- Помню этот случай, помню, - сказал маршал. - Вы же мне, Петр Михайлович, рассказывали о нем, еще с удивлением подчеркивали: скажите пожалуйста, политработник, а как лихо округлил боевые пуски. Еще тогда вы говорили: Бородин - готовый командир.
Именно тогда Гросулов этого не говорил, не говорил потому, что в те годы он не очень-то был расположен хвалить политработников, чаще обходил их. Сказал он маршалу о Бородине как о подходящей кандидатуре на место Громова три дня назад, в штабе округа. И теперь он рад, что маршал возвращается к этому разговору.
Талубаев налил всем чаю.
- Если кому хочется курить - пожалуйста. - Он принес пепельницу, поставил ее на середину стола.
Бородину хотелось курить, но он воздерживался, наблюдал за тем, как Гросулов набивает свою фронтовую трубку, которую видел у него лет семь назад. "Помнит ведь, все помнит", - подумал он тепло о генерале. Маршал взял лежавший возле телефона журнал, отыскал там кроссворд, сказал:
- Степан Павлович, не знаете ли вы слово, состоящее из пяти букв и обозначающее состояние человека. Никак не могу расшифровать...
- Порыв, товарищ маршал...
- Точно... А как вы так быстро?
- Журнал-то старый, товарищ маршал. У нас есть любители кроссвордов, иногда приходится помогать им...
- Понятно, понятно, - сказал маршал. - Теперь понятно... Какое хорошее слово: порыв! Неуемное желание достичь, сделать... - Он отнес журнал на место, сказал Гросулову: - Как. Петр Михайлович, будем сватать этого великана? Командир-то уходит. - Он посмотрел на Сергея. - Полковник Громов, а вы что скажете, если на ваше место назначим подполковника Бородина?
- Как? - невольно вырвалось у Степана.
Маршал ожидал, что скажет Громов.
Сергей поднялся.
- Товарищ маршал... Это будет правильно!
- Правильно - это одно дело, другое дело - подготовлен ли товарищ Бородин к такой должности?
- Подготовлен, - сказал Гросулов, тоже поднимаясь и застегивая китель на все пуговицы.
- Не спешите, Петр Михайлович, пусть скажет Громов, он с ним не один пуд соли съел.
- Подготовлен, товарищ маршал. Думаю, что он будет командовать лучше меня.
- Думаете, а точнее?..
- Твердо уверен, что подполковник Бородин достоин такого назначения, - сказал Громов.
- Хорошо. - Маршал подошел к окну. - Солнышко уже поднялось, - сказал он. - Отличная погода. Будем сватать, - повернулся маршал к столу. - Вы согласны, товарищ Бородин? - Талубаев налил чаю, отпил глоток, ожидая, что ответит этот здоровый, с крупными, но негрубыми чертами лица подполковник. - Ну что скажете?
- Товарищ маршал, спасибо за доверие. Я, конечно, буду стараться, возможно, буду неплохим командиром, тем более что в этой части служу свыше десяти лет. Однако, если можно, прошу оставить меня на прежней должности. Я люблю политическую работу. Очень люблю и высоко ценю свою должность.
Маршал поставил стакан, вздохнул.
- Не тот чай. - Он прошел за перегородку, сказал там: - Андрей, налей-ка моей заварки. - И, выйдя, продолжал: - Я так и знал, что он откажется, понял, как только увидел его. Не тот чай, побольше бы таких политработников. Так, Петр Михайлович?
- Так-то так, товарищ маршал, но как-то и не так... Заслуженное выдвижение, а не состоялось, - сказал Гросулов, чувствуя и досадуя, что он не понимает Бородина. А как хотелось, чтобы именно он стал командиром. И когда он вышел из маршальской палатки вместе с Громовым и Бородиным, задержал Степана: - Может, согласишься?
Бородин смотрел на него открытым взглядом, ясным, добрым, чистым.
- Надеюсь, поработаешь за Громова, пока не назначим нового командира!
- Можно, товарищ генерал, пока... можно. Все будет в порядке, временно можно, и даже полезно.
Он догнал Громова. Потом вместе они поднялись на вышку. Сюда пришли и маршал, и Гросулов, и еще несколько их помощников. В будке сразу стало тесно. Бородин наклонился к Громову, тихо сказал:
- Я пошел...
