- Разве лекари по-особому одеваются?
- Да, верно.
Они выехали на более широкую дорогу, где было движение - впереди виднелась попутная телега, навстречу другая ехала.
Постепенно Никита стал замечать, что не видно столбов и проводов - электрических, телефонных. Да и машин на дороге нет. На селе лошадь до сих пор в почёте - сена привезти, картошки, участок небольшой вспахать, на котором на тракторе не развернуться. Но где машины?
- До города далеко?
- Вёрст пять ещё, и Владимир.
Никита подумал, что ослышался. Ведь катастрофа "Невского экспресса" произошла между Питером и Москвой, а Владимир в другой стороне от столицы.
- Фёдор, Владимир этот между Москвой и Нижним?
- Конечно! А где же ему ещё быть? Испокон веков тут стоял.
Мозги отказывались принимать информацию. Ему же в Питер надо! Какой Владимир? И как он здесь очутился?
- Подожди, а год сейчас какой?
- Семь тысяч сто шестидесятый от сотворения мира.
Блин, это же сколько по-современному летоисчислению - от Рождества Христова, которое Пётр I ввёл с первого января одна тысяча семисотого года?
- Ну да, - кивнул Никита, стараясь не показать своего изумления. - А кто же нынче великий князь?
- Да уж семь лет Алексей Михайлович.
Верилось в услышанное с трудом. Какой-то бред сумасшедшего.
Показался город. Был он большей частью деревянным, хотя храмы и дома в центре были каменные. Столбов и проводов - так же как машин и прочих примет двадцать первого века, нигде не было видно.
Никита вздохнул. Получалось, всё, что говорил купец Фёдор, было истинной правдой. Осознать, а главное - принять эту правду было нелегко. Выходит, у него нет ни дома, ни работы, ни родни - как, впрочем, и всего другого, что делало жизнь налаженной и стабильной. А теперь он никто, бомж.
Фёдор остановил тарантас в центре.
- Приехали.
- Спасибо.
Никита выбрался из тарантаса и остановился в задумчивости. Куда идти, что делать, где и на какие деньги есть и спать? Перед ним встало множество вопросов, и пока никаких перспектив. А кушать уже хотелось - хоть на паперть иди попрошайничать. И церковь рядом была. Ноги сами понесли его туда.
Только он успел сделать шаг во двор, как послышались крики, двери храма с треском распахнулись, и на ступени храма, а потом и во двор вывалилась группка дерущихся мужчин.
Никита замер в удивлении - сроду в храмах не дрались! Святотатство это! Храм не место для выяснения отношений.
Несколько мужчин, довольно прилично одетых, лупцевали зрелых лет мужика.
Откуда Никите было знать, что взошедший в этом году на Патриарший престол Никон (в миру Никита Минов - из новгородских митрополитов, сменивший почившего патриарха Иосифа) издал указ, "чтобы все тремя перстами крестились". Три перста, собранных воедино, - Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой.
Только вот единства не получилось, паства и священничество раскололись. Те, кто не принял нововведений, выделились в старообрядцев. В дальнейшем и гонения на них были, заставившие людей уйти в Сибирь и другие глухие места.
Но это уже после. А сейчас Никита не мог остаться в стороне, видя, как дюжина мужчин бьют одного. Его уже повалили наземь. Даже бойцы в кулачных боях не бьют упавшего - это считается ниже собственного достоинства.
Никита роста был выше среднего даже среди современников, а уж в этом времени - на голову выше всех, просто гигант. Он подбежал к дерущимся и расшвырял их всех в стороны.
- Чего вы упавшего бьёте? - вскричал он.
Избивавшие смотрели на него злобно, но продолжать драку побаивались.
Никита помог подняться упавшему. Глаз у того заплыл, губа была разбита и кровила.
Мужик поднялся, но когда Никита взял его за левую руку, вскрикнул. "Или вывих, или перелом", - подумал Никита.
Мужик стоял на ногах нетвёрдо, хотя спиртным от него не пахло.
- Идём домой, я помогу, - предложил Никита.
Они вышли со двора.
- Тебе куда?
