ПРОФЕССИЯ ВОЛХВ
На Руси, как известно, были волхвы-облакогонители, которые вызывали дождь во время религиозных церемоний, например, на Ивана Купалу. Были волхвы - обаятели (от слова "баять" (говорить)). Волхвы-обаятели в прямом смысле этого слова "обаяли" своих слушателей рассказами и песнями о старине глубокой. Очевидно, в связи с этим в "Слове о полку Игореве" говорится о Баяне - велесовом внуке. Возможно, имя Баян было связано с профессией жреческого сословия.
Кроме того, имелись волхвы-кощунники (отправители культа мертвых). Может быть, отсюда происходит и такой персонаж былинного эпоса, как Кощей Бессмертный. Всем известно и выражение "не кощунствуй!".
Были на Руси и волхвы-целители, волхвы-шепники (отсюда происходят слова: волшебник, бабка-шептунья), а также волхвы-ведуны (от глагола - "ведати" - "знать"). Они были искушены в диспутах на философские и религиозные темы. Были также волхвы-хранильники, которые охраняли от неприятностей и злых мыслей. Эти были искушены в изготовлении оберегов и амулетов. Были также волхвы-ворожители - знатоки любовной магии. К ним обращались, когда необходимо было успешно зачать и родить ребенка.
Сходством жреческих "каст" этрусков и русских дело, конечно, не ограничивается. Был у этрусков и такой бог Велханс - бог подземного огня. Отсюда происходит имя римского бога Вулкан. Однако имя Велханс по своему произношению похоже и на имя русского бога Велеса, а также на слово "волхв". Скорее всего, в этрусской мифологии Велханс был связан с волком, известным персонажем русских сказок… Конечно, этруски наверняка рассказывали про волка свои сказки.
АПЛУ, АПОЛЛОН, КУПАЛА И ФУФЛУНС
Бог Аплу у этрусков отожествлялся с Аполлоном. Он был типичным богом плодородия, хранителем стад и посевов. В самом имени Аплу звучит нам хорошо известный мотив "оплодотворения", как, кстати, и в имени Аполлон - "лоно". Отсюда происходят и слова "каплун", "капать". Сезонный бог как бы "закапывал" свою мужскую силу до следующей весны. Ну, а отсюда совсем недалеко и до имени "нашего" бога Купалы. Действительно, Купала бог сезонный. Он терял "потенцию" после того, как в день летнего солнцестояния "накувыркался" всласть. Он словно бы "закапывал" свой детородный орган до следующей весны. Мотив ритуального "оскопления" был широко распространен в древнем мире. С другой стороны, половой орган мужчины считался воплощением самостоятельной производящей силы, так сказать, отдельно от его владельца. Вспомним Диониса, символом которого был фаллос. А также вспомним мотив о мертвом (заснувшем) Осирисе. Исида зачала от брата, разбудив его мужскую силу при помощи магии. По другой версии мифа, Исида собрала части тела Осириса, разбросанные по всему Египту, и похоронила их. Единственно, что она оставила у себя - это фаллос, при помощи которого она зачала и родила впоследствии сына Гора.
Итак, Купала после бурной ночи в его честь терял свою оплодотворяющую функцию и мерно засыпал до следующего возрождения. Можно сказать, что он сгорал в пылу своей страсти, весь без остатка, но словно птица Феникс вновь возрождался из небытия, молодой и сильный, готовый к любовным подвигам.
В мифологии этрусков Дионису и Вакху соответствовало божество с многозначительным именем Фуфлунс. Кто его знает, уж не связано ли русское слово "фуфло", очевидно изначально обозначающее неспособность к мужскому поведению, с именем этрусского бога?
Итак, этрусская мифология дарит нам весьма богатую пищу для размышлений об общности судеб итальянского и русского народов.
Глава 13. ЧУДЕСНЫЕ ПРЕВРАЩЕНИЯ
В этой главе читатель найдет рассказ о том, как в старину купали с тягла стариков; о Трита Водяном, Тритоне и Третьяке; а также о том, что сильная роса - к урожаю огурцов. Эта глава содержит рассказ о нечастной любви, в ней также идет речь о двуликом Янусе; подземных делах Ямы; о сказочном преображении; о семи подземных королях; о восьмиголовой змее-пьянице; о братской вражде; об одной темной истории; о богине плодородия Иштар; и об одной очень старой истории.
