– Подожди, мудрая женщина! Кто отомстит тому, кто совершит это злое дело? Кто предаст огню убийцу Бальдра?
– Вали, который еще не родился, отомстит тому, кто совершит это злое дело. Он не будет мыть свои руки и причесывать волосы, пока не предаст огню убийцу Бальдра. Но я больше не хочу говорить. Мне нужен покой.
– Подожди, мудрая женщина! Мне нужно знать, какие девы станут оплакивать Бальдра?
– Ты не Вегтам; ты Один; ступай домой, Один, и знай, что никто не будет искать меня, пока Локи не будет освобожден от оков и пока в последней битве не сойдутся воины.
И в царстве мертвых наступила тишина. Один сел на коня и тронулся в обратный путь. Четыре дня ехал он во мраке и безмолвии и прибыл в Асгард.
Фригг терзали те же страхи, что и Одина. Она смотрела на сына, и ей казалось, что на него уже пала зловещая тень Хель. Но потом она слышала пение птиц в обители мира и начинала верить, что никто в мире не посмеет причинить вред Бальдру.
Чтобы укрепить свою уверенность, она пошла ко всем вещам, которые могли бы причинить вред Бальдру, и взяла с них клятву, что они никогда этого не сделают. Она взяла клятву с огня и воды, со всех металлов, с земли, камней и больших деревьев. Она взяла клятву с птиц, зверей и всех тварей ползущих, с ядов и болезней. Все они с готовностью дали клятву, что никогда не будут действовать во вред Бальдру.
Когда Фригг вернулась и рассказала о своих деяниях, уныние, поселившееся в Асгарде, рассеялось. Бальдр останется в городе богов. Конечно, возможно, Хель действительно приготовила для него место в своем мрачном царстве, но ни огонь, ни вода, ни железо или другие металлы, ни земля, ни камни, ни большие деревья не помогут ей получить прекрасного бога. Не станут помогать ей ни птицы, ни звери, ни все твари ползущие, ни яды и ни болезни. "У Хель нет средств, чтобы получить тебя!" – кричали эзиры и ваны Бальдру.
В их сердцах возродилась надежда, и они устроили игры в честь Бальдра. Пока он стоял в своей обители мира, они принесли все вещи, которые поклялись оставить его невредимым. В него не летел ни боевой топор, ни камень из пращи, ни горящая головня. Водный поток тоже отказывался причинить вред любимцу Асгарда. И эзиры, и ваны только радостно смеялись, глядя, как от Бальдра отлетает все, а сам он весело улыбается. Поучаствовать в играх пришли не только боги, здесь была большая толпа других существ – карлов и дружественных великанов.
С этой толпой пришел Локи, изгнанный из Асгарда. Он наблюдал за играми издалека. Он видел, как в Бальдра летели камни, куски железа, деревья и прочие снаряды, а сам он стоял невредимым и только улыбался, глядя вокруг. Локи не понимал, что все это значило, но отдавал себе отчет, что не стоит требовать объяснений у тех, кто его знал.
Он принял облик старой женщины; он затесался среди тех, кто был вокруг Бальдра; он разговаривал с карликами и дружественными великанами. "Иди к Фригг и спроси ее". Это было все, что он слышал в ответ на свои расспросы.
Тогда Локи отправился в зал Фригг. Тем, кто окружал богиню, он сказал, что его имя Гроа и он – старая колдунья, которая извлекла из головы Тора осколок точила, врезавшийся в нее в результате меткого броска великана. Фригг знала о Гроа и воздала хвалу колдунье за все, что та сделала.
– Не объяснишь ли ты мне, о богиня, значение всех этих странностей, которые делают эзиры и ваны? – спросил Локи.
– Конечно, я тебе все расскажу, – сказала Фригг, окинув мнимую колдунью ласковым взглядом. – Они кидают всякие тяжелые и опасные вещи в Бальдра, моего возлюбленного сына. И весь Асгард радуется, видя, что ни дерево, ни камень, ни металл не причиняют ему никакого вреда.
– А почему они не ранят его? – удивилась мнимая колдунья.
