* * *
На островах, когда человек умирает, вокруг его постели ставят двенадцать горящих камышовых факелов. Это, как говорят, мешает дьяволу прийти за душой, ибо ничто дурное не может перейти через огненный круг. Там также запрещают плакать по умершим, пока не пройдет три часа, чтобы рыдания скорбящих не разбудили собак, которые ждут, чтобы пожрать души людей, пока не дойдут до трона Божьего.
Действительно всеобщим обычаем является в течение нескольких ночей после смерти оставлять вне дома еду – оладьи или тарелку с картошкой. Если утром она пропадает, то, верно, ее забрали духи, ибо ни одно человеческое существо не тронет пищу, которая предназначена для мертвецов.
В древних и знатных семьях Ирландии считается, что следует быть похороненным рядом со своими родичами, и умерших привозят из любого места, каким бы дальним оно ни было, чтобы они могли упокоиться на древнем кладбище своего рода.
Один знатный молодой человек умер далеко от дома от горячки; сочли, что лучше не отвозить его домой, а похоронить там, где он скончался. Однако в ночь похорон у кладбища остановился призрачный катафалк с четырьмя черными конями. Тогда вошли какие-то люди с лопатами и мотыгами и выкопали могилу, после чего катафалк уехал. Но на следующее утро не было видно и следа могилы, за исключением прочерченной там длинной прямой линии на длину гроба.
Считается несчастливым и дурным предзнаменованием выносить огонь из дома, где кто-то болен. Некий джентльмен однажды утром остановился у хижины, чтобы зажечь сигару, и, пожелав доброго утра в своей обычной дружелюбной манере, он взял из огня веточку, раздул ее и уже уходил, когда хозяйка дома в ярости встала и заявила ему, что очень плохо уносить огонь в то время, когда ее муж умирает. Оглянувшись, гость увидел несчастного, худого как скелет, он лежал на постели из соломы. Джентльмен немедленно бросил веточку обратно и убежал оттуда, оставив свое благословение – серебро, чтобы нейтрализовать зло, которое произошло оттого, что он похитил огонь.
После того как от умирающего ушел священник и была совершена исповедь, вся семья преклоняет колена вокруг ложа, читая отходную молитву, и по комнате разбрызгивают святую воду, пока душа не отойдет.
На поминках тело зачастую одевают в монашеское платье. В руки кладут крест, на грудь – наплечник. Вокруг него горит круг свечей, друзья и родные собираются в должном порядке, ближайший родич стоит у изголовья. Через определенные промежутки времени все встают и голосят надгробный плач, качаясь взад и вперед над умершим и вспоминая его добродетели; в это время вдова и сироты часто обращаются к умершему с ласковыми словами, вспоминая счастливые дни, что они провели вместе.
Когда гроб несут в могилу, каждый из присутствующих немного помогает его нести, ибо, как считается, таким способом можно показать свое уважение к умершему. Ближайшие родственники берутся за передние ручки первыми; затем через некоторое время они переходят назад и их место занимают другие, пока каждый из присутствующих в свою очередь не пронесет изголовье гроба к могиле, ибо было бы бесчестьем по отношению к умершему не показать этого знака уважения.
Когда гроб опускают в могилу, поднимается надгробный плач – громкий и горький вопль, и зачастую волнение становится настолько сильно, что женщины впадают в истерику; и на одних похоронах юная девушка в припадке горя прыгнула в могилу отца, и ее подняли оттуда без чувств.
Буйные поминки
С древних времен поминки, или надгробные игры в Ирландии отмечались со множеством странных обычаев, которые передавались по традиции с языческой эпохи. Однако некоторые традиции были настолько омерзительны и чудовищны, что священники использовали все свое влияние, чтобы отменить их. Вследствие этого древние погребальные обычаи прекратились среди людей почти совершенно, и древние традиционные обряды уже неведомы новому поколению, хотя деревенские старейшины еще могут вспомнить их. Один старик, который до сих пор еще жив, так описал заинтересованному антиквару, любителю народных традиций, свой опыт пребывания на церемонии поминок, на которых он побывал на юге Ирландии, когда был совсем молодым – лет пятьдесят назад.