- В Ямскую слободу, - прошамкал разбитыми губами пострадавший.
- Это где? Я не местный, города не знаю.
- За Золотыми Воротами, я покажу.
Через какое-то время мужик пришёл в себя и пошёл твёрже, а потом и вовсе отстранился от Никиты.
- Я сам. Рука только болит, спасу нет.
- До дома доведу, там посмотрим. Я лекарь, - успокоил его Никита.
- Сам Господь послал мне тебя за веру мою. Если бы не ты - забили бы до смерти.
- За что тебя?
- Отказался тремя перстами креститься. Деды и отцы наши двумя перстами крестились, и я так же буду. Как новый патриарх пришёл, так устои начал рушить.
Вступать с ним в полемику Никита не стал - слишком мало он знал об этой жизни.
Потихоньку они добрели до дома пострадавшего. Изба, в которой он жил, была деревянной, но большой и добротной - пятистенка с обширным двором.
Едва страдалец показался во дворе, как к нему кинулась родня, в основном женщины. Они заохали, запричитали.
- В постелю! - скомандовал мужик.
Как только они вошли в избу, домочадцы стянули с него сапоги, сняли одежду, бережно уложили.
Никита отошёл в сторону, чтобы не мешать. Потом подошёл к страдальцу и начал его осматривать. Ну подбитый глаз и разбитая губа - мелочь.
Он решил осмотреть руку. Перелома не было, но вывих в плечевом суставе наличествовал. Рука висела плетью, и двигать ею пострадавший не мог из-за сильной боли.
- Поворачивайся на живот, - скомандовал Никита.
Мужик, кряхтя и охая, стал медленно поворачиваться. Зато домочадцы возмутились.
- Ты кто такой, чтобы побитого ворочать? Ему отдохнуть надо!
- Лекарь я, потому командовать буду. Вывих надо вправить, а то рукой владеть не будет.
Женщины успокоились.
- Тебя как звать-то? - спросил мужика Никита.
- Куприян.
- Скажи своим - пусть выйдут.
- Не слыхали разве, что лекарь сказал? - прикрикнул Куприян.
Домочадцы не спеша вышли. На Никиту они поглядывали неприязненно.
Когда Куприян перевернулся на живот, Никита попросил:
- Опусти руку вниз, пусть повиснет.
- Больно.
- Терпи, я же для твоего блага прошу.
Никита уселся на табурет и стал ждать, когда под действием веса руки расслабятся все мышцы. Чтобы занять время, он стал разговаривать.
- Куприян, ты чем на жизнь зарабатываешь?
- Купец я, лавка у меня на торгу своя. Ой, плечо болит!
- Терпи, вправлю скоро. В городе-то лекари есть?
- Как не быть? Всех мастей: знахари, травники, цирюльники - но они больше кровь отворяют. Ещё бабки-повитухи есть. А ещё ведуны да врали разные.
- Врали?
- Ну да, что зубы заговаривают.
Ну однако, и медицина во Владимире! Средневековая какая-то! Впрочем, и впрямь Средневековье. А ведь для него благо: непаханое поле работы - и почти никакой конкуренции. Только и препонов много. Избы, где принимать пациентов, нет, инструментов никаких - так же, как и лекарств и перевязочных материалов. Стало быть, о сложных операциях забыть надо. Да, далеко хватил. На сегодняшний день есть нечего и спать негде, а у него планы наполеоновские.
Тем временем прошло уже с полчаса. Никита ощупал руку, плечевой сустав. Упёрся в грудную клетку Куприяна коленом, руку плавно потянул, прилагая изрядную силу, а потом вдруг резко повернул в сторону. В плече хрустнуло, головка плечевой кости вправилась.
Куприян заорал истошно, но потом смолк.
В комнату ворвались женщины.
- Да что же он тебя мучает, кормилец? - спросила та, что постарше, наверное - жена.
- Отпустило! - обрадованно сказал Куприян. - Ей-богу, отпустило!
Он сел на постели, подвигал рукой.
- Ты погоди рукой двигать, - остановил его Никита, - на несколько дней покой ей дать надо. Косынка есть?
