– Не портите аппетит, профессор, прошу же! – Вова ещё себе подложил какой-то кусок.
– Не-е-е! Ежики, напичканные рыбьей требухой, сегодня отдыхают! Факт! – Ефим не унимался.
– Я рада, что я с вами встретилась, мальчики! – вдруг выпалила Маша.
– Какой ценой? – Ефим сам не понял, чего он ляпнул.
Вова посмотрел на него с прищуром, сжал губы и незаметно махнул головой, дескать: "Ты чего?"
Ефим понял, закрыл глаза и медленно махнул головой сверху вниз, типа: "Понял, извиняюсь!"
Маша заметила их "перемигивания" и сказала:
– Я всё понимаю, ребята – это просто судьба….
– Судба-а,… – задумчиво повторил Ефим.
– Тихо-тихо про Судьбу, Маша! Не произноси лишних слов – а то, ни дай боже, сейчас профессора понесет – он же наелся!
А "профессор", закрыв глаза, замычал, пожевывая:
– "Судьба, прошу, не пожалей добра…"
– Эй, Тойота Караоке, сбацай-ка лучше чего-нибудь из вагантов! – Вова зацепил ложкой ещё одну луковицу саранки. – Кто "мыла" хочет?
Ефим молча подставил плошку.
– Витамины мне полезно!
Все засмеялись сытым смехом.
– Чего ржёте-то? Правда, говорю! Полезно мне! – Ефим смаковал луковицу. – Ржут, понимаешь!
Потом он вытянул ноги и откинулся на спину.
– Ху-у, бля-а! – утомленно выдохнул он. – Не, правда, чего я не верблюд?!
– Нагрузим тебя завтра – будешь!
– Не шути так, Вова. Я до завтра не доживу – лопну! Как надувная, зеленая грелка! Фу-у – обожрался! Чай у нас чё, бляха, через час только будет? Какого хрена они нам один котелок выдали?! Плесни бульону!
Ефим протянул свой пакет-кружку.
– Н-да, с бульоном тут не важно! – но Вова все-таки нацедил пол "кружечки".
– Спасибо, браток! – Ефим стал мелкими глотками пить бухлёрскй бульон. – Жирный-то какой!
– А ты как хотел?
– Чаю я хотел. Давай, приготовим чаю.
– Давай! – Вова не пошевелился.
– Я схожу за водой, – Маша приподнялась. – А чем котелок помыть?
– Возьми сажи и жир – получится мыло, – посоветовал Ефим. – И песком или илом – что там есть? – ещё промой. Только, сполосни, как следует! – Ефим дышал через нос, с явным просвистом между словами. Обожрался Ефим!
– Я с тобой, – поднялся Вова.
Ефим вопросительно посмотрел на него.
– А чего она одна в темный лес пойдет?
Ефим пожал плечами.
– Мне-то что? Хотя, вас, молодежь,…. – и он не стал договаривать фразу – было лень даже думать.
– Ну, сам посуди!
– Идите-идите, я что – говорю, что-то против, что ли?
– Ещё мяса подложить? – Вова вытаскивал из котла остатки.
– Подложи, – Ефим выдохнул громко и указал глазами на свою "посуду".
– Всё нормально? – осведомился Вова.
– Не знаю, – ответил Ефим. – Что-то мне хуёвенько… Как пьяный… Голова кружится……! Ладно, идите – всё нормалёк. Просто, объелся – сейчас пройдет. Чай тащите! Пить охота!
– Ну,… мы пошли.
– Да, идите же уже! – Ефим закрыл глаза, чтобы быстрее ушли эти люди… за водой.
Так он просидел несколько минут, обдуваемый свежим вечерним ветерком.
Голоса Володи и Маши звенели (но не разобрать о чем), смешиваясь с шумом речки, где-то позади, в лесу, на берегу.
Напротив потрескивал костерок, это было слышно, и глаза открывать не надо.
А вот где-то наверху, как ему показалось, послышался всплеск, как будто большая рыба ударила по воде хвостом. "Ну, даже если и ударила, то, как это можно слышать – мы ушли вниз, наверное, на километр, а то и больше? Мне всё это снится, я устал, обожрался, плаваю в астрале, артишок в Амстердаме, монгольские степи, полет на Венеру… Вот – опять всплеск!"
Ефим открыл глаза.
