Душа ребенка, по нанайским легендам, имеет вид птички. Неродившиеся души сидят на огромном небесном дереве, постепенно перебираясь с верхних ветвей на нижние. Потом они слетают на землю, откуда каждая перебирается в виде живого существа в женщину. Та, увидев во сне птичку, беременеет. Когда ребенок умирал, душа его в виде птички вылетала из тела и возвращалась снова на дерево. Шаман превращал душу-птичку в человечка и отдавал на хранение своему духу-помощнику, который ее берег и в случае болезни лечил. Почти каждая женщина-мать отдавала душу своего ребенка шаману на хранение, а тот хранил их в маленьких мешочках. Если ребенок заболевал, то это означало, что душа его убежала из хранилища душ и необходимо было срочно шаманить. Иногда же колдун помещал детские души в горшок, который прикрывал тряпицей. Лечение заболевшего ребенка нанаец-шаман проводил так. Сплетал большой обруч из девяти прутьев, на котором вырезали головки духа болезни. Через этот обруч пропускали больного ребенка.
Существовало поверье, что душа умершего могла возродиться в ребенке. Например, умершему метили руку углем, и иногда рождался меченый ребенок. А бывало, рождался ребенок с дырочками в ушах, что связывали с тем, что тот, на место которого он приходил, носил серьги.
У нанайцев же главной душой человека считалась душа-дерево морсо – жизненная сила человека, воплощенная в дереве. Душа-дерево остается в человеке во время сна, в то время как ее двойник бродит где-то в тайге. Когда человек умирал, велась речь о том, что "упало его дерево морсо". Душу новорожденного ребенка символизировал прутик из тальника.
Шпанские шаманы уверяли, что душа имеет способность увеличиваться в размерах. Когда колдун ее забирал у чертей, она была крохотной, но затем увеличивалась, и в этом случае шаман имел возможность хорошо ее рассмотреть и определить, кому же она принадлежит. После проведения обряда камлания с целью возвращения души ее владельцу она уменьшалась и уже не отходила от человека, находясь постоянно рядом.
Исцеляя больного, шаман вызывал духов, ублажал их, давая им угощения, и дознавался о причинах болезни, для чего ему приходилось опускаться в нижний мир или подниматься в верхний. Напоминаем, что в верхний мир мог подниматься только шаман великий. Затем с помощью духов он изгонял болезнь, прогоняя злых духов в нижний мир, где искал и душу больного.
Для того чтобы вернуть душу из верхнего мира, якутские шаманы ставили столбы с девятью поясами – зарубками. Каждая зарубка означала остановку в пути. На конце шеста помещалось деревянное изображение птицы и подвешивались колокольчики, призванные шумом изгонять злых духов болезни. Один из колокольчиков был пробит. Дыра в колокольчике означала отверстие, через которое возвращались духи присутствующих при камлании, если вдруг их нечаянно захватывал шаман.
Алтайский колдун, изгнав болезнь из тела больного, следил за тем, чтобы злой дух вообще покинул жилище, для чего произносил специальные заклятья. На Енисее лекарей-шаманов называют табибами, это идет еще с древних времен. Так же называются шаманы-целители у народов Средней Азии, хотя существуют и другие названия.
Кстати, о кетских шаманах, живших на территории Ирландии. У Александры Риплей, рискнувшей написать продолжение всемирно известного бестселлера "Унесенные ветром" под названием "Скарлетт", мы нашли рассказы о колдунье, жившей в лесной глубинке, наводившей страх на людей всей округи, знахарскими услугами которой, тем не менее, пользовались многие ирландские женщины. Рассказ о тяжелых родах Скарлетт, молодой женщины, едва не ставших причиной ее смерти, которые приняла у нее колдунья, – подтверждение профессионализма магов-врачевателей, их силы духа, воли, решительности – качеств, необходимых шаману, как, впрочем, и каждому человеку, который хочет быть на земле властителем, а не крошечной песчинкой в безбрежном океане вселенной. Правда, она уже не совершала ритуальных действий, не взывала громогласно к духам, не впадала в транс, да и костюм ее был далек от обрядового шаманского наряда, но заговоры, использование целебного арсенала природы, элементы внушения – все это она брала на вооружение в своей лечебной практике. Не была она великой колдуньей, да и действия, описанные в книге, происходят в XIX веке, когда шаманизм, пройдя тысячелетнюю историю своего развития, потерял многое из своих традиционных форм.