КУПАТЬ С ТЯГЛА
На Руси, по свидетельству В.И. Даля, был такой обычай - купать стариков (купать с тягла) для общей потехи, не раздевая, в одежде. После этого стариков освобождают от работ, так сказать "отправляют на заслуженный отдых".
Да и сегодня кое-где можно услышать шутливое выражение: "купнем Петровича" - отправим на пенсию.
Скорее всего, этот обычай восходит ко временам весьма давним, когда стариков бросали в воду - выплывит или не выплывит своими силами. Не берусь судить о тамошних нравах, но и в недавнем прошлом на островах Океании сохранялся обычай - загоняли стариков на дерево, а затем трясли его - упадет или не упадет. Если падал, то жить старику оставалось недолго. Быть может, с такой, прямо скажем, чудовищной практикой было связано поверье, что старик теряет свою мужскую силу - становится импотентом… И стариков отправляли на тот свет, дабы он вновь смог родиться в этом лучшем из миров.
В Смоленской губернии купальницей называли огонь в поле, а купой - костер. На Купалу действительно купались и купали стариков, даже если они этого не желали. На Купалу разводили костер и зажигали огни в поле.
Таким образом, вода в этот день как бы сходилась с огнем. Можно отожествить воду с сестрой, а брата - с огнем… В сказке о сестрице Аленушке ее злая мачеха толкает в омут с камнем на шее - приносит в жертву весенней воде, а братца Иванушку в облике жертвенного животного - ягненочка злая мачеха требует принести в жертву "огню". Подобные сказочные сюжеты восходят ко временам весьма древним, когда в ходу была практика человеческих жертвоприношений.
"ТРИТА ВОДЯНОЙ", ТРЕТЬЯК, ТРИТОН
Многие мифы разных народов повествуют нам о практике отдания в жены морскому царю красавицы. Подобные мотивы представлены в новгородской легенде о Садко и в песне о Степане Разине, который "кидает княжну в набежавшую волну".
Иногда морской царь выглядит как настоящий дракон - чудище морское. Он не берет в жены красавицу, а съедает ее - греческий миф о Персее и Андромеде. Но всегда находится лучезарный герой, который освобождает царицу и убивает морское чудище.
По всей видимости, на Руси, как и в других местах, имелся персонаж аналогичный греческому Посейдону или Нептуну. Ему в день "открытия вод" приносили человеческие жертвы. Дабы он не топил рыбаков, не утаскивал купальщиков. После того, как жертва сотворена (или ее замена в виде куклы Купалы и Мары), разрешалось купаться в речках и озерах. День 23 июня в поздние времена назывался днем св. Агрипины или Аграфены купальницы. Это было официальным открытием купального сезона.
Очевидно, на Руси был и свой водяной царь. Образ его трансформировался в водяного - хранителя водоемов. В сказках его имя звучит как Иван Водович или Иван Третий, Третьяк. Такое имя не случайно, Третьяк является хозяином третьего мира (небесный, земной, водный или подземный). Стихия воды ассоциировалась у наших предков с миром мертвых. Отсюда свиту водяного составляют русалки, кикиморы и прочая нежить.
Однако Третьяк после того, как Иван-царевич оказывает ему услугу, соглашается помогать ему. С его помощью Иван-царевич спускается в нижний мир и добывает там неисчислимые богатства: злато-серебро, а также живую воду. При помощи живой воды он преодолевает смерть и возвращает к жизни свою невесту.
Само слово Третьяк родственно греческому Тритону - хозяину потока, а также древнеиндийскому Trita Aptya - "Трита Водяной". Имя Trita, вероятно, обозначает "третий" - третий подземный мир, третьего брата; оно восходит к индоевропейскому корню "трит". Не исключено, что древнерусский Третьяк имел три головы…
Вот, оказывается, кого сразил храбрый Егорий в образе дракона, когда решил напоить коня - трехголового царя подземного мира…
СИЛЬНАЯ РОСА К УРОЖАЮ ОГУРЦОВ
Перед нами оживают древние образы из сказаний и легенд, когда мы прикасаемся к наследию народному. Вода в мифах и сказках мыслится не просто как вода, а как символ женского начала. Огонь и вода порождают жизнь.
В древней иудейской легенде сотворение мира представлено в виде птицы, символизирующей воду, которая высиживает яйцо… Таким образом, метафора поднятия земли со дня первичного океана наполняется иным смыслом. Земля выглядит как чудесное большое яйцо, вышедшее из первозданных вод космоса. Брачный союз неба, как мужского начала, и земли или воды, как женского, широко распространен и в индоевропейской мифологии.
