Всё это время тщедушный незнакомец, моргая близоруко, изо всех сил пытался выглянуть из-за скалоподобного отряга на скромно ковыряющего землю носком сапога чародея, но вдруг шальной нетерпеливый взгляд его нечаянно упал на руку замотанной в бинты личности на заднем плане.
Замотанной в бинты и исподтишка на четвереньках в кусты ускользающей личности, если быть совсем точным.
И тут Конначту номер два будто ткнули раскаленным шилом в королевское достоинство.
– Стой!!! Отдай!!! Изменник!!! Вор!!! Надуватель!!!
Отшвырнув Сеньку в одну сторону и ловко обойдя отряга с другой, самозванец в несколько прыжков нагнал необъяснимо дезертирующего короля номер один, повалил и стал пытаться оторвать ему кисть.
– Отдай!!! Отдай кольцо!!! Уголовник!!! Выскочка!!! Самовыдвиженец!!!
– От такого и слышу… – отбивался гораздо энергичнее, чем оправдывался перевязанный король.
Но и номер два был не промах, и оба Конначты повалились на колючую ломкую траву, мутузя друг друга на чем Белый Свет стоит. Из катающейся по вершине холма кучи-малы то и дело мелькали исступленно работающие коленки, кулаки, локти и сапоги, и доносились брызжущие старыми обидами оскорбления.
– Гад!
– Пес!
– Осёл!
– Козел!
– Баран!
– Свинья!
– Крокодил!
– Крыса!
– Слизняк!
– Жаба!
– Свинья!..
– Свинья уже было.
– Тогда… э-э-э…
– Хомячки.
Снисходительно усмехаясь себе под нос, отряг без малейших усилий ухватил обоих бойцов за шкирки, оторвал от земли и развел руки в стороны.
К его немалому изумлению, с переменой дислокации на ратоборцев накатило второе дыхание, и поле сражения окончательно превратилось в поле брани.
– Тать!
– Мужлан!
– Узурпатор!
– Ничтожество!
– Висельник!
– Бандит!
– Заморыш!
– Хиляк!..
Даже будучи подвешенными в воздухе в метре от земли, противники с завидным упорством пытались если не огреть, то лягнуть друг друга.
– Лжекороль!
– Смерд!
– Трепло!
– Плебей!
– Золотарь!
– Нищеброд!..
– Тихо вы! – не выдержал и, не дождавшись примирения, сердито гаркнул конунг, на которого падали все пинки и тычки, не долетающие до неприятеля по вполне понятным причинам, и от всей души тряхнул непримиримых поединщиков. – Рот закрыли и быстро признались, кто из вас настоящий…
От могучего рывка, положившего конец второму раунду, бинты с физиономии спасенного отрядом Конначты соскользнули…
– Бриггст?!?!?!..
Изумленно тараща глаза на худенькое остренькое личико приморского графа, Олаф на мгновение потерял бдительность, и второй король Гвента – как выяснилось теперь, он же первый и единственный – вывернулся из дрогнувших пальцев, грохнулся на землю, ухитрившись выхватить по пути из ножен отряга охотничий нож и, как разъяренный выкусень, бросился, вопя, на уличенного в очной ставке противника. Перепуганный самозванец взбрыкнул что было силушки, дал прочувствованного пинка в лоб атакующему королю, выпал из лишившегося остатков пуговиц камзола и кинулся наутек.
– Куда?!..
Скрежеща зубами и вращая глазами, Конначта ринулся за ним. Сенька и Олаф – вслед, спасать обреченного графа, но оскорбленный король, подгоняемый жаждой справедливости и отмщения, всё же был проворней. В почти тигрином прыжке сшиб он с ног несчастного хозяина самого крупного портового города Улада, придавил всей своей невеликой массой и энергично принялся за поиски на его отбивающейся и вопящей персоне чего-нибудь, подходящего для немедленного перерезания.
– Прекрати!!!..
– Нож отдай!!!..
