Франческо: На самом деле я не знаю, почему ты мне нравишься. (смех) Но иногда какие–то слова, исходящие из тебя, из твоего голоса, из этого - прости - этого глупого сознания - они все время мне говорят о том, чем я являюсь, что я свободен, и что "ты хочешь контролировать", и из этого контроля… ох, Господи! Теперь мне нравится мой отец. (громкий смех) Мой отец был сторонником контроля. Думаю, а не поехать ли мне домой. "Отец, ты мой гуру, а я за свою жизнь так ничего и не понял!" (смех)
Карл: Разве ты не видишь? Я работаю на твоего отца. (смех) (обращаясь к группе) Это сын промышленника из Италии, и его отец хочет, чтобы он взял на себя управление фабрикой, на что он говорит: "Нет, я хочу выполнить свою садхану".
Франческо: Я хочу уехать в Тируваннамалай! А ты думаешь, что это глупая идея. Я не верю, что торчу в этой квартире, в этой дурацкой квартире с водой, которая не… Ааа! (смех) Ради чего? Впустую!
Карл: Тогда я говорю ему: "Это свобода, мой дорогой!"
Франческо: Это глупое сознание.
Карл: Это свобода, потому что у тебя нет выбора. Эта безвыборность и есть свобода. Прекрасно.
Франческо: Не трогай розу. Положи ее на место!
Вики: Это уж точно контроль! (смех)
Франческо: С этого момента я хочу контролировать все. (смех) Я отправлюсь домой, заработаю кучу денег. Я хочу контролировать мир.
Карл: Значит, теперь я могу пойти к твоему отцу и получить свое жалованье? (смех)
Франческо: Когда я работал на фабрике, он посмотрел на меня и сказал: "О, сын мой! Ты очень мил".
Карл: "Я люблю тебя".
Франческо: Это - нет.
Карл: Нет.
Франческо: Это - нет. Слишком много.
Карл: Это всегда приберегают для последних слов. "Сын, я никогда не говорил тебе этого, но я люблю тебя. Уф". "Я работал в поте лица - ради этого. Все впустую. Он любил меня всегда, а я всегда работал ради этой любви. Почему ты не сказал мне раньше?"
Моника: Видишь, потому–то американцы всегда и говорят: "Я люблю тебя". (смех) Не хотят упускать возможность.
Карл: Ни одного момента без этого. Просто чтобы наполнить одно другим.
Франческо: Мне жаль.
Карл: Итальянец. Драма!
Франческо: Нет, возможно, люди все понимают. Возможно, люди понимают, что значит "свободный".
Карл: Не беспокойся.
Франческо: Нет, нет. Я не беспокоюсь. Я рад за них.
Карл: (со смехом) Никто тебе не верит.
Франческо: Я не верю одному человеку.
Карл: О'кей, это хорошо.
Франческо: Но дело не в тебе. Дело в этом глупом сознании.
Желание немного контролировать свою жизнь превращает тебя в маленького контролера
Эмма: У меня есть вопрос. Опять–таки касательно "расщепленной секунды". Меня это несколько пугает. Надо понимать, что расщепленная секунда сама о себе позаботится?
Карл: Нет. Расщепленная секунда ни секунды ни о чем не заботится. В этой расщепленной секунде присутствует сплошная беззаботность.
Эмма: Но, собственно, это я и имела в виду: у меня нет никакого влияния?
Карл: Нет, она не заботится. Это просто То - быть Тем, которое есть, "я", переживающее то, что есть. Вопреки всему, что переживается, То никогда ни на йоту не изменяется, ни одним переживанием чувственного мира, сна или того, что появляется, исчезает и изменяется. Вот и все.
То есть здесь и сейчас; То, которое есть, было в младенчестве и до него, - в эту расщепленную секунду ты можешь пройти насквозь всю вечность до Адама и Евы, к началу переживания - с тех самых пор оно никогда не менялось ни на йоту. Само нерожденное, никогда не изменяющееся восприятие, являющееся оком Бога, оком Будды; твоя природа Будды не может увидеть себя, но тем, что она видит, она не может быть. Она никогда не изменялась, ни одним переживанием, и никогда, ни при каких обстоятельствах, она не могла быть изменена.
Для Того никогда ничего не случалось. В расщепленную секунду ты это видишь: для Того, которое есть само восприятие, никогда ничего не случалось. Те отдельные переживания, та личность - просто часть обстоятельств, но То, которое есть само восприятие, никогда не являлось частью каких–либо обстоятельств.