"…Блики огней кружились на стенах кухни в дьявольской пляске. И тут посреди этого хаоса кухонная дверь отворилась, и фигура, закутанная в плащ, прошла мимо застывших в ужасе людей к окну. Это была женщина с морщинистым круглым лицом. Она взяла одно из полотенец и начала выжимать кровь.
– Что вы делаете? – Розалин Фицпатрик опомнилась от ужаса и шагнула к женщине. Но Колум, протянув руку, остановил ее. Он узнал колдунью, мудрую женщину, жившую возле башни.
Одно за другим женщина складывала полотенца, пока не закрыла дыру в окне. Потом она обернулась.
– Зажгите лампы, – сказала она. Голос ее был хриплый и резкий.
Женщина сняла свою мокрую черную накидку, расправила и положила рядом с первой. За ней последовала темно-серая с дырой на левом плече и красная – вся рваная.
– Вы не сделали, что я вам велела, – упрекнула она Колума. Потом подошла к кузнецу и толкнула его в бок.
– Убирайтесь!
Старуха опять взглянула на Колума. Он зажег лампу, другую, вскоре вся кухня была залита ровным светом.
– Спасибо, святой отец, – сказала она вежливо.
…На поясе вокруг ее талии была привязана дюжина мешочков, сделанных из разноцветных лоскутков. Женщина вынула из одного пузырек с темной жидкостью. Приподняв левой рукой голову Скарлетт, правой она влила содержимое пузырька ей в рот. Скарлетт облизнула губы. Колдунья довольно улыбнулась и опустила голову на подушку.
Скрипучим голосом она стала напевать мелодию. Если это вообще можно было назвать мелодией. Кривые сморщенные пальцы дотронулась до шеи Скарлетт, потом до ее лба, затем погладили веки. Старуха вытащила сложенный лист и положила на живот Скарлетт. Потом из другого мешочка она извлекла крошечную табакерку и положила ее рядом с листом. Колум и мисс Фицпатрик стояли неподвижно, словно статуи, но их глаза следили за каждым движением.
В развернутом листе оказался порошок. Женщина высыпала его на живот Скарлетт, пропустила концы под его коленями, обмотала им ножки стола и крепко завязала.
Маленькие глазки пронзили Фицпатрик, затем ее взгляд переместился на Колума.
– Она будет кричать, но боли не почувствует. Сейчас стойте и не шевелитесь, мне нужен ровный свет.
Прежде чем они успели что-либо ответить, она взяла тонкий острый нож, протерла его каким-то раствором и полоснула его по животу Скарлетт. От ее крика содрогнулись даже стены.
А колдунья уже держала в руках окровавленного ребенка. Она сплюнула на пол то, что было у нее под языком, а затем несколько раз дунула малышу в рот, и он зашевелился.
Колум отчаянно молился.
Уверенным движением она перевязала пуповину, и ребенок уже лежал на разложенных простынях, а женщина вернулась к Скарлетт.
– Поднесите свет поближе, – велела она.
Ее пальцы двигались удивительно проворно. Иногда при помощи ножа она удаляла комочки красной слизи и бросала прямо на пол.
Старуха влила в рот Скарлетт еще немного теплой жидкости, а на страшную рану побрызгала каким-то другим, светлым и прозрачным раствором.
Она постоянно мурлыкала себе под нос какую-то мелодию, пока зашивала рану.