Куприян правой рукой стянул с одной из женщин шаль.
- Сойдёт? Бабы, идите отсель. Стол готовьте, обедать пора.
Никита подвесил руку на косынку, обездвижив её.
- Удобно?
- Навроде.
- Лучше неделю так поносить. На ночь снимай, а днём руку береги.
- Благодарствую. Пойдём обедать, небось, уже стол накрыли.
Выглядел Куприян страшновато, но после вправления сустава сразу повеселел, поднялся бодро. Никита - за ним.
Длинный стол в трапезной был уже заставлен яствами. Парил суп в горшке, на блюде горкой лежали куриные потрошки с разной начинкой. А уж холодных закусок вроде мочёных яблок, квашеной капусты, солёных огурцов и копчёной рыбы нескольких видов было полно. Рядом с местом главы семьи, в торце, стоял жбан с пивом.
Семья чинно расселась - каждый на своём месте. Никите место тоже досталось в торце стола, только напротив хозяина.
Сначала хозяин скороговоркой и невнятно - из-за разбитой губы - счёл молитву. Все дружно сказали "аминь" и приступили к еде.
Суп с потрошками был вполне неплох.
Потом кухарка подала гречневую кашу с мясом. Попробовав её, Никита с сожалением констатировал, что в его время так её готовить не умеют.
После каши Куприян собственноручно разлил пиво, причём тост хозяин сказал за помощь лекаря.
- Я тебе вдвойне обязан: драчунов от меня отогнал у церкви и руку вправил. Не каждый к незнакомцу на выручку бросится. Что-то я тебя раньше не видел?
- Говорил же - не местный, только сегодня приехал.
- Откуда же? - полюбопытствовал Куприян.
- Из Литвы, - соврал Никита. Не говорить же, что с Кавминвод! В это время там ещё кавказцы воевали.
- Едва ноги унёс от поляков, в чём был, бежал - без денег и нажитого добра.
- Как есть злодеи, - понимающе кивнул Куприян.
Смутное время безвластия, Лжедимитрий, польское нашествие было ещё свежо в памяти народной, и упоминание о поляках ничего, кроме ненависти, не вызывало.
- Так у тебя и жить негде? - всплеснула руками жена Куприяна.
- Именно так.
- Кормилец, человек тебя выручил - помоги и ты ему. Свободная комната у нас есть, пусть поживёт, пока на ноги не встанет.
Купец только крякнул с досады.
- Вечно наперёд лезешь, язык - как помело! Я и сам предложить хотел. Как, принимаешь?
- Согласен, - просто сказал Никита. - У меня знакомых здесь нет, а в кармане - вошь на аркане.
Купец засмеялся:
- Аркадия, покажи лекарю его комнату.
Никита встал, сказал "спасибо".
Комната оказалась угловой, небольшой - топчан да сундук для вещей. Более чем скромно. Одно радовало: на топчане - пуховая перина и пуховая же подушка. Хоть спать будет удобно.
- Мы после обеда отдыхаем, - сказала на прощанье Аркадия.
Никита намёк понял. Он разулся, разделся и лёг в постель, утонув в мягкой перине. Неплохо купцы живут!
Однако сон не шёл. В голове крутились одни и те же мысли - чем заняться, на что жить? Купцу спасибо, приютил на первое время. Никита ничего в жизни не умел - только лечить, для этого учился. Все остальные умения, вроде вождения автомобиля, здесь были напрочь не нужны. Вот он и решил остановиться на своей профессии. Деньги только на первое время нужны - инструмент купить, избу какую-нибудь снять. К тому же в ней и жить можно, не стесняя Куприяна. Гость хорош, когда он вовремя уходит. Эх, не расспросил купца, есть ли в городе какие-то лекарки, а не только базарные травники. И у купца деньги просить придётся в долг - тут без вариантов, иначе просто дело не осилить. У самого гроша ломаного в кармане нет.
Дом затих. Незаметно уснул и Никита.
Проснулся он через час отдохнувшим, по коридору были слышны тихие шаги домочадцев. Никита поднялся, оделся-обулся и вышел.
