В домах под ноги стелют половицы
Иль в избах подом служит им земля?
Москва Хижей намного ли поболе?
Хоромы на Москве ли велики?
И можно ли перечить княжьей воле?
А пользуют ли бабы там вальки [7] ?
А ходят ли девицы-молодицы
По ягоды, как мы на Сытну Гарь?
И много ли в Москве-реке водицы?
И грозен ли московский государь?
А липовым ли лапти вяжут лыком? А…
Федор
Как горохом сыплет. Погоди.
Мой сказ тебе о князе о великом
Сегодня будет. Ты пряди, пряди.
Приятно видеть мне твое проворство;
Ты и умна, Дуняша, и ловка.
В тебе нет ни жеманства, ни притворства…
Так вот… Наш князь великий мал пока.
Пристрастен к играм, книгам многомудрым,
Великий князь сметлив не по годам.
Поет псалмы и с тем, прибравши кудри,
По воскресеньям чинно ходит в храм.
К покоям быв приставлен государским,
Я с ним, случалось, много говорил
О Боге, о величии о царском.
И я его, и он меня любил.
И в шахматы с ним игрывал порою…
Дуняша
А что же это за игра, скажи.
Федор
Всяк ум людской взрастает той игрою. И твой взрастет. Ты только прикажи.
Дуняша
Мне с куклами моими нынче скучно.
Ты, Федор, не научишь ли меня
Мудреной сей игре – я буду слушной.
Федор
Ну что ж… Сначала вырежем коня,
Туру, пешцов, да княжескую стражу,
Да бранно поле вырежем потом.
Ну, а когда я войско то налажу,
Приступим, осеня себя крестом.
Дуняша
А письменам, которые в Псалтыри, Научишь ли меня – их сдюжу я.
Федор
Ну, коли будет норов твой настырен,
То будешь честь про святость жития
Уже к весне.
Дуняша
Уже к весне я буду Честь и Псалтырь и многих знать святых?
Федор
Да, будешь честь всему на диво люду Собрание тех истин золотых.
Дуняша
Рассказывай же дальше.
Как одет он?
Бывает ли сердит на слуг своих?
Федор
Во злате-серебре пред белым светом
Он предстает. Но дома – прост и тих.
Землею ж правит мать его, Елена [8] ,
Пока он мал. Прекрасен лик ее.
Мудра, тверда, на выходах степенна.
А слово – что разящее копье.
Скажу тебе я, Дуня: этим летом
Она меня от гибели спасла,
Велев бежать немедля, чтоб к ответу
За родичей не встать мне опосля.
Дуняша
Не будь того, ты к нам бы не явился
И о тебе не ведала бы я.
Великий князь, наверно, огорчился,
Когда ты отбыл в дальние края.
Федор
Дядьев да мамок вкруг него немало. Меня, быть может, он уже забыл.
Дуняша
А я б тебя вовек не забывала. Сколь буду жить, ты будешь сердцу мил.
Федор
Ты ведь давно сосватана, Дуняша.
С младых ногтей знаком тебе жених.
В селе невесты и не сыщешь краше.
Очей твоих веселых озорных
Нельзя не заприметить среди прочих.
Дуняша
Никитка Кочнев был мне женихом…
Да и теперь немало есть охочих…
Сын мельника Антип, а то Пахом…
Федор
Как был?
Дуняша
Да так. Убился этим летом
(Господь же его душеньку спаси):
Упал с коня в ночном. Святым обетом
Я год решилась батюшку просить,
Дабы сватов к нам в дом не засылали.
Федор (крестится)
Господь же его душу упокой.
Нам свыше все ниспосланы печали,
Да жить негоже нам одной тоской.
Сцена четвертая
Прошло еще шесть месяцев. В горнице Федор и Дуняша . Входит Суббота .
Суббота
Пришла пора нам с гостем распрощаться.
Пришел обоз, и завтра поутру
Тебе сподручно, Федор, с ним податься,
Хоть это мне совсем не по нутру.
Душа твоя величием богата,
В смирении своем не лицемер,
Ты стал для нас для всех милее брата,
В трудах земных, в молитве – нам пример –
Ты прост и ясен, многомудр и крепок.
Таким хотел бы видеть зятя я.
Коль ладишь что, то ладишь без зацепок.
Да не про нас такие-то зятья.
Продолжает, как бы спохватившись.
А может, на второе лето с нами
Останешься. Дуняша подросла,
Чего решать с другими женихами,
Она с тобою не узнает зла.
