Издалека донеслись раскаты грома, и тьму заполнили Яростные вспышки молний. Земля уже покрыла меня полностью, и я услышал голос Христа. Он обращался не ко мне, и "то голос был далек от спокойствия. Это был вопль агонии распятия на Голгофе, перекрывающий гром. Это был мучительный вопрос, повторяемый с каждым разрядом молнии: "Почему Ты покинул меня?" В этот момент я осознал, что эти слова выкрикивает мой собственный голос. Но все было тщетно - никто не мог услышать меня. Самый отчаянный крик тонул в толстом слое земли, укрывшем мое лицо.
"Подождите! - кричал мой разум. - Я еще не умер! Не надо! Остановитесь! Я еще не готов умирать. Я жив!"
Дождь земли прекратился. Теперь я ощутил настолько полные неподвижность и тишину, каких никогда раньше не испытывал. Я мог слышать лишь свое собственное затрудненное дыхание и сердцебиение, частое, как дробь тамтама. Я был один в этой холодной земле. Абсолютная тьма. Полное одиночество. Холодные пальцы ужаса. Меня похоронили заживо.
В голове промелькнул обрывок рациональной мысли: "Как я мог это допустить?" Но рассудок снова смолк, и меня вынесло за грань разума, к безумию. Мои руки слабо хватали землю, пытаясь освободиться от неподъемной тяжести земли надо мной. Крики были беззвучны. Земля уже душила меня, выталкивала остатки воздуха из легких, как вдруг дно могилы подо мной исчезло, и я провалился в подземный туннель. Лихорадочно цепляясь руками за его края, задыхаясь и выплевывая комки грязной земли, я пытался пробиться на поверхность сквозь влажную почву.
Я пополз по длинному туннелю на животе, извиваясь, как змея, неспособный определить, двигаюсь я вверх или вниз. Мне нужно выбраться отсюда. Выбраться! Наружу, наружу, наружу… Это слово ритмично раздавалось в моей голове. Туннель был узким, и я мог двигаться только вперед - пути назад не было. Скоро я с ужасом заметил, что его стены смыкаются все теснее, он становится уже, и я едва способен двигаться.
Однажды, когда я был маленьким, на улице меня поймали хулиганы, засунули в душный мешок, пригрозили зарыть в нем в землю и бросили меня в старый мусорный ящик. Оказавшийся в кромешной темноте, я стал совершенно неистовым - я что-то кричал, обмочился и бился в истерике. Это испугало мальчишек, и они выпустили меня.
С тех пор меня часто преследовали кошмарные сны о том, как я оказываюсь запертым в темном и тесном месте. Теперь самые ужасные мои сновидения стали явью. Я ощущал невыносимый страх, настолько сильный, что мне хотелось потерять сознание, умереть сейчас же.
Глаза были залеплены потом и грязью, и я сражался, из последних сил ворочая плечами, но все было бесполезно - я уже не мог продвинуться дальше. Слезы отчаяния, предельный испуг и неистовые крики о помощи вскоре прошли - мои силы были исчерпаны. Я полностью застряли начал задыхаться. Теперь я лишь слабо стонал, что-то шептали всхлипывал.
Но вдруг-или это была только игра воображения? - мне показалось, что я вижу вдали перед собой намек на свет. Я вновь напрягся, и мне удалось продвинуться на несколько сантиметров вперед. Сейчас я уже мог различить стены туннеля, который, казалось, слегка расширился. Я двигался вперед очень медленно, сантиметр за сантиметром, встряхивая головой, чтобы сбросить налипающую на глаза землю и потоки пота.
Глубоко в памяти моего тела отпечатывалось новое понимание: когда кажется, что двигаться вперед невозможно, нужно сосредоточиться лишь на нескольких миллиметрах, на нескольких секундах, на следующем мгновений движения…
Я вновь взглянул вперед, и теперь был уверен, что впереди открывается выход. У меня не было сомнений! Прошел еще один отрезок бесконечного времени, и вот я уже достиг его и пытаюсь просунуть в него голову. Она застряла! Отверстие оказалось слишком узким! Голову словно сжала тысяча рук. В полном отчаянии, я толкал ее вперед. Внезапно края отверстия обвалились, и я прорвался. Свобода! Воздух! Я чувствовал себя заново рожденным.
