Их любовь бессознательна, поэтому вам не нужно их слушать, но вы не должны злиться на них - их нужно понять.
Ты говоришь: "Мои родители, евреи, недовольны тем, что я стал саньясином". Во-первых, они иудеи, это одна из самых древних религий в мире. В мире существует только две старые религии - иудаизм и индуизм. А чем старее традиция, тем больше ее вес, она сильнее давит на людей. Все новое легкое.
Мои саньясины могут ходить легко, почти танцуя. Но пятитысячелетняя традиция имеет огромный вес, это долгое прошлое. Они не могут простить Иисуса - как же они могут простить тебя? А ведь Иисус не стал моим саньясином! В действительности, он никогда не выходил за пределы традиции, он остался иудеем. Он не был христианином, имейте это в виду, потому что в то время не было христианства. Христианство возникло в результате его смерти, благодаря его воскресению. Поэтому я всегда называю христианство "крестианством" - оно не имеет никакого отношения к Христу, оно связано с крестом. Поэтому крест и стал символом христианства - он важнее Христа.
Они не простили Иисуса, а он никогда не выходил за рамки традиции. Конечно, он говорил вещи, которые казались несколько странными, немного новыми. Он привносил новый свет, он очищал зеркало иудейского сознания от старой пыли. Но они не смогли его простить, даже теперь. Я не встречал ни одной книги, написанной евреем в поддержку Иисуса. Они по-прежнему думают, что он был неправ, они по-прежнему думают, что его заслуженно распяли, они по-прежнему думают, что он был преступником.
А стать моим саньясином - это, конечно же, гораздо опаснее, потому что это полный уход от всех традиций. Это не просто смена одной традиции на другую, а отбрасывание самого традиционного ума. Это отбрасывание традиционности как таковой - вы становитесь нетрадиционными, необщепринятыми. Это чистая революция! И, естественно, они боятся - у иудеев много причин бояться.
Но при этом между мной и евреями существует определенное притяжение. Я привлек стольких евреев, что сам иногда удивляюсь - я что, еврей? Или в чем тогда дело? - потому что евреев не так-то легко привлечь. Их не привлек Иисус. Их не привлек никто другой. Почему они пришли ко мне? Я затронул в них что-то глубокое. По сути, они пострадали от традиции больше, чем кто-либо еще, и именно поэтому им стало так интересно мое видение - потому что я против традиций. Им хотелось бы от них избавиться.
Еврей и чернокожий сидят рядом в поезде. Вдруг еврей понимает, что чернокожий читает журнал на иврите. Какое-то время он молчит, а потом шепотом говорит:
- Послушай, дружище, разве тебе мало быть черным?
Возможно, твои родители боятся: "Разве мало того, что ты еврей? Ты хочешь еще пострадать?" Потому что пребывание со мной будет опасным. Свобода гораздо опаснее, чем что-либо еще в этом мире. Свобода - это огонь: она сжигает твое эго, и оттого, что она сжигает твое эго, она причиняет боль эго многих людей, и они все становятся твоими врагами.
К тому же евреи - очень мирские люди. Это единственная религия, которая является совершенно мирской. Существует два вида религий: мирские религии - иудеи представляют мирскую религию - и духовные религии, такие как буддизм. Буддисты будут против меня, потому что им я покажусь немного мирским, а евреям я покажусь слишком не от мира сего.
Но я и то, и другое: я мост. Моя саньяса - это синтез, потому что я не разделяю "этот мир" и "тот мир". Для меня они оба прекрасны. И нужно жить в обоих мирах, потому что они не нераздельны, они неразделимы. Сама идея такого разделения стала большой бедой.
Иудеев больше интересуют деньги, чем медитация. Конечно, узнав, что ты стал медитировать, они испугаются: "Что ты делаешь? Пора зарабатывать деньги. Пора пустить корни в мире. Не трать впустую драгоценное время!" По их мнению, пока ты еще молод, ты можешь что-то сделать, а с возрастом ты будешь все менее и менее способен зарабатывать деньги, обрести власть, престиж, сделать имя в этом мире. Здесь ты попусту тратишь свое время.
Даже у тех, кто находится здесь, если это евреи, пережитки традиции сохраняются. Одна саньясинка несколько дней назад уезжала отсюда на работу в эйфории - должно быть, она прикоснулась к чему-то неосязаемому в медитации, или пережила мгновения тишины здесь, на дискурсе, получила проблеск чего-то неизвестного. В такие моменты, даже если вы еврей, ваше еврейство исчезает. Отправляясь в офис, она сказала, что хочет пожертвовать сто тысяч долларов на новую коммуну. А через пять минут она вернулась и заявила, что решила все отменить! Ее спросили: "Что случилось? Да, мы отменим, но ведь это была твоя инициатива, никто тебя ни о чем не просил. Ты сама предложила, а теперь, спустя всего пять минут... что случилось?"