Она хоть дочь крестьянская, да парой
Тебе желанной станет. Погоди,
Я подмогу. Мужик я, чай, не старый.
Не знаешь ведь, что будет впереди.
Она в тебе души своей не чает.
Суббота смотрит вопросительно на Федора . Федор , приложив руку к сердцу, низко кланяется Субботе , а затем и всем остальным.
Федор
Простите же меня, коль в чем не прав.
Меня ведь расставанье огорчает
Не меньше вас, но я избрал устав
Монашьей жизни и пути обратно
Мне нет. Дуняшу же люблю как брат.
За вас молил я Бога многократно.
Простите, ежли в чем был виноват.
Суббота
Коль выбор тверд, то силой не удержишь.
Прости какой и наш тебе укор.
На озеро схожу, проверю верши.
К отъезду твоему вернусь на двор.
Уходит.
Дуняша
Прошу тебя, останься, Федор, с нами,
Не уходи из нашего села.
Ты лучший между здешними мужами,
И я с тобою рядом весела.
Ты мне желанен стал тотчас, как только
Введен был в дом наш батюшкой моим.
Теперь же сердцем всем, и мудрым толком,
И всей душою мною ты любим.
Возьми меня женой, ведь ты же любишь
Меня. А я-то как тебя люблю.
Другую взяв, меня ты не погубишь
Останься только… Я и то стерплю.
Меня возьмешь – покорною женою
Тебе останусь до скончанья дней.
И будем жить: тобою я, ты мною,
И даст Господь нам толику детей,
И дом поставим – батюшка поможет –
Хозяйство справно заведем при нем.
А ежели тебя сумленье гложет…
Останься только… Я к тебе в наем
Пойти готова. Только б любоваться
Твоею статью, добротой твоей,
Твой взор ловить, и им же согреваться
И слышать рокот ласковых речей.
Федор
Ох, милая разумница, Дуняша.
Ты и права, и вместе неправа.
Я дал обет, и уж налита чаша,
И я уж пью. И все твои слова
Мне душу жгут, но не могу ответить
Взаимностью на чистый твой призыв.
Признаюсь: не хотелось бы мне нетить.
Я был бы лжец, живые чувства скрыв.
Люблю тебя я всей душой, не скрою,
К несчастию, Дуняша, моему.
Была ты мне до сей поры сестрою,
Так будь же ею, не влеки во тьму.
Дай я с тобой на горестях поплачу,
Мой путь иной, давным-давно иной.
И поступить не вправе я иначе.
Обитель Божья будет мне женой.
Дуняша
Тогда никто моим не станет мужем.
Пойду в обитель сестринскую я.
Коли не мне, а Господу ты сужен,
Уйду и я в те горние края.
Федор
Меня коль любишь, следуй же совету,
Что дам тебе я: не бросай отца
И мать. Не уходи за мной со свету,
Не отрицайся брачного венца.
Дуняша (рыдая)
Другого, кем бы ни был, не хочу я… Чем жить с нелюбым, лучше умереть!
Федор
Не плачь. Минуют дни, тебя врачуя,
И снова будешь и плясать, и петь.
Так обещай же следовать покорно
Моим советам. Бог тому судья.
Приходит срок, и прорастают зерна,
И в путь стремится новая ладья.
А я за вас за всех молиться буду.
И ты молись, Дуняша, обо мне.
Не огорчай. Молитва – это чудо.
Муж будет счастлив при такой жене.
Так обещай же твердо.
Дуняша (всхлипнув) Обещаю.
Федор
Вот так-то лучше, так-то веселей.
А я пока с иными попрощаюсь.
А ты меня в молитве пожалей.
Часть вторая
Действие первое
Сцена первая
1566 год. Александровская слобода. Царские покои. Беседуют Иван IV и его ближайший сподвижник князь Афанасий Вяземский .
Иван IV
Ослушался нас Герман [9] . Повеленья
Не выполнил. Не захотел принять,
Не взял над паствой нашей попеченье,
А стал царю перечить и пенять.
Таков ли нам митрополит потребен?
Сослать в обитель строгую его!
И там о нашем здравии молебен
Читает пусть. И всех до одного,
Кто был ему послушен, взять на дыбу.
Вяземский [10]
А кто же будет нам митрополит?
Иван
Достойного сыскать мы не смогли бы
Средь всей их братьи, что меня и злит.
Сэр Ченселор [11] – тот аглицкий купчина –
В свой час об их мне сведал короле [12] :
Он государь, и вместе – благочинный,
И аглицкой той веры на челе.
