно, и это знает даже самый необразованный человек, но как только мы оказываемся перед лицом мира, который нас вопрошает, нам нужны знания, объяснения, аргументация, доказательства и т. д. Поэтому, я вам скажу, неверующий человек, хотя бы и высокообразованный, не знает куда идти. Вот он неверующий, я его спрашиваю: какой же смысл вашей жизни? Ты неверующий – значит атеист, а вы знаете, основное кредо атеизма какое? Верь, человек, что тебя ожидает вечная смерть… Ах, вечная смерть?.. Так тогда не все ли равно, как мне жить?! Это смысл жизни? Бессмыслица!!! Если каждая личность не имеет своего вечностного существования, если все кончается со смертью тела, то какой же смысл тогда в этой жизни и в этой деятельности, скажите? Скажут: для других – простите, они так же погибнут, они так же умрут!.. Все умрут – зачем же подкидывать дрова в костер тогда? Недаром Калигула ( римский император) сожалел только об одном: жаль, что у всего римского народа не одна голова – одним ударом ссек бы, а тут – казнишь, казнишь, а их полно опять…
ВОПРОС: Мой личный вопрос: отличие православного вероучения о спасении от католического и протестантского?
ОТВЕТ: Если кто интересуется этим вопросом, я бы очень советовал прочитать, во–первых, замечательные статьи Алексея Степановича Хомякова во втором томе его богословских сочинений. У него там есть три письма о западных исповеданиях, в которых он великолепно показывает все различие восприятия христианства, то есть самого Бога и отношения человека к Богу, в католицизме и протестантизме, – с одной стороны и православии – с другой. Эту же линию, уже в богословском лексиконе, с богословским обоснованием, дает другой видный мыслитель уже нашего времени, в последствии святейший патриарх Сергий в книге "Православное учение о спасении". Какая основная у них мысль? Понимание спасения в западном христианстве, в европейском христианстве – правовое. То есть? Там отношения между Богом и человеком строятся по форме тех отношении, которые существуют у земного человека с земным законом, с земными властями. Человек работает – ему платят; еще лучше работает, больше работает, чем надо – его награждают, дают ему героя… Так что можно иметь заслуги, а можно иметь сверхзаслуги. В католической Церкви вот эта идея заслуг пронизывает не только их догматическую систему, но выражается во всей их аскетике – заслуги и сверхдолжные заслуги… Вот это понимание естественно порождает у человека чувство гордыни… Вы подумайте, мы ничего почти доброго не делаем и то, когда что‑нибудь сделаем и сразу у нас мысли такие – я не фунт изюма!.. Как очень хорошо говорил святитель Феофан Затворник – замечательная фраза, я не могу просто ее не сказать: "Сам дрянь дрянью, а твердит: " Не есмь якоже прочие человецы!" Вот эти вот чувства, я бы сказал, и порождающие их мысли, конечно же, совершенно не соответствуют тому евангельскому духу и тем принципам Евангелия, о которые мы все время твердим. В корне – вы слышите? – в корне уже заложена идея: я могу заслужить, более того, я могу сделать больше, чем нужно!.. Юноше, помните? богатому сказал Христос: хочешь быть спасен? – исполни заповеди. Ах, исполнил?.. Хочешь быть совершенным? – иди, раздай имение и иди за Мной. И это истолковано в западном христианстве, в католицизме как возможность совершения должного и сверхдолжного. В православии – совершенно другое понимание. Что дает исполнение заповедей, которое необходимо? Исполнение заповедей – лучше сказать: всесильное понуждение себя к исполнению заповедей – дает возможность человеку наконец‑то увидеть себя – кто он есть на самом деле. Я думал, что я прямо святой, а тут сказали, что я дурной и я разозлился… Наградили другого – я позеленел от зависти… сделал кто‑то что‑то – я его осудил всеми правдами и неправдами… Человек небольшой проступок сделал – я тут же всем: слыхали?! И так на каждом шагу!.. Я настолько увидел, что я хороший, что, наверное, от самого себя сбегу! Вот что дает исполнение заповедей – познание самого себя… Что дает это познание? Оно мне показывает, кто я есть на самом деле, порождает то самое важное, что нужно для человека, – чувство реального видения себя, смирение. Это чувство помогает мне наконец увидеть, что мне нужен Бог–Спаситель… Спаситель мне нужен – недаром Христос сказал: "Не здоровый имеет нужду во враче, но больные". Я начинаю понимать наконец, что не могу избавиться ни от тщеславия, ни от зависти, ни от чревоугодия, ни от осуждения, ни от лукавства, ни от лицемерия – никак не могу! Христос мне нужен… Вот откуда начинается христианство, откуда начинается христианин! Вот что такое исполнение заповедей. А что дальше говорит православие? Вот это смирение человека, эта попытка исполнить заповеди, постепенно, по мере, опять‑таки, этого смирения, начинает очищать человека от этих страстей. Что такое совершенство духовное? Совершенство это есть очищение, это есть бесстрастие – достижение бесстрастия! Вот человека ругают, а он – благодарит!.. Ему говорят: он тебе не знаю, что делает, а он – молится за него!.. Как сказал Христос: "Добро творите ненавидящим вас, молитесь за обижающих вас…" Совершенство это очищение от страстей – вот оказывается, что такое совершенство. Если спасенность приобретает каждый, кто увидел, что он есть червь, а не человек, как говорил пророк Давид, (Мы видим пример на кресте, когда разбойник только вздохнул: "Господи, достойное по делам нашим. Помяни меня во Царстве Твоем". Это уже дает спасение – ибо Христом мы спасаемся, а не сами!), то совершенство духовное достигается правильной аскетической жизнью, в результате которой по мере смирения человека Господь постепенно очищает его от страстей. Кем он становится? Мы видим, кем становятся эти люди, какую приобретают они любовь! Что Исаак Сирин пишет, отвечая на вопрос: "Что есть сердце милующее?" – это есть "…возгорение о скотах, о пресмыкающихся, о гадах, о самих врагах истины…" так, что без слез не может смотреть на какое страдание их и если десятикратно в день он был бы сжигаем за любовь к людям – не удовлетворился бы этим!.. Вот что такое совершенство! С чем оно сопряжено? Сесой Великий перед смертью как Солнце просветился, смотреть на него нельзя было, а он умолял Бога время на покаяние дать ему. Когда собравшиеся говорят: "Сесой, тебе ли каяться?" – с изумление просто, он ответил: "Не знаю, братья, положил ли я хоть начало покаянию моему"!.. Чем ближе к Богу, к этой абсолютной святыне, тем большее несовершенство видит и ощущает человек. Знаете, ночью все кошки серы, как говорят французы, и верно: полумрак – все мы такие чистенькие, а свет дали – все мы забрызганы и в грязи… Вот что такое совершенство‑то, а вовсе не какие‑то сверхдолжные заслуги!.. Какая дикость!!! От этой дикости что рождается? Мнение о себе, гордыня!.. Вы помните, Франциск Ассизский в его "Фьоретти" – "Цветочки", что говорит о себе? – "Я не сознаю за собой ни одного согрешения, которого не искупил бы исповедью и покаянием". Сесой молит Бога дать ему время на покаяние, а Франциск не сознает за собой никакого согрешения… Он был верным сыном католической Церкви и знал, что если оставит все, то приобретет сверхдолжные заслуги. Это беда… вот эта беда в католицизме, которая проявилась особенно резко в великих святых католической Церкви, чисто логически привела к еще большим странностям, я мягко скажу, в протестантизме. Я вам скажу краткую формулу и все станет ясно: "Верующему грех не вменяется в грех. Мы все святы святостью Христовой".