Она ответила: "Я повидалась с Амитабом, одним из моих друзей, и он сказал: "Ты что, спятила? Немедленно пойди и все отмени!" Он отчитал меня!"
Так вот, Амитаб - польский еврей! Это самая опасная комбинация, какую только можно найти - поляк и еврей! Конечно, он любит меня и любит безмерно - он сейчас здесь, это один из моих самых важных терапистов, он живет в моем доме, в "Лао-цзы" - но наследие есть наследие!
В сильном возбуждении Исаак зовет Давида:
- Давид, иди скорее сюда, я провернул потрясающую сделку. Триста пар брюк за пятьдесят долларов!
Давид подбегает к Исааку, где он обнаруживает гору из трехсот пар брюк. Он осматривает их.
- Но, Исаак, у этих брюк только одна штанина! - говорит он. - Их невозможно носить!
- Послушай, Давид, - отвечает Исаак, - помимо того, что есть люди с одной ногой, я ведь тебе уже говорил - нам нужно их продать, а не носить!
Еврей приезжает в Чикаго из Израиля, он приезжает в Америку впервые. Идет дождь, поэтому он останавливается у магазина, чтобы купить пару туфель. Памятуя о совете отца, когда служащий просит за туфли двадцать долларов, он начинает торговаться:
- Десять долларов!
- Это невозможно! - отвечает служащий.
- Десять или ничего! - не отступает еврей.
Тогда служащий идет советоваться с управляющим.
- Хорошо, десять, - возвращаясь, говорит он.
- Нет, - отвечает еврей, - пять!
Служащий снова советуется с управляющим...
- Хорошо, пять.
- Нет, два! - не унимается еврей.
- Послушайте, - говорит служащий, устав от него, - просто забирайте эти туфли и уходите!
- Нет! - восклицает еврей.
- Нет? Теперь вы их не хотите? - спрашивает служащий, не веря своим ушам.
- Я хочу две пары! - следует ответ.
Твои родители, должно быть, переживают: что ты тут делаешь? Такой умный парень, как ты, прожигает свое время, медитируя? Ты что, сошел с ума - сидишь в молчании и ничего не делаешь? Разве так должен вести себя еврей? Время - деньги, не трать его впустую!
Кроме того, родители есть родители, евреи они или нет: они чувствуют себя оскорбленными - их оскорбляет то, что ты думаешь, что знаешь больше, чем они, что ты пробуешь что-то новое, пытаешься быть мудрее, чем твои родители.
Еврей прибывает на Небеса, и Бог с состраданием в голосе спрашивает:
- Что с тобой случилось?
- Мое сердце разбилось, - отвечает тот. - Когда мой единственный сын, моя гордость и моя отрада, заявил, что он стал католиком, я почувствовал ужасную боль в груди...
- Тебе не следовало так сильно расстраиваться. Даже мой собственный сын поступил точно так же!
- И что ты сделал, Господи?
- Переписал завещание - написал Новый Завет!
Итак, что они могут сделать? Они составят новое завещание - пусть составят! Научись прощать их. Я не советую тебе ненавидеть их, потому что ненависть - это не свобода, если ты кого-то ненавидишь, то остаешься привязанным. Ненависть - это отношения, любовь - вот свобода. Любовь - это не отношения, а ненависть - отношения. Поэтому те, кто живет в отношениях, живут в ненависти, но не в любви. Любовь - это свобода. Люби их, тогда ты будешь свободен. Но чтобы полюбить их, тебе придется полностью очистить себя. Я не скажу, как говорил Гаутама Будда: "Убей их", - потому что убийство не поможет. Пойми их. Будь сострадательным. Убийство будет излишней спешкой. Не нужно никуда спешить.
Родители так глубоко в тебя проникли, они вошли не только в твою плоть и кровь, они проникли в тебя до мозга костей. Ты не можешь их легко убить - это невозможно. Тебе придется покончить с собой, если ты захочешь их убить, потому что только тогда они будут убиты. Они проникли в твое существо: ты - часть их, они - часть тебя. Но через глубокое понимание ты можешь от них освободиться.
Адвокат доказал невиновность еврея, убившего своих мать, жену и сестру. Прощаясь, он говорит этому человеку:
- Так как у тебя еще остался отец, я говорю лишь "До свиданья!"
Я не буду советовать этого, мои методы гораздо более тонкие. То, что говорил Иисус, и то, что говорил Будда, - это очень примитивные методы. То, что говорю я, гораздо сложнее - так и должно быть, ведь на дворе двадцатый век! Прости их. Пойми их. И тут все дело в тебе - твои внешние родители не при чем. Если ты сможешь расслабиться внутри себя, если ты сможешь почувствовать к ним сострадание - потому что они по-своему пострадали... Они впустую потратили всю свою жизнь, а теперь хотят растратить и твою жизнь, потому что они не знают другого способа жить. В тебе неминуемо возникнет огромное сострадание, и, возможно, из того сострадания ты сможешь им как-то помочь, потому что сострадание действует очень тонко. Любовь - это величайшее в мире волшебство.
