Киоскер молчал, но глаза его округлились, а рот приоткрылся - должно быть, он счел это шуткой или розыгрышем.
- Это важно, поверьте. Я вовсе не шучу, - быстро добавила она.
- Послушайте, леди… - начал киоскер, но она его перебила:
- Он писатель. Вполне мог покупать здесь журналы.
- И зачем он вам? - с улыбочкой поинтересовался киоскер. Тут она заметила, что за спиной у нее стоит еще один покупатель, так что улыбочка предназначалась и ему тоже.
- Это вас не касается, - отрезала она.
- Вроде был один такой, - сказал киоскер и перевел взгляд с нее на стоявшего позади мужчину, как бы приглашая того разделить веселье. Она только теперь вспомнила про свое легкомысленное ситцевое платье и торопливо запахнула пальто.
- Да-да, припоминаю, - продолжил киоскер с самым что ни есть серьезным видом. - Не скажу наверняка, но кто-то очень похожий на вашего приятеля промелькнул здесь сегодня утром.
- Около десяти?
- Как раз около десяти, - подтвердил киоскер. - Рослый такой, в синем костюме. Должно быть, он самый.
- В какую сторону он пошел? В сторону центра? - спросила она в нетерпении.
- Да, в сторону центра, - кивнул киоскер. - Именно что в сторону центра. Прямиком туда… Что вам угодно, сэр?
Она сделала шаг назад, придерживая полы пальто. Новый покупатель, придвигаясь к киоску, бросил на нее взгляд через плечо, а потом переглянулся с продавцом. Она подумала, что надо бы дать киоскеру немного денег в награду за сведения, но в этот момент оба мужчины рассмеялись. Круто развернувшись, она перебежала на другую сторону улицы.
Значит, Джейми шел в правильном направлении. Чтобы добраться до ее дома, надо идти по этой стороне и через шесть кварталов свернуть. На середине первого квартала ей попалась на глаза витрина цветочного магазина со свадебными букетами. Джейми вполне мог заглянуть сюда по пути - как-никак это день их свадьбы. На звук дверного колокольчика из глубин магазина явился сияющий цветочник - сама услужливость. Не дав ему рта раскрыть, она выпалила:
- Мне нужно найти человека, который мог зайти к вам сегодня утром и купить цветы. Это очень важно.
Она перевела дух, и цветочник поинтересовался:
- А какие цветы он купил?
- Не знаю, - удивленно сказала она. - Он никогда раньше не… - Тут она запнулась. - Высокий молодой человек в синем костюме. Часов около десяти.
- Понимаю, - сказал цветочник, - Но, боюсь, ничем помочь…
- Возможно, он очень спешил и немного нервничал, - подсказала она.
- Ладно, посмотрим, - сказал он, обнажая мелкие зубы в широченной улыбке, - чего только не сделаешь для милых дам.
Подойдя к конторке, он открыл гроссбух и спросил:
- Адрес доставки?
- Доставки? Вряд ли он стал бы их посылать. Думаю, он собирался принести и вручить их лично.
- Поймите, мадам, - сказал цветочник; судя по голосу, он был разочарован, а его улыбка стала чуть ли не жалобной, - я не могу ничего вам сообщить, если у меня не будет зацепок.
- Пожалуйста, постарайтесь вспомнить. Высокого роста, в синем костюме. Заходил около десяти утра.
Цветочник закрыл глаза, приложил палец к губам и впал в глубокую задумчивость. Потом покачал головой и сказал:
- Хоть убейте, не помню.
- Спасибо за помощь, - уныло пробормотала она и двинулась к выходу, но тут цветочник вскричал, от возбуждения переходя на фальцет:
- Постойте! Минуточку, мадам!
Она остановилась. Цветочник подумал еще немного и наконец задал вопрос:
- Это были хризантемы?
- О нет, что вы! - Голос ее дрогнул. - Хризантемы не годятся для такого случая.
Цветочник поджал губы и отвел взгляд, как бы теряя интерес к разговору.
- Разумеется, я не в курсе, о каком случае речь. Однако джентльмен, вполне подходящий под ваше описание, сегодня утром купил дюжину хризантем. Без доставки.