Его нет ни в одном мире, как нет и вне мира. Все идеи, все знание и незнание, все, что ты можешь назвать или не можешь назвать, - ты существуешь вопреки этому, поскольку все суть видимость, ощущение, но То, которое чувствует все, То, которое первично по отношению ко всем идеям восприятия, ощущений и того, что поддается ощущениям, незатрагиваемо. То есть, это не–событие, потому что это тотальное отсутствие всякого события, потому что в нем ничто никогда не происходит.
Эмма: А почему лотерею выигрываешь ты, а не я?
Карл: Какую лотерею? Как я уже сказал, сознание не знает отделенности и сознанию нет дела до того, кто выигрывает лотерею, кто получает выигрыш. Существует шесть миллиардов возможностей, и, может быть, шанс один к шести миллиардам, а может быть, два, или, может быть, один к одному миллиарду. Но кого это волнует? Не существует даже одного, кто его получит.
Если сознание в качестве этого (указывает на тело) получит его, то его получит вся тотальность. Я, которое является тотальностью сознания, не беспокоится о том, кто его получит. Оно не знает никого! У него так много возможностей попыток, сидения, садхан и чего угодно еще, и, может быть, какой–то одной форме это и выпадет, но, в любом случае, оно пребывает во всех формах, поэтому ему все равно, с какой из них это случится.
Это случается с тобой - но не с тем, что ты считаешь собой. А с тем, что ты считаешь собой, это все равно никогда не случится.
Эмма: (со вздохом) Да, да.
Карл: Это не–событие происходит сейчас. Оно всегда здесь, это не–событие. Эта расщепленная секунда находится здесь и сейчас. Появляться нечему. Это ни с кем не случилось. Это не случилось с Карлом, поверь. Это никогда ни с кем не случается. Это никогда не случается с какой–то концепцией духа. Это никогда не случается с сознанием. Когда восходит внутреннее солнце Самоосознанности, когда осознанность осознает осознанность, что является осознанностью, то это не находится ни в чьих руках.
Поэтому это называется "случайностью". Благодаря случайности ты входишь в этот сон, и благодаря случайности ты выходишь из него. Ты влюбляешься благодаря случайности. Любое неприятие - и ты выпадаешь из любви, выходишь из нее. Это и есть "расщепленная секунда". В расщепленную секунду ты влюбляешься; в расщепленную секунду ты выпадаешь.
Любовь - это клей. Любовью тебя приклеивает к тому, что ты есть. Ты находишься в абсолютных взаимоотношениях с самой собой. Но ты ненавидишь любые взаимоотношения, потому что они заставляют тебя страдать.
Миссис Анджелина: Как ты помнишь все это?
Карл: Ничего не надо помнить. Поскольку ты никогда ничего не забывал, то и помнить не о чем.
Эмма: Значит, любовь - это, собственно говоря, враг?
Карл: Нет. Не враг.
Эмма: Разве не это ты говорил?
Карл: Ты - это просто безвыборность. Свобода не может принять решения не влюбляться. Ведь любовь - это один из аспектов твоей природы. В этом нет ничего неправильного. Но, как я только что сказал, в любви, которую ты превращаешь в икону, вроде большой любви, нет ничего особенного. Ты не можешь не любить себя. Но ты есть не благодаря любви. Вопреки любви или нелюбви ты есть, что ты есть, никогда "благодаря". Ведь это свобода. Вопреки любви, вопреки единству, вопреки всякой идее - ты есть. Никогда "благодаря". Бог ты мой.
Ты - Всемогущий. Ты обладаешь абсолютным контролем, но у тебя нет контроля. Ты - это То, которое есть контроль, но у тебя нет контроля. Поэтому, желая получить немного контроля над своей жизнью, ты превращаешься в маленького контролера. Но ты уже Всемогущий. Благодаря тебе все существует. Может ли быть больше контроля и больше власти? Ты - сама власть. Но у тебя нет власти. Нет обладания этим. Нет "моего" контроля.
Одна лишь идея о "моем контроле" превращает тебя в маленького контролера.
Франческо: Нет, нет, в большого. Не маленького. Я не хочу маленького.
Карл: (ласково) Франческо!
Франческо: Все или ничего.
Карл: Да, тогда пойми это до конца: ни одно переживание, ни одно появление и исчезновение ощущений не поможет тебе стать Тем, что есть То. Так будь Тем! Когда ты - это То, ты Всемогущий, но только не благодаря становлению, ощущениям или вторичным переживаниям.
Франческо: Значит, это самадхи.
