Меньше! - пискнул алхимик, несмотря на позорящее его положение. Ясон ухватил его двумя пальцами поперек туловища, стараясь соблюдать достоинство.
Внизу, у ног Ясона угрожающе мельтешила толпа.
Опустить? - ехидно прикусил губу Ясон, делая вид, что ставит алхимика на землю.
О, нет! Сжалься! - тут-то гном-обманщик утратил и половину своей напыщенности. А когда он поразмыслил над своим будущим положением, то и вовсе поник. Насупившись, алхимик вслушивался в крики внизу, не предвещавшие ничего хорошего.
Слушай, что скажу! - поманил он Ясона наклониться поближе.
Но Ясон решил, что удобнее поднять повыше гнома, чем гнуть шею.
Эй, теперь и мне не слышно! - издали крикнула нимфа.- Так нечестно: мне тоже интересно, что собирается наплести этот мошенник!
А бабам слова не давали! - пискнул алхимик, убежденный холостяк.
Впрочем, холостяковать приходилось и всему маленькому народцу: ни одна из подружек не соглашалась на такой хмурый и сырой дом, каким была пещера на побережье.
Сейчас очутишься на земле! - пригрозил Ясон: он терпеть не мог грубиянов, даже таких мелких.
Но Ясону было до крайности любопытно, что за тайну хочет выболтать этот маленький смешной уродец.
Любопытно было и всем остальным. Над берегом зависла тишина, если не считать далеких раскатов бури, шедшей с моря. Погода портилась на глазах. Ветер, подумал алхимик, как нельзя кстати! О, самомнение! Ты живешь в душах гениев и героев, но при этом всегда готово найти приют и в самой мелкой сошке!
Словом, только Ясон стал хранителем тайны. Он внимательно выслушал гнома, поглядел на быстро чернеющий горизонт, по которому ветер рвал серые тучи и согласно кивнул:
Но помни: до вечера!
Следующего, надеюсь? - умильно заглянул в глаза юноше алхимик.
Ясон рассмеялся:
Хорошо, маленький вымогатель! До следующего!
Нимфа с огорчением смотрела вслед юноше: Ясон
даже забыл проститься! И в самом деле, кто из нас говорит "до свидания" рыбе, оставленной за ненадобностью на берегу?
Ясон сделал несколько шагов по воде. Наклонился - свод пещеры был чересчур низок для взрослого. Только раз он обернулся. Но нимфа с грустью заметила, что не к ней был обращен его взор. Она обиженно всхлипнула, вильнула хвостом и нырнула в морские глубины: в соленой воде незаметно девичьих слез. А Ясон, прощаясь, смерил взглядом разъяренное море, столкнувшееся с небесами. Недавно сияющее, теперь небо превратилось в бушующий ад. Две стихии, столкнувшись, словно спорили друг с другом, чья власть больше, а сила величественней. И в их неистовстве рождалась гармония хаоса. И ужас может быть прекрасен, привлекая сердца смелых и гордых.
Ясон решительно шагнул под своды пещеры и завалил вход большим камнем. Правда, валун был не так велик, как прежний: редкие соленые брызги океана долетали, обдавая моросью.
Да,- протянул Ясон, примеряясь, чем бы заложить дыру, но после махнул рукой: - и так сойдет!
Ясон, попривыкнув к темноте, обнаружил, что в подземелье гномов не так и темно. Редкие трещины, а более всего гнилушки, в изобилии понатыканные тут и там, сумеречно освещали главную пещеру маленького народца, на которой вели многочисленные рукава лабиринтов. В рассказы алхимика, что, если Ясон сутки или чуть более послужит маленькому народцу, то юношу ждет щедрая плата, Ясон верил мало. Но ему было жаль мохнатого коротышку, который не без страха смотрел на сопровождающих Ясона гномов, выглядывающих в одеждах пришельца предателя-алхимика.
Меж тем Ясон, не задерживаясь в дозорной пещере, решительно свернув в голубеющий дальним светом узкий, но довольно с высокими сводами лабиринт. Лишь в редких местах Ясону приходилось пригибаться. А ползти - и всего ничего.