В спешке я вырвал из туннеля все тело, выкарабкался из него - и рухнул в бездну. Внизу, в невероятной глубине, я увидел широко распахнутую пасть и огромные ядовитые зубы гигантской змеи, которые стремительно приближались. Мои уши наполнились собственным протяжным воплем…
- Когда я пришел в себя, я находился в совершенно незнакомой комнате. Я скорчился в углу и бился в параноидальных конвульсиях. Снаружи меня поджидал Враг. Нет, много моих Врагов. Меня никто не понимал. Я был совершенно одинок, но я страстно хотел жить. Они хотели отобрать у меня самое ценное - стоящий рядом со мной холодильник с едой. Ну уж нет, я убью всех этих ублюдков! На маленьком столике неподалеку лежали коробки с боеприпасами, а все остальное пространство было заполнено карабинами и автоматическими винтовками. На моем плече висела кобура с девятимиллиметровым "глоком" и обоймой на девятнадцать патронов; разумеется, он был снят с предохранителя. Я поглаживал АК-47, покоящийся у меня на коленях, и немигающим взглядом следил за дверью, ожидая, пока войдут они. Им не удастся забрать то, что принадлежит мне. Сначала я убью их. Я их всех убью!
В окно влетела канистра, взорвалась в комнате, и внезапно все помещение оказалось в огне. Меня мгновенно окутало раскаленным облаком. Воздух в легких испарился, и я ощутил, как плавится кожа. В этот момент я вспомнил свою прошлую жизнь - жизнь девушки, спрятавшейся в сундуке от северных варваров и сгоревшей заживо в комнате, заполненной огнем, но не позволившей изнасиловать себя и увести в рабство.
Языки пламени вспыхнули сильнее, и я увидел рождение Земли - вспыхивающие повсюду вулканы, бурлящая раскаленная лава, изливающаяся из бездонного жерла и испепеляющая все на своем пути.
И в этом жаре, в этом первобытном огне я вновь пережил каждый кошмарный сон своего детства, каждый большой и маленький страх, который когда бы то ни было охватывал меня…
Я открыл глаза. Я лежал на спине на дне своей могилы. Простыня подо мной была мокрой от пота. Но я не был погребен, я даже не был вымазан в земле. Я осознал, где нахожусь, и, обнаружив, что по-прежнему сдерживаю дыхание, я выпустил весь воздух из легких одни мощным выдохом и начал дышать размеренно, успокаиваясь и приходя в себя. Измученный и истощенный, я был счастлив вновь ощутить жизнь. Все это было лишь сном. Все это закончилось. Я заставил себя сесть, немного передохнул и встал в яме. Мои ноги не слушались и подкашивались, и я с трудом управлял руками.
Над моей головой раздался какой-то звук.
- Мама Чиа? - слабо крикнул я. - Это вы?
Ответа не последовало, но тихий шлепающий звук повторился. Что-то или кто-то приближалось к могиле.
Раздалось мягкое рычание, и над краем ямы возникла морда тигра, глядящего на меня огромными желто-зелеными глазами. В джунглях Гавайев нет тигров - но все-таки передо мной был именно этот зверь, и я изумленно уставился на него, не в силах отвести глаза. Мне приходилось видеть тигров в зоопарке, и там они выглядели очень милыми* просто большими кошечками. Сейчас тигр был так близко, что я чувствовал на своем лице его тяжелое дыхание. "О, Боже! - мысленно взмолился я. - Пусть это окажется еще одним сном".
Совершенно беспомощный, я притворился мертвым, когда тигр потянулся ко мне и проверил меня лапой, оставив на моем теле четыре болезненные и глубокие царапины. В этот момент у меня перехватило дыхание, и я издал короткий, придушенный стон.