Голоса царевны и отряга слились в один отчаянный дуэт… К которому внезапно присоединился новый голос.
– Гвентянин, стой!!! Или я убью их!!!
– Что?..
Потревоженный в своем и без того неблагодарном занятии, король оторвал горящий обидой и мщением взгляд от побелевшей в ужасе физиономии Бриггста и гневно обратил его на источник новой помехи.
– Ты?..
– Ты?! – вторили ему спасатели, обернувшиеся на нового участника боев без правил.
– Ты кто? – недовольно продолжил прерванный на полуслове король, близоруко щурясь так и эдак. – Голос знакомый… фигура здоровая…
– Пока здоровая, – многозначительно поправил его вполголоса Олаф, поигрывая оставшимся топором, и глаза его задорно блеснули.
Ибо изумленным взорам их, выкарабкиваясь из кустов с прижатыми под лезвием огромного меча гвентянами, предстал ни кто иной, как первый рыцарь Улада, брат королевы Майренн Руадан Морхольт.
– Отпусти Курнана, Конначта! Или я прикончу твоих прихвостней! – угрожающий рык герцога заставил короля разжать хватку, и освобожденный Бриггст белкой метнулся под прикрытие своего военачальника.
– М-морхольт?!.. – пораженно открыл рот король.
– Слабак!!! Неудачник!!! – граф мстительно показал ему язык, но тут же получил успокоительный пинок под косточку от своего спасителя.
– Заткнись, – гневно рявкнул Руадан, и Бриггст на сей раз благоразумно последовал совету.
– Послушайте, ваше… – вежливо и дипломатично сделала было шаг вперед Серафима, отчаянно жалея о неподобранных вовремя ножах, но первый рыцарь Улада не дал ей продолжить.
– Так-то вы отплатили за мое гостеприимство, вероломные гвентяне, – презрительно сощурились его глаза на царевну. – Хотели надуть меня.
– Кхм… – потупила скромно взор Сенька.
– За дурака принимали.
– А как ты догадался? – вытаращил невинные голубые очи Олаф.
Морхольт скрипнул зубами и обжигающе зыркнул на него исподлобья.
– С тобой я потом поговорю, по-особому. Хоть ты и простолюдин безродный…
– Почему это потом? – дерзко ощерился отряг, призывая огонь на себя. – А сейчас что, кишка тонка? Бросай этих олухов, поговорим, как воин с воином! Ну, давай, ты, боров! Признавайся, где тебя похоронить?
Но Руадан, словно не слыша наглого вызова, продолжал с закаменевшим лицом, не сводя теперь взгляда со скромно стушевавшегося на заднем плане Агафона.
– После твоего свидания с… с тем, кого вы приняли за Конначту… я сразу понял, что ваша цель – освободить его, и все ваши обещания брака и союза – брехня шелудивых двуличных гвентянских псов. И был начеку этой ночью.
Царевна развела руками и вздохнула.
– Ну раз ты и так всё понял… Отпусти ребят и разойдемся с миром.
Морхольт нехорошо усмехнулся.
– Я не из тех людей, что позволяют безнаказанно водить себя за нос, девчонка. Будь я проклят, если хотя бы на миг желал этой треклятой свадьбы с вашей мымрой Эссельте! Если бы не предстоящая война с эйтнами, вы получили бы голову своего бесноватого короля в сундуке!..
– Свою башку не прозевай, дуботол! И сам ты – мымр! Орясина! – оскорбленно выкрикнул король, но брат королевы снова, скрипя зубами, проигнорировал слова, брошенные ему в лицо подобно бронированной перчатке.
– …Но этот мир мне нужен как воздух, – тихо и яростно продолжил он. – И поэтому провалиться мне на сем месте, если я не женюсь на этой наглой гвентянке, как собирался, пусть и буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь!
– Я удивлюсь, если не будешь, – тихо гыгыкнул чародей.