Постепенно лабиринт расширялся. Стены и своды очистились от пятен плесени.
Ну, долго еще до твоего золота? - громко раздалось эхом по коридорам.
Тише-тише! - зашипел алхимик.- Это заколдованное золото, оно может уйти в землю, откуда пришло!
Теперь, когда непосредственная опасность алхимику не угрожала, гном приободрился. К нему потихоньку возвращались привычная наглость и самоуверенность.
Что-то я не слышал, чтобы золото ходило,- недоверчиво покачал головой Ясон и встряхнул гнома: - Да ты не морочишь ли меня, негодный?
Поздно! - пискнул гном.- Теперь ты - пленник.
И не успел Ясон опомниться, как алхимик, острыми, как бритва, зубами, куснул юношу за палец. Ясон вскрикнул от неожиданности и машинально выпустил уродца. Алхимик ящеркой соскользнул с одежд Ясона и тут же спрятался в неразличимой человеческому глазу трещине.
Ну, и Тартар тебя побери! - махнул рукой Ясон и повернул обратно, досадуя, что так дешево попался на баечку для малышей.
Казалось, он избрал верный путь. Но, к его удивлению, проход, который он минул всего несколько минут назад, был завален.
Верно, я не там свернул! - Ясон попытался сменить направление.
Но теперь лабиринт упирался в темное озеро, питаемое подземными источниками. Ясон видел, как из черноты к поверхности поднимаются пузыри. Темная тень, громадная и юркая, шевельнулась, когда Ясон, желая проверить глубину, швырнул в озеро камень.
Опять гномы безобразничают! - раздалось приглушенное водой буркотание, и на берег, посыпанный мелким желтым песком, выползло нечто, что Ясон вначале принял за крокодила без лап.
Существо, тяжело ухая и утробно вздыхая, медленно, но верно приближалось к Ясону. Хотя юноша и не различал ничего, что хотя бы отдаленно походило на глаза.
Нет,- остановилось существо в полуметре от юноши,- пахнет не гномом. Но откуда взяться человеку в этом подземелье?
Ясон открыл рот, чтобы ответить. Но его опередил тонкий и серебристый голосок, обладателя или обладательницу Ясон рассмотреть не мог.
У, неповоротливый бурдюк с жиром! - пропищал все тот же голосок.- Что, язык у тебя отсохнет - у него самого спросить?!
Ага! Вишь, он же камнями кидается - поди тут спроси!
Подумаешь! Что тебе, ненасытной утробе, станется, если и бросят в тебя камушком?! -- ерничал голосок.
Ясон, пока два голоса, утробный и серебристый, вели перепалку, успел в мельчайших подробностях изучить обладателя грубого голоса.
Сравнение с крокодилом приходило лишь в первый миг, но потом оказывалось, что существо также похоже на крокодила, как Ясон - на торговку рыбой. Шкура существа, покрытая лиловой чешуей, сумрачно мерцала. Г олова - вытянутый прямоугольник, ни секунды не находилась в покое, вертясь отдельно от тела. Шеи у существа не было и вовсе: сразу за головой начиналось змееподобное туловище, оканчивавшееся, словно кем-то перерубленное.
"Если взять колоду, как есть: со всеми ветками, сучьями и листьями, а потом обрубить лишнее - вот и получится этот подземный демон!" - вынес Ясон суждение. Но опасности, как ни странно, существо не внушало, несмотря на два ряда великолепных клыков, украшавших пасть монстра.
Так ты заговоришь, наконец?! -возмутился серебристый голос.
И Ясон сумел рассмотреть маленькую девушку, не больше женского мизинца, восседавшую как раз там, где у существа должен быть правый глаз.
Ты - гном-переросток? - рявкнул вопросительно демон.
Фу,- девушка размахивала руками и притопывала,- если бы ты вдруг очутился в приличном обществе, я сгорела бы со стыда за твою грубость и невоспитанность! - и обратилась к Ясону: серебристость перешла все мыслимые границы и приобрела даже оттенок туманности: - Милый юноша! Простите моего невольного спутника за невоспитанность! Но не будете ли вы так любезны сообщить, как вы, черт возьми, сюда вляпались?!
