- Кто является "хозяином" человека? Кто выдвигает нам требования? - спросил он.
Я слушала его внимательно, стараясь не перебивать, поскольку он затронул тему, порождающую множество вопросов.
- Нашим хозяином не может быть человек, - сказал он.
Видимо, Толтеки называют "хозяином" "Человеческий Шаблон". Все - растения, животные и люди - имеют "шаблон".
- Мы с вами обладаем одним и тем же шаблоном, - продолжал объяснение Кастанеда, - но в каждом человеке он проявляется по-разному, форма проявления меняется в зависимости от развития личности.
Исходя из его слов, мы сделали вывод, что "человеческий шаблон" - это то, что объединяет жизненные силы. "Человеческая форма", с другой стороны, мешает нам увидеть шаблон. Похоже, что, пока "форма" не разрушена, мы ограничены в своем развитии, поскольку не можем изменяться.
Во "Втором кольце силы" Ла Горда объясняет Кастанеде понятия "человеческая матрица" и "человеческая форма". В этой книге "форма" описывается как некая светящаяся сущность, и Кастанеда вспоминает, что дон Хуан описывал ее как "первоисточник человека". Ла Горда, размышляя о доне Хуане, вспоминает, что он говорил ей, что "если мы соберем достаточно личной силы, мы сможем бросить взгляд на шаблон, хотя мы и не маги. Если это произойдет, мы скажем, что узрели Бога... Это слово здесь уместно, поскольку шаблон есть Бог".
В этот вечер мы не раз возвращались к теме "человеческой формы" и "матрицы" человека. По мере того как мы рассматривали ее под разными углами, становилось все более ясным, что "человеческая форма" представляет собой жесткую оболочку человека.
- Человеческая форма похожа на полотенце, покрывающее человека от подмышек до ступней. За этим полотенцем - яркая свеча, которая уменьшается, сгорая. Когда человек умирает, свеча гаснет. Тогда появляется Орел и проглатывает ее.
- Видящие, - продолжал Кастанеда, - это те, кто способен увидеть человека в виде светящегося яйца. Внутри этой светящейся сферы - горящая свеча. Если видящий видит, что "свеча" мала, то, даже несмотря на то, что человек может выглядеть цветущим, дни его сочтены.
Кастанеда рассказал нам, что Толтеки никогда не умирают, поскольку быть Толтеком подразумевает утрату человеческой формы. Только в этот момент мы поняли, что, если Толтек теряет человеческую форму, не остается ничего, что Орел мог бы проглотить. У нас не осталось сомнения, что понятия "хозяин" человека и "человеческая матрица", а также образ Орла относятся к одной и той же сущности или, по крайней мере, тесно взаимосвязаны.
Несколько часов спустя, сидя за гамбургерами в кафетерии на углу Вествудского бульвара (Westwood Boulevard) и улицы, название которой я забыла, Кастанеда поведал нам о том, как он сам потерял "человеческую форму". Судя по тому, что он нам сказал, его переживания не были так сильны, как переживания Ла Горды (во "Втором кольце силы" Ла Горда рассказывала Кастанеде, что, когда она утрачивала "человеческую форму", она стала видеть прямо перед собой какой-то глаз. Этот глаз постоянно сопровождал ее, доводя ее этим почти до сумасшествия. Понемногу она начала привыкать к нему, пока однажды не оказалось, что глаз составляет часть ее самой. "Однажды... в тот день, когда я действительно стала бесформенным существом, я перестала видеть этот глаз; он стал частью меня..."). Ла Горда испытала симптомы, схожие с симптомами сердечного приступа.
- В моем случае, - сказал Кастанеда, - я просто подвергся чему-то вроде гипервентиляции. В тот момент я ощущал большое давление; поток энергии вливался в меня через макушку, проходил через грудь и живот, выходя из меня через мою левую ногу. Вот и все.