– Моя дочь – дух горний во плоти, ты, уладская свинья, дальше рыла своего не видящая! Немедленно отпусти моих людей и проваливай в свой хлев! – снова взвился, как кипящий гейзер, Конначта. – А не то я тобой!.. я тебя!.. я тебе!.. я тебю!..
Только молниеносная реакция Сеньки, вовремя обеспечившей подножку, и сила отряга спасла двух заложников от преждевременного посещения лучшего из миров.
– Вот-вот, так и держите, – презрительно усмехнулся брат королевы. – Жаль, цепи и ошейника тут нет. А ты, Эссельте, подойди сюда.
И Морхольт властно мотнул головой, показывая на лысый каменистый пятачок рядом с собой.
– Чего-куда?.. – ошеломленно вытаращил глаза волшебник, не ожидавший такого поворота сюжета. – Зачем?
– Можете забирать своего буйнопомешанного монарха куда хотите, если уж он вам так нужен, – стальным и холодным, словно гильотина, голосом проговорил Морхольт, буравя противников, застывших в ожидании развязки действа, тяжелым синим взглядом. – Но его дочь уйдет отсюда со мной.
– Кто?..
– Иди сюда, женщина, я сказал!!!
Стиснутые в мощных объятьях гвентяне ойкнули, когда длинный синеватый клинок надавил чуть сильнее, без малейшего труда оставляя в одежде на их груди аккуратные глубокие прорезы.
– Я не шучу. Судьба моего королевства выше жизней каких-то двух никчемных гвентянских клоунов. И если я решил, то слово мое – закон. И только двинься, ты, рыжий пентюх, и их головы покатятся тебе под ноги как яблоки!
Выронивший короля и дернувшийся было в атаку Олаф застыл, но не разжал пальцев, стиснутых на рукояти топора.
– Невеста моя, сюда иди, – ровным голосом человека, готового на всё ради намеченной цели, и смирившегося с этим, повторил Морхольт.
Клинок его угрожающе дрогнул.
– Да какая я тебе… – чародей возмущенно упер свободную от посоха руку в бок.
– Иди, милочка, не перечь супругу, – шелковым смиренным голоском вдруг прощебетала Серафима с таким постным выражением шкодной физиономии, что на нем без труда можно было жарить картошку. – Ибо сказано: муж да жена – один сумасшедший дом. Ступай к повелителю своему, спаси двух идиотов, не способных пробежать как все десяти метров, не отставая, и живите с его первым рыцарством в мире, дружбе и гармони.
– Но?..
– И да благословит вас святой Агграндар.
Бросив на Сеньку вопросительный взгляд, Агафон словно прочитал вмиг ее мысли по ханжески умильной мине, быстро скрыл хулиганскую ухмылку за разметавшимися по глазам останками куафюра и, псевдопокорно склонив голову, послушно засеменил вперед.
– Благослови, батяня… на подвиг брачный… – тоскливым загробным голосом депрессивного привидения простонал он, не оборачиваясь. – Если не вернусь… считайте уладкой…
Это разбило сердце и терпение отца. Повторно кинувшегося наперерез чародею Конначту конунг еле успел ухватить за ноги и затолкать подмышку.
– Погоди, не подпрыгивай, – терпеливо посоветовал он воинственному правителю Гвента, беснующемуся как лев в смирительной рубашке. – Что ни делается – всё к лучшему, как говорит моя невеста…
– Дворовая девка!!!..
– Богиня любви и красоты, – не очень обиделся отряг и несильно щелкнул правителя по лбу. – И ей лучше знать.
Конначта отчаянно взвыл, в полминуты растранжирив все многовековые запасы неподцензурной лексики своего народа.
Меж тем его премудрие – одухотворенное олицетворение смирения и кротости – почти поравнялся с герцогом и остановился в шаге от него, очи долу, руки покорно сложены на посохе. Морхольт с превосходством усмехнулся и отпихнул сжавшихся и застывших в напряжении заложников. Они неуклюже повалились ничком на ломкую бесцветную траву вершины холма, наперебой хватая ртами сырой холодный воздух и выкашливая застоявшиеся в легких проклятия. Следующим гладким отточенным движением бойца Морхольт, всё еще не выпуская меча, выбросил освободившуюся руку вперед и ухватил своенравную невесту за плечо.
