Как мы знаем, эта стратегия не повредила ее научной карьере, поскольку Нагпал в конце концов получила постоянный контракт, после чего, спустя всего лишь три года, стала профессором, – впечатляющий рост. Как ей удалось добиться таких результатов? Согласно ее статье, одним из основных способов соблюдать график были жесткие квоты, установленные на основные источники поверхностных занятий в ее научной деятельности. Так, например, она решила, что будет позволять себе поездки – с любой целью – лишь пять раз в году, поскольку поездки обычно связаны с неожиданно большим объемом срочных мелких обязательств (от бронирования мест в гостинице до написания речей). Кому-то может показаться, что и пять поездок в год – достаточно много, но для ученого это не большая цифра. Чтобы подчеркнуть этот момент, заметим, что Мэтт Уэлш, бывший коллега Нагпал по Гарвардскому факультету теории вычислительной техники (сейчас он работает в Google), однажды написал в блоге, что типичный показатель для молодых ученых – от двенадцати до двадцати четырех поездок в год. (Вообразите, скольких поверхностных усилий Нагпал удалось избежать благодаря отказу от дополнительных десяти-пятнадцати поездок!) Квота на путешествия – лишь одна из нескольких тактик, примененных Нагпал, чтобы контролировать свое рабочее время (помимо этого она, например, установила ограничение на количество печатных изданий, просматриваемых за год), однако общей чертой для всех этих приемов была готовность безжалостно подавлять мелкое, одновременно защищая глубокое (то есть свои оригинальные исследования), что в конечном счете определило ее профессиональную судьбу.
Возвращаясь к моему собственному примеру: такое же направление действий позволило мне достичь успеха при фиксированном рабочем графике. Я тоже невероятно осторожно использую самое опасное для продуктивности слово в лексиконе любого человека – слово "да". Нужно приложить немало усилий, чтобы убедить меня согласиться на что-либо, требующее поверхностной работы. Если меня попросят принять участие в не критически важных делах университета, я, скорее всего, отвечу отговоркой, которой научился от нанимавшего меня заведующего кафедрой: "Поговорим об этом после заключения постоянного контракта". Еще одна тактика, оказавшаяся для меня весьма действенной, – быть твердым в своем отказе, но неопределенным в объяснении причин этого отказа. Ключевой момент здесь состоит в том, чтобы не сообщать оппоненту слишком много подробностей, которые он может оспорить. Если, к примеру, я отказываюсь от приглашения прочесть лекцию (что должно отнять много времени), ссылаясь на то, что у меня примерно на это же время запланированы другие поездки, мне не следует углубляться в детали, чтобы приглашающий не начал предлагать мне способы встроить поездку в график. Вместо этого я просто говорю: "Спасибо, звучит интересно, но я не смогу, потому что это не согласуется с моим расписанием". Отказываясь от новых обязательств, я также старался подавлять порывы предложить спрашивающему какой-либо утешительный приз, который в конечном счете поглотит почти такое же время из моего графика (например, "Простите, что не могу присоединиться к вашей комиссии, но я с радостью взгляну на другие ваши предложения, когда они определятся, и выскажу вам мои соображения"). Лучше всего – прямой и недвусмысленный отказ.
В дополнение к осторожности в отношении обязательств я очень внимательно отношусь к тому, как распределяю свое время. Поскольку количество часов в каждом моем рабочем дне ограничено, я не могу себе позволить не заметить подступающего срока сдачи большого проекта или потратить утро на какую-нибудь ерунду, потому что у меня не нашлось минуты на составление толкового плана. Дамоклов шлагбаум в конце рабочего дня, воплощающий принцип продуктивности фиксированного графика, вынуждает меня держать наготове свои организационные способности. Если бы не эта надвигающаяся граница, я наверняка позволял бы себе гораздо больше вольностей в моих привычках.
Суммируя вышесказанное, можно отметить, что и Нагпал, и мне удалось добиться успеха в научной деятельности без перегрузок в духе Тома по двум причинам. Во-первых, мы несимметрично производим отбраковку, необходимую для соблюдения нашего фиксированного графика. Благодаря безжалостному сокращению поверхностного при сохранении глубокого такая стратегия освобождает наше время, не уменьшая объем новых ценностей, которые мы производим. Я даже склонен пойти еще дальше и поспорить, что сокращение поверхностного сектора освобождает дополнительную энергию для сосредоточенных занятий, позволяя нам делать больше, чем если бы мы придерживались более традиционного загруженного графика. Во-вторых, ограничение времени заставляет нас развивать организационные навыки и благодаря этому производить больше ценностей, чем если бы мы тратили больше времени, но не планировали его.