- Чтобы убедиться, - продолжил он, - я пошел к врачу, но он ничего не обнаружил. Он только посоветовал мне дышать в бумажный пакет, чтобы уменьшить количество кислорода и противостоять гипервентиляции.
Согласно учению Толтеков, каким-то образом вы должны вернуться и отдать Орлу то, что принадлежит ему. Кастанеда уже рассказал нам, что Орел является хозяином человека, что в нем заключены благородство и красота, а также ужас и свирепость всего сущего. Почему Орел - хозяин человека?
- Орел - это хозяин человека потому, что он питается зовом жизни, той жизненной энергией, которую теряет все сущее, - и, повторяя жест, напоминающий клюющую голову орла, он сказал: - Вот так! Вот так! Он проглатывает все!
- Единственный способ избежать прожорливой смерти - начать действовать, как действует воин.
- Что под этим понимается, как это выглядело для вас? - хотела я знать.
- В первую очередь, надо составить список всех людей, чьи судьбы переплетались с нашей, - ответил он, - список всех тех, кто так или иначе заставлял нас проявлять свое эго (тот центр роста личности, который позднее мог бы быть изображен как трехтысячеглавое чудовище). Мы должны вспомнить всех, кто помогал нам войти в игру под названием "они меня любят или они меня не любят". Игру, которая есть не что иное, как способ навеять на самого себя тоску... Посыпание солью собственных ран!
- Список должен быть полным, - продолжал он, - и идти в обратном порядке, от Я до А. Он начинается сегодняшним днем и охватывает прошлое вплоть до раннего детства - лет двух-трех и ранее, если возможно.
С момента нашего рождения все происходящее запечатлевается в нашем теле. Составление списка требует изрядной подготовки сознания.
- Как вы проводите это "очищение" от прошлого?
- Человек сосредоточенно вызывает образы, добиваясь их четкости и устойчивости. Затем движением головы справа налево каждый образ гасится, как если бы мы стерли его из нашего поля зрения... Магия заключена в дыхании, - добавил он.
К концу "очищения" прекращаются также все наши трюки, игры, сочувствие к себе. Мы осознаем свое притворство, и у нас не осгается возможности проявить свое эго, поскольку мы сразу же понимаем, что это - обман. Пройдя "личное очищение", вы можете отречься от всего, и остается только одна задача, во всей своей простоте, чистоте и неподдельности.
- "Очищение" доступно любому, но требует несгибаемой воли. Если вы будете уклоняться или медлить, то погибнете, потому что Орел проглотит вас. На пути воина нет места для сомнений.
В первой книге, "Учение дона Хуана", сказано: "То, чему вы должны научиться, - как достичь трещины между мирами и как войти в другой мир... Существует место, где два мира сходятся. Там находится трещина. Она открывается и закрывается, как дверь на ветру. Чтобы добраться туда, человек должен собрать всю свою волю, должен, я бы сказал, развить неукротимое желание, полностью посвятить себя этой задаче. Но он должен сделать это без помощи какой-либо силы или человека..."
- Я не знаю, как толком объяснить все это, но вы должны принудить себя выполнять задачу и в то же время не быть действительно принужденным, поскольку Толтек всегда свободен. Задача требует человека посвятить ей себя полностью; однако это освобождение. Вы улавливаете? Это положение трудно понять, поскольку в его основе лежит парадокс.
Но в "очищение" вы должны, - добавил Кастанеда, меняя тон и позу, - добавить то, в чем заключается вся соль. Характеристикой дона Хуана и его "товарищей" является то, что они непостоянны и изменчивы. Дон Хуан излечил меня от скуки. Он не важничает, в нем нет ничего формального.
Несмотря на серьезность задачи, которую они все выполняют, место юмору находится всегда.
Чтобы проиллюстрировать конкретный способ, которым пользовался дон Хуан, Кастанеда поведал нам интересный эпизод. Раньше он много курил, и дон Хуан решил вылечить его от этой привычки.