Куприян сидел в трапезной и пил горячий отвар иван-чая - была такая травка на Руси. Настоящий чай из Китая позже придёт, но доступен будет только людям состоятельным - больно доставка дорога.
Увидев Никиту, Куприян молча показал на лавку - садись, мол.
- Баранки будешь? Свежайшие!
- Возьму одну, - не отказался от угощения Никита.
Баранки на самом деле оказались вкусные, с маком.
- Куприян, просьба у меня к тебе.
- Если смогу.
- Денег мне в долг дать.
- Не вопрос. Сколько и надолго ли? Сам понимаешь, деньги крутиться должны, прибыль приносить.
- Даже не знаю. Избу снять надо, желательно - ближе к бойкому месту, инструменты купить.
- С избой помогу. Правда, в самом центре дорого будет, лучше недалеко от торга. Хоть и не центр, но место бойкое. Насчёт инструмента - тут я тебе не помощник. Пройдись по торгу, приценись. Не найдёшь - так у кузнецов заказать можно, они за деньги что хочешь сделать могут. Есть такие искусные - о!
- За подсказку и помощь спасибо. Завтра с утра и начну.
- И я насчёт избы завтра обскажу.
Вечером, уже при свечах, они выпили яблочного узвара с бубликами - вроде ужина - и легли спать.
- Чего глаза при свечах портить? - резонно рассудил Куприян.
Вставали рано, едва свет в слюдяных окошках забрезжил. По улице уже прогромыхала первая телега.
Сначала помолились всей семьёй у иконы в красном углу, затем завтракать сели. Варёные яйца, вчерашний узвар с бубликами вволю.
Никита направился на торг. В кармане звенели медяки - целый алтын дал Куприян на инструменты. Много это или мало, Никита не представлял.
Торг был многолюден и оглушил его криками зазывал, шумом торгующих.
Никита шёл по рядам, присматриваясь. Вот пошли лавки кузнецов и оружейников. Ножей полно - длинных боевых, коротких обеденных, из плохонькой стали и из отличной шведской, немецкой или испанской. Но все они не годились, так как имели рукояти из дерева, рога, или наборные, из кожи. Такую рукоять простерилизовать невозможно. Двое ножниц купил, а с ножами - никак. Устав от бесплодных поисков, он спросил в одной лавке:
- Ножик хотел бы заказать. Сможете сделать?
- А эти чем плохи? - оружейник повёл рукой в сторону прилавка.
- Мне не такие надобны.
Никита объяснил.
- Лезвие всего вершок? - удивился оружейник.
- Да, и рукоять железная. Лучше всего из шведской стали.
- Чудно. Да таким даже хлеба не нарежешь.
- Я им не хлеб резать буду. Лекарь я.
- Понял, кровь отворять. Ланцет называется. Слыхал про такой, но сам никогда не делал и не видел. Сделаю в лучшем виде. Приходи через три дня, только задаток оставь.
Они сговорились о цене.
Никита купил на торгу белёного полотна. Распустит на полосы - будут бинты. Спирта бы купить, на худой конец - самогона, но на торгу такой товар не продавался.
Он заявился к Куприяну домой:
- Куприян, подскажи. Мне нужен спирт, водка - не знаю, как назвать. Вроде вина, только очень крепкое, даже гореть должно.
- Ужель такое пьёшь?
- Нет, мне для работы.
- Болящих поить-увеселять хочешь?
- Я что, сам на больного похож? Для дезинфекции.
Куприян не понял:
- Слова у тебя какие-то мудрёные. Вроде, если я правильно понял, тебе перевар нужен? Где-то был у меня. Супружница суставы им натирает, когда болят. Сейчас поищу.
Куприян вышел, вскоре вернулся с небольшим глиняным кувшином и вручил его Никите. Тот вытащил пробку, и в нос шибануло дрянным самогоном. Сплошная сивуха! Как есть самогон - мутноватая жидкость с резким запахом.
- Это и есть перевар?
- Он самый, - подтвердил Куприян.
- А где она его берёт? Мне много надо, и желательно почище.