- Куда?
- Туда, - показал он в сторону стартовых и пусковых рубежей. - Я там буду. Понял??
- Иди, - прошептал Громов.
XII
Служебной машины у Бородина не было, и он отправился на позиции пешком. Сначала напрямик, лесом, затем вышел на проселочную дорогу. За спиной послышался мотоциклетный треск. Бородин оглянулся: на личном "самопеде" ехал старшина Рыбалко. "Может, по пути?" - подумал Степан и не ошибся. Максим мчался во взвод Малко, чтобы быть на месте, если потребуется срочная помощь старшего механика. Он ехал туда не по собственному желанию, послал инженер Шахов. Рыбалко дослуживал последние дни, прошел медицинскую комиссию, кадровики подсчитали выслугу лет: "Двадцать пять годиков отмахал". Сидел и ждал приказа на увольнение из армии, ругал "проклятый фашистский осколок", который прет наружу, причиняя боль. Но когда Максим узнал, что на боевых пусках будет присутствовать сам маршал Талубаев, явился к Шахову и настоял, чтобы и его "задействовали сегодня".
Бородин вскочил на заднее сиденье.
- Я вас, товарищ подполковник, доставлю с ветерком, - сказал Рыбалко, сразу почувствовав, как натруженно взревел мотор от замполитовского веса.
- Не развалится? - затревожился Бородин: дорога была песчаная, и мотоцикл тянул с трудом.
- Не беспокойтесь, лошадка еще в силе. - И погодя немного, когда грунт пошел потверже, спросил: - Почему замполиты не имеют служебных машин? Все пешком обегают хозяйства. Что он, рыжий, что ли, замполит-то! Если бы меня спросили: нужна машина замполиту? - ответил бы так: хорошие вы люди, а вопросы задаете детские. Должность замполита безбрежная, что тебе океан-море! Там то, там другое, там третье - везде требуется замполиту. Приходится ключики подбирать к людям и советы давать: попробуйте вот так сделать, то-то организовать. Если завтра поймают снежного человека, замполит будь готов дать ответ, что оно такое. Я уже не говорю о других служебных вопросах. Их тысячи. Океан-море! Что же после этого спрашивать: нужна или не нужна замполиту машина! Напоследок хочу высказаться, - продолжал Рыбалко, но мотоцикл так зарылся в песок, что запетлял, как подстреленный заяц, и чуть не свалился в кювет. Бородин соскочил первым: позиции были рядом, и он, не дожидаясь, когда Максим заведет свою "еще в силе лошадку", направился к капониру...
Расчет Малко находился в готовности принять первую команду с КП полигона - выход ракетной установки на рубеж пусков. Точно никто не знал, в какое время будет подана эта команда. Ее ждали, посматривая на часы и секундомеры. Когда Бородин появился во взводе, Малко давал последние указания механику-водителю. Виктор первый заметил подполковника и сообщил об этом командиру взвода. Малко встретил Бородина четким докладом.
- Готовы и ждем, - заключил он свой рапорт. В голосе Малко Степан уловил какие-то новые нотки: не было общих фраз, нажимов на отдельные слова.
"Неужели ночной разговор с маршалом подействовал, - промелькнула мысль у Бородина, - сработал маршальский "ключик"? - Малко на редкость был деловит, собран, словно окончательно подвел черту прошлому и почувствовал душевное облегчение. Бородин еще не знал, так ли это, но тревога за Малко (он шел сюда, чтобы как-то повлиять на настроение этого офицера: он и Громов колебались, допускать ли Малко сегодня к пускам, но подменить было некем), тревога, которая подобно ссадине ныла в груди несколько дней подряд, улеглась только сейчас.
Подошел Рыбалко, поинтересовался у Малко, нет ли у механика-водителя к нему вопросов. Он взял прибор, хотел было проверить электросеть, но Малко остановил:
- Проверяли, все в норме.
Максим, поколебавшись и видя, что Бородин молчит, все же бегло "обнюхал" прибором электроузлы, весело сказал:
- Теперь можно бомбить, куда прикажут, упадет именно в ту точку...