- В день я выкуривал три пачки сигарет. Одну за другой! Я не давал им погаснуть. Видите, сейчас у меня нет карманов, - сказал он, показывая нам свой жакет, в котором действительно не было карманов. - Я избавился от них, чтобы не дать моему телу возможность чувствовать что-нибудь с левой стороны, что могло бы напоминать о моей привычке. Избавившись от карманов, я избавился также от привычки держать руку в кармане.
Однажды дон Хуан сказал мне, что мы собираемся провести несколько дней на склонах Чиуауа (Chihuahua). Я помню, что он специально напомнил мне не забыть сигареты. Он посоветовал мне взять не более двух пачек на день. Я купил их; правда, сорок вместо двадцати. Я обернул их алюминиевой фольгой, чтобы уберечь от зверей и дождя.
Хорошо снаряженный и отяжеленный рюкзаком, я последовал за доном Хуаном по склонам холмов. Я шел, куря сигарету за сигаретой и пытаясь перевести дыхание. Дон Хуан обладает исключительной силой. С огромным терпением он ждал меня, видя, как я курю и пытаюсь не отстать от него. "У меня не хватило бы терпения!" - воскликнул он. Наконец мы прибыли на очень высокое плато, окруженное утесами и крутыми склонами холмов. Там дон Хуан предложил мне попробовать спуститься вниз. Я долго выискивал подходящий склон, но в конце концов мне пришлось отказаться от этой идеи. Я был не в состоянии спуститься.
Так продолжалось несколько дней, пока однажды утром я не проснулся и не принялся искать сигареты. Где мои превосходные пачки? Я искал и искал, и не мог найти их. Когда дон Хуан проснулся, я пожелал узнать, что произошло. Он объяснил, что случилось, и успокоил меня: "Не волнуйся. Очевидно, наведался койот и унес их, но он не мог уйти далеко. Смотри! Вот и следы койота!"
- Мы провели целый день, идя по следам койота в поисках пачек. Мы продолжали идти по следу, когда дон Хуан сел на землю и, притворяясь маленьким старым человеком, стал жаловаться: "На этот раз я наверняка заблудился... Я стар... Я не могу больше..." Говоря это, он обхватил руками голову и изобразил большое беспокойство.
Кастанеда рассказал нам историю, имитируя жесты и тон голоса дона Хуана. Это был целый спектакль. Немного позже тот же Кастанеда сказал нам, что дон Хуан, бывало, говорил о его театральных способностях.
- В таких поисках, - продолжал Кастанеда, - мы провели, по-моему, дней 10 или 12. Курение меня уже не интересовало! Вот как у меня пропало желание курить. Мы носились по горам как демоны! Когда подошло время возвращаться, оказалось, что дон Хуан превосходно знал путь. Мы спустились как раз к городу, из которого вышли. Разница заключалась в том, что мне уже не нужно было покупать сигареты. С тех пор, - ностальгически сказал он, - прошло 15 лет.
- Линия не-делания, - прокомментировал Кастанеда, - прямо противоположна тому шаблону или шаблонам, к которым мы привыкли. Наши привычки, например курение, связывают нас цепями... В смысле не-делания, с другой стороны, возможны все направления.
Мы немного помолчали. Я нарушила тишину, чтобы спросить о донье Соледад. Я сказала, что она произвела на меня впечатление нелепой фигуры или даже ведьмы.
- Донья Соледад - индеанка, - ответил он мне. - История ее преображения - это что-то невероятное. Она вложила в свое преобразование столько силы воли, что в конце концов достигла его. При этом ее воля развилась до такой степени, что, как следствие, развилась и ее чрезмерная личная гордость. Именно по этой причине я думаю, что она не сможет пройти на цыпочках по левую сторону Орла. Но в любом случае, то, что она могла делать, - фантастично! Я не знаю, помните ли вы, что она была... она была "мамаситой" (mamacita) Паблито. Она всегда стирала белье, гладила, мыла посуду... кормила кого-нибудь.
