17. Будь господином над своим чревом, прежде нежели оно тобой возобладает, и тогда будешь принужден со стыдом воздерживаться. Впадшие в ров беззаконий, о которых я не хочу говорить, понимают, что я сказал, целомудренные же опытом этого не познали.
18. Будем укрощать чрево помышлением о будущем огне. Повинуясь чреву, некоторые отрезали наконец сокровенные свои члены и умерли двоякой смертью. Будем внимательны, и мы увидим, что объядение – единственная причина потоплений, с нами случающихся.
19. Ум постника молится трезвенно, а ум невоздержанного исполнен нечистых мечтаний. Насыщение чрева иссушает источники слез, а чрево, иссушенное воздержанием, рождает слезные воды.
20. Кто служит своему чреву и между тем хочет победить дух блуда, тот подобен угашающему пожар маслом.
21. Когда чрево утесняется, тогда смиряется и сердце, если же оно упокоено пищей, то сердце возносится помыслами.
22. Испытывай себя в первый час дня, в полдень, за час до принятия пищи, и узнаешь таким образом пользу поста. Поутру помысл играет и скитается, когда же настал шестой час, он немного ослабевает, а во время захождения солнца окончательно смиряется.
23. Утесняй чрево воздержанием, и ты сможешь заградить себе уста, ибо язык укрепляется от множества снедей. Всеми силами подвизайся против этого мучителя и бодрствуй неослабным вниманием, наблюдая за ним, ибо если ты хотя бы немного потрудишься, то и Господь тотчас поможет.
24. Мехи, когда их размягчают, раздаются и вмещают большее количество жидкости, а оставленные в небрежении не принимают и прежней меры. Обременяющий чрево свое расширяет внутренности, а у того, кто подвизается против чрева, они стягиваются мало-помалу; стянутые же не будут принимать много пищи, и тогда, по нужде самого естества, будем постниками.
25. Жажда весьма часто жаждой же и утоляется, но голод прогнать голодом трудно, и даже невозможно. Когда тело победит тебя, укрощай его трудами, если же ты по немощи не можешь этого, то борись с ним бдением. Когда глаза отяжелели, берись за рукоделие, но не касайся оного, когда сон не нападает, ибо невозможно работать вместе Богу и маммоне, т. е. простирать мысль свою к Богу и на рукоделье.
26. Знай, что часто бес приседит желудку и не дает человеку насытиться, хотя бы он пожрал все снеди Египта и выпил всю воду в Ниле.
27. По пресыщении нашем этот нечистый дух отходит и посылает на нас духа блудного; он возвещает ему, в каком состоянии мы остались, и говорит: "Иди, возмути такого-то: чрево его пресыщено, и потому ты немного будешь трудиться". Тот, придя, улыбается и, связав нам руки и ноги сном, уже все, что хочет, делает с нами, оскверняя душу мерзкими мечтаниями и тело истечениями.
28. Удивительное дело, что ум, будучи бестелесен, от тела оскверняется и омрачается и что, напротив, невещественное от борения утончевается и очищается.
29. Если ты обещался Христу идти узким и тесным путем, то утесняй чрево свое, ибо, угождая ему и расширяя его, ты отвергнешься своих обетов. Но внимай, и услышишь говорящего: широки врата и пространен путь чревоугодия, ведущие в погибель блуда, и многие идут ими. Но тесны врата и узок путь воздержания, ведущие в жизнь чистоты, и немногие находят их (Мф. 7, 13–14).
30. Начальник бесов – падший денница, а глава страстей – объядение.
31. Сидя за столом, исполненным снедей, представляй пред мысленными очами твоими смерть и суд, ибо и таким образом едва сможешь хоть немного укротить страсть объядения. Когда пьешь, всегда вспоминай оцет и желчь Владыки твоего (см. Мф. 27, 34), и таким образом или пребудешь в пределах воздержания, или по крайней мере, восстенав, смиришь свой помысл.