Плодоносящее "мужское" семя, проливающееся на землю в виде дождя, заставляет землю рожать. Эта метафора характерна и для хананейско-финикийского бога Балу (Баал-Хаддада), и для древнерусского Перуна…
Ритуальное омовение, таким образом, символизирует акт возрождения природы, а на уровне человека является вторым рождением. Недаром купель установлена во многих храмах и молельных, принадлежащих самым разным конфессиям. Несомненно, купель - купальня - была и в языческих капищах. Существует даже некое созвучие в произнесении слов купальня, кумирня. Что, конечно, как вы уже догадались, родственно имени Ивана Купалы. Быть может, в древних кумирнях, посвященных богу воды как воплощению живородящего начала, были установлены статуи Купалы? Быть может… Да и сама купель, понимаемая как купальный священный водоем, посвящалась богу. Наверное, купаясь в таких священных водоемах, люди верили, что это поможет им родить много детей…
О связи Купалы с деторождением косвенно свидетельствуют пословицы и поговорки, а также народные приметы: "Сильная роса на Ивана, к урожаю огурцов".
О НЕСЧАСТНОЙ ЛЮБВИ
В русской легенде об Иване да Марье рассказывается о том, как в далекой сторонушке встретил парень девицу. Полюбилась она ему. Дело молодое, сыграли свадьбу. Прошел месяц женитьбы, и тут Марья говорит мужу, что приснились ей ее родители, не иначе как надо съездить навестить родную матушку с родным батюшкой. Слово за слово, тут и выяснилось, что Марья да Иван из одной сторонки происходят, из одной деревеньки и из одной семьи, что родители у них общие. "Что же мы наделали", - воскликнул Иван, - не будет нам прощения ни от родителей, ни от людей, ни от Бога!
Наутро они ухали из города, а куда - бог весть…
Эта легенда представляет, несомненно, более поздний вариант мифа. В иных, более ранних вариантах сестра склоняет брата к замужеству. Брат же противится и убивает сестру. Затем раскаивается в содеянном, мучается и убивает сам себя, бросаясь в пучину реки с высокого откоса.
Как видим, перед нами типичная история "несчастной" любви, чем-то похожая на "Ромео и Джульетту" Шекспира. С той лишь разницей, что у Шекспира вражда между двумя семейными кланами делает из молодых отверженных.
В балтийской мифологии, в ее более древней части присутствуют брат и сестра - дети солнечного божества. Они соответствуют русским Ивану да Марье. Затем брат "раздваивается"… и в более поздних мифах и легендах фигурируют уже два брата. Так в латышской народной поэзии присутствует сюжет о том, как два брата-близнеца, дети Диеваса влюбляются в свою сестру - Saules meita - "дочь солнца" (имя Саулес созвучно русскому слову солнце). Они катают свою сестру по очереди на яблоневой лодке по небу, зажигают на море два огня и едут к ее дому на двух конях.
Таким образом, два коня становятся символом двух братьев-близнецов, соперничающих из-за сестры. Этот мотив встречается во всей индоевропейской мифологии, в частности в изображении двух коньков на крышах изб.
ДВУЛИКИЙ ЯНУС
В латышской мифологии два брата-близнеца фигурируют как божество удачного урожая Юмис. Слово "юмис" также означает "двойчатку" - сросшиеся колосья пшеницы, плоды картофеля, яблоки, орехи…
У Юмиса есть жена - "зерновая матушка" или "житная баба" Юмала (очевидно отсюда и происходит название города Юрмала). У этой странной пары есть дитя - Юмалень.
Очевидно, в римской мифологии божественным братьям-близнецам Юмисам соответствует божество Янус. Янус в песне салиев представлен как демиург, создатель мира, вращающий его ось. В римских мистериях он именовался как "царь священнодействий", первый среди жрецов. Обычно Януса изображали с двумя ликами, смотрящими в разные стороны. Отсюда выражение - двуликий Янус. В Риме Янусу была посвящена двойная арка, одни ворота которой открывались во время мира; когда объявлялась война, эти ворота закрывались и открывались другие - "врата войны". Вообще Янус древнейшее божество входов и выходов, его изображали с множеством ключей или пальцев (365), что соответствовало числу дней в году. При обращении к богам имя Януса упоминалось первым. Очевидно, он отворял двери в небеса и затворял их, а также двери в преисподнюю… Быть может, жреческая практика первым упоминать во время богослужения имя бога Януса вошла и в современную лексику. Мы, прежде чем назвать свое имя, говорим или слышим от других слово "имя". Очевидно, прежде это самое слово означало имя первого божества, прародителя людей: Имир, Юмис, Йимак, Яма и т. д.