Я не говорю, что тебе нужно слушать их, следовать им, чтобы доставить им удовольствие, - это будет неправильно. Это будет разрушать твою жизнь и им тоже не поможет. Ты должен оставаться собой и при этом быть сострадательным и прощающим. И если вдруг ты поедешь туда, оставайся сострадательным и прощающим. Позволь им почувствовать твое сострадание, твою любовь, твою радость. Пусть они почувствуют твое празднование. Пусть они почувствуют, что случилось с тобой благодаря саньясе. Пусть они увидят изменение.
Отец Будды не переставал злиться до тех пор, пока не встретился с ним. Даже когда он его увидел, несколько мгновений он был так зол, что гнев застилал ему глаза. Будда молчал. Отец продолжал оскорблять его, говоря: "Ты был для меня глубокой раной - ты меня почти убил. Почему ты пришел теперь, двенадцать лет спустя? Я так долго ждал! Ты не был моим сыном, ты был моим врагом!"
Будда слушал, не проронив ни слова. Потом отец вдруг осознал, что сын не произнес ни одного слова, и спросил: "Почему ты ничего не говоришь?"
Будда ответил: "Сначала выскажи все то, что ты носил в себе все эти двенадцать лет. Выбрось это, облегчи себя! Только когда ты облегчишь себя, ты сможешь увидеть меня. Я скажу тебе одно: ты разговариваешь с кем-то другим, не со своим сыном. Тот человек, который оставил твой дворец, не вернулся назад - он умер. Я - совершенно новый человек. Я пришел с новым сознанием, с новой любовью, с новым состраданием. Но сначала облегчи себя, твои глаза так полны гнева, что ты не видишь меня. Пусть твои глаза очистятся".
Отец трясся от злости. Постепенно он стал остывать, сам этот ответ охладил его. Слезы злости застилали его глаза. Он вытер слезы, снова посмотрел. "Да, это не тот человек, который покинул мой дворец, это совершенно другой человек. Конечно, лицо то же, фигура та же, но это совершенно другое существо - вибрация новая".
Он упал к ногам Будды и сказал: "Дай посвящение и мне, потому что я уже очень стар, смерть приближается. Я бы тоже хотел ощутить вкус того, что попробовал ты. Прости меня и прости мне мой гнев. Я не знал, что происходит с тобой, что с тобой случилось. Хорошо, что ты пришел. Хорошо, что вспомнил обо мне, не забыл меня".
Так что когда поедешь назад, пусть они сначала выбросят все из себя. И помни, что это родители из Германии, поэтому весь процесс будет длиться у них дольше, чем у родителя Будды! Слушай молча. Не злись. Оставайся медитативным, спокойным и тихим, и твое спокойствие трансформирует их. Если ты по-настоящему хочешь им помочь...
Каждый саньясин должен хотеть помочь своим родителям - потому что они подарили вам рождение. Так или иначе, они вас воспитали - воспитали, как могли, ничто другое было просто невозможно. Все, что могли, они сделали, и они делали это для вашего блага. Оказалось это благом или нет - уже другой вопрос, но их намерения были благими. Так что, когда поедешь обратно, помни о том, чтобы помочь им.
Последний вопрос:
Ошо,
Ты никогда не устаешь от нас и от нашей глупости?
Скорее мне это нравится! Более того, я должен что-то делать, а это единственная вещь, которую можно продолжать делать бесконечно, вечно.
Иисус заскучал и пошел к своему отцу Богу.
- Пап, дай мне какое-нибудь занятие - мне скучно! - говорит он.
- Возьми пилку и отполируй вершины Гималаев! - отвечает Бог.
Спустя семь тысяч лет Иисус снова возвращается.
- А что мне теперь делать? - опять спрашивает он Бога.
Бог дает ему ложку и велит вычерпать всю воду из Индийского океана. Спустя семь тысяч лет он приходит снова.
- Сделано... а что теперь? - спрашивает он Бога.
Уставший Бог смотрит на него и говорит:
- Послушай, Иисус, ступай на Землю и убеди людей любить друг друга - это займет тебя навечно!
Я не священник, и я не исполняю долг. А иначе не мудрено заскучать и устать. Для меня это радость! Это моя любовь!
Папа ремонтирует свою летнюю резиденцию Кастель Гандольфо. Когда работа закончена, он приходит посмотреть на результат вместе с главным мастером. Все прекрасно.
Когда он входит в спальню, мастер, делая последний штрих, вешает над кроватью прекрасный античный крест двенадцатого века.