Рассказывая это нам, Кастанеда имитировал старушечьи жесты и движения.
- Видели бы вы ее сейчас, - продолжил он. - Донья Соледад - молодая и сильная женщина. Теперь ее надо бояться!
- "Очищение" заняло у доньи Соледад семь лет. Она укрылась в пещере и не покидала ее. Она оставалась там, пока все не закончила. Через семь лет все было позади. Даже если она не сможет пройти мимо Орла, - сказал Кастанеда, полный восхищения, - она никогда больше не будет бедной старушкой, которой была когда-то.
После паузы Кастанеда напомнил нам, что дон Хуан и дон Хенаро по-прежнему не с ними.
- Теперь все по-другому, - ностальгически подчеркнул Кастанеда. - Дона Хуана и дона Хенаро нет. С нами женщина-Толтек. Она дает нам задачи, и Ла Горда и я выполняем их. У других тоже есть задачи; разные, и в разных местах.
- По дону Хуану, женщины более талантливы, чем мужчины. Женщины более восприимчивы. Более того, их жизненная ноша не так тяжела и они не так устают. Поэтому дон Хуан передал меня в руки женщине. Он передал меня в руки другой стороне единства мужчина-женщина. Более того, он передал меня в руки нескольких женщин - сестричек и Ла Горды.
- У женщины, которая теперь учит нас, нет имени. Она просто женщина-Толтек.
- Миссис Толтек теперь учит меня. Она ответственна за все. Все остальные - Ла Горда и я - ничто.
Мы захотели выяснить, знала ли она, что он собирается встретиться с нами и о других его планах.
- Миссис Толтек знает все. Она отправила меня в Лос-Анджелес побеседовать с вами, - ответил он, перенося свое внимание на меня. - Она знает о моих проектах и о том, что я собираюсь в Нью-Йорк.
Мы хотели знать, как она выглядит:
- Она молодая? Пожилая?
- Миссис Толтек - очень сильная женщина. Ее мускулы движутся очень своеобразно. Она немолода, но она из тех, кто светится изнутри из-за своего сильного характера.
Было трудно объяснить, на кого она похожа. Пытаясь сделать это, Кастанеда искал точку отсчета и напомнил нам о фильме "Гигант".
- Помните ли вы, - спросил он нас, - тот фильм, где играют Джеймс Дин и Элизабет Тейлор? Там Тейлор играет взрослую женщину, хотя в действительности она сама была очень молода. Женщина-Толтек производит на меня такое же впечатление: лицо ее похоже на лицо пожилой женщины, но тело по-прежнему молодо. Хотя я могу сказать, что ведет она себя скорее как пожилая.
- Знаете ли вы "National Enquirer"? - спросил он внезапно. - Один из моих друзей в Лос-Анджелесе хранит для меня выпуски этой газеты, и каждый раз, когда я приезжаю, я читаю их. Это единственное, что я читаю здесь... Как раз в этой газете я недавно видел фотографии Элизабет Тейлор. Она действительно великая женщина!
Что Кастанеда хотел сказать нам, делая комментарий, что "National Enquirer" - единственное, что он читает? Трудно представить себе, что газета, охотящаяся за сенсациями, может быть его источником информации.
Этот комментарий каким-то образом выразил его суждение об огромном количестве новостей, характерном для нашей эпохи. Он также содержит в себе его оценку ценностей всей западной культуры целиком. Все находится на уровне "National Enquirer".
Ничто из того, что говорил Кастанеда в тот вечер, не было случайным. Различные эпизоды, которые он нам рассказывал, должны были произвести определенное впечатление на нас. У него не было намерения запутать нас; напротив, он был заинтересован в том, чтобы передать нам квинтэссенцию истины того учения, к которому он причастен.