Тигр спрыгнул вниз, схватил зубами мою руку и Потянул ее наверх, отрывая от тела. Мне приходилось испытывать сильную боль и раньше, и я уже пережил смерть от огня, но сейчас я осознал, что такое настоящая агония.
Я жаждал потерять сознание, покинуть тело, раствориться в смерти. Но мое сознание оказалось слишком привязанным к телу, и я успел испытать, как зверь разрывает мне грудь и живот и вырывает из них желудок.
Адреналиновый шок прокатился по всему моему растерзанному телу. Я дико кричал и корчился в этом адском котле, когда огромная кошка разломила мою грудную клетку пополам. Потом стальные челюсти сомкнулись на моем лице и голове и чудовище одним резким движением вырвало кусок моей щеки, а потом принялось отрывать голову от плеч. Страх является предельной формой страдания. Моя вселенная наполнилась только страданием, это был безбрежный океан боли, а потом он взорвался…
Внезапно исчезло все: страх, боль, тигр и Вселенная. Остался только глубочайший покой, равного которому я никогда не испытывал.
Глава 13
В царстве ощущений
Бог наделил нас памятью,
чтобы и в декабре мы смогли наслаждаться ароматом роз.
Джеймс Барри
Я лежал, скрючившись, на краю могилы, а Мама Чиа сжимала мою голову. Скомканная простыня подо мной была насквозь мокрой от пота. Я сел, но говорить еще не мог. Мои широко раскрытые глаза уставились в пустоту. Я раскачивался вперед и назад, обнимая плечи руками и вздрагивая. Мама Чиа обняла меня, словно защищая, и гладила мои спутанные и слипшиеся волосы.
- Ну, все, все, - приговаривала она. - Все уже закончилось. На этот раз действительно закончилось.
Прошло еще несколько минут. Я медленно приходил в себя и постепенно осознавал, что у меня все еще есть глаза, лицо и тело. Я был в безопасности, и меня согревали руки Мамы Чиа. Я расслабился, но сразу после этого мою грудь начали сотрясать рыдания, дыхание снова стало учащенным, и я заплакал.
Задыхаясь, я сжал ладонь Мамы Чиа и, заикаясь, произнес:
- Это… это было, с-с-словно путешествие в ад.
- Это был твой ад, Дэн. Все мы создаем свой собственный. Ты всего лишь исследовал свой подвал, мир одиночества и страха, слепого инстинкта, направленного только на выживание, на выживание любой ценой.
Воины встречают своих демонов с поднятой головой и открытыми глазами. Ты увидел их лицом к лицу" и теперь они исчезли, - мягко сказала она.
Мои рыдания прекратились. Дыхание снова стало спокойным и размеренным. Я чувствовал себя совершенно измученным и заснул.
Когда я проснулся, небо посветлело.
- Уже рассвет? - слабо спросил я. Мама Чиа поднялась на ноги, жестом руки обвела кладбище и спросила:
- Посмотри, Дэн, ты ничего не замечаешь?
Я медленно привстал - все мое тело гудело - и осмотрелся. Птица опустилась на могильный камень и защебетала. Ее песня уносилась высоко в голубеющее небо. Надгробия украшал бледный зеленоватый лишайник и мох. Всю картину пронизывало глубокое ощущение мира и благополучия.
- Что-то изменилось, - сказал я.
- Нет, - улыбнулась Мама Чиа. - Это ты изменился.
- Вы имеете в виду, что я избавился от всех своих страхов? - спросил я.
- Нет. Тебе еще много раз предстоит столкнуться со страхом, - заверила они. - Возможно, это будет страх свободно выражать свои чувства, проявлять свои эмоции. Может быть, страх выступления перед большой аудиторией" страх провала или боязнь оказаться в глупом положении. А может, это будет страх неполноценности, когда ты встретишься с кем-то, кого считаешь превосходящим тебя или более сильным. Страхи возникают всегда, до тех пор, пока в человеке существует это. Изменилось твое отношение к страху. Теперь он никогда не сможет покорить тебя. Когда придет очередной страх, ты будешь знать, как с ним справиться.