Заговорили о точках, сначала об учебных, потом о тех, которые, по словам Максима, "дышат жаром, того и гляди, вот-вот брызнут огнем".
- Только зажмурься, сразу фонарь поставят.
- Верно, Максим Алексеевич, - поддержал Бородин. В кармане его лежала вырезка из газеты, в которой сообщалось о продаже Соединенными Штатами Америки огромного количества оружия капиталистическим странам. - Вот почитай, пусть товарищи послушают...
Максим надел очки, прочитал заметку и позвал солдат.
- Послушайте, каким товаром торгуют американские фирмы. Только за один год они продали за границу реактивных самолетов и ракет на пятьдесят миллиардов долларов! И куда же они этот товарец сплавляли? Тут указывается. - потряс он вырезкой из газеты: - Четыре пятых всех поставок пошло в Западную Германию и Японию!.. Нет, послушайте, - заторопился он. - "Соединенные Штаты поставили следующее оружие и боевую технику: 8540 реактивных истребителей: 20 279 танков: 30 540 ракет и управляемых снарядов: 29 716 минометов; 2106 тысяч винтовок: 1362 тысячи карабинов; 146 780 пулеметов и автоматов; 359 423 грузовика; 3698 транспортеров; 36 эсминцев и 24 подводные лодки"... Израиль и тот ухватил 200 танков! - воскликнул Рыбалко. - А дальше вы сами думайте, соображайте, для чего капиталисты приобретают такие товары...
- К войне клонят. - выкрикнул из своей кабины механик-водитель.
Рыбалко взглянул на Бородина, и Степан без труда прочитал в его глазах: сам отвечай. Сам, это посложнее снежного человека, тут уж ты сам, товарищ замполит. И все же не стерпел, бросил:
- Я ж сказал: только зажмурься, красной юшкой изойдешь.
- Верно, - подхватил Бородин. - Ослаблять бдительность нам никак нельзя...
- Да вы не беспокойтесь, товарищ подполковник, - нетерпеливо бросил Малко. - Будем стараться изо всех сил. Боевые пуски пройдут хорошо. Взвод подготовлен, старший лейтенант Шахов подкрутил нам гайки. Да и вообще чуток поумнели. - Он поправил выбившиеся из-под фуражки волосы, и рука его невольно опустилась на погон, пальцы прошлись по звездочкам.
Бородин вздрогнул, поспешил сказать:
- Я не сомневаюсь. Михаил Савельевич, взвод свою задачу выполнит. И пуски эти не последние, впереди учения, большие учения. По заслугам и награды будут, так уж у нас заведено...
В сигнальной системе вспыхнула лампочка. Малко одним прыжком оказался в кабине. В переговорном устройстве прозвучал голос Громова:
- "Гроза", я "Первый"...
- "Первый", я "Гроза". Слушаю.
- Вам готовность номер один.
- Вас понял, - ответил Малко и выкрикнул что было сил: - Убрать маскировку, по местам!
Взревели двигатели. Механик-водитель включил скорость. Пусковая установка, покинув капонир и набрав скорость, скрылась за взгорьем.
Как хотелось Бородину угнаться за ней! Но куда там! Пока ковылял Рыбалко к мотоциклу, ругая фашистский осколок, внезапно яркое пламя осветило кусок неба, грянул гром, задрожали деревья, роняя листья...
- Это он! - крикнул Рыбалко.
- Кто?
- Малко произвел пуск...
- Может, Узлов? - возразил Бородин, хотя и сам уже понял, что пуск произвел именно Малко.
К ним подошел вездеход. Из люка показалась голова водителя.
- Товарищ подполковник, садитесь. Командир приказал держать с ним связь.
- Вот и мне прислали машину. - сказал Бородин Рыбалко. - Видел, какая! Брось ты это барахло, поедем со мной, потом подберем твои мотоцикл...
Они сели на вездеход: старшина в кузов, Бородин в кабину. Степан наклонился к трубке, нажал на переключатель:
- "Первый", я "Второй", какие будут указания?
Громов сказал:
- "Гроза" произвел пуск. Все нормально. Действуйте по своему плану...
