Самой элементарной формой работы является знакомый режим, в котором один партнер атакует, а другой обороняется. Если схватка безоружная, то можно договориться об использовании, скажем, только рук или только ног, исключить подсечки или задать какой-то фиксированный высотный уровень. Вариантов бездна, каждый волен попросить напарника поработать в той или иной манере для выправления собственных недочетов и шлифовки излюбленных трюков. Оружие вносит свои особенности, но не принципиальные, оно просто уводит "в тень" одни аспекты (технику ног) и выдвигает другие, присущие своей разновидности. Понятно, что нунчаку, нож и меч предъявляют различные требования к играм с ними, в первую очередь - к технике безопасности.
И вот, едва наши гладиаторы сподобятся получить разрешение на свободный бой, как тотчас проявляется самая навязчивая и неотступная из ошибок, свойственная почти каждому: начинается поочередный обмен ударами и блоками, именуемый "фехтованием". Обычно проигрывает в нем тот (при прочих равных условиях), кто первый "зевнет" и пропустит внезапную или чересчур хитрую атаку. Чтобы такого не происходило, требуется задолго до вступления в свободные бои (то есть на стадии обусловленных схваток) приобрести устойчивый навык работы связками, когда на одно действие противника мы отвечаем как минимум тремя контратаками. Такая "тройка" выполняется как одно целое, с единым энергетическим выбросом и общим ментальным образом. С точки зрения стилевой "геометрии" отдельные составляющие связки должны стыковаться друг с другом и не вступать в противоречия.
Это достигается тем, что конечная фаза одного удара является одновременно началом или замахом для следующего. Но тут вклинивается знакомый момент, без понимания и соблюдения которого вам нипочем не преуспеть: между любыми смежными элементами нужно обязательно вставлять фазу центровки и расслабления. Движение в ней ни в коем случае не останавливается, а лишь замедляется (порой настолько, что вполне походит на остановку, которой нет), позволяя обрести дополнительную устойчивость и "зачерпнуть" очередную порцию Ци для нового удара. Без таких вставок мы обречены на один из двух вариантов развития событий:
- полный сброс энергии происходит уже в начале контратаки, не оставляя ни капли для завершения связки, все прочие элементы которой становятся "пустыми".
Хорошо, коли ваш "первенец" достиг цели со стопроцентным эффектом. А если вы промахнулись, нарвались на грамотную блокировку, или противник оказался с девятью жизнями, словно дикий кот?
- во втором случае мы просто делим исходный заряд Ци на количество приемов, что, например, в "тройке" обесценивает каждый из них на две трети. С таким же успехом можно колотить противника поролоновой дубиной.
Но если вы умело и расторопно перемежаете контратаки упомянутыми фазами "обнуления", то получаете реальный шанс всадить корсару в борт серию полновесных "ядер", ибо сказано: "Один раз Инь, один раз Ян - таков путь Неба!". То есть - невозможно лететь вперед и вперед, настегивая несчастную Ян без передышки.
Будем гнать коней, пока у них не лопнут жилы!
(Сказание о Ёсицунэ)
Но, к сожалению, именно так поступают почти все на спортивных аренах многочисленных чемпионатов, демонстрируя тем самым "цветочные руки и парчовые ноги".
Чтобы не быть голословным, приведу пример обыкновенной связки подобного типа применительно, скажем, к технике короткой палки типа черенка от лопаты.
Итак, противник что есть силы бьет вам в корпус мощнейшим и наиболее употребимым круговым горизонтальным движением. Будь в его руках меч, он рассек бы вас пополам на уровне пояса, но - ваш глаз остер, дух крепок и крепка палка - вы слегка отходите вбок по ходу удара, чтобы немного смягчить контакт и обеспечить себя дистанцией, одновременно делая подставку вертикально поставленным оружием. Далее вы, разумеется, нисколько не любуясь своей классической стойкой и намертво остановленной атакой, сами переходите в наступление, использовав для толчка неприятельский импульс: наносите удар сверху по его рукам, затем другим концом палки - в голову, а напоследок прихлопываете его, уже падающего, широким круговым вертикальным ударом с просадкой и снижением центра тяжести. Финал, фанфары, лавровый венок! Как сказал поэт:
Лукавый пал, пощады запросил,
И в темный ад едва нашел дорогу…
Хотя после реализации подобных связок ждать прошения о пощаде уже не приходится.
Когда работа носит обоюдный характер, вы просто воюете потихоньку, стараясь соблюдать заданные ограничения или, напротив, постоянно используете один и тот же элемент, о котором попросил партнер или инструктор.