– Потому что я взяла у всех опасных вещей клятву, что они не станут вредить Бальдру, – объяснила Фригг.
– У всех до единой, госпожа? Неужели в мире не осталось ничего, что могло бы ранить Бальдра?
– Что ж, если быть точной, действительно есть одна вещь, у которой я не потребовала клятву. Но она настолько мала и тонка, что я прошла мимо, даже не подумав взять у нее клятву.
– Даже представить себе не могу, что это может быть! – воскликнул Локи в облике старой колдуньи.
– Белая омела, которая не имеет ни корней, ни силы. Она растет на восточной стороне Вальхаллы. Я прошла мимо нее, не взяв клятву.
– И вы были правы, моя госпожа. Как может омела, не имеющая даже корней, навредить Бальдру? – С этими словами мнимая колдунья заковыляла к выходу.
Но ковылял Локи недолго. Удалившись на безопасное расстояние, он принял свой обычный облик и заторопился к восточной стороне Вальхаллы. Там рос огромный дуб, на одной из ветвей которого рос маленький кустик омелы. Локи сорвал побег и, держа его в руках, направился туда, где эзиры и ваны продолжали воздавать почести Бальдру.
Когда Локи приблизился, все от души веселились. Великаны и карлики, ваны и герои из Вальхаллы – все бросали в Бальдра самые разные снаряды, и ни один не попадал в цель. Великаны бросали слишком далеко, карлики – слишком близко, остальные тоже не могли похвастать меткостью. И было очень странно видеть в веселой развлекающейся толпе одно грустное лицо. Это был Ход, слепой брат Бальдра.
– Почему ты не участвуешь в общем веселье? – спросил Локи, изменив голос.
– Мне нечего бросить в Бальдра, – ответил Ход.
– Тогда возьми это и брось, – предложил Локи, – это побег омелы.
– Я же не вижу, куда бросать, – заметил слепой юноша.
– Ничего, я направлю твою руку, – ответил Локи. Он вложил ветку омелы в руку Хода и направил бросок в нужном направлении. Тонкая веточка полетела в Бальдра. Она ударила его в грудь, и любимец Асгарда с громким стоном рухнул мертвым.
В страхе и удивлении замерли эзиры и ваны, карлики, дружественные великаны и герои Вальхаллы. Локи ускользнул. А слепой Ход, рука которого бросила в брата побег омелы, спокойно стоял, не ведая, что именно его бросок лишил Бальдра жизни.
И тогда над обителью мира разнесся скорбный плач. Это горевали эзиры и ваны. Бальдр умер, и они оплакивали его. И пока они причитали, в толпе появился Один.
– Хель все-таки удалось отнять его у нас, – сказал Один Фригг, когда они оба склонились над телом своего возлюбленного сына.
– Нет, я не согласна! – закричала Фригг. Когда эзиры и ваны оправились от первого шока, мать Бальдра пошла к ним. – Кто из вас хочет получить мою вечную любовь и признательность? – спросила она. – Кто бы это ни был, пусть он отправится в темное царство Хель и предложит царице взять выкуп за Бальдра. Возможно, она согласится и отпустит его к нам. Кто из вас пойдет? Конь Одина готов к путешествию.
И тогда вперед выступил Гермод Смелый, брат Бальдра. Он сел на Слейпнира и направил коня к царству Хель.
Девять дней и ночей ехал Гермод. Его путь пролегал через непроходимые заросшие низины, каждая из которых была глубже и темнее предыдущей. Он подъехал к реке, которая называлась Гьоль, и к мосту через нее, сверкавшему золотом. Его охраняла бледная дева, преданная служанка Хель.
– Краски жизни еще тебя не покинули, – сказала бледная дева Модгуд. – Зачем прибыл ты в царство мертвых к его владычице Хель?
– Я – Гермод, – ответил юноша, – и я пришел узнать, не возьмет ли Хель выкуп за Бальдра.
– Жилище Хель не может не испугать тех, кто в него входит, – сказала Модгуд, – вокруг него стоит высокая стена, которую даже твой могучий конь вряд ли перепрыгнет. Дверь в него – Риск, кровать в нем – Тревога, стол – Голод, а портьеры – Адские мучения.
