Тронулись. Вновь мимо проносились синие таблички с порой ничего не говорящими мне названиями населённых пунктов – Детляжка, Нижняя Беранда… Якорная Щель выглядела безжизненно, словно бывший лагерный посёлок, целых домов осталось очень мало.
По обочинам – похожие друг на друга мятые жестяные коробки автомобилей, гнутые и поваленные дорожные знаки, к ним уже привыкаешь. Однако, увидев новый необычный знак, я сразу дал команду на остановку.
– Я за руль сяду, Гоб. Контролируй, – оглянулся, назад легко будет сдавать?
Мишка спорить не стал. Если придётся прорываться, то я это сделаю качественней.
Знак был самопальный, нелогичный, цвета какие попало, и близкого к ГОСТ-у нет, кошмар гаишника: "СТОП! ПОСТ посёлка Новое Шахе. Через 500 метров остановка!". И зачем-то дубль на английском.
Поехали медленно. За поворотом Гоблин первым увидел что-то вроде блокпоста. Так себе, халтурненько сделано, у нас такой "блок" любой лось по весне рогами сшибёт и унесёт на память. Возле трёх рядов жидких мешочков с песком и переносных штакетников с уже знакомым знаком не таясь, стояли двое: усатый дядька в соломенной шляпе с болтовой винтовкой в руках, этот был постарше, и молодой парень в светлом спортивном костюме из тонкого капрона с двустволкой – лет семнадцати отрок. Ничуть не испугавшись вида появившегося "Егеря", мужик качнул над головой стволом: "Сюда подъезжайте!".
– Там ещё третий в кустах спрятался, ведёт, – сообщил Гоблин, разжимая усики на "эфке". – По-хозяйски сидят. Местные.
– Миша, рукой махни успокаивающе… Да ты ствол-то положи!
Ага! Много народу!
В сотне метров за блоком кипела стройка. Точнее, дорожно-восстановительные работы, вкалывало человек восемь. Процессом руководил седоволосый мужчина прорабского вида с тросточкой в правой руке. Одет… Знаете, такой классический мятый пиджачок в мелкий рубчик, тёмная рубашка неопределённого фиолетово-синего цвета и галстук модели "без слёз не взглянешь". Слушались его, тем не менее, беспрекословно. Сейчас он был занят тем, что орал на экскаваторщика. Яму засыпают. Точно, пятеро – с лопатами, а вот и катки ручные наготове. Экскаваторщик послушно кивал белой кепкой, маленький ковш начал осторожно сгребать кучу гравия и строительного мусора.
– Глава просёлка, не меньше, – догадался я, глядя, как постовые подходят к машине с двух сторон. Вот они, новые времена. Настало время ставить главами поселений реально деловых людей, знающих, как чего построить, а не чего своровать.
– Бог в помощь, люди добрые или не очень! – хрипловато молвил старший с выраженным южнорусским акцентом. – Откель будете?
– Из Дагомыса, – я ответил честно, маршрут вычислить нетрудно, – хотим на Краснодар прорваться.
– А… Ну, рвитесь. И шо там, в Дагомысе, жизнь есть?
– Живёт община небольшая, пока держимся, обживаемся.
– Ну да, ну да, сейчас они везде небольшие… Проезжать-то будете? – он сразу перешёл к делу.
– Третий всё ещё держит, – шёпотом докладывал Гоблин.
Я сперва не понял. Глушить пока не буду.
– На общество ведь работаем! Без баловства, – добавил постовой.
– Плата за проезд, – тихо подсказал явно удивлённый Сомов, убирая гранату в карман.
Вот теперь понял! Как бы то ни было, а люди здесь живут мирные. Или условно мирные, уж не бандиты точно. Так что воевать с ними не стоит.
– Такса?
– Два патрона, ребятушки, по одному за проезжую душу, любых. Можно и о чём другом поговорить, только патроны самое простое средство… Как хотите.