– Заверните ее в простыни, тепло закутайте шерстяным одеялом, а я пока вымою ребенка, – сказала старуха и перерезала веревки, которыми была связана Скарлетт.
Когда Колум и мисс Фицпатрик закончили, женщина вернулась с ребенком, завернутым в мягкую белую пеленку.
– Это забыла акушерка, – сказала колдунья.
В ответ на ее слова малышка тихонько заурчала и открыла глаза. Они были удивительного небесно-голубого цвета, их обрамляли длинные черные ресницы…"
Шаманы, колдуны, обладающие магическими знаниями, могут больше, чем обыкновенные доктора, использующие в лечении больных только научные знания, не владеющие секретами мистических приемов и мало что знающие о волшебных свойствах растений, которые хорошо известны целителям от бога, к числу которых принадлежала ирландская колдунья, изображенная в романе американской писательницы. Эту мысль хорошо иллюстрирует приведенный ниже еще один отрывок этого автора.
"…Мисс О’Хара, мисс О’Хара! – Кто-то, истошно крича, бежал по коридору. Скарлетт вскочила, как ужаленная. В комнату влетела растрепанная, с безумным лицом служанка и, задыхаясь, с трудом подбирая слова, начала говорить:
– Там на кухне… Кэт…раскаленная сковородка… взялась за нее… обожглась…
…– Мамочка, помоги мне! Мамочка…
… Скарлетт подхватила ребенка на руки и бросилась закладывать лошадей. Она заметила увеличивающуюся с каждой секундой красную опухоль на ладошке Кэт.
… Доктор оказался дома.
– Тише, тише, вам необходимо успокоиться, мисс О’Хара. С детьми сплошь и рядом происходят подобные неприятности. Так, позвольте я посмотрю…
Кэт громко вскрикнула, когда он сжал ей обожженную руку. Скарлетт вздрогнула, будто ей в сердце всадили нож.
– Да, ожог сильный, это факт, – сказал доктор Древлин. – Надо смазать его жиром, пока не вырастет волдырь, который я потом надрежу и удалю жидкость.
– Доктор, ей же больно. Вы можете сделать так, чтобы она не мучилась? – рукав платья Скарлетт пропитался слезами Кэт.
– Возьмите масло и смажьте пораженный участок. Со временем жжение станет слабее.
– Со временем, вы говорите?
Скарлетт резко развернулась и бегом бросилась к экипажу. Она отвезет Кэт к мудрой старой Грейн.
… – Грейн! – громко крикнула она, добравшись наконец до зарослей остролиста. – Ради святого, помоги моему ребенку!
Знахарка вышла из-за деревьев.
– Устроимся прямо здесь. Не надо никуда бежать, – негромко сказала она.
Она села на землю и вытянула руки:
– Иди к Грейн, Дара. Я заставлю выйти боль из твоего тела.
Скарлетт бережно передала свою драгоценную ношу, затем нерешительно присела, готовая в любой момент схватить Кэт и снова бежать, бежать туда, откуда можно ждать помощи.
– Я хочу, чтобы ты дала мне свою руку, Дара.
Я буду говорить с твоим ожогом – он должен меня послушать и уйти с твоей ладони.
Грейн говорила спокойно, но уверенно. Кэт внимательно посмотрела на нее своими настороженными зелеными глазами. Покрытое морщинами лицо старой женщины казалось невозмутимым. Тогда девочка осторожно положила свою пострадавшую руку тыльной стороной на жесткую, с въевшимися следами разных трав ладонь Грейн.
– У тебя большой сильный ожог, Дара. Чтобы заговорить его, мне потребуется время, но скоро ты почувствуешь себя лучше.
Она тихонько подула на обожженную кожу. Один, два, три раза.
Затем Грейн, близко наклонившись к руке Кэт, начала едва слышно нашептывать какие-то слова.