[Введение ко второй части интервью]
Планируя содержание своей книги о мыслителях-мистиках, Грациэла Корвалан написала письмо Карлосу Кастанеде с просьбой об интервью. В ответ Кастанеда позвонил ей и согласился на интервью, объяснив, что ему будет приятно дать интервью ей, поскольку она не является профессиональным журналистом. Кастанеда предложил встретиться в студгородке Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Когда Грациэла с несколькими коллегами прибыла на интервью, ее попросили не пользоваться диктофоном, который она взяла с собой. Поэтому в течение семи часов, обложившись книгами и бумагами, Грациэла делала записи, по мере того как человек, которого некоторые считают решающим катализатором развития основного направления метафизики, рассказывал про свое обучение под руководством мага из племени яки, дона Хуана, его нынешних "задачах", данных ему "свирепой" женщиной-Толтеком и природе "учения Толтеков".
В первой части данного интервью, напечатанной в 14-м выпуске журнала "Magical Blend", Грациэла объясняла, что интервью проводилось на испанском, отмечая, что, хотя Кастанеда говорит по-испански свободно, очевидно, что родным для него языком является английский. Она нашла, что Кастанеда, будучи хорошо начитанным, тем не менее не является интеллектуальным книжным червем. Ни разу, говорит Грациэла, он не проводил сравнения с другими традициями прошлого или настоящего. "Было очевидно, что он не хотел загрязнять свое учение чем-либо посторонним".
Грациэла нашла Кастанеду "мастером искусства разговора", способным долго рассказывать о своем прошлом и настоящем.
К моменту встречи с доном Хуаном основным интересом Кастанеды была антропология, но "столкнувшись с ним, я изменился".
Грациэла вспоминает, что "дон Хуан был рядом с нами. Каждый раз, когда Кастанеда упоминал или вспоминал о нем, мы чувствовали его присутствие".
От дона Хуана Кастанеда усвоил основное правило мага: "В каждый момент отдавай всего себя". Дон Хуан вовлек его в длительный процесс освобождения от прошлого, - процесс, который включал в себя отречение как от вещей, так и от друзей. Согласно Кастанеде, жизнь воина-Толтека требует "непоколебимого желания быть свободным". По ходу интервью Кастанеда проявил себя воином до мозга костей, питающим отвращение к пацифизму и дешевым сентиментам. "Без стоящего противника, - заявил он, - мы ничто".
Расспрашивая Кастанеду о Толтекской традиции, Грациэла выяснила, что, с антропологической точки зрения, слово "толтек" относится к индейской культуре, существовавшей в центре и на юге Мексики и исчезнувшей к моменту завоевания и колонизации Америки Испанией. Но, по словам Кастанеды, слово "Толтек" описывает скорее не наследственность, а способ жить и способ смотреть на жизнь. "Толтек, - говорит Кастанеда, - это тот, кто знает тайны видения и сновидения". Эта традиция сохраняется более трех тысяч лет. Хотя толтекские колонии или цивилизации могли быть уничтожены испанцами, Толтекскую "нацию" было невозможно уничтожить, поскольку она представляет мир сновидения, таинственный, непостижимый и недостижимый для белого человека.
Свобода, говорит Кастанеда, это иллюзия, ловушка, создаваемая чувствами. "Искусство мага заключается в обучении тому, как обнаружить и уничтожить предрассудки восприятия". При преодолении тирании чувств открывается дверь в магическую вселенную. Кастанеда описывает вселенную поляризованной между двумя полюсами: правой стороной и левой стороной - двумя половинами "пузыря восприятия". На левой стороне находится действие. Тут нет слов. Тут не сознание строит понятия, а осознает все тело, без мыслей и без слов. Задачей учителя, такого, как дон Хуан, является перенос всех картин мира на правую сторону, так чтобы левая сторона осталась чистой для магической практики воли.
Итак, не углубляясь более в детали, мы с гордостью представляем вторую часть интервью Карлоса Кастанеды, взятого у него Грациэлой Корвалан.