Напротив, по соседнему, усыпанному мелким щебнем склону, спускался вниз (в лес от "кратера") человек в сером плаще-балахоне, почти таком же, как у них с Володей. Старик, как казалось издалека, нёс в руках, прижимая к груди, довольно большой камень. Ефим оценил, что для старика тащить такой камень, наверное, не легкая забава. Но старик шел размеренно, не выпуская камень, и спускался всё ниже и ниже к полоске леса. Еще минута и он скроется в лесу.
Ефим встал, вышел из-под сосны, чтобы его было видно, и громко свистнул.
Старик остановился, посмотрел на Ефима, наклонил голову в приветствии, и вновь тронулся в путь, не обращая внимания на то, что Ефим махал ему руками изо всех сил. Человек в сером балахоне растворился в лесу.
Ефим остолбенел! Он молча стоял и смотрел на соседний склон, ничего не предпринимая. Старик же видел его, поздоровался и…ушел! Как?! В такой глуши кто-то кого-то встретил, поздоровался издалека и… ушел? Такого не бывает! Показаться не могло! Он ясно видел старика. Утром нужно будет сбегать на склон, следы посмотреть. А пока… может Вове сказать, а то вдруг из-за кустов неожиданно… но не хотел бы чтоб его заметили, не тащился бы напротив по склону… а камень ему на хера? Большой камендуля! На хера? Что-то здесь… Надо следы посмотреть, обязательно… завтра!
– Чего свистишь? – веселая парочка появилась из-за спины. – Леших пугаешь?
– Леших? – Ефим медленно повернулся. – Каких леших?
– Ну, леших, – Вова улыбался – чего тут непонятного? – Леших-леших, которые в лесу живут и улюлюкают!
– Улюлюкают, говоришь, – Ефим почесал голову, украдкой взглянув на склон (старика не было). – Они не улюлюкают, они камни куда-то таскают.
– Не понял? – Вова подвешивал чан с водой над костром. – На хрена им камни?
– Вот и я думаю, на хрена. Но ведь таскают!
– Да, брат, ты объелся и видимо крепко поспал! – Вова наконец-то справился с чаном, разогнул спину и спросил ещё раз:
– Свистел-то чего?
– Тебя звал, – соврал Ефим, – пить охота! А вы там, в пятнашки играете – орете на весь лес, как мамонты!
– Да он нас ревнует! – Маша стояла и улыбалась, выпалив эту глупость.
– Да-а!.. – Ефим махнул рукой. – Никто вас… А-а… Задолбало…
И не договорив ни одной фразы, он присел обратно под свою сосну.
Посреди ночи, сквозь сон Ефим опять ясно услышал всплеск. Он открыл глаза. "Что-то там все же плещется!" – Ефим посмотрел через входной проем шалаша на "улицу". Поляна была освещена луной, как днем.
Костер потрескивал.
"Надо отлить!" – Ефим тихо, чтобы не будить ребят, поднялся и аккуратно вышел наружу.
Луна, уже не полная, как "шесть копеек", но всё ещё большая, висела над поляной, как огромный фонарь. "Красиво" – подумал Ефим, и пошел в тень, за дерево.
Вернувшись обратно, он увидел Володю. Тот стоял и смотрел на склон, по которому вечером…
– Ты про него говорил? – шепотом спросил Вова, кивнув в сторону горы.
По горе, в том же точно месте, спускался так же медленно тот же старик, тащил камень. Потом он вдруг приостановился, повернулся к парням, кивнул и вновь пошел и растворился в лесу.
Парни несколько секунд стояли молча, рассматривая склон.
– Пойду, отолью, – спокойно, как он умеет, сказал Вова.
– Ага, – согласился Ефим, не отрываясь от склона.
Вова зашел в тень дерева.
Ефим по привычке подбросил дров в костер (который тут же яростно затрещал) и тихонько направился в шалаш за плащом – спать уже не хотелось, решил посидеть у костра.
Тихо пробравшись, пытаясь не разбудить Машку, Ефим потянулся за плащом… и резко отдернул руку – Вова мирно спал по другой бок Марии!
Ефим тут же оглянулся! Никого! Позади никого. Он медленно вытащил голову из шалаша и посмотрел в ту сторону, куда только что ушел "Володя" "отлить". Там – ни шороха, ни звука, никакого движения.