Монастыри свои в правах урезал,
Все злато их в казну свою забрал;
Мол, коль монах, тебе нужна аскеза,
И будь по вере беден ты и мал.
И нынче Лизавета-королева
Обычай тот сумела сохранить.
Она всему глава – затем и дева:
Ей замуж неподобно выходить.
Вяземский
И нам бы завести то не мешало. Чай, еретик-то аглицкий не врет.
Иван
В опричнине попробуем сначала… Да чувствую – взбунтуется народ.
Вяземский
А нет ли средь игуменов достойных?
Обителей немало на Руси
Богатых, и обширных, и спокойных.
Иван
И то ведь правда. Скоро расспроси…
А впрочем, нет. Расспрашивать не надо.
Есть мних [13] , который сможет то поднять.
Он упасет и пастырей, и стадо.
Он строг, разумен и негож пенять.
Вяземский
О ком ты, государь? Ужо я знаю
Игуменов московских. Среди них
Немало добрых пастырей, да бают:
Мягчает в граде стольном всякий мних.
Иван
И то… Мне люб игумен соловецкий,
Тот славный стольник, что пропал тотчас,
Когда казнили Колычевых. В детской
Меня берег он. Я, разгорячась,
Его бранил, бывалочи, неловко;
Он на меня сердиться не хотел,
И разуменьем добрым и сноровкой
Был мне по нраву он. И я, пострел,
С ним в шахматы не раз играть садился;
Ужо в игре он этой был хорош…
Потом гляжу: вона где объявился.
Быв на Стоглаве, был ко мне он вхож [14] .
Я отпустил тогда его с дарами
И помогал, чем мог, до сей поры.
И вскоре под полночными ветрами
Восстал храм-крепость – вот где те дары.
Вяземский
Но он из рода Колычевых будет.
Они радеют братцу твоему
Владимиру Андреичу [15] , Иуде…
Иван
Я волю так. А значит, быть тому.
Отправите посланников с поклоном,
Не мешкая. Чтобы на всем пути
Его встречали колокольным звоном.
Он будет слово Божие нести
И паству этим словом обнадежит.
А то, что он из Колычевых... Пусть
Все знают нашу милость. Нам негоже
Чураться верных слуг. Ведь я тружусь
Державы ради. А Филипп – не то же?
Державник он. Мне преданный слуга,
Он, думаю, делам моим поможет.
А там сведем державы берега.
Действие второе
Сцена первая
1566 год. Соловецкий монастырь. Келья Филиппа – игумена Соловецкого монастыря (до пострига – Федора Степановича Колычева). Филипп молится, стоя на коленях перед образами. Входит инок – келейник умирающего старца Спиридона , до пострига – Сильвестра [16] .
Инок
Тя Спиридон зовет. Пойдешь ли отче?
Вот-вот погаснет свет его очей.
О жребии твоем счастливом хочет
Он молвить слово.
Филипп (поднимаясь с колен)
Время – казначей
Бесстрастный. Нас ссужает скупо днями
Счастливой жизни, чтобы взять потом
И нашу жизнь, и все, что было с нами,
В свой вечный схрон. А где-то под крестом
Останки наши бренные истлеют.
О, мудрый старец, отче Спиридон,
Сильвестра помня, все тебя жалеют.
Пока ты был, в державе жил закон.
(Обращается к келейнику )
Иду немедля, чтоб утешить душу,
Пред вечностью готовую предстать.
Указ царев я этим не нарушу,
Да и душе сей вскоре не страдать.
Сцена вторая
Келья Спиридона (Сильвестра). Старец покоится на ложе. Входит Филипп .
Спиридон (говорит слабым, но твердым голосом)
Я ждал тебя, Филипп. Узнал от братий –
В митрополиты царь тебя зовет.
Мой пробил час, и мне грешно скрывати
То, что меня так много лет гнетет.
Филипп
Знай, сыну твоему я весть отправил.
Мы ждем его уже который день.
Обители Онфим твой в дар оставил
Одну из ваших справных деревень.
Я чаю, он тебя еще застанет.
И ты, смотри, покуда потерпи.
Спиридон
Душа юна, а плоть вот-вот завянет,
Хоть медли жизнь свою, хоть торопи.
Ты был приставлен к отроку Ивану,
Я молодым царем его знавал.
Нрав государев был не без изъяну,
Теперь же бес его околдовал.