Он извещал нас совершенно спокойно и уверенно, без малейшей угрозы и попыток запугивания. Новый псевдогосударственный уровень управления: так постановили обществом, так оно и будет, прорываться не надо, быковать тоже, рога стешете. Не вы первые, не вы последние.
– Плюс за большую машину ещё один, итого получается три, – быстро проговорил мужчина, для тупых выставив пальцы. – Если собираетесь ездить тут постоянно целый месяц, то абонемент потянет на восемь штук. Полугодовой – тридцать. Дисконт, так это называется? Ну а дальше, сынки, мы пока и сами не заглядываем, уж как бог положит.
– Дорожный налог, понимаем. Миша, отсчитай, пожалуйста восемь, – кивнув, я толкнул ногой ещё не пришедшего в себя Гоблина, и полез из машины наружу. – Как тут заглянешь, что ты… Согласные мы! Месячный абонемент берём. А что входит в услугу?
Кто знает, когда и как нам придётся проезжать на пути обратном… Возможность экстренного проскока дороже.
– Зелёный! – заорал мужик в сторону кустов и представился: – Фёдором меня зовут. Старший охраны посёлка Новое Шахе, стало быть. Пропуск вот берите, лучше всего на лобовуху поклейте сразу, его издалека видно, никто не остановит.
Пожали руки, красные пластиковые бочонки и почти такого же цвета квадратная наклейка перешли из рук в руки.
– К Игнатьичу лучше не суйтесь, он сегодня злой, словно раненый дикобраз… Если не торопитесь, можете сходить в нашу харчевню, домашнего отведаете, девки знатно стряпают. Слухи местные послушаете, сами интересное расскажете.
– Торопимся, – с сожалением ответил Сомов.
– Другой вариант есть! – не смутился Фёдор, у которого, похоже, по жизни был готов ответ на любой вопрос. – У нас Марат сегодня в Туапсе собирался, на грабёж, значится… Подкиньте его, вот и наслушаетесь по козырёк. Марат на старом скутере ездит, в кузов закинете, и вся недолга. Мы почти все на скутерах и квадроциклах. А по услугам – дорога почти до самого Туапсе чистая, спокойная, поддерживаем, как только можем. Латаем, расчищаем. В конце блокпост стоит, усиленный, так что безобразников на участке нет.
– Это ценно, – заметил я. – А где этот Марат? И что за человек, если вкратце?
– Да я щас Серёгу за ним пошлю! Маратка? Наш местный кулибин. Умный, только ненормальный, хотя, кто их ведает, может все кулибины ненормальные и есть… Аппарат конструирует, который над водой летать сможет. Зачем, никто не знает! Ему бы швейные машинки починять, а он всё чертежи рисует, считает что-то. Игнатьич его на ремонты своей палкой загоняет! Ну, тот подхватится, быстренько управится, и опять за своё.
Глядя на уютную улочку в зелени садов, под углом уходящую вниз, я с тоской подумал, как заманчиво было бы посидеть в уюте под тентом местной едальни, поглядеть на почти мирный быт местных жителей. Не получится, цигель, цигель… Так что подождём странного Марата.
Цивильный быт вокруг, ласкающая уши ругань строителей и чистое от трассеров небо. Ничего, живут люди!
– Знаешь, Мишка, а я настраивался, что стрельбы будет больше.
– Это в боевиках её больше, – хмыкнул напарник. – У диванных кроил в книжках про конец света. Там вообще презерватив на презервативе сидит, нормальных людей нет в принципе. А по жизни правда всегда своё находит, и очень быстро… Постреляют, повоюют, да и начинают строить. И так всегда. Иначе бы весь это движняк закончился бы ещё пару тысячелетий назад.
До сих пор живой движняк… Редко когда Гоблин бывает настолько прав.
Глава 8
Дальний рейд.
Беседы и открытия, поиски и откровения.