- Вы уверены?
- Да, - сказал он твердо, - теперь я в этом уверен. - И снова заулыбался, явно довольный собой.
- Благодарю вас, - сказала она, одарив его вымученной улыбкой.
Цветочник проводил ее до дверей, приговаривая:
- Есть чудные букетики на платье. Или, может, красные розы? Гардении?
- Спасибо, вы мне очень помогли, - сказала она.
- Ничто не красит даму лучше, чем цветы, - не умолкал он. - Как насчет орхидей?
- Нет, спасибо.
- Ну как хотите. Желаю вам отыскать пропавшего кавалера, - сказал он и гаденько хихикнул напоследок.
"Все надо мной смеются, - думала она, идя дальше по улице и стараясь поплотнее запахнуть пальто, чтобы из-под него выглядывала лишь оборка ситцевого платья. - А почему бы не обратиться в полицию? Так ведь положено делать, когда пропадает человек. Но и в полиции надо мной наверняка станут смеяться". Она представила себе, как рассказывает в полицейском участке о намеченной свадьбе и пропавшем женихе, а трое или четверо полисменов, глядя на ее платье и слишком яркий макияж, обмениваются понимающими ухмылками. И она не сможет сказать им ничего больше; не сможет, к примеру, сказать: "Я согласна, что это выглядит глупо - и мой наряд, и поиски человека, обещавшего на мне жениться, - но что вы вообще обо мне знаете? Во мне есть многое, чего вы не в силах разглядеть: и кое-какие таланты, и чувство юмора, и гордость, и нежность, и такт, и житейская мудрость, которые помогут мужчине стать счастливым и добиться успеха".
Нет, обращение в полицию исключено. Да и что сказал бы Джейми, узнав, что он объявлен в розыск? Вообразить нетрудно.
- Это не годится! - произнесла она вслух, прибавляя шагу, и какой-то прохожий остановился, взглянув на нее с удивлением.
На следующем перекрестке - оставалось три квартала до ее улицы - она заметила пожилого чистильщика обуви, дремавшего на стульчике, и остановилась перед ним. Тот похрапел еще с минуту, а потом открыл глаза и улыбнулся. Далее последовало уже привычное:
- Извините за беспокойство. Я ищу молодого человека, проходившего здесь около десяти утра: высокий, в синем костюме, с букетом цветов. Вы его не видели?
Старичок закивал еще до того, как она закончила вопрос.
- Видел. Это ваш парень?
- Да, - признала она с улыбкой.
- Помнится, я еще подумал: "Эка, к девчонке бежишь, не иначе". Парни вечно бегают по девчонкам.
Старичок несколько раз моргнул и снисходительно покачал головой.
- Куда он пошел? Прямо по улице?
- Ага. Весь из себя нарядный, ботиночки начистил, схватил свой букет и дальше знай почапал. Я еще подумал: "Девчонка-то заждалась небось".
- Спасибо вам, - сказала она и полезла в карман за мелочью.
- Она уж точно будет ему рада, этакому красавчику, - сказал старик.
- Спасибо, - повторила она, не нащупав в кармане ни одной монеты.
Впервые она по-настоящему уверилась, что Джейми ее ждет. Оставшиеся три квартала преодолела почти бегом - ситцевый подол развевался и завивался вокруг ног - и свернула на свою улицу. С тротуара нельзя заглянуть в ее окна, и она не может увидеть дожидающегося Джейми, к которому летит что есть сил. Второпях не сразу попала ключом в замочную скважину, отпирая дверь подъезда. Бросила взгляд на окна закусочной и, вспомнив свою утреннюю панику за чашкой кофе, чуть не рассмеялась. Добралась наконец до своей квартиры и с порога крикнула:
- Это я, Джейми! Боже, как я волновалась!
Но квартира пуста и безмолвна; от оконных переплетов через всю комнату тянутся длинные послеобеденные тени. Заметив пустую чашку, она в первый момент подумала: "Он был здесь! Он ждал меня!", но затем опознала в ней ту самую, из которой утром пила кофе. Внимательно осмотрела комнату, кухоньку, ванную - ни единого следа его присутствия.