Карл: Нет. В этом больше нет самадхи. На это указывал Рамана: для Того, которое является твоей природой, твоей абсолютной природой, которая суть отсутствие состояний, больше нет идеи самадхи. Не существует состояния самадхи.
Франческо: Да, да. Но я говорил тебе много раз.
Карл: Что?
Франческо: Меня не интересует Я. Вообще.
Карл: О!
Франческо: Ага.
Карл: Я знаю. Тебя интересует контроль.
Франческо: Нет, меня не интересует Я, потому что я не хочу понимать что–то, потому что невозможно ничего понять про Я. Поэтому я думаю - прости, но я думаю, что это очень скучно, этот разговор вокруг Я. Зачем мне тратить свое время на поиски понимания того, что невозможно понять?
Карл: Кто тратит здесь свое время? Что такое "твое" время?
Франческо: Глупая трата времени.
Карл: Это очень глупая фраза: "Я трачу свое время". Потратят тебя, нравится тебе это или нет.
Франческо: В этом проблема. Очень большая проблема.
Карл: Тобой развлекутся, нравится тебе это или нет.
Франческо: Это другая проблема.
Карл: (со смехом) Это другая проблема! Как я всегда говорю, Бог все равно тебя любит. Благодаря любви Бога ты есть, и ненависть Бога тебя уничтожит, или что?
Франческо: Да, но иногда трудно не понимать, потому что я не хочу понимать, это понимание выше моих сил… возможно… В английском есть другое слово, означающее не понимание, но близкое по значению?
Карл: Близкое? Приближение к пониманию?
Франческо: Много раз ты нам говорил: "Вы являетесь этим, вы являетесь этим", но когда читаешь Нисаргадатту или кого–нибудь еще…
Мэри: "Апперцепция". Нисаргадатта Махарадж говорит об апперцепции.
Франческо: Я это чувствую. И я верю в это. В то же самое время я здесь, этот парень, на этом самом месте, а напротив меня - ты, и я повторяю, что я не знаю, почему я тебе верю. Ты мне говоришь: "Нет, это не истинно". Я понимаю, что я - это Я, мне не нужна садхана, но, в то же самое время, что мне нужно делать, чтобы понять, чем я являюсь? Я буду это делать.
Карл: Что бы ты ни делал, не беспокойся.
Франческо: Вопреки… э?
Карл: Нет, говорю тебе, абсолютное сознание знает, что лучше, поэтому не волнуйся. Следующий шаг будет абсолютным следующим шагом.
Подвергай сомнению все, что можешь понять
Мэри: Это немного попахивает верой.
Карл: Верой?
Мэри: Ну, ты говорил: "Не беспокойся, не беспокойся". Так расскажи о вере.
Карл: Я говорю с тем Абсолютом, который может беспокоиться или не беспокоиться. Вопреки беспокойству или небеспокойству, это Абсолют, так что, не беспокойся.
Мэри: Что такое вера?
Карл: Понятия не имею. Кому это нужно? Я понятия не имею.
Мэри: Это шаг.
Карл: Да. Это шаг. Трамплин.
Миссис Анджелина: Это фильм.
Франческо: Самсара. Глупый фильм. Не этот фильм - мой фильм глупый!
Миссис Анджелина: Утонченный запах розы. Шучу.
Карл: Чистая любовь!
Франческо: Да, с этим проблема.
Мэри: В вере есть слушание.
Карл: Нет. Она начинает ненавидеть, потому что не может добиться контроля над тем, чтобы не приходить сюда. (смех)
Мэри: Но она продолжает приходить. Это зависимость или вера?
Карл: Вера делает тебя зависимой. Судьба - это часть любви, зависимости.
Мэри: Нет, вера.
Карл: Ага, нос к носу с судьбой. Я исчезаю. Оказавшись носом к носу с верой в судьбу, я исчезаю! (смех)
Мэри: Да, это хорошо. Я на самом деле считаю, что из всех этих маленьких "карлизмов" стоит составить книгу. Правильно? Действительно, потрясающе. Она бы уж точно хорошо продавалась. Ты мог бы заработать кучу денег.
Карл: Слава Богу, я не знаю, откуда они появляются.
Моника: Теперь я знаю, зачем мы здесь сидим!
Карл: Это час Карла!
Франческо: Все меняется, возможно, но если ты так говоришь, нет…
Карл: Говорю что?
Вики: Он имеет в виду, что ты не заработал бы кучу денег.
Карл: Нет. Это моя судьба. Я не заработаю кучу денег своим "бла–бла–бла". Потому что я не обещаю…
Мэри: Мы посмотрим. Еще не вечер.
