Он также подчеркнул, что Толтек не добивается своего личного спасения, но движется к нему вместе с ядром своей группы. Все они незаменимы в сохранении и продолжении традиции. Группа не обязательно должна быть большой, но каждый, кто вовлечен в работу, определенно необходим всем остальным.
- Мы с Ла Гордой определяем выбор пути. На мне лежит большая ответственность, но Ла Горда очень помогает мне в моей работе, - объяснил Кастанеда.
Позднее он рассказал нам о людях, входящих в его группу, о которых мы знали из его книг. Он сказал, что дон Хуан был индейцем племени яки (Yaqui) из провинции Сонора. Паблито был из племени микстеко (Mixteco), Нестор - из племени мацатекан (Mazatecan) из Мацатлана (Mazatlan), что в провинции Синалеа (Sinalea), а Бениньо - из племени тцотцил (Tzotzil). Он несколько раз подчеркнул, что Хосефина была не индианкой, а мексиканкой и ее предки были французского происхождения. Ла Горда, как и дон Хенаро, была из племени майтек (Maytec).
- Когда я встретил Ла Горду, она была огромной грузной женщиной, которая терроризировала меня, - сказал Кастанеда. - Никто из тех, кто знал ее раньше, не может сегодня представить себе, что это один и тот же человек.
Мы хотели узнать, на каком языке он общался с остальными членами группы и какой язык они обычно использовали в разговоре между собой. Я напомнила ему, что в его книгах есть упоминания о каких-то индейских языках.
- Мы говорили на испанском, поскольку этот язык знали все, - ответил он. - Кроме того, ни Хосефина, ни нынешняя наставница группы не являются индианками. Я говорю по-индейски совсем чуть-чуть. Отдельные фразы - приветствия и некоторые другие выражения. Я даже не смогу поддержать разговор.
Пользуясь паузой, я спросила его, доступна ли работа, которой они сейчас занимаются, всем людям или она под силу только избранным. По мере того как наши вопросы стали затрагивать важность учения Толтеков и деятельности его группы для всего человечества, Кастанеда объяснил нам, что у каждого члена группы есть свои задания, - будь то в зоне Юкатана (Yucatan), других областях Мексики или других местах.
- Выполняя задания, вы обнаруживаете огромное количество вещей, которые напрямую применимы к повседневной жизни. Хенарос, например, разъезжают вдоль границы в составе музыкального оркестра. Можете себе представить, сколько они всего видят и со сколькими людьми общаются. У вас всегда есть возможность передать знания. Это всегда помогает. Даже одно слово, один намек... Каждый добросовестно выполняющий свое задание делает это. Каждый человек может учиться. У каждого есть возможность стать воином.
Каждый человек может вести жизнь воина. Единственным требованием является непоколебимо хотеть этого, то есть непоколебимо хотеть освобождения. Путь нелегок. Мы постоянно ищем оправданий и пытаемся свернуть с него. Может, сознанию и удается это, но тело чувствует все... тело учится быстро и легко.
- Толтек не может тратить энергию на всякую ерунду, - продолжил он. - Я был одним из тех, кто не мыслит себя без дружеской компании. Я даже не мог смотреть фильмы в одиночестве.
В решительный момент дон Хуан потребовал от него покинуть всех своих друзей, и в особенности тех, с кем он не имел ничего общего. Долгое время он сопротивлялся этой идее, пока, наконец, не уступил ей.
- Однажды, вернувшись в Лос-Анджелес, я вышел из машины за квартал до моего дома и позвонил. Как обычно, в этот день мой дом был полон гостей. Я попросил одну из моих подруг положить в сумку некоторые вещи и принести мне. Я также сказал ей, что остальное - книги, записи и т. д. - можно разделить между моими друзьями. Понятно, что они не поверили такому заявлению и считали все взятое одолженным, - пояснил Кастанеда.
Этот акт освобождения от библиотеки и записей как бы отсек все, что осталось в прошлом, целый мир идей и эмоций.
- Мои друзья считали, что я сошел с ума, и продолжали верить, что я излечусь от этого сумасшествия. Я не видел их примерно двенадцать лет, - закончил он.
Спустя двенадцать лет Кастанеда снова встретился с ними. Он нашел одного из своих друзей, через которого связался с остальными. Они договорились встретиться и вместе поужинать. Это был чудесный день; было много съедено и выпито.
- Встретившись с ними спустя столько лет, я хотел выразить мою благодарность за дружбу, которую они мне предложили когда-то, - сказал Кастанеда. - Теперь все стали взрослыми. У всех есть семьи, супруги, дети... Но тем не менее мне нужно было поблагодарить всех их. Только так я мог бесповоротно разорвать отношения и закончить этот этап своей жизни.