- Ах, нет-нет-нет, сын мой! - восклицает Папа. - Я уже говорил тебе, что здесь ничего не должно напоминать мне о работе!
Для меня это не работа. Для меня это радость, игра. Я действительно получаю от этого удовольствие!
Русский космонавт возвращается из своего космического путешествия. Его принимает Брежнев:
- Скажи мне правду, товарищ. Ты встретил там Бога?
- Если Вам нужна правда - то да, я нашел его! - отвечает космонавт.
- Так я и думал, - говорит Брежнев, - только пообещай мне больше никому этого не рассказывать.
Спустя несколько месяцев того же самого космонавта принимает Папа. Когда они остаются наедине, Папа шепотом спрашивает:
А теперь, сын мой, пожалуйста, скажи мне - ты встретил там Бога?
Сдерживая данное обещание, космонавт отвечает:
- Нет, к сожалению, нет, Ваша Святость.
- Так я и думал, - с грустью говорит Папа. - Послушай, только пообещай мне, что больше никому этого не скажешь!
Достаточно на сегодня.
Глава 4
Найдите своего Бога
Первый вопрос:
Ошо,
Пожалуйста, расскажи о таких людях, как Бертольд Брехт - он отвергает религию и духовность, но, тем не менее, его мощная творческая любовь сияет как гневный свет в двадцатом веке.
Тим Грин, религия в результате своей многовековой истории стала ассоциироваться с жизнеотрицающим подходом, а жизнеотрицающий подход не может быть творческим, это очевидно, он по самой своей сути теряет способность быть творческим. Творчество нуждается в жизнеутверждающей философии, для творчества необходимо много любви, а так называемые религии всегда учили людей отвергать жизнь, избегать жизни. Они были против жизни.
По этой причине ни одного творческого человека не могут интересовать такие религии. Если он заинтересуется ими, то утратит свой творческий потенциал, если же он хочет оставаться творческим, ему придется пожертвовать своей религиозностью. Религии ни оставили другого выбора. В результате только нетворческие люди интересуются религией.
Я сейчас не говорю о Гаутаме Будде, Лао-цзы, Заратустре, Иисусе, Магомете, Махавире, Кришне, Кабире, Нанаке - оставим в стороне эти несколько имен. Они невероятно созидательны, это поэты существования. Они гораздо более великие поэты, чем ваши так называемые поэты, вся их жизнь - поэзия. Они великие музыканты. Возможно, они никогда не играли ни на каких музыкальных инструментах, но их сердца исполнены гармонии, музыки, мелодии. Само их сердцебиение - это ритм, музыка. Их жизнь - это танец, песня, празднование. Поэтому, пожалуйста, оставьте в стороне этих нескольких людей.
Но религии не имеют к ним никакого отношения. Христианство, индуизм, джайнизм, буддизм, мусульманство - эти организованные религии не имеют никакого отношения к своим основателям. Если вы всмотритесь вглубь, если вы поразмышляете над этим вопросом, то будете удивлены. Вот что я заметил: людям, называющим себя христианами, нет никакого дела до Христа и до его послания - по сути, они против всего того, на чем настаивал Иисус и за что он пожертвовал своей жизнью. Те, кто называет себя индуистами, не имеют никакого отношения к Кришне. Хотя они и поклоняются ему, это поклонение ничего не меняет в их жизни. Они не научились тому искусству, которое олицетворяет Кришна, - в действительности, они истолковали Кришну в соответствии со своими собственными представлениями. Так же обстоят дела и с буддистами, и с джайнами, и с другими религиями: все они пошли против своих первооснователей. Они пали жертвами священников - а священники не имеют абсолютно никакого отношения к религии.
Священники и политики состоят в заговоре, чтобы эксплуатировать людей, а лучший способ эксплуатировать людей - это разрушить их разум. Конечно, такие люди, как Бертольд Брехт, не могут поддерживать подобные религии. Эти религии поработили человечество. Они не помогают людям быть свободными, независимыми, быть самими собой - напротив, они низводят их до состояния рабов. Под именем религии они создали великие тюрьмы. И у них очень ловкая стратегия - очень ловкая, очень хитрая. Все религии по всему миру используют одну и ту же базовую стратегию.
Первый и самый фундаментальный принцип этой стратегии: разрушить в людях любовь к жизни, любовь к радости, любовь к празднованию. Как только корни людей оказываются отрезаны от существования, они начинают сжиматься и замыкаться в себе, они лишаются источников питания. Все их существо становится отравленным.
Они не могут по-настоящему сбежать от жизни - никто не может по-настоящему сбежать от жизни. Даже те, кто сбегает в горы, вынуждены быть зависимыми от тех людей, которые работают в миру. Никто не может по-настоящему сбежать от жизни. Те, кто ушел в монастыри, зависят от тех людей, который живут за их пределами, они зависят от их поддержки.