- Если я не буду ничего бояться, не буду ли я беспечным в опасной ситуации?
Мама Чиа подумала, а потом объяснила:
- Страх способен парализовать тогда, когда нужно действовать. Опасность заключается именно в этом. Страх сокращает энергию тела, и это сокращение привлекает именно то, чего человек больше всего боится. Преодоление страха - не глупая бравада, это смелость. Смелость открывает пространство для действий, и ты вспомнишь об осторожности, когда это станет необходимым.
Я недоверчиво сказал:
- Я вполне могу представить себе ситуации или людей, которые напугают меня и сейчас.
- Ни ситуации, ни люди не несут в себе страха. Они лишь возбуждают его в тебе, если ты еще не покорил свои кошмары. Она помолчала и продолжила:
- Страх - прекрасный слуга, но он ужасный хозяин. Миг за мигом, он незаметно проникает в повседневную жизнь большинства людей. Но теперь ты не пропустишь его, поверь мне. Когда ты покоряешь свои страхи смелым отпором, отважными действиями, предпринимаемыми несмотря ни на что, твоя жизнь расцветает. Ты пребываешь не в темном подвале, а в ином мире, который ты видел через окно второго этажа.
Мы снова помолчали, а потом она добавила:
- Но подвал, первый этаж, скрывает не только страхи и стремление к выживанию. Они означают противостояние "Я" и Вселенной, и поэтому там постоянно накапливается необходимая для борьбы личная энергия. Теперь, когда ты открыт и уязвим, ты можешь активно использовать эту энергию в своей жизни и поделиться ею с другими людьми.
- Вы имеете в виду, что сейчас я готов к поискам двери на второй этаж? - спросил я.
- Ты уже нашел ее, - улыбнулась она. - Несколько минут назад, когда ты рыдал на моих руках.
С этими словами Мама Чиа замерцала и медленно растворилась в чистом воздухе. Я ошеломленно смотрел в пустоту, где она только что была, и лишь мгновение спустя понял, что растворилось и все вокруг меня. Перед моим взором промелькнул
смутный образ Башни, и я обнаружил, что стою на лесной прогалине - в мире второго этажа Башни. Я был уверен в этом.
"Но что мне нужно делать?" - спрашивал я себя, обозревая цветущий луг, купающийся в мягких лучах солнца и в прохладном ветерке. На первый взгляд, пейзаж казался идиллическим лесом старой, живой и сильной Англии.
- Странно, - сказал я и понял, что произнес это вслух, - почему это мне пришли в голову слова "живая и сильная"?
Внезапно я осознал, что меня переполняет энергия. Возрастающий прилив сил пронизывал все мое тело, и подобной энергии я не испытывал уже многие годы. Я чувствовал себя совершенно бодрым, я ощущал саму жизнь! Мне хотелось двигаться, выплеснуть эту силу, взлететь к облакам! Я пустился бежать по лугу и чувствовал, что мог бы бежать вот так, как на крыльях, многие часы. Я кувыркнулся, сделал "колесо" и вновь побежал вперед.
Потом я упал в траву и отдыхал под теплым солнцем. Каким-то образом вдруг изменилось время года. В воздухе пахло весной, это был тот особый аромат, который вызывает у молодого человека самые неудержимые фантазии…
Я вновь ощутил приток энергии, который превратился в знакомое неприятное давление в нижней части живота и бедрах. Мама Чиа говорила, что второй этаж Башни соответствует "энергии взаимоотношений", то есть творческой, созидательной и сексуальной энергии. Что же мне теперь делать?
Из ниоткуда раздался голос Сократуса, повторяющий слова, произнесенные давным-давно:
- Приток энергии усиливает любую человеческую способность. Проясняется разум, ускоряются процессы исцеления, приумножаются физические силы, расцветает воображение, расширяются силы эмоций и обаяние. Поэтому энергия может быть благословением…
"Да, - подумал я, - сейчас я все это чувствую".