– И все же я должен попасть к Хель, – сказал Гермод.
– Бальдр проехал по этому мосту, – сообщила Модгуд, – и направился на север.
Гермод поехал в этом же направлении и вскоре подъехал к высокой ограде. Он спешился, подтянул подпругу, потом снова сел в седло и пришпорил Слейпнира. Могучий конь легко перепрыгнул через ограду. Гермод направил его к дому. Оттуда вышла Хель и заговорила с Гермодом. Она сказала, что, если Бальдра действительно так сильно любят в мире живых, она возьмет за него выкуп и позволит вернуться в Асгард.
– Если все живое и мертвое тоскует и плачет по нему, тогда он вернется к эзирам. Но он останется со мной, если хотя бы кто-то не заплачет и скажет, что смерть Бальдра ему безразлична.
Сердце Гермода исполнилось радостью. Он повернул коня и тронулся в обратный путь. Он снова проехал по непроходимым заросшим лесом низинам, каждая из которых была глубже и темнее предыдущей. Он вернулся в верхний мир и увидел, что все вокруг плачет, тоскует по Бальдру. Он пришпорил коня и поспешил дальше. Все, кого он встречал на своем пути, молились, чтобы Бальдру удалось вырваться из царства Хель. Земля и камни, деревья и металлы, все молились о том же. Но однажды Гермод заметил ворону, которая сидела на засохшей ветке. Ворона явно не горевала. Она вспорхнула с ветки и полетела прочь; Гермод последовал за ней: ему необходимо было убедиться, что она тоже тоскует по Бальдру.
Ворона скрылась из вида в пещере, из которой тут же показалась старая уродливая карга. Она улыбалась.
– Если ты ворона, которая только что влетела сюда, ты должна горевать по Бальдру.
– Я – Токк, и я не собираюсь лить слезы по этому божеству. Пусть он останется у Хель. Мне все равно.
– Но все в мире плачут по Бальдру, – сказал Гермод.
– А Токк не уронит ни одной слезинки, – сообщила старуха. – Я его никогда не любила.
И Гермод понял, что ему не придется возвращаться в царство Хель за Бальдром. Теперь все знали, что в мире есть кто-то, не проливающий слез по Бальдру. Понуро склонив голову, Гермод возвратился в Асгард.
Когда эзиры и ваны узнали, что выкуп не будет принят, им пришлось смириться с тем, что любимец Асгарда ушел от них навсегда. И они стали готовить тело Бальдра для сожжения. Сначала они обрядили тело в богатые одежды, потом каждый из эзиров и ванов оставил рядом с ним ценный дар. Затем все простились с ним, запечатлев поцелуй на его холодном челе. И только Нанна, юная супруга Бальдра, с плачем бросилась на грудь умершего, ее нежное сердце разоралось, и она умерла от горя. И снова стали эзиры и ваны лить слезы. Они взяли тело Нанны и положили ее рядом с телом ее любимого супруга.
Тела Бальдра и Нанны были доставлены на берег моря. Хрингхорни называлась ладья Бальдра. Она была очень большой. Боги хотели столкнуть ее в воду, чтобы устроить на ней погребальный костер, но, несмотря на все их усилия, ладья не сдвинулась с места. Тогда послали за великаншей Хюроккинн. Она прибыла верхом на огромном волке, уздой которого служила гадюка. Когда она спешилась, волка пришлось удерживать четырем великанам. Хюроккинн одним движением руки столкнула ладью в море. Волны ударили в борт ладьи, и задрожала земля.
Тела Бальдра и Нанны были перенесены на борт. Там был Тор со своим молотом Мьелльниром; там был Фрейр на колеснице, в которую впряжен вепрь; там был Хеймдалль верхом на коне; там была Фрейя в колеснице, запряженной кошками; там был Один с воронами на плечах; там была Фригг и остальные боги и богини. Там же были карлики и великаны. Когда корабль закачался на волнах, вспыхнуло пламя. Оно осветило одинокую фигуру, склонившуюся над Бальдром и шепчущую ему что-то. Это был Один, отец людей и богов. Он сошел с корабля, и пламя разгорелось. Словно лишившись от горя дара речи, молча стояли эзиры и ваны, великаны, карлики и герои из Вальхаллы и смотрели на огонь. По их лицам струились слезы. Они никак не могли смириться с тем, что Бальдр, бог весны и любимец Асгарда, отправился в мрачное царство Хель.