Основная мысль этой стратегии заключается в том, что тех же самых выгод можно достичь и в большинстве других сфер интеллектуальной деятельности. То есть даже если вы не преподаете, фиксированный график все равно может принести вам огромную пользу. Большинству интеллектуальных работников бывает трудно отказаться от поверхностного обязательства, которое само по себе выглядит безобидным, идет ли речь о том, чтобы принять приглашение выпить кофе или согласиться "заскочить в гости". Соблюдение фиксированного графика, однако, настраивает вас на режим экономии. Внезапно любые обязательства, лежащие за пределами наиболее углубленных занятий, начинают выглядеть подозрительно и воспринимаются как потенциально разрушительные. Вашим обычным ответом становится "нет"; планка, преграждающая доступ к вашему времени и вниманию, резко поднимается, и вы начинаете избегать таких препятствий с безжалостной эффективностью. Это может также привести вас к пересмотру некоторых представлений о культуре работы, принятых в вашей компании, которые, хоть и выглядели прежде неколебимыми, оказываются вполне податливыми. Например, многим случается получать электронные письма от начальника уже после окончания рабочего дня. Стратегия продуктивности фиксированного графика предполагает, что вы будете игнорировать эти письма вплоть до следующего утра. Вы можете опасаться неприятностей, ведь от вас ждут ответа, однако во многих случаях тот факт, что ваш начальник решил разослать исходящие письма вечером, вовсе не означает, что он хочет получить ответ немедленно, – урок, который вы вскоре усвоите для себя с помощью данной стратегии.
Иначе говоря, продуктивность фиксированного графика – это метанавык, который достаточно просто приобрести, но который имеет очень широкое применение. Если вам необходимо выбрать лишь одну поведенческую модель, чтобы перенаправить свое внимание в сторону углубленной работы, выбирайте первые строчки списка возможных вариантов. Если вы все же сомневаетесь в том, что искусственно установленные границы рабочего дня могут помочь вам добиться большего успеха, я предлагаю вам снова обратить внимание на карьеру еще одной защитницы фиксированного графика – Радхики Нагпал. По забавному совпадению, почти в то же самое время, когда Том публично сетовал в своем блоге по поводу неизбежно огромного объема работы, навалившегося на него, как на любого молодого преподавателя, Нагпал праздновала последнюю из множества профессиональных побед, которых она добилась, несмотря на свой фиксированный график: заметка о ее исследованиях появилась на обложке журнала Science.
Станьте труднодоступным
Обсуждение поверхностной работы нельзя считать завершенным, пока мы не поговорили об электронной почте. Это наиболее типичное из поверхностных занятий особенно коварно завладевает вниманием большинства интеллектуальных работников, поскольку создает постоянный поток отвлекающих факторов, адресованных непосредственно вам. Обыкновение быть всегда на связи настолько срослось с нашими профессиональными привычками, что мы как будто потеряли право сами определять роль электронной почты в нашей жизни. Как предупреждал Джон Фримен в своей книге "Тирания электронной почты" 2009 года, с развитием этой технологии "мы постепенно теряем способность объяснить – тщательно, с подробностями, – почему для нас столь трудно высказывать недовольство, сопротивляться или переделывать свой рабочий день так, чтобы с ним можно было справиться". Победа электронной почты кажется свершившимся фактом; любое сопротивление бесполезно.
Предлагаемая мной стратегия отвергает подобный фатализм. Если у вас нет возможности полностью отказаться от этой технологии, это еще не значит, что вы не вправе решать, какую роль она будет играть в вашей интеллектуальной жизни. В следующем разделе я излагаю три совета, которые помогут вам вернуть себе контроль над своим временем и вниманием и приостановить эрозию самостоятельности, описанную Фрименом. Сопротивляться не бесполезно – у вас больше контроля над вашей электронной перепиской, нежели вы могли подумать вначале.
Совет № 1. Заставьте тех, кто посылает вам письма, выполнить некоторую работу
С большинством авторов нехудожественной литературы легко выйти на связь. Они указывают свой электронный адрес на авторских веб-сайтах, присовокупляя открытое приглашение присылать им любые просьбы и предложения, какие придут на ум читателям. Многие даже поощряют такую отзывчивость, связывая ее неуловимой, но многими превозносимой важностью "построения общности" среди читателей. Однако вот в чем дело: я в это не верю!