Ефим "задернул" голову в шалаш.
Прикоснулся пальцами к Вовкиному плечу.
Тот тут же открыл глаза и повернулся.
Ефим держал палец у рта.
– "Бери меч – у нас гости!" – практически одними губами сообщил Ефим.
Володя кивнул, что понял и тихо, но довольно быстро поднялся, уже держа в руках тесак (они всегда спали, чтобы тесак был под рукой).
Перевалившись через Маху, не задевая и не разбудив её, Вова оказался рядом с Ефимом у выхода.
– "Сколько?" – спросил губами Вова.
Ефим показал один палец и губами добавил: "Видел".
Вова покачал головой: "Понял!"
Ефим пальцем показал, в какую сторону ушел тот один.
Вова опять покачал головой: "Понял".
… По поляне скользнула тень! Резко! Но большая!
Мужики моментально оказались вне шалаша с мечами в руках, готовые на всё! Они крутили головами, стоя на чуть подогнутых ногах, напряженные, как тысяча пружин. Но…
…Тишина. Только потрескивает костер. На небе – луна… и еще какая-то спираль, как будто прозрачным гелием неумелый художник намазал на небе разводы по кругу. Прозрачная спираль, расползающаяся понемногу в безветренном небе.
Парни стояли на полусогнутых, как спартанцы. Прислушивались и смотрели во все глаза во все стороны.
– Может, тебе приснилось? – спросил, вдруг, Вова.
– Да!? А тень?
– Птица перед луной пролетела, – Вова выпрямился.
– И на небо насрала?… – Ефим тоже выпрямил ноги и спину. – Вон – ещё расползается.
"Гелиевая спираль" плохо, но ещё читалась на небе.
Вова пожал плечами и сделал шаг к шалашу, посмотреть, не разбудили ли Машку их фокусы.
– Стоп! – Ефим смотрел куда-то в темноту за деревья. – Вот он.
Вова глянул в туже сторону. И похолодела спина!
В тени за сосной стоял медведь, маленькими жуткими глазками в упор смотря на парней.
Секунда! И медведь тронулся с места, скачками приближаясь к ребятам.
– Опа! Опа! – Ефим принял стойку, выпятил челюсть вперед и свирепо, как самурай, смотрел на надвигающуюся машину. – Хау! Хау!
На последнем шаге медведь прыгнул вперед, выставив лапы!
Ефим, автоматически перенес вес тела на левую ногу, развернулся вокруг своей оси, оказавшись чуть сбоку протянутой лапы, и, что было силы, с разворота, рубанул! Хотел по голове, но попал по лапе! Не хватило длины рук!
Он почувствовал, как меч перерубил кость и такую твердую шкуру!
"Комбикосовый!" – мелькнула мысль.
Ефим отпрыгнул в сторону.
– На-а!!! – с другой стороны медведя, не понятно как умудрившись, Вова вогнал в бочину под переднюю лапу зверю свою рогатину и навалился всем телом на черенок.
Медведь, зависший на секунду в прыжке, завалился от толчка Володи, в горящий костер, перевернув чан и всё, что сушилось у костра. Запахло паленой шкурой. Медведь страшно заревел. Черенок сломался.
Ефим тут же нанес удар по тому, что оказалось рядом – по задней ноге и рассек её по вдоль! Медведь соскочил, сделал несколько прыжков от костра и в сторону от ребят, и урылся головой в поляну.
– Машку на дерево! – крикнул Ефим, схватив топор, вместо меча, и в два прыжка оказался рядом с медведем.
Пока медведь не поднялся, он со всей силы рубанул по затылку зверюгу! Топор вошел глубоко в череп… и застрял. Некогда было вытаскивать!
Ефим отпрыгнул и бросился к костру за мечом.
Вова, выхватив из шалаша, одуревшую Машку, практически сам закинул её на нижнюю, толстую ветку сосны и, успев сказать: "Лезь и ни звука!", кинулся к медведю на смену Ефиму, и хлестанул своим мечом медведя поперек позвоночника в районе крестца. Позвоночник хрустнул!
Медведь еще издавал какие-то звуки, когда Ефим, отпрыгивая на всякий случай после каждого удара, осыпал его пиздячками по спине!
– Да хватит, Фима! Он уже не поднимется! – спокойный, как индеец, Вова смотрел, как отводит душу Ефим. – Измочали всего!