Но что же шепнул Один Бальдру, в последний момент склонившись над телом сына? Он поведал ему о небесах над Асгардом, которых пламя Сурта никогда не достигнет; о жизни, которая снова станет прекрасной после того, как по миру людей и миру богов пронесется огонь.
НАКАЗАНИЕ ЛОКИ
Ворона летела на север и громко каркала: "Пусть он останется у Хель! Пусть он останется у Хель!" Облик вороны приняла старая карга Токк, а облик старой карги Токк принял Локи.
Он летел на север и, наконец, оказался там, куда стремился, – на просторах Йотунхейма. Он жил там в облике вороны, скрываясь от гнева богов. Он сказал великанам, что пришло время строить корабль "Нагльфар". Его следовало построить из ногтей мертвых людей. Корабль отправится в Асгард в день Рагнарек, и у руля будет стоять великан Хрюм. Прислушавшись к его словам, великаны начали строить "Нагльфар", корабль, который и люди и боги предпочли бы никогда не видеть.
Потом Локи, устав от холода Йотунхейма, полетел на жаркий юг. Обернувшись ящерицей, он жил среди горячих скал Муспелльсхейма. Он весьма порадовал огненных великанов, рассказав, что боги утратили значительную часть своего могущества: Тюр, храбрейший из эзиров, лишился правой руки, а Фрейр, главный из ванов, отказался от своего волшебного меча ради того, чтобы завоевать Герд, дочь великана.
И только одна обитательница Асгарда тосковала по Локи – его жена Сигюн. И хотя Локи покинул ее, не потрудившись скрыть свою ненависть, она лила слезы по своему злобному супругу.
Муспелльсхейм надоел Локи так же, как и Йотунхейм, и зловредный божок отправился в мир людей. Он знал, что здесь гнев богов мог его настигнуть, и был готов в любой момент бежать. Он построил дом с четырьмя дверями, чтобы иметь обзор во всех направлениях. И кроме того, он имел возможность превратиться в лосося.
В облике лосося Локи нередко скрывался в мерцающих водах. Но даже рыб, мирно плавающих по соседству, Локи ненавидел. Он соорудил из льняной нити сеть, чтобы люди получили средство для вытаскивания рыб из воды большими косяками.
Боги искали Локи повсюду и наконец обнаружили его жилище. Предприимчивое божество прыгнуло в водопад, превратившись в лосося. Когда преследователи вошли в дом, они нашли только потухший очаг. В золе были видны обрывки сети, и боги поняли, что перед ними нечто, предназначенное для ловли рыбы. И они сделали новую сеть, в точности такую же, какую уничтожил Локи.
С сетью в руках преследователи направились к водопаду. Они забросили сеть и стали тянуть ее по воде. И Локи с ужасом понял, что против него используется его же собственное изобретение. Он лег на дно между двумя камнями, и сеть прошла над ним.
Но преследователи почувствовали, что сеть задела что-то лежащее на дне. Они привязали к ней грузила и повторили попытку. Хитрый божок был вынужден признать, что на этот раз ему не спастись. Он всплыл на поверхность и поплыл к морю. Боги его увидели, когда он прыгал в водопад. Тор приготовился схватить его.
Локи снова вынырнул в устье реки, но что это? Над морскими волнами гордо реял орел, высматривающий добычу. Пришлось вернуться в реку. Божок совершил головокружительный прыжок и перепрыгнул сеть, которую все еще тянули его преследователи. И угодил в руки Тора. Тор был достаточно силен, чтобы удержать отчаянно вырывающегося лосося. Ни одна рыба еще так не боролась с человеком. И ему почти удалось освободиться. Враг держал его только за хвост, зато очень крепко. Тор отнес извивающуюся рыбину подальше от воды и заставил Локи принять свой прежний облик.