Ясон невольно рассмеялся: видно, с кем поведешься - от того и наберешься. Ему пришло на ум: а насколько он похож на кентавра? Да, Ясону было ведомо чувство раздвоенности, когда дикий нрав кентавров преобладал над рассудительностью человеческой сущности. Как бы вел себя человек, воспитанный в обычной семье, встретившись с чудовищем, нет, с целым сонмом нимф, гномов и дьяволов? Вероятно, не поверил бы собственным глазам. А Ясон, привыкший не обращать внимание на форму, думал лишь о том, кто и каковы намерения этих обитателей подземного озера.
Так кто ты? - малышка притопнула ножкой.
Зовусь Ясоном. Ищу самый короткий путь в Иолк,- добродушно отвечал Ясон, всматриваясь в девушку-крошку.
Будь она нормального роста, всякий видавший ее, признал бы девушку красавицей. Длинные черные волосы, скульптурные очертания тела, божественное личико, чистое и розовое.
- Меня же зовут Гала,- представилась девушка,- а этого увальня - Лин!
Странное имя - Лин! - сказал Ясон, для того, чтобы хоть что-то сказать.
Сотни вопросов роились у него в голове, и юноша колебался, не обидятся ли на него за неуемное любопытство.
А что тебя все же привело сюда? - вопросила Г ала.
А Лин добавил:
И зачем ты швырнул в меня камень?
О, простите! - извинился Ясон.- Я ведь не знал, что в этом мрачном месте кто-то живет да еще под водой!
Мрачном? -удивилась Гала.- А, по-моему, это идеальное место для того, чтобы к тебе не приставали!
Ясон возблагодарил небеса, что не успел задать ни одного вопроса из тех, что вертелись на кончике языка.
Лин помотал головой, хотя было и не ясно, что это означает.
А привели меня сюда наивность и любопытство,- чистосердечно признался Ясон.- Я поверил наглому гному, обещавшего, что за сутки, пока Гелиос не свершит свой путь дважды, я буду вознагражден щедро золотом!
Вот так-так! Впервые вижу человека, доверившегося россказням гномов! -усмехнулась Гала.
Гала! Побойся неба! Разве люди так часто встречаются с маленьким народцем, чтобы узнать доподлинно все их повадки? - возразил осторожно Лин.
А как же вы с ними уживаетесь? - спросил, заинтересованный, Ясон.
По тону Галы и Лина было ясно, что гномы - враги номер один. Однако существо и его маленькая спутница не покинули гору, в которой облюбовали место гномы.
Дело разъяснилось просто. Но, к сожалению, печальнейшим образом. Лин поведал, что когда-то он и Гала, которая была еще совсем крошечной малышкой, жили в бассейне одного дворца. Бассейн был чист и глубок. Время от времени прислужники меняли в бассейне воду, кругом благодатно благоухали прекрасные цветы,- и жизнь казалась сплошным наслаждением. По крайней мере, для Г алы не было большего блаженства, чем в солнечный день забраться в широкий лепесток розы и нестись в импровизированной ладье по волнам, которые заботливый Лин устраивал, чуть выдувая через левую ноздрю воздух.
Царь, хоть и был царем дикарей, человеком был предобрым. И он мало обращал внимания, когда в его саду исчезал один-другой цветок розы, который Гала облюбовала для своей лодочки. Вернее, ей доставало одного лепестка. Но Гала, со свойственным женщине пристрастием ко всему новому, всякий раз, как ей приходила нужда прокатиться вдоль бассейна, выбирала новый и свежий, только-только проснувшийся бутон.
И все было так чудесно! - горестно вздохнул Лин.
Да, то было лучшее время моей жизни! -- подтвердила Гала.
Но что же принудило вас покинуть столь райское место? - не удержался от вопроса Ясон.
Не что, а кто?
Неужели царь?
О, нет, несмотря на то, что царь был чернокожий, несмотря на то, что дворец, сад, бассейн и розы принадлежали ему одному, нашелся другой человек, который захотел все это присвоить,- шумно всхлипнул Лин, отчего песок поднялся над поверхностью тонкой завесой.