Несомненно, характер таких боев принципиально и разительно отличается от настоящей схватки, поскольку здесь отсутствует фактор риска заполучить гибельный удар или попасться на захват. Так или иначе, но и первый, и второй варианты обусловленной парной работы есть скорее игра с определенными правилами и целями. Это одна из форм учебного процесса, направленного на постоянный рост мастерства и некое "воспитание тела" для исполнения им непривычных функций.
Тем не менее вся подобная возня и (особенно) довольно скучная парная проработка на месте очень постепенно, исподволь перестраивают наши двигательные стереотипы определенным образом, давая возможность перехода к совершенно свободным формам боя хоть с одним, хоть с несколькими противниками.
* * *
В. Многие, прочтя эти рассуждения, перекосят физиономию: "Чего мудрить, выходи и бейся, сколько душе угодно", - тем более что самые расхожие, примитивные комбинации отлично знакомы по фильмам, эпизодическим посещениям какой-нибудь секции да дракам с себе подобными. И это будет чистой правдой, исключая лишь такую мелочь, как истинная эффективность навыков, дающих своему гордому обладателю потрясающую возможность расквасить недругу "портрет", а то и отправить его в нокаут. Однако стоит показать нашему вундеркинду хорошо отточенный, сверкающий кухонный ножик или суковатую нунчаку на звенящей собачьей цепи, как весь его пыл улетучивается невесть куда. Но не будем спешить с мудрыми усмешками, так как очень и очень немногие способны сохранить полноту физических, технических и духовных возможностей перед лицом нешуточной реальной угрозы. Это доступно в единственном случае - когда ситуация по какой-то причине не выходит (лично для ее участника) за рамки скучной обыденности. Причин тому не так много, а точнее - всего две.
Первая - если наш герой сталкивается со всем этим чуть не ежедневно, что свойственно всякой нормальной шпане и бандитам. То, что для кого-то будет экстраординарным ЧП, для них - привычный фон жизни. Именно поэтому пресловутые "уличники", даже не обладая специальными техниками, чаще всего лихо побивают гордых носителей синих, коричневых и черных поясов, скованных тисками стрессовой ситуации. Это как сражаться с крокодилом в его родной нильской пучине. На положительном полюсе данной когорты восседают славные представители оперативного состава правоохранительных органов, для большинства которых эмоциональная уличная грязь со всей ее агрессией и накалом страстей является лишь ареной нелегкой службы. Говоря проще, ситуация не выбивает нас из колеи, если она привычна.
Второй вариант появления чудесного иммунитета возможен тогда, когда человек в лоне любимого клуба и стиля подвергается на тренировках таким терзаниям, перед которыми меркнет ужасный рогатый венец любого уличного Минотавра. В прежние годы, в легендарные времена безграничного энтузиазма, встречалось довольно много секций, члены которых буквально выползали из своих подвалов, с ног до головы покрытые почетными синяками от жестоких кумитэ. Как рассказывал мне один случайный знакомый, прошедший через ад подобных тренировок, поначалу он "чувствовал, что его просто убивают, но потом привык и сделался, будто железный". Несомненно, такого монстра мало что способно вышибить из седла, и он, скорее всего, отработает, "как учили", в любой ситуации.
Разумеется, здесь описаны, так сказать, чистые варианты, однако реальная жизнь сплошь и рядом перемешивает их самым причудливым образом. Только безнадежный глупец мнит себя носителем волшебных знаний, коль скоро дома на стенке висит диплом, а чресла стянуты ярким поясом.
Как водится, всякое правило имеет исключения.
В нашем случае в качестве таковых скромно выступают внешне ничем не примечательные люди, коим от природы свойственно ледяное самообладание, хоть земля разверзнись у ног. Эти не ослабнут телом, даже если на них направлен обрез 12-го калибра, а потому способны на адекватную реакцию, превосходя технически натасканных собратьев. Такими они родились и такими проходят по жизни - заведомо ко всему готовыми бойцовыми петухами, для которых мир и покой есть скука смертная, а всякие драки и стычки - как рыбе вода. Их много по обе стороны добра и зла.
Всем прочим остается одно - нарабатывать изначально чуждые человеческому естеству движения до тех пор, пока они не станут такими же привычными, как еда и питье. Ведь никакая конфликтная ситуация не заставит вас сунуть ложку в ухо вместо рта, что говорит о хорошей практике в этом непростом (не смейтесь, вспомните детство) деле. Так что секрета нет, вернее, он есть, и состоит в превращении количества в новое качество. Когда сплошь и рядом мы сталкиваемся с ситуацией, при которой замечательно техничные ученики, демонстрирующие в родных стенах потрясающее совершенство, выходят на ринг (даже не реальный бой) и оказываются столь же потрясающе беспомощными, то не нужно бранить стиль, школу, инструктора и все прочие внешние факторы. Гораздо справедливее поглядеть в зеркало и честно констатировать кривизну собственной "рожи".