Что она шептала, ухо Скарлетт не улавливало. Ее голос напоминал едва слышный шелест молодых зеленых листочков или нежное журчание в теплый солнечный день бегущего по камешкам хрустально-чистого ручейка. Не прошло и трех минут, а может, и того меньше, как Кэт перестала стонать. Скарлетт опустилась на землю. Напряжение стало проходить, мышцы приятно расслабились. Тихое, убаюкивающее бормотание продолжалось. Кэт начала клевать носом, и вскоре ее голова упала на грудь Грейн. Старая знахарка не останавливалась. Скарлетт полулежала на локтях, но мало-помалу и ее начало клонить в сон; наконец, ее голова поникла совсем, и уже через несколько секунд она уже крепко спала. А Грейн все шептала и шептала, заговаривая обожженное место, и медленно-медленно опухоль на ручке Кэт стала спадать, красное пятно становилось все меньше и меньше, и вот настал момент, когда кожа на ладошке стала ровной и гладкой, словно не было никакого ожога…"
Подсобный арсенал целительской практики шамана
"Индусы и тибетцы обладали великими знаниями о травах, эта наука передавалась в течение тысячелетий. Им были известны воистину удивительные растения. Одно из этих растений позволяло неделями жить, употребляя только его. Другое, очень редкое, – днями оставаться в снегу в Гималаях, не испытывая холода…"
К. Бреле Руэф. "Сакральная медицина" .
Вы знаете, как переводится с греческого имя самого бога медицины Эскулапа? – Дерево, надежда на спасение. В интерпретации Порфирия оно и вовсе звучит как "способность Солнца возрождать тела", а еще как "восстанавливающий нарушенную целостность тканей". Стало быть, растение самой природой предназначено для исцеления людских хворей.
Растения могут употребляться в медицине "живыми, мертвыми и воскресшими". Растение "живое" употребляется для изменения среды, окружающей больного. Здесь особое место отводится благовонным деревьям. Их аромат оздоровляет воспаленные оболочки дыхательных путей. Чахоточным, к примеру (узнаем мы из старых травников), полезен запах сосны, лаванды, мяты, базилика, розмарина. Они благотворно действуют на больных этой изнурительной болезнью.
Магия остается и в сорванном растении, которое может быть употреблено в виде сока, в виде порошка, в настое или отваре, в спиртовой вытяжке. Колдуны уверяют, что растительный препарат всегда действует эффективнее, если он приготовлен человеком с крепким здоровьем, искренне желающим выздоровления больному.
Магическая сила растений связана с духами растительного царства, о которых были хорошо осведомлены шаманы. В древности эти духи были известны людям под именами дриад, гамадриад, сильван или фавнов. В средние века они носили общее название – феи. Парацельс называл духов лесного царства сильвестрами, духов подводных растений – нимфами. У галлов они носили название дуар-йог, а у ирландцев – гров-майденс. Духи растений были способны вызывать удивительные видения или исцелять.
Бьергард дает рекомендации, как вызвать лесного духа и попросить у него исцеления, прежде чем сорвать нужное растение.
Колдуны, как это описывает Бьергард, поступали так. После обычных очищений ранним утром они шли в лес, в самую чащу. Там они садились и, прикрыв слегка глаза, неподвижно смотрели перед собой, призывая мысленно сильванов по имени. Иногда они предлагали им воды и хлебных зерен. Перед посвященными, шаманами духи появлялись и помогали им производить необъяснимые исцеления больных.
Надо помнить, что колдуны могли приносить и зло, нагнать порчу, сглазить неугодных, как и исцелить их от этого.
Для порчи они использовали базилик, а белену черную использовали как траву смерти. Против порчи применяли буквицу черную, плющ, оффадилус, руту горную.
Василек, смешанный с кровью удода, применялся ими для очарования и вызывания галлюцинаций. Кора ивы же, напротив, удаляла виденья.
Вода, добытая перегонкой из барвинка и затем магнетизированная, использовалась в древности колдунами в качестве средства для испытания верности супругов. А растерев это растение вместе с земляными червями, его давали съесть пациенту, чтобы увеличить мужскую силу.