Карл: Он так сказал.
Франческо: Я не знаю.
Карл: Но я говорю тебе, красота в том, что я могу нести какую угодно чушь, а ты будешь сидеть здесь или не будешь.
Моника: Хуже!
Карл: Да, говорю же тебе. Все сидят здесь ради этой беззаботности, ради того, чтобы понять; вопреки тем глупостям, умностям или чему–то важному, что я говорю, ты сидишь здесь. Что делать?
Но это свобода. Снова и снова я говорю, что это свобода. Вопреки всякой чуши или ерунде, которую кто–нибудь несет, ты должен сидеть здесь. Ты мучаешь свой мозг. "Он говорит что–то, но я не могу найти в этом никакого смысла. Но я сижу здесь. В этом должно быть что–то! Почему я сижу здесь? Я не сижу здесь впустую! Должно быть что–то. И опять: нет, нет, нет, бла, бла, бла".
Мэри: Я никогда не была так расслабленна.
Карл: Ты видишь эту ерунду. Это действует так успокаивающе. На кого–нибудь. Но не на него. (указывает на Франческо)
Мэри: Он просто притворяется. Он актер. Итальянский актер.
Карл: Он хочет нас заинтриговать. Абсолютно шальное сознание. Он как сука. Сознание - это сука.
Франческо: Знаю, знаю. А то!
Карл: Но ты и есть эта сука.
Франческо: Я знаю. В этом проблема.
Карл: Ты кусаешь сам себя. Это называется "пребыванием в Себе". Ты кусаешь себя. Затем ты становишься собакой, кусающей собственный хвост и испытывающей сильный голод по собственной крови. Это известная история. Блаженная история о кусании за собственный хвост и затем постоянного голода по собственной крови.
София: Я знаю.
Карл: Ты помнишь эту историю, София? Да ты пандит, ты все читаешь! (София смеется)
Это из одной Упанишады: Я кусает свой собственный хвост и пробует вкус блаженной крови, но думает, что это что–то другое, вроде блаженства богов, блаженных состояний единства или чего–то еще. Затем оно кусает снова и снова, сосет и сосет это блаженство кусания собственного хвоста. "Это больно, но - о! - я не могу насытиться этим нектаром бытия!"
Это как зависимость от блаженства или единства небес. Это Я, становящееся собакой. Бог становится собакой, которая кусает собственный хвост и сосет свою кровь из этого блаженства, потому что думает: "Это что–то другое, это принесет мне что–то". В одну расщепленную секунду она видит, что это ее собственный хвост. "О, я кусаю свой собственный хвост! Я есть сама кровь. Я - это То, которое является собакой". И тогда это снова Бог. Но идея превращает тебя в собаку. И тогда это действительно становится собачьей жизнью. Очень "дог"–матично. (смех) С этого все и начинается. Ты становишься собакой и делаешься догматичным. Потом ты пишешь об этом "дог–ументы". (смех сильнее) Все начинается с этого. Собачьи мечты, "дог–тора"…
Мэри: Я никогда не хожу к "дог–торам"!
Карл: Теперь ты видишь, что это шутка. Ха, ха, ха.
Лиз: Я буду сидеть здесь догматично, пока эта догма…
Карл: Ага, это другая догма!
Лиз: Я буду пребывать в ней до тех пор, пока не пойму ее. Я буду возвращаться и возвращаться!
Карл: "Я буду сидеть здесь до тех пор, пока не пойму!" (смех)
Лиз: Пока догма тверда.
Карл: Собака, сидеть! Гав–гав!
Франческо: Приятно то, что потом я ничего не помню. Не только это, но и свою жизнь.
Тереза: Поэтому утром ты снова приходишь! (смех)
Карл: Это милость забывания. Гав–гав–гав! София скоро начнет лаять.
Мэри: Франческо, я тоже.
София: Возможно, не только ты. Возможно, многие другие! (смех)
Франческо: Можно я коснусь твоих стоп? (громкий смех)
Антонио: Садхсту для него. Пожалуйста, позволь.
Франческо: Я хочу контролировать…
Карл: Он хочет контролировать меня.
Франческо: Нет, нет. Я хочу контролировать, но, возможно, я совершил ошибку. Возможно, сначала надо дотронуться, а контролировать в другой раз.
Моника: Может быть, это сработает!
Карл: На всякий случай.
Мужчина из Германии: Может быть, из–за прикосновения к твоим ступням произойдет чудо.