"Однажды темной зимней ночью, часов примерно в семь, собрались мы большой компанией, – поведал старик, – молодые мужчины и женщины, человек, наверное, тридцать или больше; и отправились мы через гору, чтобы присутствовать на поминках в доме богатого фермера, примерно в трех милях от нас. Все юноши несли зажженные факелы, ибо путь был труден и опасен; и при их свете мы вели за собой женщин, стараясь, как могли, через глубокие расселины и через быстрые ручьи, раздувшиеся от зимних дождей. Девушки сняли свои туфельки и чулки и шли босиком, но там, где вода была высока и глубока, люди переносили их на руках или на спине. И вот так мы, наконец, добрались до фермерского дома и нашли большое общество в огромном амбаре, который весь был завешан ветвями вечнозеленых растений и венками из лавра и падуба.
На одном конце амбара, на ложе, украшенном ветвями из зеленых листьев, лежало тело – пожилая женщина восьмидесяти лет, мать хозяина дома. Он сам стоял у изголовья умершей, а все близкие родичи сидели вокруг. Затем вошли плакальщицы и сели на землю кругом; одна, в центре, была в плаще и капюшоне; она и начала песню, или погребальный плач, и все остальные присоединились к ней хором. Через какое-то время воцарилось глубокое молчание; затем песнь началась снова; и когда она закончилась, женщины встали и вышли, оставив свободное место для следующих гостей, которые сыграли пьесу, полную древнего символического значения. Но сначала подали виски и заиграли волынщики, ибо каждая деревня послала своего лучшего музыканта и певца, дабы почтить эти поминки.
Когда в центре амбара освободили широкое пространство, вошла первая группа музыкантов. Они были одеты в маски и фантастические одежды; у каждого было длинное копье, а на руке вместо щита – плетеная солома. Немедленно они начали строить как бы крепость, размечая место своими копьями и грубо перешучиваясь со зрителями. Пока они так занимались этим, появилась группа "врагов", также в масках и с оружием. И началась большая битва, было взято множество пленных; однако, чтобы не было убийства, подули в рог и потребовали сражения между двумя храбрейшими героями из двух враждебных партий. Тогда выбрали двоих самых лучших молодых людей и поставили их на противоположные концы амбара; и они побежали с копьями наперевес навстречу друг другу, испуская свирепые, громкие крики и жутким образом демонстрируя свою силу. Наконец, один упал, как бы смертельно раненный; затем снова вошли все женщины в капюшонах и стали плакать над ним, а мужской голос с перерывами рассказывал о его делах, и волынщик играл воинственные напевы. Но когда кто-то предположил, что, может быть, он совсем не умер, послали за травником, чтобы тот исцелил его; ввели старца с длинной седой бородой, который нес большой пучок трав. С этими травами он исполнил разные странные заклинания, пока, наконец, "мертвец" не встал и его не унесли с поля с победными кликами его товарищи. Так закончилась первая пьеса.
Затем подали ужин и пили еще виски, после чего сыграли еще одну пьесу, другого рода. В центре амбара поставили стол и два кресла, в то время как все люди, числом около сотни или больше, собрались и встали кругом. Затем двое мужчин, одетых как судьи, заняли свои места; рядом с ними стояли охранники, и они позвали другого человека, который должен был выйти и обратиться к народу. На это на стол вскочил юноша и продекламировал речь на ирландском языке, полную самого гротескного веселья и острых намеков, на что вся толпа ответила громовым хохотом. Затем он прочел стихотворение вроде псалма на ломаном ирландском и попросил людей повторить его за ним. В переводе оно звучало так:
Желтый Маколи приехал из Испании,
Вынул сладкую музыку из мешка,
Пел он – си-сау, Сулла Вик Дау,
Сулла, Сулла Вик Дау Риг
(то есть Соломон, сын царя Давида).