– Не тормози, здесь смелей давай! – в сотый раз скомандовал Марат Хисатуллин с заднего сиденья. – Там мы уже заделали… Во! Видите остановку? Столб за ней гнутый! Месяц назад возле неё один наш дурачок молодой на байке разбился. Еле собрали олуха. Так ведь он ещё и подружку свою чуть не угробил! Что надо в головы людям вложить, чтобы все поняли – беречь себя надо, особенно сейчас! Он даже шлема не взял… Ты газуй, Костя, газуй, сейчас будет прямой участок, всё чисто.
Я послушался и газанул. У меня теперь есть навигатор, новая модель, без GPS. И без "наташи", говорит резким мужским голосом. Работает отлично, без задержки, никогда не ошибается. Очень информативен и адаптивен.
Его очень, очень много, этот маленький юркий блондин, совершенно непохожий на казанского татарина, казалось, заполнил собой всю просторную кабину "Егеря". Поболтать кулибин из Нового Шахе определённо любит, тут он в чём-то напоминает нашего суперслесаря Данилу Хвостова. Страшно представить, что будет, спроси я его о самобеглой надморской тарелке.
– Так вот, о турецких диверсах, – продолжил он. – Поначалу они часто сюда лезли на небольших катерах, пока оставшиеся в строю погранцы и парни из ВМФ не отвадили. Ну, почти отвадили, они же не боги, повсюду не успеют.
Турки – это поворот!
Перспектива встретить на пути выпрыгнувшую из кустов турецкую диверсионную группу совсем не радует, и без того сложностей прогнозируется выше крыши. Извините, но нам в войну ввязываться никак нельзя, не для того за сотни парсеков летели. Только вот что-то часто про них упоминают в здешних местах… Не на пустом месте эта болтовня.
В посёлке несколько человек нас предупредили о возможности внезапного боестолкновения. Говорят, один раз в район Лазаревского наведывались и грузины, скорее всего, это была разовая акция, скоротечный мониторинг. У них, как я думаю, теперь и с абхазами есть чем заняться.
Самому факту новой набеговой практики за три моря я не удивляюсь.
То же самое и на Платформе творится, сплошь и рядом. У всех народов и племён территории навалом: развивайся да стройся, осваивай и обрабатывай – что ещё нужно? Однако каждый сраный князёк стремится наскочить на соседа – вдруг там самый жир, да на каждом углу? Прорывает поначалу наиболее амбициозных уродов, варварское прёт. Потому что им до поры, пока соседи не очухались, выгодно ничего продуктивного у себя не производить, выгодно лениться, рассчитывая исключительно на грабёж. Выгодно быть местечковыми хозяевами закрытых островков, где творится сплошная чернота, до поры не вытекающая наружу, где ты Бог и Царь. И лишь позже зарождающаяся государственная машина начинает распределять приоритеты и вправлять мозги, расставляя всех: кого по ранжиру, а кого сразу к стенке за беспредел.
Египтяне на Платформе так себя и вели, пока им хорду не выпрямили.
Ныне государственные структуры на Земле схлопнулись или скукожились, как шагреневая кожа, и тут же всколыхнулись князьки всех мастей и народностей.
– На чём эти гады лезут? – деловито поинтересовался скучающий Гоблин. – На "Зодиаках" подходят?
– Группы? Ага, надувнушками добираются. Чаще их везут без лишних сложностей типа огневого прикрытия, обычными небольшими сухогрузами, а у берега сбрасывают. Только один раз подходил военный "Милгем" – его наши ребята из ВМФ почти сразу потопили ракетным ударом. Ох, краси-иво было! Да ещё пару раз старые торпедные "Альбатросы" сто сорокового проекта подплывали. Эти развалины чаще появляются в разных районах. Вряд ли флотские… Мне вот кажется, что в территории Турции частные лица людей засылают. Новые турецкие вожди-самоназначенцы.
– А вот с этого момента, Штирлиц, поподробнее! – вцепился в него Сомов. – Это ты сам так решил?
– Хватает у нас в посёлке мужиков с армией да флотом за спиной! Целый кап-два есть! Говорит, что бестолково действуют, не чувствуется военной мысли. Обычные набеги новобразованных турецких банд. Своеобразное береговое пиратство.