По моим многолетним наблюдениям, абсолютное большинство нынешних "восточников" (как правило, подросткового возраста) склонны к некоему школярству, которое выражается в том, что они воспринимают тренировку в группе будто школьный урок физкультуры, навязанный извне. То есть - они весело и с охотой приходят в зал, переодеваются в кимоно и встают в строй, ожидая, что же им предложат делать. Но при малейшей слабине со стороны инструктора следует полный разброд, баловство и "сачкизм". Я сознательно выделил их принадлежность к категории тинэйджеров, ибо лицам после двадцати присуще несколько иное отношение к занятиям. Тот, кому доводилось самому вести тренировки, отлично знакомы с разницей между атмосферой присутствия и отсутствия учителя в зале. Стоит ли после этого удивляться горьким плодам подобных тренировок, всю бесполезность которых обязательно вкушают вроде бы прилежные (пока стоишь у них над душой) ученики?
А дело попросту в том, что боевому искусству невозможно никого научить - ему можно только научиться, причем сугубо самостоятельно. Инструктор и школа лишь предоставляют необходимую информацию и подсказывают испытанные способы ее усвоения, но скушать это блюдо каждый должен сам. По-настоящему хорошему ученику не требуется ни зал, ни компания, ни иное внешнее обрамление. Правильная методика подачи материала со стороны учителя, немного достоверной литературы и сотни литров пролитого пота - достаточные компоненты успеха. Если такому мальчонке дать какое-нибудь задание и выйти из помещения хоть на час, хоть на два, то можете быть уверены, что по возвращении вы застанете его полуживого, но все так же молотящего воздух или мешок.
К сожалению, подобные ученики редки, словно подарок судьбы, - как и полагается.
Спешу подкрепить вышесказанное живыми примерами из своего и чужого опыта. Вот что пишут о знаменитом Ли Лянье, ныне известном всем любителям боевиков под именем Джета Ли:
"Восьмилетним мальчиком он стал заниматься ушу в пекинской любительской спортивной школе, и с тех пор начался его трудный путь восхождения к вершинам мастерства. Прыжковые элементы обычно повторяют до 50 раз, а он делал это по 100–200 раз, удары ногами отрабатывают 30 минут, он - 60 минут, комплексы таолу все шлифуют 10 раз, он же - несколько десятков раз.
Ли Лянье был упорным не только на тренировках, но и требовательным к себе в отработке базовых техник.
Прием "нога-вихрь" изучить довольно просто, но весьма трудно качественно исполнить. Нашему герою долго не давался этот прием, так как сказывалась недостаточная сила ног, а в комплексе элемент выходил совсем плохо. И тогда Ли начал многократное повторение слабых мест - до нескольких сотен раз. Такой жесткий режим принес результаты. Выполняя элемент "нога-вихрь" на своих первых соревнованиях, Ли вызвал бурные овации на трибунах. Даже специалисты ахали от восторга: "Техника этого мальчика словно отполирована!"
Специально для тех, кому далекий Китай не указ, расскажу о делах более домашних. Один мой близкий друг, которого я уже не раз упоминал на этих страницах и чье фото украшает третью страницу этой книги, в давние годы юного энтузиазма уходил в ботанический сад, где предавался тренировкам зачастую по шесть-восемь часов в день. Судить о суровости этих занятий можно хотя бы по тому, что любимым его упражнением было прохождение, мягко говоря, длинных дорожек в гору (с крутизной до 30°) и обратно. Будучи прирожденным "ножником", он особенно налегал на всевозможные "гери", причем так: например сто восемь "маваши" поочередно каждой ногой, двигаясь вверх, затем вниз, снова вверх - на разных уровнях, с разной концентрацией, в связках с руками и так далее.
Подобным образом ежедневно прорабатывалась вся базовая техника. Стоит ли удивляться, что он походя наносил шесть полновесных ударов, не опуская ноги, и при росте сто шестьдесят сантиметров вонзал свой коронный "маваши" двухметровым молодцам так, что те валились наземь, будто расстрелянные, даже не поняв, что произошло. Это не байки и не легенды, как говорится - все было, было…
Другой, более современный пример: у знакомого инструктора по редкому теперь ушу был в учениках парнишечка вполне худосочного сложения. Обидную недостачу он компенсировал фанатичной истовостью в работе. По ходу тренировок не раз и не два бывало, что, дав задание бить, к примеру, поставленного на торец гимнастического коня, приятель вынужден был покинуть зал и вести где-то в коридорах длинные переговоры с администрацией ли, с родителями учеников - неважно. Вернувшись, он неизменно заставал юное создание сосредоточенно молотящим окаянный инвентарь, тогда как все прочие коротали время в приятных беседах. Причем он заметил - чем больше промежуток времени и, соответственно, сильнее усталость, тем ожесточеннее и быстрее наносились удары. Результат: после просьбы "стукнуть" в поставленную на высоте лица ладонь следовало некое малозаметное движение - и ошеломляюще резкий, сухой шелчок, лишавший руку чувствительности на добрую минуту.