– Урод вонючий! – бормотал Ефим, постепенно уставая "мочалить" мишку. – Вот, Урод вонючий!
Наконец-то поняв, что медведь уже никогда не поднимется, Ефим опустил меч, вытер пот со лба и засмеялся:
– Ай, да Сашка! Ай, спасибо, милая! Чтобы я без тебя делал?!"
– Кто это – Сашка? – спросил Вова.
– Тренер мой по… с мечом учила воевать! Ай, Сашенька моя! Что бы я делал, если бы не ты!? Эх, вернусь!.. С меня бутылка! Засажу по самые мормышки!
Тут уже засмеялся Володя.
Ефим уперся ногой в череп медведя и выдернул топор:
– Во, засадил! Давай перевернем.
Парни перевернули зверя.
Стоило ему рухнуть на спину, как Ефим, не говоря не слова, тут же отрубил ему башку:
– Вот теперь, точно, не поднимется! – Он ногой отодвинул голову от туши.
Вова выдернул обломок копья:
– Жалко – хорошая была машина.
– Кто? Медведь? – Ефим по-дурацки хихикнул.
– Да нет – рогатина, – улыбнулся в ответ Володя.
Ефим хлопнул друга по плечу:
– Пошли Машку с дерева снимать, охотник! Надеюсь, он один приходил.
– Пошли.
– Вот урод! – всё ещё бурчал Ефим, оглядываясь на Мишу.
– А черенок-то не выдержал, – Вова пнул ногой обломок древка, всё ещё сожалея о своем оружие.
– Они нам вечно брак подсовывают! – поддержал Ефим. – Маха! Ты жива?!
– Вот, сука! Действительно, урод! Носки сгорели! – Вова бросился к огню, пытаясь спасти носки.
– Мои носочки! – крикнул Ефим. – Сволочь!
Вова на вытянутой руке держал обгорелые наглухо носки Ефима.
– А твои где?
– А мои – на Машке!
– Вот, сволочь!
– Больше, кажись, ничего не сгорело.
– Ну, сволочь же! – Ефим взял носки. – Ну, ты скажи! У меня теперь лапки мерзнуть будут! – полушутя, полусожалея, причитал Ефим. – Убил бы, гада!
– А ты что сделал? – Вова подопнул к Ефиму отрубленную лапу.
– А? Как я его?! – Ефим смотрел на обрубок. – Классически! С разворотом!
– Красиво, было! Я думал, тебе хана, когда он прыгнул!
– Ну, щас! Хана! Да я таких пачками глушил! – Ефим расплылся в улыбке.
– Сейчас сможешь одним ударом ему лапу перерубить?
– Сейчас у меня руки… А, хрен с ними с носками – живы, и это главное, – выдохнул он, почувствовав, как хочется кАа… напаскудить. – Я сейчас! Машку снимай!
Вова засмеялся:
– Давай-давай… Маха, ты как? Давай, сползай – помогу.
Дрожащую Маху Вова аккуратно поставил на землю:
– Всё нормально?
Машка заплакала.
– Ну, началось! – Вова прижал её к себе. – Завязывай, Маша! Всё нормально! Всё-всё-всё!
Он вытер ей слезки.
– А Фима где?
– Фима? – передразнил Вова. – Фима удобряет лес! У него аллергия на медведей!
И Маша, наконец-то, засмеялась:
– А у тебя?
– А у меня – запор!
– А я писать хочу, – Маша присела, не отпуская руку Володи. – Извини!
Вова вздохнул, покачал головой и поднял голову к небу.
Светало. "Гель" растворился.
– Ну, ладно, братцы!..
Вся троица сидела между шалашом и костровищем.
– Я, говорю, давайте прикинем, что здесь у нас происходит, – Вова грыз травинку. – Кто что видел?
Ефим сплюнул на землю, приподнялся и повернулся к склону.