Душевной тяжести как и не бывало: "Гроза" произвел пуск. "Все нормально" - хотелось непрерывно повторять эти слова. Он не признавался даже себе в том, что сомневался: сможет ли Малко после всего пережитого выполнить огневую задачу. И теперь, думая об этом, он еще и еще раз возвращался к прежнему мучительному вопросу: как могло случиться, что этот человек стал на путь карьеризма, употребил довольно тонкие, замаскированные ходы? Находил ответ и тут же опровергал себя, повторял: "Вот. Максим Алексеевич, и сам, вот вам и сам. - Приятно было, что так думают о замполите, и в то же время страшила эта громадная ответственность. - Сам. А вот и сам не могу понять. Ах, Алексеевич, Алексеевич, мастак ты придумывать: сам! Взвинтил ты меня, взбудоражил".
...Узлов произвел пуск ракеты в минимальное время. Один за другим выходили из убежища солдаты и тут же немедля занимали свои места, чтобы сняться с рубежа пусков, отвести установку в укрытие и там подготовиться к очередному удару. И когда заняли новую позицию, когда натянули маскировочную сеть, из кабины вышел Узлов.
- Отбой! - протяжно крикнул он и, заметив стоявшего у вездехода Бородина, сказал.
- Хороший подарок армии от рабочих. - Он показал на пусковую установку. -Душа радуется. Любую горячую головушку можно остудить. Нельзя ли узнать, товарищ подполковник, как там в горах? Должно быть, горячо...
Бородин открыл дверцу, настроился на позывные Громова. Узлов приблизился к замполиту и замер в ожидании. По тому, как у Бородина менялось выражение лица, он понял: в мишенном районе действительно жарко.
Степан спустился на землю, качнул головой.
- Порядок. Вертолетчики сообщают: цели поражены со снайперской точностью. Маршал даже чаю попросил на КП, говорит, здорово заварили ракетчики. Понятно вам, товарищ старший инженер-лейтенант? - подчеркнул Бородин. Узлов не сразу обратил на это внимание. И только, когда они закурили, Дмитрий спохватился.
- Как вы сказали? - Он посмотрел на свои погоны. Они были немного помяты. Он стал выправлять их, ожидая, что скажет Бородин.
- Погоны придется менять, вам присвоено очередное воинское звание.
- Мне? Когда?
- И Шахову, и командиру части. - Бородин пожал Узлову руку, позвал солдат. - Поздравьте своего командира, ему присвоено воинское звание старший инженер-лейтенант. Инженер! - воскликнул Степан. - Во как теперь у нас в армии, что ни офицер, то инженер!
- Значит, качать надо, - нашелся Цыганок. - Ребята, слушай мою команду: качнем!
Узлова подбросили так высоко, что он закричал:
- Разобьюсь, уроните, оглашенные! Высоко не надо!
Но его качали и качали: синее небо то приближалось, то убегало от него, а Цыганок приговаривал:
- Еще одну звездочку ему, большую звездочку, еще большую, еще такую, и генерал готовый. Хватит, ребята, иначе нам не достанется. - захохотал Костя.
Узлов вырвался и, ни слова не говоря, побежал в кабину. Он запустил руки в густые волосы, зашептал:
- Столько звезд впереди, много, много... Ах, чертенята, хорошие вы мои. - Глянул в зеркальце, подмигивая, улыбнулся: - Не волнуйся, Катюша, ты самая дорогая моя звездочка...
На стук Узлова никто не отозвался, и он, тихонько открыв дверь, увидел: Бородин, склонив голову на стол, не шевелился. "Спит, что ли?" Он вошел в комнату, бесшумно прикрыл дверь, прислушался - спит. Хотел было выйти.
Утренний луч падал на стол, освещал крупную, подстриженную "под ежика" голову замполита. Пальцы рук чуть вздрагивали. Узлов приблизился к столу, заметил в волосах подполковника редкие побеги седины на висках и на макушке. Ему показалось странным, что замполит начинает седеть: такой крепкий и еще молодой. Узлов точно не знал, сколько лет Бородину, считал, не больше тридцати пяти, и поэтому с грустью рассудил: "И замполиты рано седеют, видно, достается им от нашего брата не меньше, чем командирам".