- Здесь такой не появлялся, это точно, - спустя пару минут сказал продавец в закусочной. - Уж цветы я бы приметил.
Еще чуть погодя престарелый чистильщик обуви пробудился и снова увидел ее перед собой.
- Еще раз день добрый, - сказал он, улыбаясь.
- Вы уверены, что он пошел по улице именно в сторону центра? - спросила она требовательно.
- Я все время смотрел ему вслед, - с достоинством ответил старичок, явно задетый ее тоном. - "Ну, этот парень побежал к своей девчонке", - думал я и смотрел на него, пока он не зашел в дом.
- В какой дом? - растерялась она.
- Да вон там, - старичок подался вперед и указал пальцем. - В соседнем квартале. Зашел в дом к своей девчонке, при цветах и блестящих ботинках.
- В который именно?
- Примерно этак на середине квартала. - Тут старик взглянул на нее с подозрением и спросил: - А вы что такое задумали?
Она сорвалась с места, на сей раз даже не сказав "спасибо", и добежала до следующего квартала. Там она двинулась вдоль домов, внимательно следя за окнами (вдруг Джейми выглянет?) и прислушиваясь к звукам изнутри (вдруг раздастся его смех?).
На скамейке перед одним сидела женщина, покачивая коляску, в которой спал младенец. Она с ходу задала свой вопрос:
- Извините, вы случайно не видели молодого человека, который часов около десяти утра зашел в один из этих домов? Высокий, в синем костюме, с букетом цветов.
Мальчишка лет двенадцати остановился рядом, переводя взгляд с одной женщины на другую, а заодно поглядывая и на младенца.
- Послушайте, - сказала женщина усталым голосом, - в десять утра я купаю ребенка. Как, по-вашему, стану я в это время глазеть на всяких прохожих?
- С большим букетом? - спросил мальчишка, дернув ее за полу пальто. - Это был большой букет? Я его видел, миссис.
Она взглянула на сорванца, тот нагло ухмылялся.
- В который дом он вошел? - спросила она недоверчиво.
- Хотите с ним развестись? - поинтересовался нахал.
- Нехорошо говорить такие вещи, - упрекнула его женщины, покачивая коляску.
- Я видел его, ну вот как вас. Он в тот дом зашел, - заявил мальчишка, указывая пальцем на соседнее здание. - А я за ним, и он дал мне четвертак. "Сегодня мой день, малец", - так он мне сказал. А вы дадите мне четвертак?
Она дала ему бумажный доллар.
- Какая квартира?
- На самом верху, - сказал мальчишка, пятясь от нее с зажатой в кулаке купюрой. - Я тащился за ним дотуда, пока он не дал мне четвертак. На самом верху. Значит, будете разводиться?
- У него были цветы?
- Ага, - сказал мальчишка и перешел на противный визг. - Разведетесь с ним, да? Хотите поймать на измене?
И двинулся вниз по улице расхлябанной походкой, вопя во все горло:
- Сейчас она подловит парня на измене! Попался бедолага, каюк ему теперь!
Женщина с коляской не сдержалась и фыркнула.
Парадная дверь оказалась незапертой; в подъезде не было ни звонков, ни табличек с именами жильцов. Узкая замызганная лестница вывела ее на верхнюю площадку с двумя дверьми. На полу перед одной из них валялись куски бечевки и скомканная обертка из цветочного магазина - тут уж не ошибешься.
За дверью как будто звучали голоса. Она постучалась и в следующий момент запаниковала: что сказать Джейми, если он сейчас откроет? А голоса за дверью сразу смолкли. На повторный стук никто не ответил, хотя ей слышались звуки, похожие на сдавленный смех. "Он мог еще раньше заметить меня из окна, - подумалось ей. - Квартира выходит окнами на улицу, а этот мальчишка поднял жуткий шум". Подождав, постучала снова - никакой реакции.
Тогда она перешла к соседней двери, которая отворилась при первом же толчке, а там - пустая мансардная комната с голыми стенами и некрашеным полом. Перешагнула порог и огляделась: ничего, кроме бумажных мешков с ободранной штукатуркой, старых газет и раздавленного чемодана. Услышав рядом какой-то шорох, подумала о крысах и тут же увидела одну - сидит у стены, задрав злобную мордочку и вперив в нее глаза-бусинки. Кинулась прочь и, поспешив хлопнуть дверью, защемила и порвала ситцевое платье.