Если кто-нибудь не мог повторить эти слова за ним, то судьи отправляли его в тюрьму, и охранники хватали его, чтобы отрубить ему голову, или если кто-то начинал смеяться, то судья приговаривал его, говоря по-ирландски: "Хватайте этого человека, он язычник, он смеется над христианской верой. Пусть он умрет!"
После этого все внимание слушателей принадлежало профессиональному рассказчику: он зачаровывал слушателей чудесами, которые рассказывал, и страстной силой своей декламации. Так и продолжалось это странное веселье, и пир, и попойка, до самого рассвета, когда многие гости вернулись к себе домой, но многие и остались с семейством, пока гроб не понесли в могилу".
Редко можно добыть полные подробности этих странных, буйных поминок – ведь люди боятся священников, которые яростно осуждают их. Однако крестьяне с каким-то таинственным почтением держатся за них и не видят во многих обычаях поминок ничего безнравственного. Они считают их чем-то вроде мистерий, древними обычаями своих прародителей, которые следуют свято соблюдать, или на них падет месть умерших.
Согласно всем рассказам, актеры этих фантастических и символических пьес демонстрируют в невероятном объеме драматический талант. Один образованный крестьянин, которого отвели на представление в дублинском театре, заявил по возвращении: "Теперь я видел великих английских актеров и слышал пьесы на английском языке, но какими же жалкими и скучными они кажутся мне после того, как играют наши люди на поминках и ярмарках, ибо правда в том, что англичане не могут заставить нас плакать и смеяться так, как у нас смеются и плачут толпы людей, когда актеры играют и поэты рассказывают свои истории".
У кельтов, безусловно, имеется сильная наклонность к драматическому искусству, и в Ирландии есть множество крестьянских семей, представители которых поколениями славятся как барды и актеры и имеют природный и наследственный дар к музыке и песням.
Что касается таких буйных поминок, то один мудрый наблюдатель заметил, что они, безусловно, являются пережитком язычества и образуют часть тех друидических обрядов, которые должны были умилостивлять злых духов и демонов тьмы и рока, ибо влияние друидизма продолжалось еще долго после установления христианства. Жрецы-друиды укрылись среди простого народа и оказывали мощное и таинственное воздействие на людей своими волшебными чарами. Известно, что друидические практики существовали вплоть до эпохи норманнского завоевания в XI веке и даже еще столетия спустя; и этому влиянию друидов можно приписать те насмешки над христианством, которые иногда можно встретить в мистериальных пьесах на церемонии поминок. Так, например, обстоит дело с пьесой "Посвети-ка", где страсти Господа Иисуса пародируются гротескным подражанием. Тот же автор описывает разыгрываемую на поминках пьесу под названием "Постройка корабля" – это символический обряд, и он еще древнее, чем сам друидизм; возможно, это пережиток первобытной религии аркитов . За ней следовала сцена под названием "Вытянем корабль из ила".
Именно против этих двух пьес вследствие их грубой безнравственности в основном и были направлены проклятия Церкви, и теперь они полностью перестали хоть в каком-то отношении быть частью церемонии поминок в Ирландии. Индуистские жрецы могли бы узнать в некоторых из этих церемоний те же самые, что все еще практикуются в их собственных храмах; и путешественники заметили сходство этих древних обрядов с "большими играми каноэ" индейцев-манданов.
В следующей пьесе иерофант, или наставник игр, приказывает всем мужчинам выйти из комнаты; после этого на юную девушку накидывают шкуру, на голове у девушки рога, она изображает корову; ее прислужницы образуют круг и медленно танцуют вокруг подруги под музыку; тогда слышится громкий стук в дверь. "Кто желает войти?" – спрашивает иерофант. Ему отвечают: "Охрана просит впустить быка, что стоит снаружи". Его отказываются пустить, и девушки с "коровой" изображают огромную тревогу. Но стук продолжается, и наконец дверь открывают силой, и "бык" входит. Он также одет в шкуру и носит рога, и его окружает отряд юношей, которые служат ему охраной. Он пытается схватить "корову", которую защищают ее прислужницы, что образует драматическое действие пьесы. Между охраной и девушками завязывается общее шутливое сражение, и сцена заканчивается шумным весельем и пленением "коровы".