Если вы посетите страницу контактов на моем авторском веб-сайте, то не найдете там электронного адреса для ответов на любые вопросы. Вместо этого я перечисляю различных людей, с которыми вы можете связаться для определенной цели: моего литературного агента – по вопросам, связанным с авторскими правами, моего лекционного агента – по вопросам, связанным с чтением лекций, и так далее. Тем, кто хочет связаться непосредственно со мной, я предлагаю только электронный адрес для особых целей, на который можно писать, лишь соблюдая определенные условия и без уверенности в том, что я отвечу:
Если вы хотите что-то предложить, пригласить или познакомить меня с чем-либо, что может сделать мою жизнь более интересной, напишите мне на адрес interesting [at] calnewport.com. По причинам, изложенным выше, я стану отвечать лишь на те предложения, которые согласуются с моим рабочим графиком и интересами.
Я называю такой подход фильтром отправителей, поскольку прошу моих корреспондентов самостоятельно отфильтровываться, прежде чем пытаться связаться со мной. Такой фильтр существенно сокращает время просмотра входящих сообщений. Прежде чем я начал использовать фильтр отправителей, на моем веб-сайте, как это принято, был размещен адрес моей электронной почты, куда следовало обращаться по любым вопросам. Ничего удивительного, что я обычно получал огромное количество длиннейших писем, в которых просили моего совета в связи с разнообразными (и зачастую довольно сложными) проблемами в студенческой жизни или научной карьере. Я люблю помогать отдельным людям, но такое количество запросов подавляло меня – у отправителей уходило не много времени, чтобы их сочинить, в то время как от меня эти письма требовали многословных объяснений. Мой фильтр отправителей избавил меня от большей части этой переписки и тем самым значительно сократил количество посланий, которые я нахожу в своем почтовом ящике. Что же до моего желания помогать читателям – теперь я направляю эту энергию на тщательно отобранные и максимально полезные проекты. Так, вместо того чтобы позволять любому студенту в мире присылать мне вопросы, я теперь работаю в тесном контакте с небольшим количеством студенческих групп, внутри которых я вполне доступен и могу предложить более существенную и эффективную консультацию.
Еще один плюс фильтра отправителей состоит в том, что он перестраивает ожидания. Самая важная фраза в приведенном описании – вот эта: "Я стану отвечать лишь на те предложения, которые увязываются с моим рабочим графиком и интересами". Она кажется маловажной, но существенно изменяет то, как мои корреспонденты относятся к переписке. Общепринятое социальное соглашение в отношении электронной почты состоит в том, что если вы не знаменитость, то когда кто-то присылает вам сообщение, вы должны на него ответить. Из-за этого у большинства людей почтовый ящик, полный входящих сообщений, вызывает чувство вины.
Если же вы перестраиваете ожидания своих корреспондентов на вероятность того, что ответа может не быть, меняется и ваше отношение. Теперь папка входящих становится коллекцией возможностей, которую вы можете просмотреть, когда у вас найдется свободное время, и решить, с какими из них имеет смысл познакомиться поближе. Однако груда непрочитанных писем больше не порождает в вас чувства вины. Если хотите, вы можете игнорировать их все, и ничего плохого не случится. Психологически это настоящее освобождение.
Когда я впервые начал использовать фильтр отправителей, меня беспокоило, что я покажусь слишком самонадеянным, как будто мое время более ценно, чем время моих читателей, и что это может обидеть людей. Однако мои страхи не оправдались. Большинство читателей легко принимают идею о том, что вы имеете право контролировать свою собственную входящую корреспонденцию, поскольку и сами хотели бы пользоваться таким правом. И, что еще более важно, людям нравится ясность. Большинство ничего не имеет против того, чтобы не получить ответа, если они его изначально не ожидают (чаще всего не очень значительные публичные фигуры, такие как авторы книг, склонны переоценивать то, насколько людей на самом деле заботят их ответы на письма).