– Мореманам помогаете?
– А как же! Гоняем турку по кустам! – гордо ответствовал Марат, открывая очередную бутылку с водой. – Чуть потише, Костя, сейчас гребёнка будет. Сразу за поворотом.
Как хорошо!
– Гоняем, гоняем… Мужики собачек сразу пускают по следу. Ты на правый склон посматривай, недавно тут обвал был! Дальше будет мятый отбойник, водила на БТР крушил, датый был, видать… Вот. Турка местности не знает, да и воевать не хочет, оно ему тут надо? Из под палки гонят. А у вас как с этим?
– У нас всё зашибись, стоим, как влитые! Недавно в Дагомысе турецкий "Альбатрос" сожгли. Дотла, прикинь! – неожиданно брякнул Гоблин, предварительно и головы не повернув в мою сторону.
Я лишь чудом не крутанул рулём. Что он там несёт, какой "Альбатрос"?
– Миша, расскажи?! – взмолился татарин. – Это ж морской бой!
– Не совсем морской. Да чё там рассказывать, я его и сжёг! Вот этими самыми руками, – невозмутимо пророкотал Сомов, разворачиваясь в пассажирском кресле и протягивая тому, словно школьник для осмотра въедливой медсестре, две огромные лапы далеко не высшей степени чистоты.
Марат наклонился, всмотрелся в кожу, похожую на носорожью, после чего сглотнул и кивнул, признавая, что этими руками Гоб действительно может утянуть на дно морское и не такой корабль. Как Посейдон.
Ну, Гоб, ну ты трепло! А того разнесло по-полной.
– Не, ну а подробности? Как взяли?
– Что значит как взяли, не знаешь, что ли? – артист Сомов быстро вошёл в роль и совершенно искренне удивился. – Как обычно турку берут? На цистерну, как ещё… Ставим большую цистерну на берегу, обычно на небольшом причале, те думают, что в ней топливо булькает, и подходят подрезать на дурку. А тут я! Остальное – дело техники.
– И!!!
– И из "Шмеля" по нему – хабась! Знаешь, что такое "Шмель", кулибин?
– Реактивный пехотный огнемёт, чего же не знать… Вот это да! Сжёг! – Марат распахнутыми глазами смотрел на Гоблина, как на живого Покрышкина. Или, по меньшей мере, как на легендарного героя-панфиловца.
У меня внутри всё булькало. Торпедный катер он потопил! Надо было сразу "Саратогу" какую-нибудь валить! Болтун, трахома…
Да ладно, ешь его пещерник, пусть травит, и дорога легче покажется, и время быстрей пролетит.
– Знаешь, брателло, на этот раз я за наблюдательной вышкой спрятался, ну ты видел такие на пляжах, на них обычно мачистые спасатели Малибу сидят. Хорошая позиция, вот что значит накопленный боевой опыт. Тут без опыта никак. За вышкой удобно, за спиной чисто, струя свободно уходит, и от пулемёта укрыться можно, если что, бетон толстый, крепкий. Жаль только, что последний "Шмель" в этом бою сжёг, теперь вот с лёгким стрелковым оружием катаемся. Даже пулемёта нет, не успели мы тогда пулемёт выдрать, горело все.
– Страшно горело?
– Как в аду! Цистерна ведь, хоть немного, но оставалось.
И всё-таки, что тут может заинтересовать вождей крошечных турецких общин настолько, что они готовы совершать дальние морские рейды? Не мандарины же с абрикосами.
А вот нефть… Топливо скоро будет на вес золота.
Вроде бы, в Туапсе нефтяной терминал поставили? Не помню, никогда специально не интересовался. Или же их манит район Новороссийска? Откуда "Голубой поток" идёт? Смелая затея… И глупая – в итоге получится бесконечная резня, и ничего больше. Такой куш никакой род не удержит, никакая местечковая община, это конфета для более крупных структур. Которых пока, похоже, нет. Вот Государство и нужно воссоздавать прежде всего. Если у кого-то найдётся на то сила воли.