- Но жизненная энергия должна куда-нибудь течь, - продолжил голос Сократуса. - Там, где на ее пути встречаются препятствия, энергия вспыхивает, и, если ее уровень при этом превосходит возможности тела или разума, происходит взрыв. Раздражение превращается в гнев, печаль - в отчаяние, беспокойство - в одержимость, физическая боль - в агонию. Поэтому энергия может быть и проклятием. Как река, энергия приносит с собой жизнь, но, непокорная, она способна стать источником неистового наводнения и разрушения.
- Но что же мне делать сейчас? - спросил я у воздуха. В моем разуме откликнулись воспоминания о словах мудрости, произнесенных Сократусом: "Тело будет делать все, что только необходимо, чтобы высвободить излишки энергии. Если эти излишки не будут сознательно потрачены на созидательные свершения, физическую деятельность или половые отношения, то подсознание выплеснет ее так, как свойственно ему - в форме гнева, жестокости, кошмарных сновидений, преступлений, болезней, злоупотребления алкоголем, курением и другими наркотиками, в форме переедания или животного секса. Источником всех пристрастий и навязчивых привычек является неуправляемая энергия, сталкивающаяся с внутренними препятствиями. Не пытайся контролировать свои дурные привычки - устраняй сами препятствия!"
Я был настолько озабочен возрастающим в моем теле давлением и напряжением, что едва мог сосредоточиться на этих мыслях. Энергия продолжала прибывать и требовала высвобождения. Я мог просто бегать до полного изнеможения, но я мог и что-то сделать, заняться чем-то творческим. "Лучше уж это", - подумал я. Я сочиню песенку. Но у меня получились только такие строки:
Жила-была красотка Мэг
с телом белым, словно снег.
К ней явился влюбленный нахал,
Мэг в прозрачном белье увидал, и…
Я старался не думать о финале этой встречи. Впрочем, думать я был не способен. Мне просто хотелось женщину. Любую женщину!
Стоит ли мне попытаться облегчить это напряжение самостоятельно? Не такое уж сложное дело, быстро и удобно. Но тут я вспомнил, что этот уровень означает привнесение энергии в жизнь, в отношения. Проклятье! Как же мне это сделать?
В следующее мгновение я оказался в пещере. Она не была мрачной и зловещей - это было уютное подземелье, превращенное в роскошную спальню. Пол покрывали толстые ковры, сквозь небольшие окна прорывались лучи света, окутывающие комнату мягким и приглушенным солнечным светом. Вход в пещеру был надежно скрыт буйной растительностью, небольшими деревьями и кустарниками, так что место было полностью защищено от любопытных взглядов.
В центре пещеры возвышалось огромное ложе, покрытое толстым слоем листвы. Неподалеку приятно журчал небольшой водопад, роняющий родниковую воду в миниатюрный пруд, а воздух был наполнен сладким ароматом полевых цветов.
Я вскрикнул от неожиданности и возбуждения, когда мое тело оказалось в нежных объятиях мягкого ветерка. Это был ветер чувственности, призрак прекрасного, и он ласкал меня невидимыми ладонями. Я ощутил единство с землей, полное единение со своими физическими чувствами, которые сейчас достигли предельной обостренности. Я был счастлив просто оттого, что у меня есть тело, что я чувствую это тело, что я пребываю в нем всем своим существом.
Все, что теперь мне было нужно, - каравай хлеба, кувшин вина и… Пожалуй, я мог бы позабыть о хлебе и вине, если бы только…
Что это? Действительно ли я услышал голоса? Женские голоса?
Я подбежал к естественной двери пещеры, вгляделся сквозь ветви и увидел картину, которая могла родиться только в воображении художника. Ее можно было бы назвать "Девушки Весны". Три юные и чувственные, смеющиеся и живые девушки бегали по чудесному саду, и их порозовевшие щеки гармонировали с красноватым отливом спелых плодов, под тяжестью которых сгибались ветви яблоневых деревьев. Девушки были одеты в темные короткие юбки, развевающиеся во время бега, и кружевные открытые блузы, ясно очерчивающие контуры их пышных форм. Подглядывая за ними, я чувствовал себя подростком, сходящим с ума от вожделения.