Вчера отбыл в свой родной город Белая Церковь Рыбалко. Узлов вспомнил, как Максим передавал ему ключ от квартиры. Старшина так расстроился, что на глазах у него выступили слезы. Рыбалко не стеснялся их, все ковылял по комнате - от окна к двери, от двери к окну... Вещи уже были погружены на машину, и Устинья с провожающими находилась во дворе. А он все ходил по комнате и напоминал Узлову о приятных и неприятных для Дмитрия вещах.
"Памятливый какой, вспомнил о моем рапорте, даже выпивку не забыл. А мне тогда было двадцать два, и я на армию смотрел, как на барак: снесут его скоро... уже разбирали по деталям, распиливали самолеты, крейсера, увольняли, майоры шли пасти свиней, о них писали в газетах, фотографии помещали. Перспектива для молодого офицера!.."
Узлов вспомнил, как Рыбалко держал ключ в плотно сжатой руке и, поглядывая на торчавшую "бородку" ключа, говорил: "Инженеры, техники... Солдаты лекции читают. А вооружение, вооружение какое!.. Мне приходилось с бутылкой горючей смеси на вражеские танки бросаться. Теперь только бы служить, да годы пишут свои приказы. Да, потерт я солидно, помят войною. Вот и покидаю эту квартиру... Но я счастлив: ключ передаю в надежные руки. Возьми, товарищ старший инженер-лейтенант, и не выпускай его до тех пор, пока все горячие точки на земле начисто не остынут".
Старшина передал ключ и только тогда вытер глаза, обнял Узлова, потом Катюшу, погрозил пальцем:
- Чтобы полное согласие было, как на параде - нога в ногу, без шатания и колебания. - и скрылся за дверью.
Ключ от квартиры лежал в кармане. Ключ от его квартиры! Это чудесно! Узлов чувствовал себя на седьмом небе. Сейчас за дверью его ожидала Катюша. И это было чудесно, сказочно! Что еще нужно ему, командиру взвода, - "потолок" он получил, квартира есть и Катюша будет его женой! Сейчас решится вопрос о свадьбе, так Катюша пожелала. Он, Узлов, мог бы и без этой, как он сказал ей, канители обойтись. "Распишемся - и... ЦСКА выиграла". Он улыбнулся шутке, хотел было подняться, посмотреть, ждет ли Катюша, и вдруг увидел: Бородин одним глазом смотрит на него из-под загорелой руки.
- Чего в такую рань явился? - спросил Бородин, как будто и не спал. Он приподнялся, крепко потянулся, в плечах послышался хруст. - Штаб по тревоге поднял сегодня генерал. Помытарил крепко. Но остался доволен. Громова увез с собой в округ. Кому свадьба, кому работа. Значит, решили? И обязательно сегодня?
- Так договорились, товарищ подполковник. Вы не возражали...
- Чего мне возражать, свадьба так свадьба, это ваше личное дело. Свою я свадьбу сыграл. - Он наклонился к телефону, набрал номер. - Елена? Елена, минутку. - Округлый конец трубки скрылся в его огромной ручище, как пятак: - Понимаете, ее снова избрали председателем женсовета, с Андрюшкой на руках активничает. Если мы сейчас не доложим ей о твоей свадьбе - шум будет на весь округ. Сообщим?
- Елена Васильевна в курсе, - сказал Узлов. - Она с Катюшей разговаривала.
- Батюшки, пронюхала все-таки! - воскликнул Бородин. Его глаза заблестели, и он, убрав руку с трубки, сказал Елене: - Ты слушаешь? На свадьбу нас приглашают... сегодня... В "Голубом Дунае". Да, да, он самый, Дмитрий Павлович. Я не скрывал. Чудачка, как я могу от тебя скрыть! Мозги были заняты другими делами. Еленушка, исправлюсь. Не сердись, поцелуй Андрюшку и Павлика. Понятно, понятно. - Он положил трубку и некоторое время молча смотрел на Узлова. - Слышал, что такое жена? Учти это, запомни, пригодится потом. Ну, зови свою возлюбленную.
Узлов спросил:
- А как же полковник Громов? Значит, его не будет?
- Не волнуйся, позвоню, прикатит, еще и генерала прихватит. Зови, зови Катюшу.
- Есть! - козырнул Узлов.