Да, ходят в Новом Шахе позитивные слухи, что метеориты начинают падать пореже, что некими силами предприняты какие-то меры. Только всё это самообман, новая мифология; серьёзных наблюдений за небом никто не ведёт, статистические данные не собирает, анализа не производит. А аккумулятивный эффект работает, негативное воздействие на атмосферу продолжается! Пара-тройка действительно крупных камушков…
Какой-то замкнутый круг.
Летел под колёсами ровный асфальт автострады, мимо мелькали домишки поселений, огороженные бетонными заборами курортные зоны, заброшенные мини-отели и пансионаты, магазины и автозаправки. Я изумлялся, читая на маленьких придорожных павильонах давно забытые вывески типа "Запчасти из Кореи" или "Редкие запчасти на заказ". А это вообще классное: "Гарантия до Парижу!".
Везде следы запустения, огромные пятна пожаров на склонах, поваленные ударными волнами деревья. Сама же магистраль в хорошем состоянии.
Этот сектор – а участок дороги, контролируемый группой общин, куда входит и Новое Шахе, вполне можно назвать именно так, по-военному, – содержался образцово. Мужики действительно следят за дорогой. Надолго ли их хватит?
Километр за километром оставались позади, нескончаемо текли и разговоры в кабине, состоящие из длинных монологов Марата и наших коротких вопросов. Узнали много нового, часто полезного.
– Знаете Главный Слух? Чё вы смеётесь, мужики, действительно Главный, с большой буквы.
– Жги!
– Все толстосумы, управленцы, вожди и депутаты рванули в Москву, Питер, Нижний Новгород, Новосибирск, Самару, в общем, в крупные города, где есть линии метрополитена! – вывалил изобретатель государственную тайну номер один. – Потому что только там и можно спастись от этого кошмара… Вроде бы, во всех метрополитенах загодя были построены дополнительные убежища, созданы запасы топлива, еды, воды и медикаментов. Представьте, огромные подземные пространства, часть которых до сих пор засекречена! Вот и смылись, бросив выживших на произвол судьбы.
Читал я ещё на Земле апокалиптическую книжку про метро. Все выжившие спрятались под землей, на станциях-посёлках. И обитают, приключаются. Воюют с какими-то Тёмными, друг с другом грызутся. Разводят грибы на отходах жизнедеятельности, кормят ими свиней, всё это едят. Меня эта мудрая схема заставила вспомнить персонаж Войновича из "Чонкина". Что там выводил ненормальный агроном? Помидорфель?
– А простому человеку туда не попасть, – ворчал Марат. – Работягам, как всегда, одно: вот тебе топор, вот лес – выживай, как хочешь.
– Хочешь сказать, что вожди что-то знали заранее? – подбодрил его Сомов.
– Конечно, какие сомнения!
– Версия интересная, почти свежая, – сказал я. – А вот скажи, Марат, ты бы хотел в подземке прожить хрен знает сколько времени? В компании, как ты говоришь, толстосумов и вождей?
– Ты с ума сошёл, Костя? – возмутился тот. – Что мне там делать, вечным слугой работать? Они же ничего не умеют! Я там жить хочу, где рукастых людей много… Так что меня смело можно отнести к безнадёжным мечтателям.
– Прямо вот так грустно? – продолжал провоцировать я. – К безнадёжным?
– Даже ещё грустней. Сейчас у нас почти никто руками работать не может, разучились, забыли. Поколение тридцати-сорокалетних ещё что-то может, а молодые – всё, аут, только на планшете. Да и у тех, кто постарше дело не многим лучше обстоит, если уж по правде. Сколько людей сейчас могут рубанком работать? А с помощью тисков и трёх напильников выточить из куска металла примитивный бородчатый ключ кто сумеет? Утрачены навыки рабочие… Кто, скажи, по памяти знает пропорции бетонной смеси? Простейший ведь вопрос! Сколько чего? Что б без интернета?
– Технический прогресс, неизбежное дело, – заметил Гоблин.