- Да разве этот грязен? Не нравится - пропусти через тряпицу. А перевар у корчмарей бывает. То ли сами гонят, то ли берут где.
Главное - Никита понял, что самогон есть, остальное - детали. В медицине много чего ещё потребно. Иглы ещё нужны, шовный материал. Про кетгут речь не идёт, тут хотя бы шёлк найти. А ещё - чем обезболивать. Нерешенных вопросов много.
Оставив у себя в комнате белёное полотно, Никита снова отправился на торг. Теперь он искал травников - в углу торга их был целый ряд. Для обезболивания травники предлагали целый набор готовых снадобий: дурман-траву, настои и отвары мака, корень мандрагоры.
Однако такие травы Никита брать побоялся. Точно отдозировать их невозможно, последствия такого, с позволения сказать, "наркоза", неизвестны. А ведь в медицине ещё со времён Гиппократа главный постулат - "Не навреди!". А вот иголок, как прямых, так и кривых, купил, хоть и не надеялся. Кривыми работали шорники, изготавливающие упряжь для лошадей, сапожники и рыбаки для пошива парусов. И шёлковые нити нашёл - там же, где сами шёлковые ткани продавали.
На обратном пути в корчму зашёл, спросил про перевар.
- Тебе простой или покрепче, дважды сваренный?
- Покрепче. Только покажи сперва.
- Даже попробовать дам.
Корчмарь достал горшок, вытащил деревянную пробку и немного плеснул в кружку.
Никита понюхал. Самогон, конечно, но качеством получше, чем у Куприяна. Взяв в рот, почувствовал, что обожгло, как спиртом.
- Беру!
- У меня товар знатный, - расплылся в улыбке корчмарь. - Из зерна варю, не то что другие - со свеклы да брюквы.
Ещё один вопрос решился.
Уже в избе у Куприяна Никитам поинтересовался у хозяина:
- В городе алхимики есть?
- Это кто ж такие? Не слыхал никогда.
М-да, это в Европе алхимиков полно, пытаются золото получить бог знает из чего, попутно совершая иногда настоящие открытия.
Он улёгся в постель. Ведь изучали они на первом курсе академии ещё всякие курсы химии - неорганическую, органическую, биологическую. Знать бы, где упасть - соломки бы подостлал. Как бы ему пригодились сейчас эти знания! И про хлороформ учили, и про эфир диэтиловый для масочного наркоза.
Никита стал мучительно вспоминать, из чего и как они делаются. Вроде и альма-матер не так давно закончил, и склерозом не страдает, а вот поди ж ты, вспомни! В вузе ведь как? Сдал экзамен, получил оценку в зачётку - и выбросил всё из головы. Конечно, это касалось не всех предметов, а только ненужных с его точки зрения, например - той же химии. Вот зачем будущему врачу высшая математика? А ведь изучали, целый семестр.
В голове крутились какие-то обрывки знаний, но тем не менее кое-что удалось вспомнить. Тот же хлороформ в быту можно получить путём нагревания трихлоруксусной кислоты до семидесяти пяти градусов. В готовый продукт положено добавить один-два процента этилового спирта для связывания образующегося фосгена.
Для тех, кто не знает: фосген - сильный яд, применявшийся в начале XX века как боевое отравляющее средство.
Уксус можно найти в любом доме на кухне. Но вот фосген от образовавшегося хлороформа в быту отделить нельзя. Стало быть, рискованно. В медицине был период, когда хлороформ, как вид наркоза, широко применяли, однако он скверно действовал на печень.
Никита решил, что связываться с ним не стоит. Применял его знаменитый хирург Николай Иванович Пирогов в Крымской войне при операциях, ну да время хлороформа ушло.
С эфиром несколько проще и одновременно сложнее. Впервые его получил в тринадцатом веке алхимик Луллий. Способ простой - смесь этилового спирта и серной кислоты перегоняют, как самогон. Вопрос только в том, где эту кислоту взять? Со спиртом в виде самогона он вопрос решил, а где кислоту взять? И он снова пошёл к Куприяну.
- Ты к кожемякам сходи. Они для выделки кож всякую дрянь применяют.
О кожемяках Никита даже не подумал.