32. Не обманывайся, ты не можешь ни освободиться от мысленного фараона, ни узреть горней пасхи, если не будешь всегда вкушать горького зелья и опресноков. Горькое зелье – это понуждение и терпение поста, а опресноки – ненадмевающееся мудрование. Да соединится с дыханием твоим слово псалмопевца: я же, когда бесы притесняли меня, одевался во вретище и смирял постом душу мою, но молитва моя в недро души моей возвращалась (Пс. 34, 13).
33. Пост – это насилие естества, отвержение всего, что услаждает вкус, погашение телесного разжжения, истребление лукавых помышлений, освобождение от скверных сновидений, чистота молитвы, светило души, хранение ума, истребление сердечной бесчувственности, дверь умиления, воздыхание смиренное, радостное сокрушение, удержание многословия, причина безмолвия, страж послушания, облегчение сна, здравие тела, виновник бесстрастия, разрешение грехов, врата рая и небесное наслаждение.
34. Спросим же и того нашего врага, паче же главнейшего начальника наших злых врагов, дверь страстей, т. е. объядение, эту причину падения Адамова, погибели Исава, пагубы израильтян, обнажения Ноева, истребления гоморрян, Лотова кровосмешения, погубления сынов Илии священника и руководителя ко всяким мерзостям. Спросим откуда эта страсть рождается? И какие ее исчадия? Кто сокрушает ее и кто совершенно ее погубляет?
35. Скажи нам, мучительница всех людей, купившая всех золотом ненасытной алчности: как нашла ты вход в нас? Войдя, что обыкновенно производишь? И каким образом ты выходишь из нас?
36. Она же, раздражившись от этих досад, яростно и свирепо отвечает нам: "Почто вы, мне повинные, бьете меня досаждениями? И как вы покушаетесь освободиться от меня, когда я естеством связана с вами? Дверь, которой я вхожу, есть свойство снедей, а причина моей ненасытности – привычка; основание же моей страсти – долговременный навык, бесчувствие души и забвение смерти. И как вы ищете знать имена исчадий моих? Попытаюсь сочестъ их, но они многочисленнее песка (Пс. 138, 18). Но узнайте, по крайней мере, какие имена моих первенцев и самых любезных исчадий моих. Первородный сын мой – блуд, а второе после него исчадие – ожесточение сердца, третье же – сонливость. Море злых помыслов, волны скверн, глубина неведомых и неизреченных нечистот от меня происходят. Дщери мои: леность, многословие, дерзость, смехотворство, кощунство, прекословие, жестокосердность, непослушание, бесчувственность, пленение ума, самохвальство, наглость, любовь к миру, за которой следует оскверненная молитва, парение помыслов и нечаянные и внезапные злоключения, а за ними следует отчаяние – самая лютая из всех страстей. Память согрешений воюет против меня. Помышление о смерти сильно враждует против меня, но нет ничего в человеках, чтобы могло меня совершенно упразднить. Кто стяжал Утешителя, тот молится Ему против меня, и Он, будучи умолен, не попускает мне страстно действовать в нем. Не вкусившие же небесного Его утешения всячески ищут наслаждаться моей сладостью".
Предисловие к 15-му Слову
О ЧЕЛОВЕКАХ, ВО ПЛОТИ ЖИВУЩИХ ПОДОБНО БЕСПЛОТНЫМ
Мы слышали от неистового объядения, что блудная брань в теле – это его исчадие, и это неудивительно. Тому научает нас древний наш праотец Адам, ибо если бы он не был побежден чревом, то, конечно, не познал бы, что такое жена. Поэтому соблюдающие первую заповедь (о воздержании) не впадают во второе преступление (нарушением целомудрия), и хотя пребывают сынами Адамовыми, однако не знают, что был Адам (по падении), но бывают малым чем умалены от Ангелов, и это для того, чтобы зло не пребывало бессмертным, как говорит учитель, почтенный именем Богослова.
Ступень пятнадцатая. О нетленной чистоте и целомудрии, которое тленные приобретают трудами и потами
1. Чистота – усвоение бестелесного естества. Чистота – вожделенный дом Христов и земное небо сердца.
2. Чистота – вышеестественное отречение от естества и поистине преславное соревнование мертвенного и тленного тела с бестелесными духами.
3. Чист тот, кто (плотскую) любовь отражает любовью (Божественной) и телесный огонь угасил огнем невещественным.