Но совершенно случайно ли, или по чьему-то вредительскому намерению, в жестко сомкнувшихся пальцах его внезапно оказалась не костлявая анатомия главного специалиста по волшебным наукам, а нечто иное.
Тонкое, гладкое и обжигающе холодное, больше всего похожее на…
На посох Агграндара.
За всю историю сей неприглядной местности, от дня появления ее на карте Белого Света и до грядущего в туманном будущем дня Судного, вопль такой силы и ярости не оглашал ее тихо содрогнувшиеся холмы и равнины. Смертоносный клинок с глухим звоном повалился на землю, и первый рыцарь Улада заскакал-запрыгал вокруг него, исступленно рассекая воздух моментально опухшей и побагровевшей кистью левой руки, помогая ей из солидарности правой.
– М-мда. Пренеприятное ощущение, как специалист заявляю, – почти сочувственно покачал головой в адрес своего несостоявшегося жениха Агафон и машинально полез в рукав за шпаргалкой. – Думаю, дня два в образе какого-нибудь грача или ежа будут полезны для флуктуации его самооценки и…
Для чего еще может оказаться полезным пребывание в роли своего собственного меньшего брата для первого рыцаря Улада так и осталось неизвестным широкой публике, потому что в этот момент нечто длинное, тонкое и хлесткое выбросилось из кустов и ударило по ногам сначала Руадана, и тут же – мага.
– Ай!.. – вместо завершения лекции о пользе преобразований воскликнул волшебник, хлопаясь немедным тазом поверх своего уроненного воздыхателя.
Посох вылетел из его рук и откатился под камни, покрытые зеленоватым лишаем лишайника, чешуёй чешуйника и кружевом кружавника метрах в десяти от них. Через долю секунды с десяток новых тварей выбили ноги из-под Бриггста, свалили на каменную россыпь только поднявшегося Кириана, дали подножку Олафу, всё еще удерживающему Конначту, завалили Сеньку, и принялись усердно обматывать все, что попадалось под их склизкие объятия.
– К-кабуча!.. – только и успела воскликнуть царевна перед тем, как быть поверженной на вершину кучи-малы.
– Что это?!.. – позабыв стенать и выражаться, вскочил Ривал – одна рука на кинжале, другая готовая дать отмашку спринту к горизонту, но и эта пара ног была обвита невесть откуда вырвавшимся гладким блестящим змееподобным существом с присосками на брюхе и ловко выдернута из-под его сиятельства.
– Это сувенир!!! – радостно проорал ответ Олаф, одним взмахом топора перерубил застигшего его врасплох противника и бросился на выручку товарищам. – Это можно повесить ей на окнах!!! Для занавесок!!! Или раму для картины сделать!!! Или во дворе протянуть!!! Белье сушить!!!
При каждом махе грозного оружия от гибких черных тел, жарко обвивавших конечности и туловища злосчастных искателей и находителей приключений на свои ноги, куски летели во все стороны. Но с каждой новой секундой мощные гибкие твари всё прибывали и прибывали, прямо на глазах увеличиваясь в толщине и силе, и снова хватали и заваливали наземь освобожденных было людей.
Выпущенный удачным ударом Олафа Морхольт рванулся, подныривая под просвистевшую мимо живую лиану, выхватил свой меч из-под туши эрла, беспомощно барахтающегося в сжимающихся кольцах монстра, и отсек смолянистый пульсирующий шланг. Вторым ударом герцог разрубил тварь, прижавшую к земле Бриггста, третьим – освободил Конначту, но в следующее мгновение сам был повален вырвавшейся из кустов плетью толщиной с бревно, ударный конец которого был скручен в огромный кулак.
– Агафон!!! Убери их!!! – жалко провыл голос барда из-под мерзкой живой шевелящейся осклизлой сети. – Помоги!!!..