Также общеизвестен и документально зафиксирован в назидание легкомысленным потомкам знаменитый распорядок дня Масутатсу Оямы, которого он придерживался во время своей добровольной аскезы в горах:
4 утра….подъем, медитация (10 минут), бег по горам (2 часа);
7 утра….приготовление пищи;
8 утра….завтрак, совмещенный с обедом;
9 утра….десять раз выполнить комплекс:
1 - поднять 20 раз штангу 60 кг;
2 - отжаться на пальцах 20 раз;
3 - отжаться в стойке на руках 20 раз;
4 - подтянуться на перекладине 20 раз;
5 - 20 ударов кулаком каждой рукой в макивару;
(между комплексами - дыхательные упражнения);
11 утра…ежедневное повторение по 100 раз какой-то одной ката;
14 часов. поднятие тяжестей:
поднять 60-килограммовую штангу 20 раз, ежедневно наращивая вес. Выполнить 1000 отжиманий - 200 раз на двух пальцах, 200 раз на трех, 200 раз на четырех и 400 раз - на пяти. Иногда, для разнообразия, отжиматься 1000 раз на кулаках с перерывом после 500;
15 часов…разработка теории спарринга, работа на макиваре, разбивание камней, лазание по канату, упражнения для брюшного пресса - 200 раз;
17 часов… приготовление пищи, ужин;
18 часов… медитация и отход ко сну.
Великолепно известны и результаты подобного упорства, которые детально описаны в бесчисленных вариантах этой необычайной биографии, открыв страницы которой, любители чужих подвигов смогут вдоволь насладиться сценами убийства быков, сокрушения камней и прочими экстраординарными эпизодами.
Вообще вопрос добросовестности учеников является одним из самых насущных и болезненных - разумеется, для преподавателя, который хоть немного озабочен конечными результатами своей работы, а не только денежным вознаграждением. По моей обширной статистике, из трех десятков произвольно набранных новичков лишь двое-трое способны действительно качественно заниматься и успешно двигаться вперед и вверх, но только один из пяти-десяти достигнет мастерства - неважно, в силу своего таланта, упорства или того и другого вместе. Остальные нужны исключительно для оплаты аренды спортзала и поддержания жизненных сил любимого инструктора. Однажды в русле зашедшего на данную тему разговора один из моих друзей, мастер 4-го (на тот момент) дана Шотокан каратэ-до и фактический зачинатель этого стиля в нашем регионе, с тоскою сказал что-то вроде: "Эх, мне бы настоящую, старую самурайскую молодежь - я бы из них такое мог сделать…". Размечтался!
Отношение учеников к тренировкам во многом определяет - подогревает или охлаждает - энтузиазм их учителя, так как каждое занятие всегда есть в какой-то степени импровизация, эксперимент, оно всегда пишется с нуля, и при подлинно неравнодушном отношении трудно заранее сказать, чем оно завершится. Часто бывает так: случайно всплывший в ходе тренировки стародавний элемент или связка тянут за собой настолько прочную цепочку технических ассоциаций, что заводят в итоге в непролазные дебри форм и вариантов, никак в начале не запланированных.
Когда преподаватель ведет занятия строго по описанному, по раз и навсегда устоявшемуся, известному до мелочей алгоритму, не позволяя ни малейшего отклонения куда бы то ни было, это говорит, что перед нами представитель одной из двух категорий:
- либо великий методист, абсолютно отчетливо видящий полную картину тренировочного процесса в перспективе (за все годы лично я встречал только одного такого уникума);
- либо полноправный член команды равнодушных болванов, озабоченных исключительно пополнением собственного кошелька.
А упомянутое отношение со стороны учеников, со всей наглядностью проявляющееся в ходе занятий, особо отчетливо дает себя знать по их завершении. Если человек истязает вас вопросами решительно по всем аспектам (не только техническим) изучаемого стиля, да еще остается в пустом зале, чтобы сразиться с приятелем или в спокойной обстановке пошлифовать ката, значит, он имеет все необходимое для достижения высот мастерства. И лучшей наградой действительно умному и увлеченному своим ремеслом инструктору станет момент, когда он сам (как и окружающие) поймет, что ученик превзошел старого учителя и уходит все дальше собственной дорогой.