Возможно, друзья Кастанеды не понимали смысла происходящего, но сам факт, что он хотел выразить им свою благодарность, восхитителен. Он не кривил душой ни на йоту. Он искренне благодарил их за дружбу и, делая это, внутренне освобождал себя от всего, что было в прошлом. Затем мы говорили о любви, "этой часто упоминаемой любви". Он поделился с нами некоторыми историями о своем итальянском дедушке, "вечно томящемся от любви", и о своем отце, "таком богемном". "О любовь! Любовь!" - повторил он несколько раз. Все его комментарии были нацелены на то, чтобы разрушить те идеи о любви, которые обычно витают в воздухе.
- Мне дорого далось это знание, - продолжил он. - Я тоже был очень томным. Дону Хуану пришлось изрядно попотеть, чтобы заставить меня понять, что я должен прекратить определенные отношения. В конце концов я сделал это, и вот каким образом: я пригласил ее на ужин, и мы встретились в ресторане. Ужин проходил как обычно. Была большая стычка, она орала на меня и бросала мне обвинения. Наконец я спросил ее, есть ли у нее деньги. Она ответила, что есть. Я сказал, что мне надо сходить поискать в машине бумажник или что-то вроде того. Я вышел и не вернулся. Перед этим я хотел убедиться, что у нее достаточно денег, чтобы вернуться домой на такси. С тех пор я не видел ее.
- Вы не поверите мне, но Толтеки очень аскетичны, - сказал Кастанеда.
Не ставя его слова под сомнение, я сказала, что из "Второго кольца силы" это не следует.
- Как раз наоборот, - подчеркнула я. - Мне вообще кажется, что в вашей книге многие сцены и высказывания довольно запутанны.
- А как, по-вашему, я мог высказаться яснее? - ответил он мне. - Я не мог сказать, что отношения между ними были целомудренными, поскольку мне не только бы никто не поверил, но просто не поняли бы.
Кастанеда считает, что мы живем в очень "суматошном" обществе. Все, о чем мы говорили в этот вечер, большинству было бы непонятно. Из-за этого тот же Кастанеда должен был приспосабливаться к некоторым требованиям издателей, которые, в свою очередь, старались удовлетворить вкусы читающей публики.
- Люди хотят другого, - продолжал Кастанеда. - Как-то, например, я зашел в книжный магазин в Лос-Анджелесе и начал пролистывать журналы, лежащие на прилавке. Я нашел много фотографий обнаженных женщин... и мужчин. Не знаю, что и сказать вам. На одной из фотографий был мужчина, который крепил электрический кабель, стоя на стремянке. На нем был защитный шлем и широкий пояс, увешанный инструментами. И все. Все остальное было обнаженным. Нелепо! Невозможно! Женщина, по крайней мере, грациозна... но мужчина!
В качестве объяснения он добавил, что женщины обладают большим опытом в такого рода вещах.
- Такая роль не оставляет места для импровизации.
- Я впервые сталкиваюсь с идеей, что поведение женщины не является импровизацией; это абсолютно ново для меня, - ответила я.
Слушая Кастанеду, мы убедились, что для Толтеков секс представляет собой огромный расход энергии, которая нужна для других дел. Таким образом стало ясно, почему он подчеркивал, что между членами группы поддерживаются исключительно аскетические отношения.
- С точки зрения остального мира, образ жизни, который ведут члены нашей группы, и отношения, которые в ней царят, совершенно неприемлемы и неслыханны. То, что я говорю о них, неправдоподобно. Мне самому понадобилось немало времени, чтобы постичь и поверить в их образ жизни, но у меня была возможность убедиться.
Ранее Кастанеда рассказал нам, что при рождении ребенка человек теряет особое острие. Похоже, что "острие" - это сила, которую ребенок отнимает у родителей самим фактом своего рождения. "Дыры", которые остаются в человеке, должны быть заполнены или вылечены. Вы должны восстановить силу, которую потеряли. Он также дал нам понять, что длительные сексуальные отношения заканчиваются упадком. Между партнерами нарастают различия, что приводит к тому, что определенные черты одного из партнеров отвергаются другим. Детям передаются те черты, которые нам больше всего нравятся в партнере, но это не означает, что это лучшие черты.
- С точки зрения воспроизведения, - сказал Кастанеда, - лучший - это выбранный случайным образом.
Он попытался объяснить нам эти понятия подробней, но признал, что эта тема для него самого до сих пор не прояснилась окончательно.
Кастанеда описал группу людей, требования которых чрезмерны для среднего человека. Мы хотели знать, откуда берется вся эта сила. "Что является конечной целью Толтека?" Мы хотели докопаться до смысла всего, о чем Кастанеда говорил нам. "Какую цель преследуете вы?" Мы старались задавать вопросы на личном уровне.