Масло гвоздичного дерева применялось для колдовских опытов. Высушенный цветок этого дерева гипнотизеры брали в рот, чтобы увеличить магнетические способности.
Лечение травами использовала в своей целительской практике болгарская врачевательница и провидица Ванга. Она считала, что с их помощью можно исцелить почти все болезни. Природа "посредством действия целебных трав может восстановить нарушенное болезнью равновесие в организме больного", – утверждала она. По ее мнению, эффект будет более действенным, если их настоями обливаются, потому что при этом активные вещества полностью всасываются кожей. При этом она рекомендовала учитывать фактор индивидуальности каждого человека и сама давала конкретные рекомендации для каждого отдельного больного.
Вот некоторые из ее рекомендаций, о которых рассказывалось в печати – те, что она давала больным. Без сомнения, они могут кому-то помочь, если он воспользуется советами целительницы. Вполне возможно, что кто-то не слышал о ее методах лечения, поэтому мы сочли уместным привести их в нашей главе о шаманских растениях.
Больному, страдающему экземой, Ванга велела нарвать букет лесных цветов и настоем из него смачивать пораженные места.
От высыпаний на коже может быть эффективно купание в настое дубовой коры.
Женщине, которую замучила чесотка, она посоветовала сварить пять стаканов ячменя и отваром протирать кожу.
Другой женщине, у которой постоянно отекали ноги, она велела сделать пластырь из воска, оливкового масла и воды, и этим пластырем покрывать больные места.
Человеку, больному лейкемией, посоветовала пить сок из корней мальвы, а ребенку с таким же заболеванием посоветовала употреблять сок из цветов мальвы.
У женщины, страдающей от болей в груди в течение десятка лет, она определила воспаление оболочки легкого и посоветовала припарки из хлебного теста, замешенного на домашних дрожжах, к которому добавлены уксус, растительное масло и кислое вино.
Сердечнику порекомендовала четыре раза в год по четыре дня пить настой цветов боярышника. А тем, у кого предынфарктное состояние, посоветовала употреблять чай из терновника на голодный желудок в течение четырех дней подряд.
При начальной стадии диабета рекомендовала пить отвар ягод ежевики, который поможет замедлить прогрессирование болезни.
От почек, по ее мнению, может помочь чай из тыквенных семечек. Больному циррозом печени она предложила пить молоко, предварительно размешав в нем пшеничную белую муку.
Женщине от мигреней, которыми та страдала на почве сильного нервного расстройства, врачевательница дала совет выпивать перед сном 1 столовую ложку воды с сахаром. Другой же пациентке с сильным нервным истощением посоветовала полкилограмма лимонов натереть на терке, размешать их с медом и принимать по одной столовой ложке утром и вечером.
Астматикам, последовавшим ее методике, могут помочь настои из цветов мать-и-мачехи. К тому же она не рекомендовала пить холодную воду, особенно в те моменты, когда человек устал. Питье холодных жидкостей, утверждала она, как раз и может привести к астме.
Много у Ванги рекомендаций, касающихся лечения детей. Например, она любила давать рекомендации по обтиранию детей утренней росой, которая, по ее мнению, содержит много целебных веществ.
Ребенка, страдающего припадками эпилепсии, советовала купать в настое лесных трав – прекрасном успокаивающем средстве.
Ребенка, у которого было заболевание кишечника, посоветовала держать на диете, ограничивающей содержание масла в еде.
Еще целительница Ванга считала опасным злоупотребление лекарствами.
Банан – священное дерево африканцев
В африканском королевстве Буганда не едят мяса бегемотов и крокодилов. Однако ни один житель этой страны не может представить себе меню без банана – священного дерева африканской народности, ежедневного компонента любого блюда, входящего в рацион африканца. Все остальные продукты по сравнению с этим плодом – второстепенные.