Боги привели Локи в пещеру и привязали его к трем остроконечным камням. Там они решили его оставить, связанного и беспомощного. Но Скади, в которой текла горячая кровь великанов, была недовольна. Она считала, что Локи должен помучиться. Поэтому она отыскала змею, с жала которой стекал смертоносный яд, и привязала над головой Локи. Капли яда капали на тело божка, принося ему невыносимые мучения.
Добросердечная Сигюн пришла на помощь своему непутевому супругу. Она ушла из Асгарда и добровольно поселилась в темной и холодной пещере, чтобы хоть чем-то облегчить страдания тому, кто был ее мужем. Она стояла рядом с Локи и держала над ним раковину, в которую капал змеиный яд, тем самым избавляя от мучений. Однако ей иногда приходилось убирать раковину, чтобы выплеснуть из нее яд, и тогда жгучие капли попадали на тело Локи, заставляя его кричать и корчиться в агонии. В таком положении Локи оставался до наступления дня Рагнарек, когда произошла битва, положившая конец всему.
ДЕТИ ЛОКИ
До того как все это произошло, Локи, покинув Асгард, поселился в Ярнвиде, железном лесу. Там жили ведьмы, самые хитрые и злобные из всех ведьм. Их царица дала жизнь сыновьям, которые приняли обличье волков. Двоих сыновей звали Сколль и Гати – это они преследовали Соль, солнце, и Мани, луну. У нее был и третий сын – Манагарм, который должен был насытиться человеческой кровью, проглотить луну и запятнать небеса и землю кровью. Локи взял в жены одну из ведьм железного леса, ее звали Ангрбода, и у них родились дети, принявшие чудовищный облик. Теперь обитатели Асгарда знали, что в мир пришло зло; они долго думали и решили, что должны увидеть порождения Локи и Ангрбоды. Они отправили Локи приказ представить богам силы, порожденные им и Ангрбодой. Так Локи снова попал в Асгард, чтобы показать своих отпрысков богам.
Первый ребенок, чьей страстью было быстрое уничтожение, был ужасным волком. Звали его Фенрир. Второй ребенок, страстью которого было медленное уничтожение, предстал перед богами в облике гигантского змея. Его звали Мидгард. Третий ребенок, чьей страстью были погубленные жизни, тоже принял некий облик. Когда боги его увидели, даже они испугались. Этот отпрыск Локи принял облик женщины. Это была наполовину живая женщина, наполовину труп. При виде этого чудовища ужас охватил Асгард. Звали ее Хель.
Ее удалили подальше от глаз богов. Один отправил ее вниз, в мрачные глубины, располагавшиеся под миром. Он определил местом ее жительства Нифльхель; там она забрала власть над девятью областями. Тор взялся справиться со змеем. Он схватил его и зашвырнул далеко в океан, опоясывающий мир. Но в морских глубинах змею Мидгарда очень понравилось. Он начал быстро расти и в конце концов сумел обвить кольцом весь мир. А Фенрира не мог схватить ни один из обитателей Асгарда. Он метался по городу богов и удалился на окраины, только когда ему пообещали столько пищи, сколько он сможет съесть.
Эзиры боялись кормить Фенрира. Только храбрый Тюр вызвался приносить пищу в волчье логово. Каждый день он приносил чудовищу провиант и кормил его, подавая куски концом меча. Волк быстро рос и вскоре приобрел настолько чудовищные размеры, что стал ужасом города богов.
В конце концов боги собрались на совет и решили, что Фенрира следует связать. В своей кузнице боги выковали цепь, которая была тяжелее, чем молот Тора. Боги не могли силой надеть оковы на Фенрира; они послали Скирнира, преданного слугу Фрейра, обманом заставить волка позволить себя связать. Скирнир пришел к волчьему логову. Рядом с чудовищным волком он казался сущим карликом.
Скирнир спросил:
– Как велика твоя сила, о могущественный? Можешь ли ты с легкостью разорвать эти цепи? Боги хотят тебя испытать.