- Целью является покинуть живущий мир; покинуть его со всем тем, и только тем, что составляет человека. Вопрос в том, чтобы ничего не брать и ничего не оставить. Дон Хуан полностью покинул мир. Дон Хуан не умер - Толтек не может умереть.
В книге "Второе кольцо силы" Ла Горда объясняла Кастанеде дихотомию "нагваль-тональ". Область второго внимания "достигается только после того, как воины полностью лишаются внешнего проявления... Это второе внимание заставляет оба внимания сформировать единство, и это единство есть тотальность любого человека". В той же книге Ла Горда говорит Кастанеде, что "когда маги овладевают сновидением, они объединяют оба внимания, поэтому центр не должен выступать... маги не умирают... Я не хочу сказать, что мы не умрем. Мы - ничто, мы - простофили, дурачки; мы ни здесь, ни там. Но у них, напротив, оба внимания объединены настолько, что, возможно, они никогда не умрут". Согласно Кастанеде, идея, что мы свободны, - иллюзия, абсурд. Он подталкивал нас к пониманию, что здравый смысл обманывает нас, поскольку обычное восприятие передает нам только часть истины.
- Обычное восприятие не дает нам всей правды. Должно быть что-то большее, чем просто пройти по Земле, питаясь и размножаясь, - сказал он неистово.
Делая жест, который я поняла как намек на всеобщую бесчувственность и бесконечную утомительность жизни в скуке ее повседневности, он спросил:
- Что нас окружает?
Здравый смысл, к которому мы пришли в результате длительного процесса воспитания и обучения, ограничил бы нас обычным восприятием как истиной в последней инстанции.
- Именно. Искусство мага, - сказал Кастанеда, - заключается в обучении тому, как обнаружить и уничтожить предрассудки восприятия.
По мнению Кастанеды, Эдмунд Гуссерль первым на Западе задумался о возможности "отказа от суждения". В "Идеях о чистой феноменологии и феноменологической философии" ("Ideas for a pure phenomenology and a phenomenological philosophy") (1913) Гуссерль тщательно рассматривает понятия "эра" и "феноменологическая редукция". Феноменологический метод не отрицает, а просто "заключает в скобки" те элементы, которые поддерживают наше обычное восприятие.
Кастанеда считает, что феноменология дала ему теоретическую и методологическую базу для восприятия учения дона Хуана. Для феноменологии знание зависит от намерения (интенция), а не от восприятия. С течением времени восприятие изменяется, оно зависит от субъекта, уровня его знаний и установившейся традиции. Самым главным правилом феноменологического метода является правило "движения в направлении подобных вещей".
- Работа, которую дон Хуан проводил со мной, - сказал Кастанеда, - это было постепенное и полное уничтожение всех предрассудков восприятия.
Феноменология "останавливает" суждение и поэтому ограничена описанием чистых интенциональных актов.
- Например, я создаю объект "дом". Феноменологическое отношение здесь минимально. Именно интенция преобразует отношение во что-либо конкретное и единичное.
Феноменология, без сомнения, имела для Кастанеды чисто методологическое значение. Гуссерль не выходил за границу теоретических построений и, как следствие, не затрагивал вопросов человеческой жизни. Согласно Кастанеде, вершина, к которой пришли европейцы, - это "человек политический". Политический человек мог бы быть миниатюрным изображением всей нашей цивилизации.
- Дон Хуан, - сказал он, - своим учением открыл дорогу намного более интересному человеку: человеку, который по-прежнему живет в магическом мире или вселенной.
Размышляя над идеей "политического человека", я вспомнила книгу "Формы жизни" ("Forms of Life") Эдуарда Шпренгера (Eduardo Spranger), в которой говорится, что жизнь политического человека - это "переплетение отношений власти и соперничества". Политический человек - это человек влияния, чья власть контролирует как конкретную реальность мира, так и населяющих его существ.
Мир дона Хуана, напротив, - это мир магии, населенный сущностями и силами.
- Что меня восхищает в доне Хуане, - сказал Кастанеда, - так это то, что, хотя в современном мире он должен выглядеть сумасшедшим, никто не может ввести его в заблуждение. Дон Хуан предлагает миру лицо, которое по необходимости временно... один час, месяц, шестьдесят лет. Никто не может захватить его врасплох! В этом мире дон Хуан безупречен, поскольку он знает: все, что здесь находится, - временно, потом придет... красота! Дон Хуан и дон Хенаро обожали красоту.
Восприятие и представление реальности и времени дона Хуана, безусловно, сильно отличаются от наших. Если на одном уровне повседневной жизни дон Хуан постоянно безупречен, это не мешает ему знать, что "с этой стороны" все определенно мимолетно.
Кастанеда продолжал описывать мир, поляризованный между двумя крайностями: правой и левой сторонами. Правая сторона соответствует тоналю, а левая - нагвалю.