– Вон там, по склону, – показал он пальцем, – вчера, пока вы ходили за водой, я видел старика в балахоне, который нес камень. Старик остановился, когда я свистнул, кивнул мне и исчез вон в том лесу. Я думал, приснилось. Ночью пошел отлить. Отлил. Гляжу – ты стоишь и смотришь на старика. Мы вместе стали смотреть. Старик опять шел там же, тащил камень, остановился там же, кивнул нам и ушел в лес. Ты пошел вон за то дерево, а я подбросил в костер и заглянул в шалаш, чтобы взять плащ – спать не хотелось. Да, кстати, до того я слышал, каждый раз перед появлением старика, всплески воды… как будто с горы, из впадины. Так вот, я наклоняюсь за плащом, а ты, оказывается, на месте и спишь, как ни в чем не бывало! Кто тогда пошел в лес? Я запаниковал!.. Дальше ты знаешь…
– А тень? И спираль на небе?
– Какая спираль, – Маша резко подняла голову, повернулась к Вове.
– Тень промелькнула большая, – пояснил Вова, – потом на небе появилась какая-то спираль, как будто из прозрачного геля. Ну, как объяснить?…
Вова начертил в воздухе ладонью спираль.
– Вот такая… только больше… прямо в воздухе висела..
Маша посмотрела туда, куда кивнул Вова – на, уже совсем светлое, небо.
– Я тоже видела спираль, – тихо сказала она.
Парни переглянулись.
– Когда? – спросил Ефим. – Вчера?
– Нет. Когда на скале ночевала.
– Там? – Ефим показал в ту сторону, откуда они пришли.
– Да. Ночью. Я сидела, и вдруг вижу, тихо, без звука выходит из-за горы огромная сигара…
– По земле? – перебил Ефим.
– Нет! По воздуху. Выплывает… тихо. Не летит, а тихо выходит из-за скалы. Постояла над рекой и потом – фить! – и мгновенно улетела… стала, как маленькая звездочка. Я видела, как что-то белое сзади у неё горело, как спираль, крутилась. А потом, когда она улетела, на небе остался след… как спираль… прозрачная… и расплывалась постепенно… потом исчезла. Я подумала, что это дым от мотора. Но это был не дым… да и мотора не было слышно. Фить – и унеслась, как небывало. Я думала, что с ума схожу… или мне приснилось… мне страшно было,… – у Машки заблестели глаза.
Вова, по традиции уже, обнял её и… поцеловал в макушку.
– Н-да – дела! Нам, блядь, ещё инопланетян тут не хватало! – выругался Ефим. – Может, валим отсюда! Пока ещё какой-нибудь "Вова" из леса не вышел?! Не нравится мне здесь! А?
Все, как по команде, встали и молча начали укладывать вещи.
На память Ефим отрезал от отрубленной лапы медведя три когтя:
– Потом амулеты сделаю, – заявил он и швырнул лапу к остальной туше зверя.
– А остальное? – задал вопрос Вова.
– Да пусть валяется! Я его жрать не буду! А ты? Как? А? Будешь?
Вова пожал плечами – мне он тоже не нужен.
– Ну и пусть валяется тогда!
– Согласен! – Вова вздохнул, вертя в руках обломок копья.
Примерно через три часа после "старта", речка, вдоль которой шли наши путешественники, сделала загиб влево и привела их к натоптанной тропе. В этом месте через речку было переброшено два бревна, уже порядком потертых от времени и, видимо, чьих-то ног.
– Чудеса! – сказал Ефим. – Смотрите!
Тропа, ровная как стрела, вела точно на гору, проступая даже на мелкокаменистой россыпи у вершины, хотя вершина была ох как далеко уже! А за рекой она шла также ровно вниз, как натянутая струна, без единого поворота, ныряя вдали за пригорок.
Вова посмотрел на солнце, потом на часы, покрутил рукой, кое-что прикинул:
– Точно на Юг!
– Чудеса! – ещё раз подтвердил Ефим.
– Идем?
– А что делать? – задал резонный вопрос Фима. – Есть выбор?
– Нет! – Вова глубоко набрал ноздрями воздух и резко выдохнул. – Пошли!
Все ступили на "мостик".
Еще часов пять они шли по торной, прямой и ухоженной тропе, не решаясь сделать привал, на ходу глотая воду из бурдюка и пожевывая копченое мясо. Что-то гнало их без остановки вперед. Но ни одна веточка, ни один кустик не цеплялись, ничего не мешало идти. Даже камни или валежины не попадались на тропе – всё было ухожено, расчищено и утоптано. Иди, да иди! Вот только солнце уже давно стояло в зените и палило нестерпимо. Если б не листва!..
– Найдем ручей – остановимся, – сказал Вова.