– Их слишком много!!! – прохрипел маг, сдавленный по рукам и ногам как кукла в подарочной коробке. – И я двинуться не могу!!!..
– Оно одно!!! – проорала Сенька, ведущая отчаянную и, похоже, обреченную на поражение битву с тремя чересчур проворными шлангами. – Это не много тварей!!! Это щупальца!!! Одной, но большой!!!
– Хвала богам… – полузадушенно просипел придавленный менестрель, отплевываясь от набившейся в рот травы и земли. – А я-то думал… их много…
– Я понял!!! Это же щупальцерот!!! – выкрикнул Конначта, безуспешно стараясь рассечь чудом сохраненным олафовым ножом заново обвившую его, пульсирующую зеленоватой жижей отрубленную Морхольтом плеть толщиной с ногу гиперпотама и приблизительно такой же мягкости.
– Таких огромных не быва… – начал было Ривал, но тут же был уткнут хлестким монстром физиономией в лопухи.
– Он сидит где-то в тех кустах!!! Они все выскакивают только оттуда!!! – отчаянно выкрикнула Серафима перед тем, как пасть жертвой выметнувшегося из-за камней подкрепления.
– Агафон, сделай что-то!!! – проревел отряг, из последних сил отмахиваясь от наседающего со всех сторон врага. – Их не перебьешь!!!
– Мне нужен посох!!! Он под валунами!!! И руки!!! Они подо мной!!! – не оставляя попыток вырваться, вывернуться, выкрутиться, выскользнуть или хотя бы просочиться из хватких склизких объятий, отчаянно провопил волшебник.
– Хель и преисподняя!!! – взревел конунг, махнул топором так, что сразу три щупальца отлетели, навеки покинув своего хозяина, и рванулся к обросшим лишайником камням по телам поверженных товарищей, погибших врагов и отсеченным и живым конечностям монстра.
Из-за кустов вылетело сжатое в кулак щупальце и с налету ударило точно между лопатками уносящейся жертве. Отряг взмахнул руками, поскользнулся на измазанном зеленой кровью обрубке и, потеряв равновесие, растянулся во весь рост поверх Конначты.
– Я помогу!!! – надсадно проорал голос Морхольта откуда-то сзади. – Держись!!!
– Не надо!!! – вскочил Олаф, увернулся от того же черного кулака, поднырнул под другой, был повален проворно вернувшимся первым, но в падении успел перерубить второй, вертко устремившийся на добивание. – Освободи волхва!!!
– Кого?..
– Эссельте, варги тебя задери!!! Эссельте!!!
Неистовым рывком Руадан выдернул руку с мечом из-под примотавшей ее к туловищу плети и принялся очертя голову кромсать и рубить всё вокруг, принадлежащее сейчас или когда-то взалкавшему человечинки щупальцероту, отыскивая таким нехитрым способом плеть, обмотавшую его ноги. Высвободив вторую руку, он вырвал из-за спины короткий меч и обрушился на хищную тварь с удвоенной мощью, прорываясь к растянувшейся в пяти шагах от него обездвиженной цели.
Но и голодное чудище так просто от своего завтрака отказываться не собиралось, и всё новые и новые щупальца вылетали из его убежища, безжалостно сбивая, колотя и хватая посмевшего вырваться человека. Удачный выпад чудовища сшиб герцога, и тот кубарем покатился, теряя ориентацию и мечи… И обрушился всей массой мышц и военного снаряжения прямо на Агафона.
– К-кабуча!.. – сдавленно охнул тот. – Мало мне одного урода!..
– Молчи, дура… – прорычал сквозь стиснутые зубы Руадан, выхватил из-за голенища нож и с таким видом, словно он скорее проделал бы сию операцию на своей высокородной невесте, нежели на невинном проголодавшемся человекоядном монстре, принялся рассекать стискивающие чародея плети, пока через несколько мгновений разбушевавшаяся тварь снова не повалила и не пленила его самого…
Но было уже поздно.