4. Целомудрие есть всеобъемлющее название всех добродетелей.
5. Целомудрие есть чистота души и тела.
6. Целомудрен тот, кто и в самом сне не ощущает никакого движения или изменения в том устроении, в котором он пребывает.
7. Целомудрен, кто навсегда стяжал совершенную нечувствительность к различию тел.
8. Предел и крайняя степень совершенной и всеблаженной чистоты состоит в том, чтобы в одинаковом устроении пребывать при виде существ одушевленных и бездушных, словесных и бессловесных.
9. Никто из обучившихся хранению чистоты пусть не вменяет себе приобретение ее, ибо невозможное дело, чтобы кто-нибудь победил свою природу; и где природа побеждена, там познается пришествие Того, Кто выше естества, ибо без всякого прекословия меньшее упраздняется большим.
10. Начало чистоты бывает, когда помысл не слагается с блудными прилогами и без мечтаний случаются по временам во сне истечения, а средина чистоты – когда от довольства пищи бывают естественные движения, но без мечтаний, конец же чистоты – умерщвление тела (т. е. телесных движений), предваряемое умерщвлением нечистых помыслов.
11. Поистине блажен тот, кто стяжал совершенную нечувствительность ко всякому телу и виду и красоте.
12. Не тот чист, кто сохранил нерастленным это бренное тело, но тот, кто члены его совершенно покорил душе.
13. Велик, кто пребывает бесстрастным при осязании; бо́льший, кто не уязвляется видением и помышлением о красотах небесных, угашает огонь, который возгорается при виде земных красот. Отгоняющий сладострастного пса молитвой подобен борющемуся со львом, а кто противоречием низлагает его, подобен уже прогоняющему врага своего, тот же, который и прилог вовсе уничтожает, хотя и пребывает в теле, но уже воскрес из гроба. Если признак истинной чистоты состоит в том, чтобы и в сонных мечтаниях пребывать без движения, то, конечно, предел блуда означает то, чтобы и наяву от одних помыслов терпеть истечения.
14. Кто телесными трудами и потами ведет брань с этим соперником, тот подобен связавшему врага своего слабым вервием. Кто воюет против него воздержанием и бдением, тот подобен обложившему врага своего железными оковами. А кто вооружается смиренномудрием, безгневием и жаждою, тот подобен убившему своего супостата и скрывшему его в песке. Под именем песка понимай смирение, потому что оно не произращает пажити для страстей, но есть земля и пепел.
15. Иной связал этого мучителя подвигами, иной – смирением, а иной – откровением Божиим. Первый подобен утренней звезде, второй – полной луне, а третий – светлому солнцу, но все имеют жительство на небесах. И как от зари свет, а по свете воссиявает солнце, так и о сказанном можно разуметь и видеть это на самом деле.
16. Лисица притворяется спящей, а бес целомудренным; та хочет обмануть птицу, а тот – погубить душу.
17. Не верь во всю жизнь твою этому бренному телу и не надейся на него, пока не предстанешь Христу.
18. Не думай, что ты по причине воздержания пасть не можешь, ибо некто, и ничего не вкушавший, был свержен с неба.
19. Некоторые из имеющих дар рассуждения хорошо определили отвержение самого себя, сказав, что оно есть вражда на тело и брань против чрева.
20. С новоначальными телесные падения случаются обыкновенно от наслаждения снедями, со средними они бывают от высокоумия и от той же причины, как и с новоначальными, но с приближающимися к совершенству они случаются только от осуждения ближних.
21. Некоторые ублажают скопцов по естеству как избавленных от мучительства плоти, а я ублажаю повседневных скопцов, которые разумом, как ножом, обучились оскоплять себя.
22. Видал я невольно падших и видал произвольно желающих падать, но не могущих, и я счел тех последних окаяннейшими падающих каждый день, потому что, не имея возможности согрешить, желают злосмрадия греховного.
23. Окаянен падающий, но тот окаяннее, кто и сам падает, и другого увлекает к падению, потому что он понесет тяжесть двух падений и тяжесть сласти иного.