В некоторых случаях такая перенастройка ожиданий может даже принести вам большее уважение, чем если бы вы отвечали на все письма. Так, например, редактор одного интернет-издания как-то прислала мне приглашение написать статью на их ресурсе, предполагая, что я, скорее всего, не отвечу. Поэтому, когда я прислал ответное письмо, это было для нее приятной неожиданностью. Вот как она описывает наше взаимодействие:
Поэтому когда я написала Кэлу, спрашивая, не хочет ли он поучаствовать [в нашей публикации], я ничего особенного не ожидала. У него [на странице с фильтром отправителей] ничего не говорилось о желании участвовать в гостевых блогах, поэтому я нисколько не обиделась бы, даже если бы не дождалась никакого ответа. Зато когда он все же ответил, я была в восторге.
Мой фильтр отправителей – лишь один пример применения такой стратегии. Возьмите консультанта Клэя Херберта, специалиста по проведению краудфандинговых кампаний для технологических стартапов: такая профессия привлекает множество корреспондентов, надеющихся перехватить какой-нибудь полезный совет. Как сообщает статья на Forbes.com, посвященная фильтрам отправителей, "в какой-то момент количество человек, пытающихся связаться [с Хербертом], превысило его возможности, поэтому он создал фильтры, которые перекладывают задачу фильтрации на самого человека, обращающегося за помощью".
Хербертом двигали те же мотивы, что и мной, однако его фильтр в конечном счете принял несколько иную форму.
Чтобы связаться с ним, вы прежде всего должны просмотреть список часто задаваемых вопросов и убедиться, что ответ не был дан раньше (именно так обстояло дело с множеством писем, которые Херберту приходилось просматривать до того, как он установил свои фильтры). Если вы прошли этот отсев, вторым шагом Херберт просит вас заполнить анкету, которую он сможет быстро просмотреть и найти важные для него зацепки. Тех, кто прошел и этот этап, Херберт затем вынуждает заплатить небольшой взнос, обязательный для всех, кто хочет вступить с ним в переписку. Суть этого взноса не в том, чтобы заработать побольше денег, но в том, чтобы отобрать людей, которые действительно ищут его советов и намерены действовать в соответствии с ними. Фильтры Херберта позволяют ему помогать людям и не упускать интересные возможности, однако они успешно сокращают его входящую корреспонденцию до уровня, с которым он способен без труда справиться.
Приводя еще один пример, вспомним Антонио Сентено, ведущего популярный блог Real Man Style ("Стиль настоящих мужчин"). Применяемый им фильтр отправителей предполагает процесс, состоящий из двух этапов. Если у вас есть вопрос, Сентено направляет вас на публичную страницу, где вы можете его задать, поскольку считает напрасной тратой времени отвечать в личной переписке на одни и те же вопросы снова и снова. Если вы сделали этот шаг, он затем предлагает вам подтвердить (поставив галочки в соответствующих окошках) следующие три пункта:
Я не пытаюсь задать Антонио вопрос о моде, ответ на который можно найти в Google за десять минут.
Я не отправляю Антонио спам, задавая скопированный откуда-то стандартный вопрос, чтобы прорекламировать свой бизнес.
Я обещаю сделать доброе дело для первого попавшегося незнакомца, если Антонио ответит мне в ближайшие 23 часа.
Окно сообщения, где вы можете напечатать то, что хотите сказать, не возникнет на странице контактов до тех пор, пока вы не поставите свою галочку рядом с каждым из этих трех обещаний.
Подведем итог: связанные с электронной перепиской технологии обладают достаточной гибкостью, но текущее социальное соглашение, регулирующее то, как мы применяем эти технологии, устарело. Представление о том, что все сообщения, независимо от предмета или отправителя, должны приходить в одну и ту же, никак не структурированную папку и что, согласно общим ожиданиям, любое сообщение требует ответа (желательно немедленного), – до абсурда непродуктивно. Фильтр отправителей представляет собой небольшой, но практичный шаг в направлении лучшего положения дел; для такого подхода уже пришло время, по крайней мере это относится ко все возрастающему числу предпринимателей и фрилансеров, получающих большое количество входящей корреспонденции и имеющих возможность самим определять, насколько они доступны для связи. (Я также был бы очень рад видеть повсеместное внедрение подобных правил во внутриофисной переписке крупных организаций, но по причинам, изложенным во второй главе, нам, видимо, предстоит долгий путь, прежде чем это станет реальностью.) Если ваше положение позволяет вам последовать моему совету, подумайте над этим: возможно, фильтр отправителей поможет вам взять в свои руки контроль над временем и вниманием.