В "Сказках о силе" дон Хуан пространно объясняет Кастанеде понятие двух половин "пузыря восприятия". Он говорит, что последняя обязанность учителя состоит в утомительном очищении одной части "пузыря" и реорганизации "всего, что есть" на другой. "Учитель работает над этим, без сожаления отметая ненужное, пока все его видение мира не отразится на одной половине пузыря. А другая половина, которая оставалась чистой, может быть воссоединена посредством того, что маги зовут волей. Все это очень трудно объяснить, поскольку на этом уровне слова становятся совершенно неадекватными. Точнее, левая часть вселенной "подразумевает отсутствие слов", а без слов мы не можем думать. Остаются только действия.
- В этом другом мире, - сказал Кастанеда, - действует тело. Телу не нужны слова для понимания.
В магической вселенной дона Хуана существуют определенные сущности, которые называются "союзниками" или "мимолетными тенями". Их можно брать в плен. Этому было найдено огромное количество объяснений, но, с точки зрения Кастанеды, нет сомнений, что эти явления в основном зависят от человеческой анатомии. Важно понять, что существует целый ряд объяснений, которые могут дать обоснование существованию этих "союзников".
Затем я спросила его о знании тела, о котором он говорит в своих книгах.
- Значит ли это, что для вас все тело - орган знания? - уточнила я.
- Конечно! Тело знает, - ответил он.
В качестве примера Кастанеда рассказал нам о широких возможностях части ноги от колена до лодыжки, где может быть расположен центр памяти. Вы можете научиться использовать тело для того, чтобы захватить "союзника".
- Учение дона Хуана превращает тело в электронный сканер, - сказал он, пытаясь найти подходящее испанское слово, чтобы сравнить тело с электронным телескопом.
Тело имело бы возможность воспринимать реальность на различных уровнях, которые, в свою очередь, открывали бы также различные конфигурации материи. Было очевидно, что для Кастанеды тело обладает возможностями движения и восприятия, которые незнакомы большинству из нас. Стоя и указывая на ступню и лодыжку, он рассказывал нам о возможностях этой части тела и о том, насколько мало мы знаем обо всем этом.
- В традиции Толтеков, - заверил он, - ученик тренируется в развитии этих способностей. На этом уровне дон Хуан начинает создавать воина.
Размышляя над этими словами, я думала о параллелях с тантра-йогой и различными центрами (чакрами), которые йог пробуждает посредством ритуальных практик. В книге "Непроницаемый круг" (The Hermetic (impenetrable) Circle) Мигеля Серрано (Miguel Serrano) можно прочесть, что чакры - это "центры сознания". В этой же книге Карл Юнг (Karl Jung) ссылается на беседу Серрано и вождя племени пуэбло (Pueblo) по имени Очвиан Бьяно (Ochwian Biano), или "Горное Озеро". "Он поделился своими впечатлениями о белых людях - всегда столь возбужденных, постоянно что-то ищущих, к чему-то стремящихся... По мнению Очвиана Бьяно, белые люди - это сумасшедшие люди: только сумасшедшие думают головой. Это утверждение вождя очень удивило меня, и я спросил, чем думает он. Он ответил мне, что думает сердцем".
Путь знания воина долог и требует полной самоотдачи. У воина есть конкретная цель и кристально чистые побуждения.
- Что является целью? - уточнила я. Было похоже, что она состоит в сознательном переходе на другую сторону через левую сторону Вселенной.
- Вы должны стараться подойти как можно ближе к Орлу и в то же время не быть проглоченным им. Цель - на цыпочках пройти по левую сторону от Орла, - сказал Кастанеда. - Не знаю, известно ли вам, - продолжал он, стараясь подыскать способ прояснить для нас образ, - что существует сущность, которую Толтеки называют Орлом. Зрению он представляется как огромная чернота, уходящая в бесконечность; эту черноту пересекают молнии. Поэтому его и зовут Орлом: у него черные крылья и спина и светящаяся грудь.
- Глаз этой сущности не похож на человеческий. У Орла нет жалости. В Орле представлено все живое. Он включает в себя все - красоту, которую человек способен создать, и животность, нечеловеческую по своей природе. Все, что можно назвать "человеческим" в Орле, - всего лишь очень малая часть его. Огромность, массивность, чернота Орла... намного превосходят то малое, что может соответствовать человеческому.
- Орел притягивает к себе всю жизненную силу, готовую исчезнуть, поскольку он питается этой энергией. Он похож на огромный магнит, притягивающий к себе все лучи света, которые представляют собой жизненную энергию умирающего.
Кастанеда говорил нам это, рукой и пальцами изображая орла, клюющего воздух с ненасытным аппетитом.
- Я только передаю вам, что дон Хуан и другие говорили мне. Все они являются магами! - воскликнул он. - Они использовали метафоры, которые я не в силах был понять.