24. Не думай низложить беса блуда возражениями и доказательствами, ибо он имеет многие убедительные оправдания, как воюющий против нас с помощью нашего естества.
25. Кто хочет бороться со своей плотью и победить ее своими силами, тот тщетно подвизается, ибо если Господь не разорит дома плотской похоти и не созиждет дома душевного, то напрасно бдит и постится думающий разорить.
26. Представь Господу немощь своего естества, сознавая во всем свое бессилие, и неощутительным образом получишь дарование целомудрия.
27. В сладострастных людях бывает (как некто из них, испытавший это, признавался мне по истрезвлении своем) чувство чрезвычайного некоего влечения и любви к телам, и столь бесстыдный и бесчеловечный дух, в самом чувстве сердца явственно гнездящийся, что боримый этим духом во время брани ощущает телесное разжжение, подобное огню от распаленной печи. Он не боится Бога, вменяет ни во что воспоминание о муке, молитвы гнушается, почти как бы совершает грех на самом деле и смотрит на мертвые тела как на бездушные камни. Страждущий делается как бы безумным и исступленным, будучи упоен всегдашним страстным желанием словесных и бессловесных существ, так что если бы не прекращались дни этой мучительной брани, то не могла бы спастись никакая душа, одеянная в сие брение, растворенное кровью и мокротами. Да и может ли быть иначе? Ибо все существующее по природе своей ненасытно желает сродного себе: кровь – крови, червь – червя и брение – брения, а потому и плоть сия желает плоти, хотя понудители естества и желатели Царства Небесного и покушаются прельщать эту прелестницу различными ухищрениями. Блаженны неиспытавшие вышеописанной брани. Итак, будем молиться, чтобы избавил Он нас навсегда от такого искушения. Поползнувшиеся и падшие в этот ров далече отстоят от восходящих и нисходящих по оной лествице Ангелов, и к такому восхождению, после падения, потребны для них многие поты со строжайшим пощением.
28. Рассмотрим, не каждый ли из мысленных наших врагов при ополчении их на нас назначается исполнять свойственное ему поручение, как это бывает и в чувственном сражении, и это достойно удивления. Я наблюдал за искушаемыми и видел падения одни других лютейшие: кто имеет уши слышать, да слышит!(Мф. 11, 15).
29. Часто диавол все усилие, старание, ухищрение, коварство и все свои козни устремляет к тому, чтобы проходящие монашеское житие и подвизающиеся на том поприще, исполненном искушений, были боримы противоестественными страстями. Поэтому часто, находясь в одном месте с женским полом и не будучи боримы плотской похотью или помыслами, некоторые ублажают себя, а того не разумеют, несчастные, что где большая пагуба, там в меньшей нет нужды.
30. Думаю, что всеокаянные убийцы по двум причинам обыкновенно низвергают нас, бедных, в противоестественные падения: потому что мы везде имеем удобность для таких согрешений и потому что они подвергают нас большей муке. Узнал сказанное тот, кто прежде повелевал дикими ослами, а потом сам был поруган и порабощен адскими ослами; и питавшийся некогда хлебом небесным после лишился этого блага; всего же удивительнее то, что и после его покаяния наставник наш Антоний с горькой скорбью сказал: "Великий столп пал!" Но образ падения скрыл премудрый муж, ибо знал, что бывает телесный блуд и без участия иного тела. Есть в нас некая смерть и погибель падения, которую мы всегда с собой и в себе носим, а наиболее в юности. Но погибель эту я не дерзнул предать писанию, потому что руку мою удержал сказавший: о том, что некоторые делают тайно, стыдно и говорить, и писать, и слышать (Еф. 5, 12).
31. Сию мою, а можно сказать и не мою, враждебную, но и любимую плоть Павел назвал смертию. Кто избавит меня, – говорит он, – от сего тела смерти (Рим. 7, 24)? А Григорий Богослов называет ее страстной, рабской и ночной. Я хотел бы знать, почему эти святые мужи дают ей такие названия? Если плоть, как выше сказано, есть смерть, то победивший ее, конечно, никогда не умрет. Но какой человек поживет и не увидит смерти (Пс. 88, 49) – осквернения плоти своей?