Она была уверена, что в соседней квартире кто-то есть, поскольку там звучали голоса и время от времени - смех. Впоследствии она возвращалась сюда много раз - в первую неделю ежедневно. Заходила утром, по пути на работу, и вечером, возвращаясь домой, к своему одинокому ужину. Но как бы долго и сильно она ни стучала, никто ей так ни разу и не открыл.
Домашний рецепт
Дэвид Тернер, у которого все движения были какие-то порывистые и суетливые, семенил от автобусной остановки в сторону дома. У бакалейной лавки на углу он остановился, что-то припоминая. Наконец с облегчением вспомнил: масло. Утром, еще по пути туда от дома к автобусной остановке, он твердил себе: "Не забудь вечером купить масло… не пройди мимо бакалеи… не забудь про масло". Он вошел внутрь и пристроился в конец небольшой очереди, озирая ряды банок на полках. Консервированная свиная колбаса не годится, а говяжья солонина уже приелась. Взгляд задержался на подносе с горой свежих булочек; тем временем стоявшая впереди женщина расплатилась, и продавец обернулся к нему.
- Почем у вас масло? - спросил Дэвид.
- Восемьдесят девять центов, - бодро сообщил продавец.
- Восемьдесят девять? - Дэвид поморщился.
- И ни центом меньше, - отрезал продавец, переводя взгляд на следующего клиента.
- Четверть фунта, пожалуйста, - сказал Дэвид. - И полдюжины булочек.
Он нес домой пакет с покупками и раздраженно говорил себе: "Ноги моей больше не будет в этой лавчонке, раз там не уважают даже постоянных покупателей".
В почтовом ящике обнаружилось письмо от мамы. Он пристроил его поверх пакета с булочками и поднялся на третий этаж. У Марсии - на лестничной площадке было всего две квартиры - света не было. Дэвид открыл свою дверь, вошел и щелкнул выключателем. Сегодня, как и каждый вечер, его приветливо встречал родной дом: холл-прихожая со столиком, четырьмя добротными стульями и ноготками в вазе на фоне светло-зеленой стены, кухонька и комната, потолок в которой доставлял Дэвиду немало хлопот - штукатурка в углу все время отваливалась, и, казалось, никакая сила в мире не способна удержать ее на положенном месте. Дэвид утешал себя мыслью, что в доме поновее, где штукатурка не осыпается, ему за те же деньги не удалось бы снять отдельную квартиру с холлом, кухней и такой большой комнатой.
Он вынул из пакета масло и сунул в холодильник, а булочки убрал в хлебницу. Затем аккуратно свернул пакет и спрятал его в ящик кухонного шкафа. Повесил пальто в чуланчик, прошел в комнату (которую именовал гостиной, хотя она же служила и кабинетом, и спальней), зажег настольную лампу. Ему всегда нравилось сочетание желто-коричневых тонов; он сам покрасил письменный стол, книжный шкаф, тумбочки и стены, а после обегал весь город в поисках желтовато-коричневых твидовых портьер. Результатами своих трудов он остался доволен: темно-коричневый ковер на полу гармонировал с самыми темными нитями на клетчатых портьерах, мебель отливала густой желтизной, а покрывало на диван-кровати и абажуры имели теплый оранжевый оттенок. А ряды комнатных цветов на подоконниках привносили в эту палитру толику живой зелени. Неплохо бы поместить что-нибудь декоративное на тумбочку; он присмотрел еще одну вазу для ноготков из полупрозрачного зеленого стекла, однако не мог позволить себе эту покупку сейчас, и без того слишком потратившись на столовое серебро.