ПОДЗЕМНЫЕ ДЕЛА ЯМЫ
Древнеиндийская мифология также предоставляет нам большой простор для аналогий подобного рода. Индоарии почитали владыку царства мертвых Яму. Он является сыном солярного божества Вивасвата. "Ригведа" содержит диалог близнецов - брата Ямы и его сестры Ями, в которой сестра склоняет брата к инцесту, чтобы иметь потомство. Однако Яма отказывается. Может быть, именно поэтому он становится первым человеком, который умер. До этого на Земле обитали бессмертные боги. Он по праву своего первенства становится царем мертвых - "собирателей людей". С тех пор Яма в своем подземном мире готовит "места упокоения" для усопших. Яма, согласно мифу, добивался в борьбе с врагами бессмертия, и, похоже, получил его с условием "пожизненного" пребывания в царстве смерти. Теперь Яма в своем подземном убежище дарует людям забвение от бед и хлопот мира, к которому они успевают привыкнуть за недолгую свою жизнь. Дабы никто не мог проникнуть в обитель мертвых раньше срока, вход в подземелье стерегут два четырехглазых пса. Эти псы по ночам бродят в мире людей, высматривая себе добычу.
Яма восседает на царственном троне в красном платье посреди великолепного дворца в подземном городе Ямапуре, когда к нему ведут очередного умершего. Яма выслушивает доклад о всех благих и злых делах на земле, и после этого принимает решение о дальнейшей судьбе души. Он повелевает поселить ее либо в раю предков, вместе со своими благими прародителями, либо отправить в одну из адских обителей, где душа будет мучиться и страдать, пока не искупит свои деяния, либо возродится на земле в иной телесной оболочке, в зависимости от своей кармы.
У Ямы есть помощники - боги: Кала (время), Антака (умертвляющий) и Мритью (смерть). Имена этих богов могут быть понятны русскому человеку и без перевода.
У Ямы, помимо сестры Ями, домогательство которой он отверг, имеется родной брат Ману. Ману является "царем людей". По всей видимости, он не был столь категоричен в отношении инцеста (греха кровосмешения), и на свет появилось поколение людей, чьими потомками и являемся мы с вами.
СКАЗОЧНОЕ ПРЕОБРАЖЕНИЕ
Сходный сюжет мы найдем в древнегреческой легенде о Диоскурах - сыновьях Зевса. Имя бога-громовержца Зевса фонетически похоже на имя бога сияющего неба Диевса (русское - Диво-дивное).
Братья-близнецы не равны по своему статусу. Один из них - Полидевк - считался бессмертным, другой - Кастор - смертным. Это роднит этот греческий миф с индийским. Близнецы вернули свою сестру Елену, похищенную Тесеем, на родину. Сходный сюжет имеется и в легендах других народов.
Вообще количество близнецов мужского пола может утраиваться. Так, в индийской мифологии действуют два брата-близнеца Ашвины. Один - сын ночи, другой - сын рассвета. Оба они показаны как "обладающие конями", они же соперничают из-за обладания своей сестрой - "дочерью солнца". Этот мотив роднит их с близнецами из балтийской мифологии Юмисами.
Согласно иному мифу, Ашвины увидели выходящую из воды красавицу Суканья. Они предложили ей выбрать кого-нибудь из них двоих в мужья. Но Суканья отказалась, так как у нее был муж - дряхлый отшельник Чьявана, уже неспособный к любовным забавам. Тогда братья чудесным образом омолодили Чьявану, искупав его в воде священного озера. Они вместе с ним вышли из воды в виде прекрасных юношей, неотличимых друг от друга. Но Суканья все-таки сумела "сделать правильный выбор". Чьявана сделал ей тайный знак, и она выбрала именно его.
Лично мне в этом сюжете видится параллель с "нашим" Иваном Купала, когда неспособный к продолжению рода старик вдруг удивительным образом после погружения в воды священного озера омолаживается, обретает юношескую стать, потенцию и выходит из него преображенным. Сходный мотив мы видим и в сказке П.П. Ершова "Конек-горбунок", когда неказистый Иван - крестьянский сын превращается после купания в кипящем котле, в молоке и в студеной воде, в Ивана-царевича.