Филипп
Наш государь взыскует утешенья
Средь дел державных. Оттого меня
Зовет к себе, чтоб не было смущенья
В народе. Не моя ли то пеня?
Его же я ослушаться не в силах.
Спиридон
Он к истине неправедным путем
Стремится. Можно ль, можно ль на могилах
Невинных жертв поставить крепкий дом?
Построить нерушимую державу,
Где счастлив будет, кто бы он ни был?
Как сохранить величие и славу,
Коль честь и славу ближних истребил,
Раздрав надвое собственное царство.
Как разоряя подданных своих,
Обресть богатство. Можно ль чрез фиглярство
Восставить правый суд. Совсем затих
Глас правды и нельстивого совета?
И земщина с опричниной [17] – враги?
А испоместный [18] наг, и чернь раздета,
С кого взыскать державные долги?
Сомненьями пустыми одержимый,
Он истине путь лживый предпочел.
И лестью шептунов своих даримый,
Разрушил борть, и закурил всех пчел.
Но шершней злобных при себе оставил.
Опричники безумием своим
Готовят крах его царевой славе,
И смуты призрак явится за сим.
Филипп
Пока делил он с Избранною Радой
Заботы о величии страны,
Высот немалых этой цели ради
Достиг, избыв пороки старины.
Дал укорот он местничеству строгий
Приказы обустроил, свод един
Законов дал Руси [19] и встал на ноги
Он твердо как могучий властелин.
Границы царства далеко раздвинул.
Стяг веры православной водрузил
Во станах агарянских [20] . А повинных
В изменах слуг своих, коль поразил –
На то он царь, чтоб не терпеть измены.
Князей удельных вправе он унять.
Но без расправ ужасных, постепенно,
Не изводя под корень в царстве знать.
То истина для царствия любого,
Чтоб был властитель строг и справедлив.
А что невинной крови много…
Слово
Я молвлю пред царем. Я не стыдлив.
Спиридон
Что истина, коль к ней кривы дороги?
Повдоль же псы и морды их в крови.
И множатся по царству перелоги [21] ?!
И всяк бежать из царства норовит!
Когда предстанешь пред царевы очи,
Моли его, Филиппе, об одном:
О единенье двух державных отчин –
Да будет царство как единый дом.
Да не казнит он слуг своих вернейших,
Клеве там злобным хода не дает.
Пусть бережет и бо льших, и малейших,
Иначе царство русское умрет.
Мой близок час. Те книги, что Онфимом
Мне присланы, обители дарю.
Скучаю я о сыне о любимом…
Прости меня. Ступай теперь к царю.
Сцена третья
Трапезная Соловецкого монастыря. Два пожилых монаха ведут беседу.
Зосима [22]
Я молодым сюда пришел когда-то,
Чтоб подвизаться в тяготах земных.
Здесь нашего едва ль с десяток брата
Нагих молилось. Варниц соляных
Да промыслов доходных мы не знали,
Ютились в срубах тесных круглый год.
До смертушки зимою замерзали,
Судьбы своей не зная наперед.
В пятнадцать лет все вдруг переменилось.
Не чары ль то, и в силах ли людских?
Такое мне, да и иным, не мнилось –
Вознесся камен град в пустынях сих.
Паисий [23]
Мы и сейчас своей судьбы не знаем.
Без воли Божьей, кабы то сбылось,
Чтоб край суровый обернулся раем –
Где столько люду Божьего спаслось.
Зосима
Насельников в обители немало,
Да все по кельям каменным сидят.
Монаху, старцу, разве то пристало,
Лелеему быть с головы до пят.
Паисий
Устав наш, брат, тяжельше не бывает.
И послушанья наши нелегки.
Но коли дух твой дерзкий изнывает,
Пещерку рой – то Господу с руки.
Молитвенными подвигами братий
Обитель даже малая славна.
Зосима
И дел Филиппа, и его объятий
Боюсь. Давно причастного вина
Из рук Филиппа я не принимаю.
Все мнится мне, что он де чародей.
И впрямь пойду пещерку ископаю
Подале от Филипповых затей.
Паисий
В обитель мы пришли с тобою вместе
Не с нами ли тогда Филипп пришел?
Закваскою он стал в опавшем тесте.
Ты с той поры на Федора стал зол
И порывался бить его за рьяность;
Безропотно обиды он сносил.
И дивная за ним водилась странность –
Он тем крепчал, чем больше тратил сил.
Зосима
Вот я и говорю: все это чары.
Паисий