Всякий раз при входе в гостиную он не мог удержаться от мысли, что это самое уютное жилище из всех, какие у него были. Вот и сейчас он, как всегда, медленно обвел взглядом диван, портьеры, книжный шкаф, представил себе зеленую вазу на тумбочке и, вздохнув, повернулся к письменному столу. Взял ручку из подставки и чистый лист из отделения для бумаг и аккуратно вывел: "Дорогая Марсия, не забудь, что мы сегодня ужинаем. Жду тебя в шесть". Подписался буквой Д и взял из желобка для карандашей запасной ключ от квартиры Марсии. Ключ этот хранился у него, поскольку Марсии, как правило, не оказывалось дома, когда доставляли белье из прачечной, приходил мастер починить холодильник, телефон или вставить разбитое окно, и кому-то надо было впустить их в квартиру, а домовладельцу не хотелось взбираться на третий этаж со своим ключом. Марсия никогда не предлагала взять на хранение запасной ключ от квартиры Дэвида, а сам он ее не просил - ему нравилось быть обладателем единственного ключа, который надежно и весомо лежал в кармане, только ему давая доступ в его святая святых.
Оставив свою дверь распахнутой, он пересек темную лестничную площадку, открыл квартиру Марсии и включил свет. Планировка была точь-в-точь как у него - прихожая, кухонька, комната, - но здесь он бывать не любил. Уж очень это напоминало вселение в его собственную квартиру, когда в первый день он был близок к отчаянию при мысли, как много здесь потребуется вложить сил, чтобы привести помещение в нормальный вид. В квартире Марсии царил полный кавардак; пианино, недавно привезенное одним из ее приятелей, стояло в прихожей, частично перекрывая вход в комнату, где все было так забито всяким хламом, что невозможно было и думать разместить его там; постель Марсии стояла неприбранной; грязное белье кучей валялось на полу. Окно с утра оставалось открытым, и ветер разметал по комнате счета, письма и прочие бумаги. Дэвид притворил окно, но не стал собирать чужие документы и поскорей вышел, оставив записку на клавиатуре пианино и заперев за собой входную дверь.
Вернувшись в свое уютное гнездышко, он с энтузиазмом взялся за приготовление ужина. Еще накануне он потушил небольшой кусок мяса и съел от него совсем чуть-чуть, и теперь достал мясо из холодильника, порезал тонкими ломтиками и разложил на блюде, украсив петрушкой. Тарелки были оранжевыми, почти того же оттенка, что и диванное покрывало, и он испытывал воистину эстетическое наслаждение, раскладывая на них листья латука и огуречные дольки. Он поставил на огонь кофейник и сковороду с нарезанной картошкой, открыл окно, чтобы выветривался запах жареного, и приступил к сервировке стола. Первым делом скатерть - разумеется, бледно-зеленая. Затем пара свежих зеленых салфеток, оранжевые тарелки и чашки с блюдцами. В центре стола - булочки на подносе и солонка с перечницей в виде потешных зеленых лягушат. Два бокала - купленных по дешевке, но с зелеными ободками, что в данном случае важно, - и, наконец, дражайшее столовое серебро. Долго, вдумчиво и старательно Дэвид собирал столовое серебро; сперва купил набор для двоих и, постепенно его пополняя, сейчас имел уже достаточно предметов на четверых, а для полного комплекта на шесть персон не хватало только салатных вилок и суповых ложек. Выбранный им изящный, но не слишком причудливый узор прекрасно гармонировал с любой сервировкой. Каждое утро за завтраком он с превеликим удовольствием поочередно пускал в ход блестящую серебряную ложку для грейпфрутов, элегантный ножик для масла, массивный нож для разбивания яичной скорлупы и ложечку для кофе, сахар в который он накладывал специальной "сахарной" ложечкой. Столовый набор хранился на верхней полке шкафа в специальном футляре, предохраняющем серебро от окисления. Дэвид бережно снял футляр с полки и выложил на стол приборы для двоих, каждая вещь на своем правильном месте - ножи, десертные вилки, салатные вилки, вилки для пирога, вилки для холодных закусок, столовые, десертные и чайные ложки, а также ложечка в сахарнице. Когда все необходимые принадлежности на две персоны были приготовлены, он убрал футляр с остальным серебром в шкаф и еще раз придирчиво оглядел стол: все сияло, все было в лучшем виде. После этого он перешел в гостиную - читать мамино письмо и дожидаться Марсии.