Есть и другие традиции, о которых упоминают те, кто пишет на эту тему; они прослеживают ирландские обычаи к традиции кабирских обрядов и указывают на необыкновенное сходство с идолопоклонническими практиками Индостана, описанными в "Индусском пантеоне" Мура и в "Азиатских исследованиях".
Замечательно то, что на островах Полинезии погребальные обряды также сопровождаются несколько похожими церемониями. Первые миссионеры смотрели на них с ужасом, и наконец им удалось искоренить их.
Эти древние погребальные обряды ныне исчезли в Ирландии; тем не менее тема в целом представляет огромный интерес для этнографа и антиквара, которые в отдельных деталях могут найти указания на древнейшие идолопоклоннические обряды в мире, особенно те, что относятся к первобытной религии, именуемой аркитской, как в драматическом представлении, именуемом "Постройка корабля", где один человек ложится на землю, как корабль, в то время как другие сидят у его головы и ног, изображая нос и корму. Эта драма с кораблем, возможно, фрагмент древнейшей традиции человечества, представляющей в зримом символе легенду о Всемирном потопе.
Древние мистерии
В силу своего отдаленного положения и того, что она не подверглась римскому завоеванию, Ирландия дольше сохранила друидические таинства, нежели какая-либо другая страна в Европе. Кроме того, первые миссионеры не предпринимали каких-либо фанатичных мер против древней веры, никаких данных о ее преследовании нет. Священные деревья не срубали, не уничтожали жертвенные камни, но священные колодцы и древние памятники были освящены связью с именем и легендой какого-нибудь святого, и из предметов языческого идолопоклонства они стали местами молитвы и средоточиями святой веры, где просвещенные люди проповедовали новое Евангелие света, чистоты и любви потрясенной, исполненной любопытства толпе.
Именно этой политике терпимости (как замечает ученый антиквар Винделл) можно приписать столь большую сохранность друидических суеверий и обычаев в Ирландии. Многое также связано с особым, чисто восточным упорством, с которым ирландцы во все времена держались обычаев и традиций своих праотцев. Вера в существование народа фей всегда сохранялась среди них и вокруг них и является одним из тех неистребимых суеверий, которое люди все еще сохраняют с такой горячей верой, как у тех первых арийских племен, что забрели на Запад с загадочного Востока, откуда пришли все верования, символы и мифы.
Многие другие разбитые фрагменты древних ритуалов мира все еще можно проследить в народных верованиях и обычаях. Солнце и Луна с таинственными силами природы были первыми богами человечества. Астарта, Астарот и Исида были одной и той же богиней Луной под разными именами, и все они изображались символом рогатой коровы. Египтяне воплощали Солнце и Луну, Осириса и Исиду, в облике быка и коровы; и эти символы все еще использовались на церемониях ирландских поминок вплоть до весьма недавнего времени, ибо друиды также почитали Солнце, и Луну, и ветер и поклонялись деревьям, источникам, рекам и стоячим камням, как и их персидские предки. Однако при этом ирландцы считали восточный ветер демоническим – друидическим ветром с проклятой силой. Они называли его "красным ветром". Согласно одному барду, "тот ветер, что валит деревья и иссушает людей, – красный ветер".
У индусов была своя триада – Брахма, Вишну и Шива, воплощавшая солнце утром, в полдень и вечером; и точно так же у ирландских друидов была своя триада – Баал, Буд и Гриан , и они называли майский день Lá Budha na Baal tinne (день Будды огней Ваала) . Еще одним именем солнца у индусов было Кришна, а у ирландцев был Криас – также имя солнца.