Да-да,- подтвердила Гала.- Как ужасно было все, что случилось после того, как один бледнолицый решил, что не пристало чернокожему обладать таким прекрасным бассейном!
Не в бассейне же дело! - с досадой всхлюпнул Лин.
Нет, в бассейне! - упрямо отвечала строптивица.- Пусть бы забирал себе эти глупые леса, луга, стада! Да и в душном дворце много ли проку?
Гала! Ты снова все перепутала,- попытался увещевать свою упрямую подругу Лин.- Дело в том, что у чернокожего царя было очень много золота.
Ясон привзнял бровь. В словах существа он усмотрел невольный намек на его опрометчивую жадность.
Но Лин, не иначе умел читать мысли:
О, нет! Он, тот бледнолицый, вовсе не собирался зарабатывать золото! Он, в отличии от тебя, юноша, силой решил захватить весь тот желтый блестящий металл, ценность которому придумали люди, но который, на самом деле, стоит немного: мягкий и слишком податливый!
•- А надо заметить, что царство чернокожего царя располагалось на затерянном в океане уютном островке. Посетители здесь бывали редко, разве какой любопытствующий рыбак с соседнего острова наведается в чудесный сад, в который царь превратил весь остров. Посему и воинов у царя было немного, да и те все дни занимались тем, что грели на солнце брюхо да жевали сладкий инжир. Вот что значит мужское легкомыслие,- встряла Гала, которая, по-видимому молчать умела редко.
Да к чему кормить громадное войско по примеру других царей, если ты ни с кем не собираешься воевать? - вступился за своего возлюбленного чернокожего царя Лин.- Только шум от грубых боевых окриков да оружие звякает с утра до ночи!
Вот и дозвякались! - сварливо погрозила кулачком Гала.
Ясон, опасаясь, как бы, увлечась ссорой, парочка не позабыла о нити рассказа, напомнил:
Так что ж случилось с чудесным царством на острове?
А все любовь к безделушкам! - с горечью ответствовал Лин.
В царстве царя Бумбо и в самом деле все обитатели любили украшения и золотые изделия. Нет, ни о какой ценности металла, там и тут валявшегося по всему острову, жители и не подозревали. А то бы, вероятно, вырыли огромную-преогромную яму да и закопали металл, принесший впоследствии столько бед и несчастий. Но жителям просто нравился медовый свет, излучавшийся от бус, ожерелий, палочек для носа и ушей. Даже домашнюю утварь чернокожие делали из золота. Золотом же подковывали своих маленьких лохматых лошадок с длинными- предлинными ушами.
В тот скорбный день, ставший днем отсчета падения царства Бумбо, море хмурилось с самого утра. Ветер гнал к берегу белую пену, лопающуюся забавными пузырями. В такие дни обитатели острова предпочитали не высовываться из своих хижин, крытых широкими и узкими листьями. И дома дел хватало, чтобы еще мерзнуть под резким ветром, выходя наружу. Кто затеял печеную рыбу, завернутую в листья бамбука, иные играли в "кто-быстрей-разобьет-кокос" - и по всему острову разносились треск и стук крошащихся скорлупок. Женщины острова, как обычно, набившись в самую большую и теплую хижину, перемывали косточки своим мужьям и отсутствующим соседкам. Лишь ребятишки, голенькие и крепкие, не желали сидеть взаперти. А взрослые и не удерживали. Болезней на острове тоже не знали.
Детишки на побережье забавлялись тем, что играли в догонялки с волнами. Забава заключалась в следующем: дождаться, когда волна подластится к берегу. А ты стоишь, готовый сорваться. И только-только вода брызнула на тебя пеной - беги, что есть сил. Выигрывает самый сухой. В солнечную погоду, когда море спокойно, а волны игривы и неуклюжи, словно двухнедельные щенята, убегать было просто. Но в бури, когда волны накрывали игроков с головой, мало кому удавалось не упасть, барахтаясь на прибрежном мелководье.
Надо сказать, бури на море, у этого благодатного, обласканного богами островка, бывали нечасто. А посему все детишки и даже подростки, хоть последние и стыдились игры для маленьких, с радостными криками и визгом увертывались от огромных черных волн, алчно набрасывающихся на берег.
В этом месте Айн прервал рассказ, чтобы укоризненно покачать головой:
Подумать только, ведь и Г ала потребовала от меня, чтоб я я сунулся в этот беснующийся ад!
Неправда! - тут же возмутилась Гала.- Я лишь попросила, чтобы ты доставил меня к побережью: если бы я отправилась покататься по морю сама, всякая буря кончилась бы задолго до того, как я бы пересекла хоть часть сада!
Ясон рассмеялся, несмотря на то, что дурные предчувствия уже тревожили его. Ясону было забавно представлять, как крошка Г ала пытается в лепестке розы оседлать многометровую волну.
Что это тебя развеселило? - насупился Лин,- Или рассказ о чужих несчастьях не трогает твое черствое сердце?
О, нет! - заторопился Ясон, оправдываясь: он не хотел разоблачать истинную причину своего смеха. Гала, пожалуй, ему не спустит насмешки. Поэтому Ясон наспех придумал иное толкование: - Мне просто захотелось тоже сыграть в такую игру, а повествование твое, о Айн, ничем не нагнетает предчувствий о бедах! Веселые, беззаботные люди, живущие просто и неприхотливо. Жаль, правда, что все они - черные, но уж так рассудили при их рождении боги!
Лучше иметь черную кожу, чем черную душу! - вздохнул Лин.- Послушай, каковы бывают белокожие!
Тут Лин, с неохотой прервав светлые воспоминания, приступил к той страшной части рассказа, которую он и Г ала старались не вспоминать.
Буря, так развеселившая ребятишек, не всем пришлась по душе. Вернее, бурю на чем свет стоит проклинали те, чей корабль сбился с курса и, получив пробоину, пошел ко дну недалеко от острова-сада.
Когда волна выбросила на берег троих странных бледных, как подземные черви, людей мужского пола, дети вначале отшатнулись и попрятались в густых прибрежных кустарниках.
Но детское любопытство, пожалуй, не уступит любопытству женщины, чей муж в дальней отлучке, а дети повырастали. Поэтому, посовещавшись, ребятишки выслали на разведку двух самых смышленых мальчиков и девочку, которая славилась тем, что умела догадываться о любых намерениях, которые слишком сильны у другого или если тот, чьи мысли девчушка хочет разузнать, находится рядом.
Троица пугливой стайкой, подталкивая и подбадривая друг дружку, достигла лежащих в изнеможении бледнокожих.
Старший из мальчиков выступил вперед, как и положено по обычаю, первым приветствуя взрослых.
О, вы! Ваши тела подобны телу земляного червя. Ваша белая кожа поросла густой шерстью, словно у гусеницы! Я - черен. На моей коже - ни волосинки. Давайте же породнимся и тогда каждый станет частью другого и получит то, чего ему не достает! - так вежливо говорил мальчик.
Но бледнолицым, видимо, его слова не понравились или душевное волнение, которое им пришлось перенести в бушующей стихии не позволило по достоинству оценить речь подростка.
Где я? Куда это, к каким демонам нас занесло? - приоткрыл глаза один из уцелевших.
Был он огромен, как кит, но не такой добродушный.
Девчушка, умевшая догадываться о чужих мыслях, шепнула:
Уйдем! Он не думает о нас или о своих товарищах- он думает только о себе! Это плохой человек,- добавила она убежденно.
Но тут бледнолицый узрел на шее девчушки золотое ожерелье, так, грубая подделка: просто два ряда спаянных друг с дружкой шариков размером с грецкий орех.
Его глаза загорелись алчным огнем. Да и у спутников тут же прибавилось сил. Шесть жадных рук потянулись к шейке девочки, которая в ужасе пятилась от этих странных существ. Все они, на коротенькой памяти девочки такого еще не бывало, думали лишь о себе!
Золото!-выдохнул один.
Чистое золото! И у этого, смотрите! - второй, рыжий, как пламя в костре, ткнул в направлении самого маленького в компании, который, чуя неладное, подобрал ближайший к нему золотой булыжник и зажал в кулаке. Но ручонка была слишком мала, чтобы удержать тяжелый металлический камень.